Копчекчи Георгий Александрович

ПЕРВЫЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД

ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

Дело № 88-6628/2025

64RS0046-01-2023-006722-63

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Саратов 25 марта 2025 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Макаровой Н.А.,

судей Шеховцовой Ю.В., Вишневской В.Д.,

с участием прокурора Юнусовой А.И.,

рассмотрев в открытом судебном заседании 25 марта 2025 г. гражданское дело № 2-172/2024 по иску Копчекчи Георгия Александровича, Копчекчи Евгения Георгиевича к государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева», государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская поликлиника № 9» о взыскании компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе государственного учреждения здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева»

на решение Ленинского районного суда г. Саратова от 27 июня 2024 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 26 ноября 2024 г.,

заслушав доклад судьи Шеховцовой Ю.В., выслушав пояснения истцов Копчекчи Г.А., Копчекчи Е.Г., представителя Копчекчи Е.Г. – Долгушина М.А., возражавших относительно доводов кассационной жалобы, заключение прокурора Юнусовой А.И., полагавшей обжалуемые судебные акты не подлежащими отмене,

установила:

Копчекчи Г.А., Копчекчи Е.Г. обратились в суд с иском к государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева», государственному учреждению здравоохранения «...

Показать ещё

...Саратовская городская поликлиника № 9» о взыскании компенсации морального вреда.

Решением Ленинского районного суда г. Саратова от 27 июня 2024 г. исковые требования Копчекчи Г.А., Копчекчи Е.Г. удовлетворены частично. Постановлено взыскать с ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я.Гордеева» в пользу Копчекчи Г.А. компенсацию морального вреда в размере 250 000 рублей, почтовые расходы в размере 42 рублей 50 копеек, в пользу Копчекчи Е.Г. компенсацию морального вреда в размере 250 000 рублей, госпошлину в размере 150 рублей, почтовые расходы в размере 42 рублей 50 копеек. С ГУЗ «Саратовская городская поликлиника № 9» взыскано в пользу Копчекчи Г.А. компенсация морального вреда в размере 50 000 рублей, почтовые расходы в размере 42 рублей 50 копеек, в пользу Копчекчи Е.Г. компенсация морального вреда в размере 50 000 рублей, госпошлина в размере 150 рублей, почтовые расходы в размере 42 рублей 50 копеек. Поручить УСД в Саратовской области перечислить расходы по судебной экспертизе в размере 35 000 рублей, оплаченных «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева» (оплачено 13 марта 2024 года 17 500 рублей), ГУЗ «Саратовская городская поликлиника № 9» (оплачено 15 марта 2024 г. 17 500 рублей) в пользу Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» (ОГРН 1025801205506). С ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева» в пользу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» взысканы расходы по судебной экспертизе в размере 2 500 рублей. С ГУЗ «Саратовская городская поликлиника № 9» в пользу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» взысканы расходы по судебной экспертизе в размере 2 500 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 26 ноября 2024 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения, апелляционные жалобы Копчекчи Г.А., Копчекчи Е.Г., ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева» без удовлетворения.

В поданной кассационной жалобе ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева» просит отменить принятые судебные акты, ссылаясь на нарушение судами норм материального и процессуального права, несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела.

Учитывая надлежащее извещение лиц, участвующих в деле, о времени и месте судебного разбирательства, в отсутствие сведений об объективных причинах невозможности явиться в суд, и в соответствии с частью 5 статьи 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой, неявка в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции лица, подавшего кассационные жалобу, и других лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, не препятствует рассмотрению дела в их отсутствие, судебная коллегия пришла к выводу о возможности рассмотреть дело в отсутствие неявившихся участников процесса.

Выслушав участников процесса, заключение прокурора, проверив материалы дела в пределах доводов кассационной жалобы, обсудив указанные доводы, судебная коллегия не находит оснований для отмены вынесенных по делу судебных постановлений.

В соответствии со статьей 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции является несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанции, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении данного дела по доводам жалобы и материалам дела не допущено.

Как следует из материалов дела и установлено судом, ФИО26 6 октября 2020 г. была госпитализирована в ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» с диагнозом коронавирусная инфекция COVID-2019, где находилась на стационарном лечении до 12 октября 2024 г.

12 октября 2020 г. ФИО27 была выписана из ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» на амбулаторное лечение.

17 октября 2020 г. ФИО28 бригадой скорой помощи была доставлена в ГУЗ «СГКБ № 9», где 18 октября 2020 г. умерла.

Согласно протоколу патологоанатомического вскрытия № 38 от 19 октября 2020 г., причиной смерти ФИО29 явился <данные изъяты> с коронавирусной инфекцией, осложнившейся полисегментарной двусторонней пневмонией. Непосредственной причиной смерти явилась <данные изъяты>.

Постановлением следователя СО по Ленинскому району г. Саратова СУ СК РФ по Саратовской области ФИО30 от 31 марта 2023 г. уголовное дело, возбужденное 22 декабря 2021 г. по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ по факту причинения смерти ФИО31 по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения сотрудниками ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» и ГУЗ «СГП № 9» своих профессиональных обязанностей, прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы от 28 мая 2024 г. № 87-К, выполненной ГБУЗ Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы», установлено, что на этапе оказания медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» (лечение с 6 октября 2020 г. по 12 октября 2020 г.) выявлены следующие недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи:

- диагностика новой коронавирусной инфекции (Covid-19) проведена не в полном объеме: отсутствовало исследование крови на антитела класса IgA, IgM и/или IgG у пациентки с клинически подтвержденной инфекцией Covid-19;

- отсутствие в медицинской карте указания роста, веса пациентки, определения ИМТ;

- при поступлении в стационар и с последующим пребыванием в инфекционном отделении, анамнез заболевания собран не в полном объеме: отсутствуют сведения об этиопатогенетической терапии на амбулаторном этапе лечения (дата заболевания 17 сентября 2020 г., госпитализация 6 октября 2020 г.) и др.;

- диагноз основного заболевания установлен с недостатками: отсутствовала классификация Covid-19 по степени тяжести; формулировка диагноза сопутствующей патологии – <данные изъяты>, не соответствует Клиническим рекомендациям «Артериальная гипертензия у взрослых», 2020 г.;

- в медкарте отмечается монотонность записи частоты дыхательных движений (ЧДД – 16 в минуту, не меняющееся в течении всего пребывания в стационаре, причем отмечалось снижение сатурации кислорода 9 октября 2020 г. до 93 % без оксигенации, а ЧДД также оставалось на уровне 16, по данным КТ от 5 октября 2020 г. объем поражения правого легкого соответствовал 40 %, левого – 35 %, т.е. КТ – 2);

6 октября 2020 г. отсутствовало исследование уровня глюкозы крови при поступлении в стационар 6 октября 2020 г.;

- в медкарте отсутствует ЭКГ (в плане обследования при поступлении ЭКГ не значится, однако показания имелись, так как пациентка страдает <данные изъяты>);

- наличие в общем анализе мочи от 6 октября 2020 г. глюкозы (++++) и ацетона (+++), являлось показанием для диагностического поиска в отношении наличия у пациентки <данные изъяты>, что требовало дообследования: консультации эндокринолога, гликемический профиль, исследование уровня глюкозы крови проведено однократно 12 октября 2020 г. (госпитализация 6 октября 2020 г.), записи об интерпретации биохимического анализа крови от 12 октября 2020 г. в медкарте не имеется;

- ненадлежащее ведение медицинской карты (медкарта № ПБ954/71, а выписка из истории болезни № 181122 и др.);

- отмечается несоответствие (искажение) данных из медкарты № ПБ954/71, в части наличия биохимического анализа крови (сахар крови 2.96 ммоль/л, причем все показатели в анализах вписаны рукописным текстом – см. фототаблицу № 1), записям из медкарты № 9259, согласно данным анамнеза заболевания, указанного, при первичном осмотре эндокринологом пациентки 17 октября 2020 г. в 11.20 указано «с 6 октября 2020 г. по 12 октября 2020 г. находилась на стационарном лечении в ГУЗ «ГКБ № 1» в инфекционном отделении, с этого же времени появилась сухость во рту, жажда, учащенное мочеиспускание, выявлена там же гипергликемия до 29,6 ммоль/л»; в выписном эпикризе, вклеенном в медицинскую карту № ПБ954/71 уровень глюкозы крови указан – 2.96 ммоль/л, а выписном эпикризе из этой же медкарты, вклееном в медкарту № 9259 ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 9» уровень глюкозы крови соответствовал 29.6 ммоль/л (искажение данных).

Вместе с тем, экспертом отмечено, что в медицинской карте ГУЗ «Саратовская поликлиника № 9» выписка из медицинской карты ГУЗ «СКВ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» отсутствует, высказаться достоверно о том, выдавалась ли данная выписка на руки пациенту не представляется возможным, при отсутствии таковой у пациента, что является несоблюдением приказа Минздрава России от 10 мая 2017 г. № 203 н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» 2.2. с) оформление по результатам лечения в стационарных условиях и в условиях дневного стационара выписки из стационарной карты с указанием клинического диагноза, данных обследования, результатов проведенного лечения и рекомендаций по дальнейшему лечению, обследованию и наблюдению, подписанной лечащим врачом, заведующим профильным отделением (дневным стационаром) и заверенной печатью медицинской организации, на которой идентифицируется полное наименование медицинской организации в соответствии с учредительными документами, выданной на руки пациенту (его законному представителю) в день выписки из медицинской организации.

Экспертная комиссия считает, что, судя по характеру течения <данные изъяты> у ФИО32., а именно наличие в общем анализе мочи от 6 октября 2020 г. глюкозы (++++) и ацетона (+++), а также наличие на момент госпитализации в ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 9» (медкарта № 9259) 17 октября 2020 г. длительной декомпенсации обменных процессов с дистальной диабетической симметричной полинейропатии, сенсо-моторной формы, содержание гликированного гемоглобина в крови 13,6 %, можно высказаться о том, что в период пребывания пациентки в ГУЗ «СГКБ им. Ю.Я. Гордеева» с 6 октября 2020 г. по 12 октября 2020 г. имело место нарушение углеводного обмена, что являлось проявлением <данные изъяты> в стадии декомпенсации, поэтому вероятнее всего в биохимическом анализе крови - уровень глюкозы соответствовал - 29.6 ммоль\л, таким образом, диагноз: <данные изъяты> в период стационарного лечения – в ГУЗ «СГКБ № им. Ю.Я. Гордеева») не установлен, сахароснижающая терапия (инсулинотерапия) не назначалась и не проводилась, специалистом в области эндокринологии пациентка не осматривалась, рекомендации на амбулаторное лечение имеющейся патологии не определялись, при наличии в биохимическом анализе крови уровня глюкозы соответствующего – 29.6 ммоль\л, у пациентки имелись показания для перевода в профильное отделение (эндокринологическое) и др., что является несоблюдением приказа Минздрава России от 10 мая 2017 г. № 203 н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» 2.2. н) осуществление при наличии медицинских показаний перевода пациента в другую медицинскую организацию, имеющую оборудование в соответствии со стандартом оснащения и кадры в соответствии с рекомендуемыми штатными нормативами, утвержденными соответствующими порядками оказания медицинской помощи по профилям или группам заболеваний, с принятием решения о переводе врачебной комиссией медицинской организации, из которой переводится пациент (с оформлением протокола и внесением в стационарную карту), и согласованием с руководителем медицинской организации, в которую переводится пациент.

Комиссия пришла к выводу о том, что в данном случае установить прямую причинно-следственную связь между выявленными недостатками при оказании медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева») (лечение с 6 октября 2020 г. по 12 октября 2020 г.) и наступившим неблагоприятным исходом (смерть пациентки) не представляется возможным, поскольку, с учетом ретроспективного характера оценки состояния здоровья ФИО33., в сочетании с проспективным анализом оказанной медицинской помощи, сложностью оценки индивидуальной реакции больного организма на проводимое лечение при сочетании впервые выявленного <данные изъяты> (с декомпенсацией) с новой коронавирусной инфекцией, клиническим вариантом и проявлением которой являлась полисегментарная пневмония с дыхательной недостаточностью (по данным КТ от 5 октября 2020 г. объем поражения правого легкого 40 %, левого 35 %, КТ-2), при отсутствии проведения полноценного обследования пациентки в условиях ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» экспертная комиссия считает, что допущенные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи являлись факторами и предиктором неблагоприятного исхода заболевания. По мнению экспертной комиссии, установленные недостатки/комплекс недостатков (дефекты) оказания медицинской помощи в период с 6 октября 2020 г. по 12 октября 2020 г. явились условиями при которых отмечалось прогрессирование имеющейся патологии, то есть выявленные недостатки/комплекс недостатков повышали риск неблагоприятного исхода, снижали возможность сохранения и продления жизни ФИО34

На этапе оказания медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГП № 9» (однократный осмотр 13 октября 2020 г.) выявлены следующие недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи:

- анамнез заболевания, анамнез жизни, аллергоанамнез не собраны, предшествующее осмотру стационарное лечение с 6 по 12 октября 2020 г. не указано, сатурация не определялась, тяжесть состояния не расценена, аускультация неадекватная, диагноз не соответствует Временным методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (Covid-19). 8.1» (утв. Министерством здравоохранения РФ 1 октября 2020 г.); при первичном осмотре отсутствует формирование плана обследования пациента при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза; отсутствует формирование плана лечения при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза, клинических проявлений заболевания, тяжести заболевания или состояния пациент (не соблюдение п. 2.1 г), д) Приказа Минздрава России от 10 мая 2017 г. № 203 н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» (Зарегистрировано в Минюсте России 17 мая 2017 г. № 46740); назначенное лечение (азитромицин, гриппферон, арбидол), не соответствует Временным методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (Covid-19) 8.1» (утв. Министерством здравоохранения РФ 1 октября 2020 г.); в медицинской карте выписной эпикриз из ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» (лечение с 6 октября 2020 года по 12 октября 2020 г.) не содержится.

Кроме того, в данном случае осмотр носил формальный характер, тяжесть состояния недооценена, аудиомониторирование не осуществлено, по мнению экспертной комиссии, аудиомониторирование за состоянием пациентки позволило бы в более ранние сроки направить пациентку на стационарное лечение в профильный стационар, что улучшило бы прогноз заболевания.

В данном случае, выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи на этапе оказания медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГП № 9» (однократный осмотр 13 октября 2020 г.) в прямой причинно-следственной связи неблагоприятным исходом заболевания ФИО35 не состоят, поскольку пациентка выписана из стационара 12 октября 2020 г., осмотрена в амбулаторных условиях 13 октября 2020 г. (то есть на следующий день после выписки стационара), у пациентки должен быть выписной эпикриз (в случае его отсутствие это является недостатком оказания медицинской помощи со стороны ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» с четко оговоренными рекомендациями, которые рекомендуется исполнять в амбулаторных условиях; однако, в медицинской карте ГУЗ «СГП № 9» выписной эпикриз не содержится, высказаться о том, имелся ли указанный выписной эпикриз у пациентки, равно как определить располагал ли возможностью врач амбулаторного звена поликлиники ознакомиться с содержанием рекомендаций, проведенных обследованиях, диагнозе, установленном в стационарных условиях, не представляется возможным. Кроме того, в выписном эпикризе из медицинской карты ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» рекомендаций по назначению исследования уровня глюкозы в крови при амбулаторном лечении не содержится, в медкарте ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» содержится выписной эпикриз, в котором содержится анализ крови от 12 октября 2020 г. на определение уровня глюкозы в крови соответствующий – 2.96 ммоль/л, на этих основаниях, врач поликлиники не располагал возможностью предполагать гипергликемию у пациентки. Как указывалось ранее, при наличии в крови от 12 октября 2020 г. уровня глюкозы в количестве 29.6 ммоль\л, пациентке показан перевод из ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» в профильное эндокринологическое отделение (ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 9»), а не на лечение в амбулаторных условиях.

Кроме того, эксперты отмечают, что в случае ухудшения состояния здоровья в период с 13 по 17 октября 2020 г., ФИО36 могла обратиться за скорой медицинской помощью, вызвать врача на дом и др., однако, госпитализация отмечалась только 17 октября 2020 г. в 11.20 (доставлена скорой медицинской помощью), в тяжелом состоянии пациентки, с кетоацидозом, с нарушением сознания (сопор) и др., когда предотвратить ее смерть не представлялось возможным, даже на фоне адекватной терапии в условиях ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница № 9» (госпитализация 17 октября 2020 г. в 11.20, смерть 18 октября 2020 г. в 07.00).

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции, оценив представленные в материалы дела доказательства в их совокупности, в том числе заключение судебно-медицинской экспертизы от 28 мая 2024 г. № 87-К, пришел к выводу о доказанности причинения истцам нравственных страданий в связи с ненадлежащим оказанием ответчиками - ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева», ГУЗ «СГП № 9», медицинской помощи их матери и супруги ФИО37

При определении размера суммы компенсации морального вреда суд первой инстанции исходил из принципа разумности и справедливости, соблюдения баланса интересов сторон, фактических обстоятельств по делу, степени вины ответчиков, характер и степень пережитых истцами нравственных страданий в связи с утратой близкого человека, определив его размер в пользу супруга умершей Копчекчи Г.А., сына Кончекчи Е.Г. с ГУЗ «СГКБ № 1 им Ю.Я. Гордеева» по 250 000 рублей, с ГУЗ «СГП № 9» по 50 000 рублей в пользу каждого из истцов.

Суд апелляционной инстанции согласился с данным выводом суда первой инстанции, и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции учитывает, что судебные акты обжалуются только государственным учреждением здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева», рассматривает спор в пределах доводов кассационной жалобы, и считает выводы судов первой и апелляционной инстанции обоснованными, соответствующими установленным по делу обстоятельствам, сделанными при правильном применении норм материального права, регулирующих спорные правоотношения сторон, судами верно определены юридически значимые обстоятельства, представленные доказательства являлись предметом исследования и оценки.

В обжалуемых судебных актах приведено верное толкование норм материального права (статей 150, 151, 1064, 1068, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 2, 4, 19, 37, 64, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), разъяснений, изложенных в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», подлежащих применению к спорным отношениям, результаты оценки доказательств, по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Вопреки доводам кассационной жалобы, представленными в материалы дела доказательствами подтверждается наличие со стороны государственного учреждения здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева» дефектов оказания медицинской помощи, то обстоятельство, что в данном случае дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью Копчекчи О.Н., учтены при определении размера компенсации морального вреда.

Приведенные ГУЗ «СГКБ № 1 им. Ю.Я. Гордеева» в кассационной жалобе доводы, являлись предметом проверки судов первой и апелляционной инстанций, по существу сводятся к несогласию с выводами судов, изложенными в обжалуемых судебных постановлениях и направлены на иную оценку доказательств по делу, а потому основанием к отмене судебных актов являться не могут, так как в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

Оценка представленных доказательств относится к компетенции судов первой и апелляционной инстанций (статьи 198 и 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Поскольку судами первой и апелляционной инстанций материальный закон применен и истолкован правильно, нарушений процессуального права не допущено, судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

На основании изложенного, и руководствуясь статьями 390, 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам

определила:

решение Ленинского районного суда г. Саратова от 27 июня 2024 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда от 26 ноября 2024 г. оставить без изменения, кассационную жалобу государственного учреждения здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № 1 им. Ю.Я. Гордеева» – без удовлетворения.

Мотивированное определение изготовлено 4 апреля 2025 г.

Председательствующий:

Судьи:

Свернуть

Дело № 2-666/2025

64RS0046-01-2024-008803-44

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

19 марта 2025 года г. Саратов

Ленинский районный суд г. Саратова в составе:

председательствующего судьи Ивакиной Е.А.,

при секретаре Дарьиной Е.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Копчекчи Г.А. к ООО «Вайлдберриз» о защите прав потребителя,

установил:

истец обратился в суд с вышеуказанным иском.

Истец дважды: 18.03.2025 и 19.03.2025 в судебное заседание не явился, о рассмотрении дела в его отсутствие не просил.

В соответствии со ст.222 ГПК РФ суд оставляет заявление без рассмотрения, в случае, если истец, не просивший о разбирательстве дела в его отсутствие, не явился в суд по вторичному вызову, а ответчик не требует рассмотрения дела по существу.

Суд считает необходимым оставить данное заявление без рассмотрения.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.222-225 ГПК РФ, суд

определил:

исковое заявление Копчекчи Г.А. к ООО «Вайлдберриз» о защите прав потребителя, - оставить без рассмотрения.

Заявитель вправе ходатайствовать перед судом об отмене настоящего определения, если представит доказательства, подтверждающие уважительность причин неявки в судебное заседание, и невозможности сообщения их суду.

Судья

Судья Майкова Н.Н. Дело № 33-10576/2024

№ 2-172/2024

64RS0046-01-2023-006722-63

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

26 ноября 2024 года город Саратов

Судебная коллегия по гражданским делам Саратовского областного суда в составе:

председательствующего Степаненко О.В.,

судей Карпачевой Т.В., Шайгузовой Р.И.,

с участием прокурора Новопольцевой Ж.Б.,

при помощнике судьи Калужской Н.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску К.Г.А., К.Е.Г. к государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № им. ФИО9», государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская поликлиника №» о взыскании компенсации морального вреда по апелляционным жалобам государственного учреждения здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № им. ФИО9», государственного учреждения здравоохранения «Саратовская городская поликлиника №» на решение Ленинского районного суда города Саратова от <дата>, которым исковые требовании удовлетворены частично.

Заслушав доклад судьи Карпачевой Т.В., объяснения представителя ответчика государственного учреждения здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № им. ФИО9» Ш.А.Г., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, истцов К.Е.Г. и К.Г.А. и их представителя Д.М.А., возражавших относительно доводов жалобы, заключение прокурора Н.Ж.Б., полагавшей решение суда законным и обоснованным, изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия

установила:

К.Г.А., К.Е.Г. обратились в суд с исковым заявлением к государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская клиническая больница № им. ФИО9» (далее – ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9»), государственному учреждению здравоохранения «Саратовская городская поликлиника №» (д...

Показать ещё

...алее – ГУЗ «СГП №»), в котором просили взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 руб. в пользу каждого истца, в пользу истца К.Е.Г. расходы по оплате услуг представителя в размере 25 000 руб., в пользу истцов почтовые расходы, а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

Требования мотивированы тем, что в период с <дата> по <дата> К.О.Н., являющаяся матерью К.Е.Г. и супругой К.Г.А., врачами ГУЗ «СГП №» и ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» была оказана медицинская помощь ненадлежащего характера, в связи с чем <дата> умерла. По мнению истцов, смерть К.О.Н. наступила по причине отсутствия диагностики повышенного содержания глюкозы в крови, что привело к тому, что при обследовании и дальнейшей выписки пациента тяжелое заболевание в острой форме - <данные изъяты> выявлено не было. Причиной смерти К.О.Н. явилось: «<данные изъяты>», что не было установлено в ходе лечения в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9».

Факт наличия причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи на этапе нахождения К.О.Н. в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» и в ГУЗ «СГП №» и наступлением смерти последней был установлен в ходе проведения судебно-медицинских экспертиз в рамках уголовного дела №.

Решением Ленинского районного суда города Саратова от <дата> исковые требования К.Г.А., К.Е.А. удовлетворены частично. С ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» в пользу К.Г.А. взыскана компенсация морального вреда в размере 250 000 руб., почтовые расходы в размере 42 руб. 50 коп., в пользу К.Е.А. - компенсация морального вреда в размере 250 000 руб., расходы по уплате государственной пошлины в размере 150 руб., почтовые расходы в размере 42 руб. 50 коп.

С ГУЗ «СГП №» в пользу К.Г.А. взыскана компенсация морального вреда в размере 50 000 руб., почтовые расходы в размере 42 руб. 50 коп., в пользу К.Е.Г. - компенсация морального вреда в размере 50 000 руб., расходы по уплате государственной пошлины в размере 150 руб., почтовые расходы в размере 42 руб. 50 коп.

Управлению Судебного департамента в Саратовской области поручено перечислить расходы по судебной экспертизе в размере 35 000 руб., оплаченные ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» (оплачено <дата> в размере 17 500 руб.), ГУЗ «СГП №» (оплачено <дата> в размере 17 500 руб.) в пользу ГБУЗ Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

В пользу ГБУЗ Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» взысканы расходы по проведению судебной экспертизы с ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» и с ГУЗ «СГП №» по 2 500 руб. с каждого.

В удовлетворении остальной части заявленных требований отказано.

Не согласившись с указанным решением, в апелляционной жалобе ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» просит решение суда отменить, принять по делу новое, которым в удовлетворении исковых требований отказать в полном объеме. Автор жалобы указывает на нарушение норм материального и процессуального права, поскольку судом неверно определены юридически значимые обстоятельства по делу, не дана надлежащая оценка представленным доказательствам, вследствие чего не указано, в чем именно выразилась вина работников ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9», а также неправомерность их действий. Кроме того, отмечает, что в ходе судебного разбирательства не установлена прямая причинно-следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи на этапах лечения в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» и наступлением смерти К.О.Н. Ссылается на процессуальные нарушения, допущенные судом первой инстанции, выразившиеся в отказе суда в удовлетворении ходатайства о постановке на разрешение экспертов вопроса о своевременности обращения пациента за медицинской помощью при возникновении первых симптомов заболевания. Ссылается на отсутствие оснований для возмещения компенсации морального вреда, учитывая, что ответчики являются бюджетными учреждениями и что смерть К.О.Н. наступила в период пандемии короновирусной инфекции, когда средства и стандарты медицинских действий по лечению инфекции только разрабатывались, заболеваемость носила массовый характер, медицинские учреждения и медицинский персонал работали в условиях чрезмерной сложности и напряженности, что не могло повлиять на качество медицинской помощи. Полагает определенный судом размер компенсации морального вреда чрезмерно завышенным и не соответствующим требованиям разумности и справедливости.

В апелляционной жалобе ГУЗ «СГП №» просит решение суда отменить как незаконное и необоснованное, принять по делу новое, которым в удовлетворении исковых требований отказать в полном объеме. Автор жалобы полагает, что выводы суда, изложенные в решении, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, опровергаются материалами дела и противоречат установленным по делу доказательствам, сделаны с нарушением норм материального и процессуального права. Указывает, что К.О.Н. за медицинской помощью с указанным заболеванием в поликлинику ранее не обращалась, на учете у врача-специалиста не состояла. Считает, что судом не выяснялся вопрос о том, имелась ли возможность в условиях поликлиники диагностировать наличие у пациента диагноза «сахарный диабет 2 типа», либо соответствующих рисков его обострения. Отмечает, что в заключении судебной экспертизы не содержится выводов о наличии прямой причинно-следственной связи между допущенными недостатками качества оказания медицинской помощи врачом поликлиники и смертью К.О.Н.

В соответствии с ч. 7 ст. 113 ГПК РФ информация о времени и месте рассмотрения настоящего гражданского дела заблаговременно размещена на официальном сайте Саратовского областного суда (http://oblsud.sar.sudrf.ru) (раздел судебное делопроизводство).

Иные лица, участвующие в деле, на заседание судебной коллегии не явились, извещены надлежащим образом, ходатайств об отложении рассмотрения дела не представили, о причинах неявки не сообщили. При указанных обстоятельствах, с учетом положений ст. 167 ГПК РФ, судебная коллегия определила рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность решения суда в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобах, судебная коллегия не находит оснований для отмены судебного постановления.

Как установлено судом и следует из материалов дела, в период с <дата> по <дата> К.О.Н., являющейся матерью К.Е.Г. и супругой К.Г.А., врачами ГУЗ «СГП №» и ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» была оказана медицинская помощь ненадлежащего характера.

Так, <дата> К.О.Н. была госпитализирована в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» с диагнозом коронавирусная инфекция COVID-2019, где находилась на стационарном лечении до <дата>.

<дата> К.О.Н. была выписана из ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» на амбулаторное лечение без назначения необходимого при диабете курса лечения.

<дата> К.О.Н. бригадой скорой помощи была доставлена в ГУЗ «СГКБ №», где <дата> умерла.

Согласно протоколу патологоанатомического вскрытия № от <дата>, причиной смерти К.О.Н. явился сахарный диабет 2 типа в сочетании с коронавирусной инфекцией, осложнившейся полисегментарной двусторонней пневмонией. Непосредственной причиной смерти явилась фибриляция желудочков сердца.

В рамках расследования уголовного дела № постановлением старшего следователя СО по Ленинскому району города Саратова СУ СК РФ по Саратовской области от <дата> была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено экспертам ГУЗ «БСМЭ МЗ СО» с привлечением необходимых специалистов, в выводах которой экспертом М.Н.И. обращено внимание на допущенные дефекты оказания медицинской помощи: не проведение повторного анализа мочи на сахар и ацетон при определении повышенных значений показателей при первом заборе материала, искажение информации в медицинских документах относительно уровня глюкозы, а также отсутствие реакции медицинских работников на выявленный уровень глюкозы 29,6 м/моль, значительно превышающий норму.

Заключением судебно-медицинской экспертизы ГУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Саратовской области» № от <дата> установлены следующие дефекты оказания медицинской помощи К.О.Н. в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9»:

- обнаружение в моче при поступлении <дата> сахара 4+, ацетона 3+ (в норме глюкоза и ацетон в моче отсутствуют), что свидетельствовало о нарушении углеводного обмена, могло быть проявлением декомпенсации сахарного диабета и требовало контрольного исследования - повторное исследование мочи на сахар и ацетон в период пребывания К.О.Н. в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» не проводилось (в общем анализе мочи от <дата> сахар ацетон не исследован);

- при проведении лечения коронавирусной инфекции СOVID-19 глюкокортикоидами (дексаметазон) с <дата> по <дата> побочным эффектом которых является <данные изъяты>, то есть повышение содержания глюкозы в крови, при выявлении <дата> глюкозы и ацетона в моче, свидетельствующих о нарушении углеводного обмена, до дня выписки из стационара не проводился контроль содержания глюкозы в крови, рекомендованный во Временных методических рекомендациях М3 РФ Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-I9), версия 8.1 (<дата>);

- обнаружение <дата> повышенного содержания глюкозы в крови - 29,6 мм/л, о чем имеется указание в выписке из медицинской карты стационарного больного № ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9», имеющейся в медицинской карте № стационарного больного ГУЗ «СГКБ №» (согласно указанной на выписке дате, выписка распечатана <дата>, в 15.00, то есть в день выписки К.О.Н. в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9»);

- отсутствие в дневниковой записи <дата> информации и полученном результате биохимического исследования и отсутствие консультации эндокринолога после получения результата исследования глюкозы крови <дата>;

- указание на содержание глюкозы крови 2, 96 мм/л в выписном эпикризе медицинской карты стационарного больного № ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9», в имеющейся в материалах дела выписке из медицинской карты стационарного больного № ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9», распечатанной согласно указанной на выписке дате <дата> в 13.54 (после смерти К.О.Н.), что является искажением представленных на экспертизу сведений в медицинской документации;

- содержание гликерованного гемоглобина в крови 13, 6% (норма до 6,0 %) <дата> в ГУЗ «СГКБ №», что отражало средний уровень глюкозы в крови К.О.Н. за последние 2-3 месяца на уровне 18,9 мм/л согласно Клиническим рекомендациям «Сахарный диабет 2 типа у взрослых» ID290, Министерство здравоохранения Российской Федерации, год утверждения 2019.

Эксперт М.О.В. в своих выводах обращает внимание на факт искажения данных в медицинском документе относительно показателя уровня гликемии, а также на то, если бы у К.О.Н. в ГУЗ «СГКБ №» своевременно был установлен диагноз - <данные изъяты>, то ей была бы оказана необходимая помощь, в том числе выдано направление в эндокринологическое отделение для дальнейшего прохождения профильного лечения, чего сделано не было, более того, пациент К.О.Н. с данными показателями гликемии была выписана из больницы домой на амбулаторное лечение без назначения необходимого при диабете курса лечения.

Постановлением следователя СО по Ленинскому району города Саратова СУ СК РФ по Саратовской области Х.А.З. от <дата> уголовное дело, возбужденное <дата> по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ по факту причинения смерти К.О.Н. по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения сотрудниками ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» и ГУЗ «СГП №» своих профессиональных обязанностей, прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием состава преступления.

В целях установления юридически значимых обстоятельств по делу на основании определения Ленинского районного суда города Саратова от <дата> по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено ГБУЗ Пензенской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» №-К от <дата>.

Согласно заключению судебной экспертизы №-к от <дата> на период оказания медицинской помощи К.О.Н. с <дата> по <дата> в условиях ГУЗ «СКБ № им. ФИО9» и ГУЗ «Саратовская поликлиника №» действовали Временные методические рекомендации «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (Covid-19). Версия 8.1 (утвержденные Министерством здравоохранения РФ <дата>).

На этапе оказания медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» (лечение с <дата> по <дата>) выявлены следующие недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи:

- диагностика новой коронавирусной инфекции (Covid-19) проведена не в полном объеме: отсутствовало исследование крови на антитела класса <данные изъяты> на тот момент являлся: 1. Положительный результат лабораторного исследования на наличие <данные изъяты> с применением методов амплификации нуклеиновых кислот (МАНК) или антигена SARS-CoV-2 с применением иммунохрома-тографического анализа вне зависимости от клинических проявлений. 2. Положительный результат на антитела класса <данные изъяты> у пациентов с клинически подтвержденной инфекцией COVID-19);

- отсутствие в медицинской карте указания роста, веса пациентки, определения ИМТ;

<дата> при поступлении в стационар и с последующим пребыванием в инфекционном отделении, анамнез заболевания собран не в полном объеме: отсутствуют сведения об этиопатогенетической терапии на амбулаторном этапе лечения (дата заболевания <дата>, госпитализация <дата>) и др.;

- диагноз основного заболевания установлен с недостатками: отсутствовала классификация Covid-19 по степени тяжести; формулировка диагноза сопутствующей патологии - <данные изъяты>», 2020 год;

- в медкарте отмечается монотонность записи частоты дыхательных движений (ЧДД -16 в минуту, не меняющееся в течении всего пребывания в стационаре, причем отмечалось снижение сатурации кислорода <дата> до 93 % без оксигенации, а ЧДД также оставалось на уровне 16, по данным КТ от <дата> объем поражения правого легкого соответствовал 40 %, левого – 35 %, т.е. КТ- 2);

<дата> отсутствовало исследование уровня глюкозы крови при поступлении в стационар <дата>;

- в медкарте отсутствует ЭКГ (в плане обследования при поступлении ЭКГ не значится, однако показания имелись, так как пациентка страдает <данные изъяты>);

- наличие в общем анализе мочи от <дата> глюкозы (++++) и ацетона (+++), являлось показанием для диагностического поиска в отношении наличия у пациентки <данные изъяты> что требовало дообследования: консультации <данные изъяты>, исследование уровня глюкозы крови проведено однократно <дата> (госпитализация <дата>), записи об <данные изъяты> от <дата> в медкарте не имеется;

- ненадлежащее ведение медицинской карты (медкарта № ПБ954/71, а выписка из истории болезни № и др.);

- отмечается несоответствие (искажение) данных из медкарты № ПБ954/71, в части наличия биохимического анализа крови (сахар крови 2.96 ммоль/л, причем все показатели в анализах вписаны рукописным текстом - см. фототаблицу №), записям из медкарты №, согласно данным анамнеза заболевания, указанного, при первичном осмотре эндокринологом пациентки <дата> в 11.20 указано «с <дата> по <дата> находилась на стационарном лечении в ГУЗ «ГКБ №» в инфекционном отделении, с этого же времени появилась сухость во рту, жажда, учащенное мочеиспускание, выявлена там же <данные изъяты> до 29,6 ммоль/л»; в выписном эпикризе, вклеенном в медицинскую карту № № уровень глюкозы крови указан - 2.96 ммоль/л, а выписном эпикризе из этой же медкарты, вклееном в медкарту № ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница №» уровень глюкозы крови соответствовал 29.6 ммоль/л. (искажение данных).

Вместе с тем, экспертом отмечено, что в медицинской карте ГУЗ «Саратовская поликлиника №» выписка из медицинской карты ГУЗ «СКБ № им. ФИО9» отсутствует, высказаться достоверно о том, выдавалась ли данная выписка на руки пациенту не представляется возможным, при отсутствии таковой у пациента, что является несоблюдением приказа Минздрава России от <дата> № н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» 2.2. с) оформление по результатам лечения в стационарных условиях и в условиях дневного стационара выписки из стационарной карты с указанием клинического диагноза, данных обследования, результатов проведенного лечения и рекомендаций по дальнейшему лечению, обследованию и наблюдению, подписанной лечащим врачом, заведующим профильным отделением (дневным стационаром) и заверенной печатью медицинской организации, на которой идентифицируется полное наименование медицинской организации в соответствии с учредительными документами, выданной на руки пациенту (его законному представителю) в день выписки из медицинской организации.

Экспертная комиссия считает, что, судя по характеру течения сахарного диабета у К.О.Н., а именно наличие в общем анализе мочи от <дата> глюкозы (++++) и ацетона (+++), а также наличие на момент госпитализации в ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница №» (медкарта №) <дата> длительной <данные изъяты> можно высказаться о том, что в период пребывания пациентки в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» с <дата> по <дата> имело место нарушение углеводного обмена, что являлось проявлением <данные изъяты>, поэтому вероятнее всего в биохимическом анализе крови - уровень глюкозы соответствовал - 29.6 ммоль\л, таким образом, диагноз: <данные изъяты> в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9») не установлен, сахароснижающая терапия (инсулинотерапия) не назначалась и не проводилась, специалистом в области эндокринологии пациентка не осматривалась, рекомендации на амбулаторное лечение имеющейся патологии не определялись, при наличии в биохимическом анализе крови уровня глюкозы соответствующего - 29.6 ммоль\л, у пациентки имелись показания для перевода в профильное отделение (эндокринологическое) и др., что является несоблюдением приказа Минздрава России от <дата> № н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» 2.2. н) осуществление при наличии медицинских показаний перевода пациента в другую медицинскую организацию, имеющую оборудование в соответствии со стандартом оснащения и кадры в соответствии с рекомендуемыми штатными нормативами, утвержденными соответствующими порядками оказания медицинской помощи по профилям или группам заболеваний, с принятием решения о переводе врачебной комиссией медицинской организации, из которой переводится пациент (с оформлением протокола и внесением в стационарную карту), и согласованием с руководителем медицинской организации, в которую переводится пациент.

Клинические рекомендации <данные изъяты> показатель, который отражает средний уровень глюкозы в крови за последние 2-3 месяца.

<данные изъяты>.

Согласно Методическим рекомендациям «Порядок проведения судебно-медицинской экспертизы и установления причинно-следственных связей по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи», утвержденные Главным внештатным специалистом по судебно-медицинской экспертизе Министерства здравоохранения России, д.м.н. К.А.В. <дата>, ФГБУ «РЦСМЭ» М3 РФ ГБОУДПО «РМАПО» М3 РФ, Москва 2015 год, причинная связь в судебно-медицинском понимании - это объективно существующая связь между действием и наступившими последствиями. При проведении судебно-медицинской экспертизы установление наличия или отсутствия причинной (прямой) связи между дефектом оказания медицинской помощи и наступившими неблагоприятными последствиями осуществляется экспертом в соответствии с общепринятыми в медицине представлениями об этиологии, патогенезе, клинической картине и лечении в отношении конкретной нозологической единицы заболевания, травмы, состояния у данного конкретного пациента. Следует отметить, что формирование благоприятного или неблагоприятного исхода при различных заболеваниях при своевременном применении современной технологии оказания медицинской помощи определяется совокупностью факторов: естественное течение патологического процесса, его тяжесть, прогноз исходя из современной технологии оказания медицинской помощи; исходное состояние организма, конкурирующее и сопутствующее заболевание; медицинская помощь (факт оказания медицинской помощи, дефекты при ее оказании).

Исходя из вышеизложенного комиссия пришла к выводу о том, что в данном случае установить прямую причинно-следственную связь между выявленными недостатками при оказании медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9») (лечение с <дата> по <дата>) и наступившим неблагоприятным исходом (смерть пациентки) не представляется возможным, поскольку, с учетом ретроспективного характера оценки состояния здоровья К.О.Н., в сочетании с проспективным анализом оказанной медицинской помощи, сложностью оценки индивидуальной реакции больного организма на проводимое лечение при сочетании впервые выявленного <данные изъяты> с новой коронавирусной инфекцией, клиническим вариантом и проявлением которой являлась <данные изъяты> (по данным КТ от <дата> объем поражения правого легкого 40 %, левого 35 %, КТ-2), при отсутствии проведения полноценного обследования пациентки в условиях ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» экспертная комиссия считает, что допущенные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи являлись факторами и предиктором неблагоприятного исхода заболевания. По мнению экспертной комиссии, установленные недостатки/комплекс недостатков (дефекты) оказания медицинской помощи в период с <дата> по <дата> явились условиями при которых отмечалось прогрессирование имеющейся патологии, то есть выявленные недостатки/комплекс недостатков повышали риск неблагоприятного исхода, снижали возможность сохранения и продления жизни К.О.Н.

На период оказания медицинской помощи К.О.Н. с <дата> по <дата> в условиях ГУЗ «Саратовская поликлиника №» и ГУЗ «СКБ № им. ФИО9» действовали Временные методические рекомендации «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (Covid-19). Версия 8.1» (утвержденные Министерством здравоохранения РФ <дата>).

На этапе оказания медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГП №» (одократный осмотр <дата>) выявлены следующие недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи:

- анамнез заболевания, анамнез жизни, аллергоанамнез не собраны, предшествующее осмотру стационарное лечение с 06 по <дата> не указано, сатурация не определялась, тяжесть состояния не расценена, аускультация неадекватная, диагноз не соответствует Временным методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (Covid-19). 8.1» (утв. Министерством здравоохранения РФ <дата>); при первичном осмотре отсутствует формирование плана обследования пациента при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза; отсутствует формирование плана лечения при первичном осмотре с учетом предварительного диагноза, клинических проявлений заболевания, тяжести заболевания или состояния пациент (не соблюдение п. 2.1 г), д) Приказа Минздрава России от <дата> № н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи» (Зарегистрировано в Минюсте России <дата> №); назначенное лечение (азитромицин, гриппферон, арбидол), не соответствует Временным методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (Covid-19) 8.1» (утв. Министерством здравоохранения РФ <дата>); в медицинской карте выписной эпикриз из ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» (лечение с <дата> по <дата>) не содержится.

Кроме того, в данном случае осмотр носил формальный характер, тяжесть состояния недооценена, аудиомониторирование не осуществлено, по мнению экспертной комиссии, аудиомониторирование за состоянием пациентки позволило бы в более ранние сроки направить пациентку на стационарное лечение в профильный стационар, что улучшило бы прогноз заболевания.

Причинная связь в судебно-медицинском понимании - это объективно существующая связь между действием и наступившими последствиями, при оценке степени тяжести вреда здоровью, причиненного человеку при ненадлежащем оказании ему медицинской помощи, экспертная комиссия в обязательном порядке решает следующие основные вопросы: сущность наступившего исхода, сущность недостатка (комплекса недостатков) оказания медицинской помощи; наличие или отсутствие причинной (прямой) связи недостатка оказания медицинской помощи с наступившим неблагоприятным исходом (по отношению к каждому выявленному недостатку оказания медицинской помощи).

В данном случае, выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи на этапе оказания медицинской помощи в условиях ГУЗ «СГП №» (однократный осмотр <дата>) в прямой причинно-следственной связи с неблагоприятным исходом заболевания К.О.Н. не состоят, поскольку пациентка выписана из стационара <дата>, осмотрена в амбулаторных условиях <дата> (то есть на следующий день после выписки из стационара), у пациентки должен быть выписной эпикриз (в случае его отсутствия, это является недостатком оказания медицинской помощи со стороны ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» с четко оговоренными рекомендациями, которые рекомендуется исполнять в амбулаторных условиях; однако, в медицинской карте ГУЗ «СГП №» выписной эпикриз не содержится, высказаться о том, имелся ли указанный выписной эпикриз у пациентки, равно как определить располагал ли возможностью врач амбулаторного звена поликлиники ознакомиться с содержанием рекомендаций, проведенных обследованиях, диагнозе, установленном в стационарных условиях, не представляется возможным. Кроме того, в выписном эпикризе из медицинской карты ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» рекомендаций по назначению исследования уровня глюкозы в крови при амбулаторном лечении не содержится, в медкарте ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» содержится выписной эпикриз, в котором содержится анализ крови от <дата> на определение уровня глюкозы в крови соответствующий -2.96 ммоль/л, на этих основаниях, врач поликлиники не располагал возможностью предполагать <данные изъяты> у пациентки. Как указывалось ранее, при наличии в крови от <дата> уровня глюкозы в количестве 29.6 ммоль\л, пациентке показан перевод из ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» в профильное эндокринологическое отделение (ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница №»), а не на лечение в амбулаторных условиях.

Кроме того, эксперты отмечают, что в случае ухудшения состояния здоровья в период с <дата> по <дата>, К.О.Н. могла обратиться за скорой медицинской помощью, вызвать врача на дом и др., однако, госпитализация отмечалась только <дата> в 11.20 (доставлена скорой медицинской помощью), в тяжелом состоянии пациентки, с <данные изъяты> и др., когда предотвратить ее смерть не представлялось возможным, даже на фоне адекватной терапии в условиях ГУЗ «Саратовская городская клиническая больница №» (госпитализация <дата> в 11.20, смерть <дата> в 07.00).

<данные изъяты>

Оснований ставить под сомнение достоверность указанных заключений экспертов судебная коллегия не усматривает, поскольку данные заключения соответствуют требованиям ст. 86 ГПК РФ, являются четкими, ясными, понятными, содержат подробное описание проведенного исследования, достаточно аргументированы, выводы экспертов мотивированы и иным собранным по делу доказательствам не противоречат. Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения и доказательств, дающих основания сомневаться в правильности названного заключения эксперта, суду апелляционной инстанции не представлено.

Разрешая исковые требования, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. ст. 150, 151, 1064, 1099, 1101 ГК РФ, Федерального закона от <дата> № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», разъяснениями, данными в п. п. 1, 12, 20, 48 постановления Пленума Верховного Суда РФ от <дата> № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», оценив представленные в материалы дела доказательства в их совокупности, доводы сторон, исходя из доказанности факта допущенных дефектов оказания медицинской помощи ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9», ГУЗ «СГП №», в связи с чем наступила смерть пациента, поэтому имеется причинная связь между противоправным действием (бездействием) и наступившим вредом - смертью пациента, пришел к выводу о наличии предусмотренных законом оснований для возложения обязанности по возмещению морального вреда, причиненного истцам смертью их близкого родственника на лечебные учреждения, при этом исходил из того, что нарушение установленных в соответствии с законом порядка и стандарта оказания медицинской помощи, проведения диагностики, лечения, является нарушением требований к качеству медицинской услуги, нарушением прав пациента в сфере охраны здоровья и может рассматриваться как основание для компенсации морального вреда не только самому пациенту, но и членам его семьи, учитывая, что здоровье - это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, а при смерти пациента нарушается и неимущественное право членов его семьи на здоровье, родственные и семейные связи, на семейную жизнь.

При определении размера суммы компенсации морального вреда суд первой инстанции исходил из принципа разумности и справедливости, соблюдения баланса интересов сторон, фактических обстоятельств по делу, степени вины ответчиков, характер и степень пережитых истцами нравственных страданий в связи с утратой близкого человека, определив его размер в пользу супруга умершей К.Г.А., сына К.Е.Г. с ГУЗ «СГКБ № им ФИО9» в размере 250 000 руб. в пользу каждого, с ГУЗ «СГП №» в размере 50 000 руб. в пользу каждого из истцов.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о взыскании с ответчиков компенсации морального вреда в связи с наличием дефектов оказания медицинской помощи, поскольку данные выводы не противоречат нормам материального закона и фактическим обстоятельствам дела.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от <дата> № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (п. 2 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В ст. 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (п. п. 1, 2, 5 - 7 ст. 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (п. п. 3, 9 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (ч. ч. 1, 2 ст. 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В п. 21 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которая утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ч. 1 ст. 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в редакции, действовавшей на дату смерти К.О.Н.).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно ч. 2 ст. 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ч. ч. 2 и 3 ст. 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами ст. 1 СК РФ предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (п. 1 ст. 1 СК РФ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В п. 2 абз. 3 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <дата> № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную <данные изъяты> переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 ГК РФ, разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными гл. 59 (ст. ст. 1064 - 1101 ГК РФ) и ст. 151 ГК РФ.

Согласно п. п. 1, 2 ст. 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Пункт 2 статьи 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (ст. ст. 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ).

Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (п. 2 ст. 1064 ГК РФ) (п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <дата> № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

Моральный вред, причиненный работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей, подлежит компенсации работодателем (абз. 1 п. 1 ст. 1068 ГК РФ).

Осуждение или привлечение к административной ответственности работника как непосредственного причинителя вреда, прекращение в отношении его уголовного дела и (или) уголовного преследования, производства по делу об административном правонарушении не освобождают работодателя от обязанности компенсировать моральный вред, причиненный таким работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (п. 20).

Моральный вред подлежит компенсации независимо от формы вины причинителя вреда (умысел, неосторожность). Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда суд учитывает форму и степень вины причинителя вреда (ст. 1101 ГК РФ) (п. 22).

Суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из ст. ст. 151, 1101 ГК РФ, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований (п. 25).

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (п. 26).

При определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (п. 2 ст. 1101 ГК РФ).

В связи с этим сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (ст. 151 ГК РФ), устранить эти страдания либо сгладить их остроту.

Судам следует иметь в виду, что вопрос о разумности присуждаемой суммы должен решаться с учетом всех обстоятельств дела, в том числе значимости компенсации относительно обычного уровня жизни и общего уровня доходов граждан, в связи с чем исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении (п. 30).

Согласно разъяснениям, изложенным в п. п. 48, 49 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <дата> № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (ст. 19 и ч. ч. 2, 3 ст. 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Как разъяснено в п. п. 11, 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <дата> № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» по общему правилу, установленному ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абз. 3 и 4 п. 32 постановления Пленума ВС РФ от <дата> №).

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по возмещению вреда, в том числе по компенсации морального вреда, являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

С учетом вышеизложенного, суд первой инстанции применительно к приведенным положениям законодательства и разъяснениям, оценив представленные сторонами доказательства в их совокупности по правилам ст. 67 ГПК РФ, правомерно пришел к выводу о наличии оснований для возложения на ответчиков обязанности по возмещению истцам вреда, причиненного вследствие утраты близкого человека.

Суд при разрешении спора, верно исходил из доказанности факта наличия дефектов в оказании медицинской помощи К.О.Н., способствовавших наступлению её смерти, а также недоказанности ответчиками наличия оснований для освобождения медицинских организаций от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, отсутствия вины в дефектах такой помощи, а также отсутствия возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

Судом правильно определен характер правоотношений, возникший между сторонами по настоящему делу, правильно применен закон, регулирующий спорные правоотношения сторон, юридически значимые обстоятельства установлены в полном объеме, а представленным доказательствам дана надлежащая правовая оценка в их совокупности.

Доводы жалоб выводы суда первой инстанции не опровергают, являлись предметом проверки при разрешении настоящего спора, признаны несостоятельными по мотивам, подробно изложенным в судебном постановлении.

Доводы апелляционных жалоб ответчиков о том, что отсутствуют признаки виновного поведения сотрудников медицинских учреждений, не представлены доказательства причинно-следственной связи между действиями сотрудников лечебного учреждения и смертью К.О.Н., необходимый объем диагностических исследований и оказана медицинская помощь выполнен надлежащим образом, отклоняется судебной коллегией, поскольку факт ненадлежащего оказание пациенту медицинской помощи в ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» и ГУЗ «СГП №» достоверно установлен медицинской документацией и заключениями экспертов.

Как верно указано судом первой инстанции, в данном случае юридическое значение может иметь не только прямая, но и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания работниками ответчиков медицинской помощи К.О.Н. могли способствовать ухудшению состояния ее здоровья и привести к неблагоприятному для нее исходу, то есть к смерти.

При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Так, в силу перечисленных выше норм Конституции Российской Федерации, Федерального закона от <дата> № 323-ФЗ и Гражданского кодекса Российской Федерации, при оказании и получении медицинской помощи, гражданин имеет гарантированное право на качественное ее получение и ожидает получения именно качественной медицинской помощи. Поэтому, в случае неполучения качественной медицинской помощи в организации, созданной и имеющей своей целью охрану жизни и здоровья, физические и нравственные страдания гражданина и его близких родственников, особенно усугубляются. Это, в силу особого статуса медицинских учреждений по охране здоровья граждан, указывает на их повышенную социальную ответственность при возмещении вреда здоровью и компенсации морального вреда, причиненных в результате некачественного оказания медицинской помощи.

При этом, требования о взыскании компенсации морального вреда подлежат удовлетворению независимо от наличия либо отсутствия прямой причинно-следственной связи между недостатками оказания медицинской помощи и ухудшением состояния здоровья пациента, поскольку возможность возмещения вреда, в том числе морального, не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом. В настоящем деле налицо наличие косвенной (опосредованной) причинной связи установленных дефектов (недостатков) оказания медицинской помощи сотрудниками ответчиков пациенту К.О.Н., которые нарушили его право на получение своевременного и отвечающего установленным стандартам лечения.

Неблагоприятный для пациента исход в развитии заболевания не снимает с медицинской организации обязанность оказывать медицинскую помощь в строгом соответствии с установленными государственными стандартами, что не было обеспечено со стороны ответчиков, доказательств об отсутствии вины ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» и ГУЗ «СГП №» суду не представлено, что в данном случае, в силу требований ст. 1064 ГК РФ, презюмируется.

В соответствии с абз. 2 п. 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <дата> № «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» на медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда. Таких доказательств при рассмотрении дела добыто не было.

Отсутствие прямой причинно-следственной связи между ухудшением состояния здоровья пациента и действиями (бездействием) медицинских работников не опровергает обстоятельств, свидетельствующих о наличии нарушений при оказании ответчиками медицинской помощи К.О.Н.

Приведенные в жалобах доводы проверены в полном объеме и признаются судебной коллегией необоснованными, так как своего правового и документального обоснования в материалах дела не нашли, выводов суда первой инстанции не опровергли.

При этом, следует отметить, что представитель ответчика ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9» - П.А.В. в суде апелляционной инстанции подтвердила, что лечащий врач, прибыл <дата> по месту жительства К.О.Н. с заранее распечатанным бланком лечения – азитромицин, гриппферон, арбидол, которое согласно выводам судебной экспертизы не соответствовало имеющемуся у К.О.Н. диагноза с учетом выявленного <данные изъяты> не брала, уровень сахара в крови не измеряла, что свидетельствует о формальном осмотре пациента и недооценке его состояния. При этом, лечащий врач не предлагала К.О.Н. проследовать в медицинское учреждение в связи с плохим самочувствием.

Опрошенные в суде апелляционной инстанции истцы пояснили, что <дата>, когда лечащий врач прибыла по месту их жительства, ему была представлена выписка из ГУЗ «СГКБ № им. ФИО9», согласно которой уровень глюкозы составлял 29.6 ммоль\л, вместе с тем К.О.Н. в профильное отделение направлена не была, эндокринологом не осматривалась, а была оставлена на амбулаторном лечении.

Доводы авторов жалоб основаны на неверном, ошибочном толковании норм материального и процессуального права, а потому не влекут отмену обжалуемого судебного постановления.

Вопреки доводам жалоб, из материалов дела следует, что, в соответствии со ст. ст. 12, 56, 57, 59 и 67 ГПК РФ, суд первой инстанции правильно установил обстоятельства, имеющие значение для дела, всесторонне, полно и объективно исследовал представленные сторонами по делу доказательства, дал им надлежащую правовую оценку с точки зрения относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности и достаточности доказательств в их совокупности, отразив результаты их оценки в судебном акте.

Довод жалобы о завышенном размере компенсации морального вреда, судебной коллегией также отклоняются.

Согласно п. 2 ст. 1101 ГК РФ, размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах, предусмотренная законом денежная компенсация должна лишь отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания.

Выводы суда первой инстанции о размере компенсации морального вреда аргументированы, с приведением доказательств и подробным исследованием последних. При рассмотрении дела судом первой инстанции полно и всесторонне проверены обстоятельства дела, дана объективная, соответствующая нормам процессуального права оценка доказательств.

Суд обосновал размер компенсации, учел всю совокупность недостатков и нарушений, выявленных при оказании медицинской помощи К.О.Н. со стороны ответчиков, учел характер нравственных и физических страданий истцов, принципы разумности и справедливости. Размер компенсации морального вреда судом первой инстанции установлен с учетом оценки всех юридически значимых по делу обстоятельств.

Сам по себе факт несогласия заявителей с размером компенсации морального вреда, не является основанием для отмены либо изменения состоявшегося по делу судебного постановления, поскольку категории разумности и справедливости являются оценочными.

Вопреки доводам апелляционных жалоб о нарушении судом процессуального порядка, выразившегося в отклонении части вопросов, такие процессуальные нарушения, которые повлияли на правильность выводов суда о необходимости назначения экспертизы, не установлены.

В соответствии с требованиями ч. 2 ст. 79 ГПК РФ окончательный круг вопросов, по которым требуется заключение эксперта, определяется судом. То обстоятельство, что судом не поставлены на разрешение все предлагаемые стороной ответчиков вопросы, не свидетельствует о нарушении их прав, судом определен круг вопросов требующих специальных познаний для правильного разрешения спора, что не противоречит приведенным судом нормам процессуального права.

Суд первой инстанции в соответствии с положениями ст. ст. 12, 56 ГПК РФ создал все необходимые условия для всестороннего, полного и объективного рассмотрения дела, все представленные в материалы дела доказательства судом исследованы в установленном законом порядке. Право определения достаточности доказательств по делу принадлежит суду (ч. 3 ст. 67 ГПК РФ).

Иные доводы апелляционных жалоб не свидетельствуют о нарушении судом норм материального и процессуального права, которые привели к неправильному рассмотрению дела, не содержат каких-либо обстоятельств, которые опровергали бы выводы судебного решения, а по существу сводятся к иному толкованию норм материального права и иной субъективной оценке исследованных судом доказательств и установленных обстоятельств, в связи с чем на законность и обоснованность состоявшегося судебного постановления не влияют.

При этом, сама по себе иная оценка авторами апелляционных жалоб представленных доказательств и действующего законодательства не может служить основанием к отмене правильного по существу судебного решения.

В силу указанного оснований для отмены или изменения решения суда по правилам ст. 330 ГПК РФ по доводам апелляционных жалоб судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь ст. ст. 327.1, 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Ленинского районного суда города Саратова от <дата> оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 28 ноября 2024 года.

Председательствующий

Судьи

Свернуть