Турклиев Тимур Тохтарович

дело № 2-37/2023

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

22 февраля 2023 года город Усть-Джегута

Усть-Джегутинский районный суд Карачаево-Черкесской Республики в составе:

председательствующего – судьи Лайпановой З.Х.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания – Уккуевой З.Р., по поручению председательствующего помощником судьи – Байчоровой Д.М.,

с участием:

прокурора – старшего помощника Усть-Джегутинского межрайонного прокурора ФИО23,

истца – ФИО3,

представителя ответчика Республиканского государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» – ФИО8,

рассмотрев в открытом судебном заседании в зале судебных заседаний Усть-Джегутинского районного суда Карачаево-Черкесской Республики гражданское дело по исковому заявлению ФИО3 к Республиканскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» о признании незаконным и отмене приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Истец ФИО3 обратился в Усть-Джегутинский районный суд Карачаево-Черкесской Республики с исковым заявлением к Республиканскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» о признании незаконным и отмене приказа об увольнении (номер обезличен) от 24 ноября 2020 года, восстановлении на работе в должности заведующего участковой больницы с.Николаевского Прикубанского района Карачаево-Черкесской Республики, взыскании неуплаченной заработной платы за 11 месяцев 2020 года в сумме 157 751 рубль 11 копе...

...ек, заработной платы за время вынужденного прогула с 24 ноября 2020 года по дату подачи искового заявления 19 апреля 2021 года в сумме 182 200 рублей 45 копеек, компенсации морального вреда в сумме 100 000 рублей.

В обоснование заявленных исковых требований истцом ФИО3 указано, что в 2003 году он был принят на работу в поликлиническое отделение Прикубанской центральной районной больницы подростковым врачом-терапевтом, что было официально оформлено заключением трудового договора от 24 июня 2003 года. При оформлении на работу им в отдел кадров был представлен диплом Ставропольской государственной медицинской академии серии БВС (номер обезличен) от 27 июня 1998 года, согласно которому решением государственной аттестационной комиссии ему была присуждена квалификация врач-педиатр по специальности «педиатрия». 09 января 2018 года с ним был заключен трудовой договор (контракт) о переводе с последнего на то время места работы на должность заведующего участковой больницы с. Николаевское. Истец полагает, что выводу руководства РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» о нарушении им требований пункта 11 части 1 статьи 81 ТК РФ должна была бы предшествовать соответствующая служебная проверка силами отдела кадров, которой не было по непонятным ему причинам. Более того, материалы такой проверки должны были быть направлены в следственное подразделение соответствующего отдела МВД по КЧР для принятия в его отношении процессуального решения в рамках УПК РФ, что также не было сделано. От источника в РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ему известно, что формальным основанием для принятия решения о его незаконном увольнении стала докладная записка специалиста отдела кадров ФИО7 о том, что у него (истца) нет официального подтверждения об аттестациях и повышении профессиональной квалификации за период с 2003 года по момент увольнения, между тем с 2003 года он более 11 раз проходил аттестацию и курсы повышения квалификации, что подтверждается соответствующими документами. Однако, в предоставленной ему по его запросу в феврале 2021 года копии личной карточки записи в графах «аттестация» и «повышение квалификации» отсутствуют, по его мнению указанная личная карточка была оформлена непосредственно перед выдачей ему светокопии, что свидетельствует о ее несоответствии изначальному оригиналу. 23 ноября 2020 года он заразился коронавирусной инфекцией и был вынужден выйти на больничный, что подтверждается больничным листом, выданным РГБУЗ «Усть-Джегутинская ЦРБ», то есть по месту его постоянного проживания. Во время пребывания на больничном ему стало известно о незаконном увольнении с должности заведующего Николаевской участковой больницы по пункту 11 части 1 статьи 81 ТК РФ, якобы за предоставление работодателю подложенных документов при заключении трудового договора. При вынесении приказа (номер обезличен) от 24 ноября 2020 года о его увольнении работодателем грубо нарушены положения части 6 статьи 81 ТК РФ о недопустимости увольнения работника по инициативе работодателя в период его временной нетрудоспособности. После перенесенного коронавируса он столкнулся с его негативными последствиями и 03 января 2021 года обратился за медицинской помощью в РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская клиническая больница», где ему был поставлен диагноз: транзиторная ишемическая атака в вертебро-базиллярном бассейне, гипертоническая болезнь 3 стадии и сопутствующий диагноз - ангиопатия сетчатки обоих глаз. В связи с указанными осложнениями здоровья, вызванными перенесенной коронавирусной инфекцией, он оформил больничный, который на день обращения в суд с исковым заявлением открыт. 25 января 2021 года он был ознакомлен с приказом о его незаконном увольнении, 05 февраля 2021 года запросил копии ряда документов для подготовки искового заявления. Не являясь юристом и пребывая в болезненном состоянии, он не был осведомлен о месячном сроке обращения в суд по спорам об увольнении. Будучи незаконно уволенным и лишенным средств к существованию, при наличии большой семьи на иждивении, он не имел финансовой возможности воспользоваться консультацией и услугами профессионального юриста. Более того, необходимые для поддержания в суде исковых требований документы из отдела кадров медицинского учреждения, из которого он был незаконно уволен, выдавались ему несвоевременно, с опозданием. По указанным причинам, а также по причине болезненного состояния, подтверждаемого официальными медицинскими документами, он пропустил срок обращения в суд, установленный частью 1 статьи 392 ТК РФ, который просит восстановить. Незаконными действиями работодателя ему также причинен моральный вред, который оценивается им в 100 000 рублей. В 2019 году размер его средней заработной платы согласно справке, выданной работодателем, составил 36 440 рублей 09 копеек, он полагает, что в 2020 году размер его средней заработной платы не мог быть ниже указанной суммы и составлять 22 099 рублей 08 копеек, как указанно в официальной справке, также выданной работодателем. Таким образом, разница между среднемесячной заработной платой за 2019 год и за 2020 год составляет 14 341 рубль 01 копейка и за 11 месяцев 2020 года ответчик должен ему недоплаченную заработную плату в размере 157 751 рубль 11 копеек. Исходя из того, что размер его среднемесячной заработной платы за 2021 год должен быть не менее 36 440 рублей 09 копеек, то размер заработной платы за время вынужденного прогула, вызванного его незаконным увольнением, за период времени с 24 ноября 2020 года по момент обращения в суд, то есть по 19 апреля 2021 года должен составлять 182 200 рублей 45 копеек.

В возражениях на исковое заявление, поступивших в Усть-Джегутинский районный суд Карачаево-Черкесской Республики 28 апреля 2021 года, ответчик Республиканское государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» (далее в решении РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ»), обосновав свою позицию, просит в удовлетворении иска отказать в связи с пропуском истцом установленного срока обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора без исследования иных обстоятельств дела.

Определением суда от 15 февраля 2023 года, изложенным в протоколе судебного заседания, судом принят частичный отказ истца ФИО3 от иска, и производство по делу в части требования о взыскании с Республиканского государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» в пользу ФИО3 неуплаченной заработной платы за 11 месяцев 2020 года в сумме 157 751 рубль 11 копеек прекращено.

В соответствии с нормами статьи 167 ГПК РФ дело рассмотрено в отсутствие надлежащим образом извещенных о дате, времени и месте судебного заседания третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Государственной инспекции труда в Карачаево-Черкесской Республике, не представившего сведения о причине неявки представителя в суд, не просившего об отложении судебного заседания, а также третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, исполняющего обязанности главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО21, просившего рассмотреть дело в его отсутствие ввиду невозможности его явки в суд в связи с занятостью на работе.

В судебном заседании истец ФИО3, поддержав заявленные требования в части признания незаконным и отмене приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула за период с момента увольнения и до восстановления на работе, компенсации морального вреда, а также доводы, приведенные в их обоснование, суду пояснил, что в 1998 году он, окончив педиатрический факультет Ставропольской государственной медицинской академии, получил диплом о присуждении квалификации врач-педиатр по специальности «педиатрия». Работая в г. Ставрополе врачом-экспертом в медицинской страховой компании, одновременно в период времени с 1998 года по 1999 году проходил интернатуру в Ставропольской государственной медицинской академии по специальности «педиатрия», по результатам прохождения которой решением комиссии ему была присвоена квалификация «врача-педиатра» с вручением соответствующего удостоверения. Не помнит и не может сказать, были ли приказы о зачислении его в интернатуру и отчислении из интернатуры, но хорошо помнит и может утверждать, что при получении удостоверения о прохождении интернатуры он расписался в журнале. Почему в архивных материалах Ставропольской государственной медицинской академии отсутствуют документы о прохождении им в указанном учебном заведении интернатуры и получении соответствующего удостоверения, объяснить не может. В 2003 году он вернулся в Карачаево-Черкесскую Республику, где был принят на работу в поликлиническое отделение Прикубанской центральной районной больницы на должность врача-терапевта подросткового кабинета. При заключении с ним трудового договора он предоставил в отдел кадров все затребованные документы, удостоверение о прохождении интернатуры у него не требовали, но он его предоставил, предоставил подлинник удостоверения о прохождении интернатуры, который ему был возвращен после изготовления копии. Полагает необходимым заявить, что после окончания педиатрического факультета Ставропольской государственной медицинской академии он не обязан был проходить интернатуру, поскольку интернатуру обязаны были проходить только выпускники учебного заведения, окончившие лечебный и стоматологический факультеты, так как на педиатрическом факультете обучение происходит только по одной специальности «педиатрия» и по окончании обучения присуждается квалификация «врач-педиатр» по специальности «педиатрия», тоже самое происходит и при прохождении интернатуры по специальности «педиатрия» – присваивается квалификация «врач-педиатр». К выпускникам педиатрических факультетов медицинских учебных заведений не может предъявляться обязательное требование проходить интернатуру или ординатуру, выпускник может пройти интернатуру только по собственному желанию. К выпускникам педиатрического факультета, при приеме на работу по специальности, не вправе предъявлять требования об обязательном прохождении интернатуры. Между тем, он по собственной инициативе после окончания медицинской академии прошел интернатуру и при приеме на работу в 2003 году предоставил сотруднику отдела кадров Прикубанской центральной районной больницы копию удостоверения о прохождении интернатуры, которая по неизвестной ему причине исчезла из его личного дела, как это выяснилось в 2020 году. После чего он по требованию работодателя осенью 2020 года предоставил в отдел кадров нотариально заверенную копию удостоверения, которая работодателя не устроила, он по требованию представил подлинник удостоверения, который до настоящего времени ему не возвращен. С момента, как в феврале 2020 года и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» стал ФИО21, между ними сложились личные неприязненные отношения, причиной чему стала совокупность обстоятельств. Так, в феврале 2020 года ФИО21 отказал ему в просьбе предоставить отпуск по уходу за ребенком до достижения младшим из его детей трехлетнего возраста, затем он (истец) отказался выполнять незаконные требования ФИО21: ежемесячно передавать ему в качестве взятки пятьдесят тысяч рублей; «выживать» с работы врачей участковой больницы либо требовать с каждого из них ежемесячно по пять тысяч рублей для последующей передачи ему (ФИО21); увольнять с работы врачей, работающих по программе «Земский врач», чтобы на освободившиеся рабочие места принимать других лиц по этой программе, а полученные вновь приступившими к работе врачами денежные средства в размере по одному миллиону рублей делить поровну между собой. Неисполнение им незаконных требований ФИО21 стало причиной для того, чтобы искать и найти основания для увольнения его с работы, что ФИО21 и удалось сделать, когда он находился на больничном. Чтобы он (истец) уволился с работы, ФИО21 существенно уменьшил ему в 2020 году заработную плату, размер которой снизился с 36 000 рублей, получаемой им в 2019 году до 20 000-22 000 рублей в 2020 году. Более того, ФИО21, чтобы вынудить его уволиться с работы, перестал в период действия коронавирусной инфекции снабжать вверенную ему (истцу) участковую больницу необходимыми средствами индивидуальной защиты, лекарственными препаратами и всеми иными необходимыми материалами для оказания необходимой медицинской помощи больным, отказывался предоставлять денежные средства на ремонт машины скорой помощи, все неоднократно поданные им заявки оставались без удовлетворения, он (истец) вынужден был обеспечивать участковую больницу всем необходимым для полноценного оказания медицинской помощи, используя собственные денежные средств, средства своих родственников и знакомых-депутатов. Такие действия ФИО21 по созданию условий для его увольнения с работы, были вызваны, по его (истца) мнению, тем, что ФИО21 необоснованно пришел к выводу о том, что именно по его (истца) инициативе средний медицинский персонал обратился в прокурату по вопросу невыплаты им доплаты за работу в условиях коронавирусной инфекции. ФИО21, чтобы уволить его с работы, даже предпринял неудавшуюся попытку закрыть Николаевскую участковую больницу. Он считает, что причиной его незаконного увольнения с работы, в период его пребывания на больничном, стали сложившиеся между ним и ФИО21 неприязненные отношения, последней каплей стало то, что был объявлен конкурс на замещение должности главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», его (истца) документы были готовы, а ФИО21 не имел и не имеет необходимого стажа работы для замещения этой должности, вот он и уволил его с работы, чтобы избавиться от конкурента. Свое увольнение считает незаконным, так как увольнение имело место в период его временной нетрудоспособности, требование о прохождении интернатуры к нему заявлено неправомерно, хотя он представил соответствующий документ при заключении трудового договора, который был умышленно изъят из его личного дела. Причины пропуска им срока обращения в суд просит признать уважительными, срок им нарушен в связи с состоянием здоровья. Так, с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года он находился на амбулаторном лечении, с 03 января 2021 года по 13 января 2021 года находился на стационарном лечении, затем проходил амбулаторное лечение в ООО Диагностический центр «Доктор М», также до обращения в суд лечился в лечебных учреждениях за пределами Карачаево-Черкесской Республики, но подтверждающих документов не имеет. Инвалидность в связи со значительным ухудшением здоровья ему не установлена, он по данному вопросу в соответствующее учреждение МСЭК не обращался, по вопросу незаконного увольнения в органы прокуратуры и государственную инспекцию труда не обращался.

Представитель ответчика РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО8, не признав исковые требования, полагая необходимым в удовлетворении иска отказать, суду пояснила, что в соответствии с п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК РФ трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях представления работником работодателю подложных документов при заключении трудового договора. Приказом от 17 июля 2020 года (номер обезличен)-О и.о. главного врача принял решение о создании комиссии для проверки личных дел руководящего состава медицинского персонала, к числу которых относилось и личное дело истца ФИО3, который на тот момент занимал должность заведующего Николаевской участковой больницы. Комиссией было выявлено, что в личном деле истца Абайханова М.А., наряду с надлежащей копией паспорта и свидетельствами о рождении детей, отсутствует удостоверение о прохождении интернатуры. По результатам проверки Абайханову М.А. 03 августа 2020 года было вручение уведомление с просьбой предоставить в отдел кадров учреждения требуемые документы. 24 августа 2020 года ФИО3 предоставил в отдел кадров только копию паспорта и копии свидетельств о рождении детей, по факту непредставления удостоверения о прохождении интернатуры истец устно пояснил, что данный документ утерян, в сентябре им будет запрошен дубликат документа и его копия в отдел кадров учреждения будет предоставлена. На имя руководителя учреждения поступила докладная записка специалиста отдела кадров ФИО7 об отсутствии у истца документа об окончании интернатуры и о принятии мер по данному вопросу, так как на основании профстандарта должности «Специалист в области организации здравоохранения и общественного здоровья», «Заведующий структурным подразделением – врач специалист», «Заведующий структурным подразделением» подразумевают наличие интернатуры/ординатуры. Приказом от 02 сентября 2020 года № 393-0 согласно ст. 76 ТК РФ и.о. главного врача принял решение об отстранении истца с 03 сентября 2020 года от работы сроком на один календарный месяц до предоставления утерянного документа последипломного образования. Истец был ознакомлен с приказом в день издания. 30 сентября 2020 года через старшую медсестру Николаевкой участковой больницы Салпагарову М.У. истец передал в отдел кадров учреждения нотариально заверенную копию удостоверения о прохождении интернатуры в СГМА от 04 августа 1999 года за № 926, копии сертификатов о повышении квалификации по специальности «организация здравоохранения и общественного здоровья». Поскольку на копии удостоверения (номер обезличен) отсутствовала отметка «дубликат», а ФИО3 ранее заявил, что подлинник документа утерян и он обратится в учебное заведение за дубликатом, постольку работодатель решил необходимым для проведения проверки подлинности данного документа обратиться в СГМА. 28 октября 2020 года был получен ответ Ставропольской государственной медицинской академии, в котором сообщалось, что подтвердить факт прохождения ФИО3 интернатуры в СГМА в 1998-1999 годах не представляется возможным, так как ФИО3 не значится в приказах о зачислении в интернатуру и отчислении из интернатуры, отсутствует подпись ФИО3 в журнале выдачи удостоверений о прохождении интернатуры в СГМА. С 05 октября 2020 года по 15 ноября 2020 года истец находился в трудовом отпуске. После окончания отпуска с 17 ноября 2020 года на неоднократные телефонные звонки секретаря ФИО3, ссылался на занятость, не являлся к руководителю для дачи объяснений по выявленному факту предъявления подложного документа. 23 ноября 2020 года в 15 часов ФИО3 в кабинете руководителя был ознакомлен с уведомлением о необходимости дать письменные объяснения по поводу неподтверждённого факта о прохождении интернатуры. Истец отказался от подписания данного уведомления. Данный факт был зафиксирован в присутствии и.о. главного врача ФИО21, заведующей Зареченской участковой больницы ФИО10, и.о. заведующего по ОМР ФИО24, начальника отдела кадров ФИО11, юриста ФИО22 После чего, в присутствии вышеперечисленных лиц ФИО3 предоставил написанную собственноручно объяснительную, в которой утверждал, что копия удостоверения о прохождении интернатуры была им предоставлена при трудоустройстве и исчезла по вине сотрудников отдела кадров. В целях решения данного вопроса мирным путем и.о. главного врача ФИО21 в присутствии свидетелей уведомил истца, что вышеуказанный факт является основанием для увольнения согласно п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК РФ за предоставление работником работодателю подложных документов при заключении трудового договора, в связи с чем предложил ФИО3 предоставить оригинал удостоверения о прохождении интернатуры или мотивированное опровержение, но истец отказался. ФИО3 подлог произведен в отношении документа, предусмотренного ст. 65 ТК РФ. В соответствии со ст. 54 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан – «право на занятие медицинской и фармацевтической деятельностью в РФ имеют лица, имеющие диплом и специальное звание, а также сертификат специалиста и лицензию на осуществление медицинской или фармацевтической деятельности». Специфика медицинской деятельности такова, что для получения сертификата специалиста врачу необходим определенный уровень образования, не исчерпывающийся дипломом о высшем медицинском образовании. Первичная основная медицинская специализация врачей осуществляется через послевузовское профессиональное образование в форме интернатуры или (и) клинической ординатуры, подтверждаемое соответствующим дипломом (дипломами) об освоении основной профессиональной образовательной программы по определенной медицинской специальности. Одногодичная специализация (интернатуры) выпускников лечебных педиатрических факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов была учреждена постановлением ЦК КПСС и ФИО2 от 05 июля 1968 года № 517 «О мерах по дальнейшему улучшению здравоохранения и развитию медицинской науки в стране», распоряжением ФИО2 от 09 августа 1974 года № 2052-р на условиях, предусмотренных постановлением ФИО2 от 10 февраля 1967 года № 130 «Об организации в виде опыта одногодичной специализации (интернатуры) выпускников ряда медицинских институтов». Процесс обучения в интернатуре получил дальнейшее развитие в приказах Министерства здравоохранения ФИО4 от 24 апреля 1974 года № 368 «О завершении перевода выпускников лечебных и педиатрических факультетов медицинских институтов на систему первичной специализации (интернатуры)» и от 26 апреля 1977 года № 379 «О состоянии и мерах улучшения качества подготовки выпускников медицинских институтов и медицинских факультетов университетов в интернатуре». На основании постановления Министерства труда и социального развития РФ от 27 августа 1997 года № 43 «О согласовании разрядов оплаты труда и тарифно-квалификационных характеристик по должностям работников здравоохранения РФ» требования к образованию врач-специалист, а ФИО3 принят в 2003 году на должность врача терапевта-подросткового – высшее медицинское образование и документ о присвоении звания врача-специалиста, выданный по итогам послевузовского профессионального образования. Таким образом, анализ ФИО1 нормативных актов позволяет сделать вывод о том, что врачебная специализация может быть получена медицинским работником через интернатуру, ординатуру или через профессиональную переподготовку. Поэтому, если у врача отсутствуют документы об окончании интернатуры, ординатуры или диплом о дополнительной профессиональной переподготовке в указанном объеме часов, то он объективно не является специалистом в этой сфере медицины, значит, не может получить соответствующий сертификат и не может быть допущен, как врач, к выполнению трудовых обязанностей по соответствующей специальности. Подложный документ, предоставленный истцом, послужил основанием для заключения с ним в 2003 году трудового договора. На основании вышеизложенного 24 ноября 2020 года истец был уволен по основаниям, предусмотренным п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК РФ. Истец, оспаривая законность увольнения по п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, ссылается на то, что подложность документа должна быть установлена в рамках уголовного производства, а работодатель не вправе самостоятельно проводить расследование данного факта. Информация о предоставлении подложного документа при трудоустройстве ФИО3 была направлена в прокуратуру Прикубанского района, было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ – использование заведомо подложного документа. 05 октября 2022 года постановлением Прикубанского районного суда КЧР уголовное дело в отношении ФИО3 прекращено по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, - в связи с истечением срока давности уголовного преследования. Ответчик считает, что процедура увольнения истца по основанию п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК РФ проведена с соблюдением действующего трудового законодательства. Оснований для восстановления истцу пропущенного срока для обращении в суд не усматривается, так как он имел возможность своевременного обращения в суд, а пропуск срока является самостоятельным основанием для отказа в иске.

Выслушав объяснения сторон, изучив и оценив в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ представленные сторонами доказательства, выслушав заключение прокурора, полагавшего возможным восстановить пропущенный истцом срок обращения в суд, но необходимым в удовлетворении иска отказать ввиду его необоснованности, а также выслушав участников судебных прений, суд приходит к следующему.

Согласно нормам статьи 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать во взаимосвязи с положениями пункта 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации и статьи 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Однако, в силу разъяснений, данных Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в пункте 23 Постановления № 2 от 17 марта 2004 года «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса РФ», при рассмотрении дела о восстановлении на работе лица, трудовой договор с которым расторгнут по инициативе работодателя, обязанность доказать наличие законного основания увольнения и соблюдение установленного порядка увольнения возлагается на работодателя.

Судом установлено и сторонами не оспаривалось, что истец ФИО3, окончив в 1998 году Ставропольскую государственную медицинскую академию, получил Диплом БВС (номер обезличен), согласно которому решением Государственной аттестационной комиссии от 27 июня 1998 года ФИО3 была присуждена квалификация «врач-педиатр» по специальности «педиатрия» (л.д. 14 том 1).

Судом установлено и сторонами не оспаривалось, что 24 июня 2003 года МЛПУ «Прикубанская центральная районная больница» и ФИО3 заключили трудовой договор, по условиям которого последний был принят на работу на постоянной основе в поликлинику указанного муниципального лечебно-профилактического учреждения на должность «врач-терапевт подростковый», трудовой договор был заключен на неопределенный срок с продолжительностью рабочего дня – 6-30 часов, недели – 40 (л.д.89-90 том 2).

Судом установлено и сторонами не оспаривалось, что в дальнейшем в МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская центральная районная больница» ФИО3 работал в должностях: с 11 января 2005 года в поликлинике заместителем главного врача по орг.метод.работе; со 02 ноября 2015 года в районной поликлинике заведующим кабинетом медицинской статистики; с 09 января 2017 года в районной поликлинике заведующим по ОМР; с 09 января 2018 года заведующим Николаевской участковой больницей (л.д. 91-104 том 2).

Приказом и.о. РГБУЗ «Прикубанская центральная районная больница» за № 335-о от 17 июля 2020 года была назначена комиссия, состоящая из трех человек, которой 20 июля 2020 года и 21 июля 2020 года надлежало проверить наличие и состояние личных дел руководящего состава медицинского персонала указанного медицинского учреждения, к числу которых был отнесен и заведующий Николаевской участковой больницы ФИО3 (л.д.60 том 2).

Из протокола проведения проверки состояния личных дел руководящего состава медицинских работников РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» за № 1 от 21 июля 2020 года следует, что по укомплектованности документами личных дел у заведующего Николаевской участковой больницей ФИО3 выявлены следующие недостающие документы: плохая копия паспорта, нет удостоверения о прохождении интернатуры и свидетельств о рождении детей (л.д.61 том 2).

Из представленного письменного уведомления за (номер обезличен) от 03 августа 2020 года, полученного ФИО3 03 августа 2020 года усматривается, что последнему руководителем медицинского учреждения было предложено предоставить документы, отсутствующие в его личном деле, в том числе копию удостоверения о прохождении интернатуры/ординатуры (л.д.62).

Из докладной специалиста отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО7 от 24 августа 2020 года, адресованной руководителю указанного медицинского учреждения, следует, что ФИО3 предоставлены затребованные копии паспорта и свидетельств о рождении детей, с его же слов сертификат об окончании ординатуры утерян, в сентябре им будет запрошен дубликат документа в учреждении, где он обучался (л.д.63 том 2).

Судом установлено, что на основании вышеуказанной докладной специалиста отдела кадров ФИО7 от 24 августа 2020 года руководителем РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» в адрес ФИО3 было направлено и последним 02 сентября 2020 года получено уведомление № 2 от 02 сентября 2020 года об отстранении ФИО3 от работы заведующего Николаевской участковой больницы сроком на один календарный месяц для возможности предоставления утерянного документа последипломного образования (л.д.64 том 2), после чего приказом (номер обезличен) от 02 сентября 2020 года ФИО3 с 03 сентября 2020 года был отстранен от работы сроком на один календарный месяц до предоставления утерянного документа последипломного образования, с которым ФИО3, ознакомившись, не согласился (л.д.65 том 2).

30 сентября 2020 года через старшую медсестру Николаевской участковой больницы ФИО9 ФИО3 передал в отдел кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» удостоверенную 28 сентября 2020 года нотариусом Ставропольского городского нотариального округа копию удостоверения (номер обезличен), выданного 04 августа 1999 года Ставропольской государственной медицинской академией, из содержания которого следует, что ФИО3, окончивший в 1998 году Ставропольскую государственную медицинскую академию, проходил с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года интернатуру в указанном высшем учебном заведении по специальности «педиатрия» и решением выпускной экзаменационной комиссии от 30 июля 1999 года, протокол (номер обезличен), ФИО3 присвоена квалификация «врача педиатра» (л.д.66 том 2).

Поскольку ранее ФИО3 специалисту отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО7 было заявлено о том, что подлинник документа последипломного образования утерян, в связи с чем в сентябре 2020 года он запросит дубликат этого документа и представит в отдел кадров его копию, а представленная ФИО3 30 сентября 2020 года нотариально удостоверенная копия удостоверения (номер обезличен) от 04 августа 1999 года не имела соответствующей отметки «дубликат», постольку у работодателя возникли обоснованные сомнения в подлинности представленного ФИО3 документа, а соответственно, и о прохождении им интернатуры вообще.

Администрация РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» 09 октября 2020 года обратилась к ректору Ставропольской государственной медицинской академии ФИО12 с соответствующим письменным запросом за (номер обезличен) (л.д.67 том 2).

Из письменного сообщения ректора Ставропольского государственного медицинского университета ФИО12 за (номер обезличен) от 19 октября 2020 года следует, что указанное высшее учебное заведение не может подтвердить выдачу ФИО3, 14 февраля 1967 года рождения, удостоверения о прохождении интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии в 1989 -1999 годах, так как ФИО3 не значится в приказах о зачислении в интернатуру и отчислении из интернатуры, также сведения об ФИО3 отсутствуют в журнале выдачи удостоверений о прохождении интернатуры Ставропольской государственной медицинской академии (л.д.68-69 том 2).

Из материалов рассматриваемого гражданского дела следует, что в ходе производства по данному гражданскому делу в ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» был также направлен и судебный запрос, на который получено письменное сообщение и.о. проректора по учебной деятельности вышеуказанного высшего учебного заведения ФИО13, содержащее подробную информацию об обучении ФИО3 в указанном высшем учебном заведении, но из которого также усматривается, что подтвердить факт обучения ФИО3 с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года в интернатуре Ставропольской государственной медицинской академии и факт выдачи ему указанного в запросе удостоверения (номер обезличен) не представляется возможным, так как ФИО3 не значится в приказах о зачислении в интернатуру и об отчислении из интернатуры, ФИО3 также отсутствует в книге регистрации и выдачи удостоверений Ставропольского государственного медицинского университета (л.д.169-170 том 1).

В связи с поступившей из ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» информацией о том, что ФИО3 не проходил интернатуру в указанном учебном заведении, руководителем РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО3 письменным уведомлением от 23 ноября 2020 года было предложено незамедлительно дать по этому поводу объяснения, и, согласно имеющейся в уведомлении отметке, ФИО3 отказался расписаться в уведомлении (л.д.71 том 2), а следовательно, и дать объяснения по возникшему вопросу.

Однако, в материалах гражданского дела имеется собственноручно написанная ФИО3 объяснительная, датированная 23 ноября 2020 года, адресованная руководителю РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», из которой усматривается, что после того, как администрация медицинского учреждения непонятно почему предположила о том, что обращение в прокуратуру медработников скорой медицинской помощи, имевшее место 15 мая 2020 года, с требованием обеспечить выплату им заработной платы и надбавок за работу с больными коронавирусной инфекцией было подготовлено и поддержано им (ФИО3), из его (ФИО3) личного дела вдруг исчезли документы, а именно копия интернатуры, которая в личном деле находилась с момента его поступления в 2003 году на работу, в связи чем, он (ФИО3) требует у и.о. главного врача выяснить, кто и на каком основании уничтожил его документы в личном деле за период с 15 мая 2020 года по настоящее время, то есть на дату написания им данной объяснительной (л.д.72-74 том 2).

В дальнейшем приказом и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО21 за (номер обезличен) от 24 ноября 2020 года ФИО3 был уволен с занимаемой должности с 24 ноября 2020 года, основанием увольнения является пункт 11 части 1 статьи 81 ТК РФ.

Согласно нормам пункта 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае представления работником работодателю подложных документов при заключении трудового договора.

Не согласившись с увольнением, считая его незаконным, ФИО3 обратился в суд с рассматриваемым исковым заявлением.

Из содержания искового заявления, а также объяснений истца ФИО3, данных в ходе судебного разбирательства, следует, что позиция ФИО3 о незаконности его увольнения основана на следующем: он был уволен в период временной нетрудоспособности, имевшей место с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года; в период его обучения выпускники педиатрического факультета медицинского высшего учебного заведения не обязаны были проходить интернатуру или ординатуру, так как по результатам обучения они получали диплом о присуждении квалификации «врач-педиатр» по специальности «педиатрия», следовательно, при приеме их на работу по специальности, работодатель не обязан был требовать, а соискатели предоставлять документы о прохождении интернатуры/ординатуры, он по собственной инициативе прошел, необязательную по его специальности, интернатуру в Ставропольской государственной медицинской академии в 1998-1999 годах и копию удостоверения о прохождении интернатуры, несмотря на то, что она не была истребована, по собственной инициативе предоставил работодателю МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская ЦРБ» в 2003 году при трудоустройстве, которая по неизвестной ему причине исчезла из его личного дела, после чего он предоставил работодателю нотариально удостоверенную копию данного документа, а затем по требованию работодателя и подлинник удостоверения, который работодателем ему не возвращен до настоящего времени; его увольнение вызвано неприязненными отношениями, возникшими между и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО21 и им (ФИО3), так как он отказался выполнять незаконные требования указанного должностного лица.

Проанализировав установленные на основании представленных сторонами доказательств обстоятельства, изложенные выше, нормативно-правовую базу, подлежащую применению к рассматриваемым отношениям, суд приходит к выводу о том, что действия ответчика РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» по увольнению ФИО3 по основанию, предусмотренному пунктом 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, правомерны ввиду следующего.

Конституция Российской Федерации в части 1 статьи 37 закрепляет свободу труда, право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Однако это право не исключает возможности закрепления особых требований к лицам, осуществляющим определенные виды деятельности.

В соответствии нормами статьи 65 Трудового кодекса Российской Федерации при заключении трудового договора лицо, поступающее на работу, предъявляет работодателю: паспорт или иной документ, удостоверяющий личность; трудовую книжку; страховое свидетельство государственного пенсионного страхования; документы воинского учета - для военнообязанных и лиц, подлежащих призыву на военную службу; документ об образовании, о квалификации или наличии специальных знаний - при поступлении на работу, требующую специальных знаний или специальной подготовки.

В соответствии с нормами статьи 65 Трудового кодекса Российской Федерации в отдельных случаях с учетом специфики работы Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами, указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации может предусматриваться необходимость предъявления при заключении трудового договора дополнительных документов.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 51 Постановления от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснил, что в силу пункта 11 части 1 статьи 77 и статьи 84 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор может быть прекращен вследствие нарушения установленных Трудовым кодексом Российской Федерации или иным федеральным законом правил заключения трудового договора, если нарушение этих правил исключает возможность продолжения работы и работник не может быть переведен с его письменного согласия на другую имеющуюся у работодателя работу. При этом необходимо учитывать, что если правила заключения трудового договора были нарушены по вине самого работника вследствие представления им подложных документов, то трудовой договор с таким работником расторгается по пункту 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, а не по пункту 11 части 1 статьи 77 указанного кодекса.

Согласно правовой позиции, изложенной в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 29 мая 2014 года № 1095-О при поступлении на работу представление в соответствии со статьей 65 Трудового кодекса Российской Федерации документов является элементом процедуры заключения трудового договора и направлено, в том числе, на установление соответствия лица, поступающего на работу, предъявляемым к нему требованиям, вследствие чего документы не должны быть подложными; представление работником при заключении трудового договора документов, не отвечающих данному критерию, может повлечь расторжение работодателем трудового договора в соответствии с пунктом 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, что является одним из способов защиты прав и интересов работодателя.

По данному гражданскому делу юридически значимыми являются выяснение вопроса о том, какие квалификационные требования предъявлялись к должности врача-терапевта подросткового на момент трудоустройства истца ФИО3 в РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», имевшего место 24 июня 2003 года, а также имел ли место факт представления ФИО3 работодателю подложного документа о прохождении интернатуры при трудоустройстве.

Согласно нормам статьи 54 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, действовавших на момент трудоустройства истца ФИО3 и утративших силу с 01 января 2012 года в связи с принятием Федерального закона № 323-ФЗ от 21 ноября 2011 года, право на занятие медицинской и фармацевтической деятельностью в Российской Федерации имеют лица, получившие высшее или среднее медицинское и фармацевтическое образование в Российской Федерации, имеющие диплом и специальное звание, а также сертификат специалиста и лицензию на осуществление медицинской или фармацевтической деятельности. Сертификат специалиста выдается на основании послевузовского профессионального образования (аспирантура, ординатура), или дополнительного образования (повышение квалификации, специализация), или проверочного испытания, проводимого комиссиями профессиональных медицинских и фармацевтических ассоциаций, по теории и практике избранной специальности, вопросам законодательства в области охраны здоровья граждан.

Согласно содержанию пунктов 1, 2, 3, 20 Положения об одногодичной специализации (интернатуре) выпускников лечебных, педиатрических и стоматологических факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов, утвержденного Приказом Министерства здравоохранения СССР от 20 января 1982 года № 44 «О мерах по дальнейшему улучшению подготовки врачебных кадров в интернатуре», действовавшего на момент трудоустройства истца ФИО3 и утратившего силу с 24 ноября 2020 года в связи с изданием Постановления Правительства РФ № 1850 от 16 ноября 2020 года, одногодичная специализация (интернатура) является обязательной формой последипломной подготовки выпускников лечебного, педиатрического и стоматологического факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов, по окончании которой врачам-интернам присваивается квалификация врача-специалиста; основной задачей интернатуры является улучшение практической подготовки выпускников медицинских институтов и медицинских факультетов университетов, повышение профессионального уровня и степени их готовности к самостоятельной врачебной деятельности; интернатура - продолжение первичной специализации, начатой на выпускном курсе медицинского института, медицинского факультета университета, и проводится на базе учреждений здравоохранения по типовым учебным планам и программам, утвержденным Министерством здравоохранения; врачам-интернам, после окончания интернатуры и сдачи выпускного экзамена по специальности, выдается удостоверение с указанием присвоенной квалификации врача-специалиста.

В соответствии с постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 27 августа 1997 года № 43 «О согласовании разрядов оплаты труда и тарифно-квалификационных характеристик по должностям работников здравоохранения Российской Федерации», действовавшим на момент трудоустройства ФИО3 в должности врача-терапевта подросткового в РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», имевшего место 24 июня 2003 года, к квалификации врача-специалиста при приеме на работу с оплатой его труда предъявлялись следующие требования: 1) наличие высшего медицинского образования; 2)наличие документа о присвоении звания врача-специалиста, выданного по итогам послевузовского профессионального образования.

Таким образом, на основе анализа вышеприведенных нормативных актов, действовавших на момент трудоустройства истца ФИО3 в РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», имевшего место 23 июня 2003 года, следует однозначный вывод о том, что врачебная специализация могла и должны была быть получена медицинским работником только через одногодичную интернатуру, ординатуру или через профессиональную переподготовку, вследствие чего, если у врача отсутствуют документы об окончании интернатуры/ординатуры или диплом о дополнительной профессиональной переподготовке в указанном объеме часов, то он объективно не является специалистом в этой сфере медицины, а значит, не может получить соответствующий документ и не может быть допущен, как врач, к выполнению трудовых обязанностей по соответствующей специальности.

Исходя из изложенного, суд приходит к выводу о том, что при заключении 24 июня 2003 года трудового договора с ФИО3 о приеме на работу в поликлинику на должность врача-терапевта подросткового работодатель МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская ЦРБ» обязан был в порядке требований статьи 65 Трудового кодекса Российской Федерации, статьи 54 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, Положения об одногодичной специализации (интернатуре) выпускников лечебных, педиатрических и стоматологических факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов, утвержденного Приказом Министерства здравоохранения СССР от 20 января 1982 года № 44 «О мерах по дальнейшему улучшению подготовки врачебных кадров в интернатуре», истребовать, а соискатель ФИО3 обязан был предоставить, помимо иных обязательных документов, не только диплом о высшем медицинском образовании, но и документ о прохождении интернатуры/ординатуры по соответствующей специальности.

Учитывая изложенное, суд не может согласиться с мнением истца ФИО3, высказанным в ходе судебного разбирательства, что выпускники педиатрического факультета медицинского высшего образовательного заведения, в отличие от выпускников лечебного и стоматологического факультетов, не обязаны проходить интернатуру/ординатуру, так как после окончания учебного заведения им сразу же присуждается квалификация «врач-педиатр» по специальности «педиатрия», что не требует последующего обязательного прохождения интернатуры/ординатуры и предоставления при трудоустройстве документа о прохождении интернатуры/ординатуры.

Из материалов рассматриваемого дела установлено, что на момент проверки личных дел руководящего состава медицинских работников РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», имевшей место 21 июля 2020 года, в личном деле истца ФИО3 документ о прохождении им интернатуры/ординатуры отсутствовал.

Между тем, из материалов гражданского дела усматривается и в ходе судебного разбирательства истец ФИО3 неоднократно утверждал, что 24 июня 2003 года при трудоустройстве сотруднику отдела кадров МЛПУ «Прикубанская ЦРБ» им (ФИО3) была предоставлена копия удостоверения о прохождении интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии, который впоследствии по неизвестной ему причине исчез из его личного дела, предполагает, что исчезновение данного документа из его личного дела было результатом умышленных действий заинтересованного лица, направленных на его увольнение с работы.

Оснований не доверять неоднократным утверждениям истца ФИО3 о том, что при заключении с ним трудового договора 24 июня 2003 года он предоставил работодателю не только диплом о высшем медицинском образовании, но и удостоверение (номер обезличен) от 04 августа 1999 года о прохождении интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии, у суда не имеется.

Из материалов рассматриваемого дела судом установлено и истцом ФИО3 подтверждено в ходе судебного разбирательства, что в сентябре 2020 года по требованию работодателя он представил в отдел кадров нотариально удостоверенную копию удостоверения (номер обезличен) от 04 августа 1999 года о прохождении интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии в период с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года.

Истцом ФИО3 в ходе судебного разбирательства также было заявлено, что в сентябре 2020 года по требованию работодателя им в отдел кадров был представлен и подлинник удостоверения (номер обезличен) от 04 августа 1999 года, который до настоящего времени ему не возвращен.

Таким образом, в ходе судебного разбирательства истец ФИО3, не отрицал, а неоднократно утверждал, что годичную интернатуру он проходил именно в Ставропольской государственной медицинской академии с 1998 по 1999 годы, по результатам прохождения интернатуры ему 04 августа 1999 года было выдано удостоверение (номер обезличен), подлинник и копия которого им по собственной инициативе были представлены работодателю при заключении трудового договора 24 июня 2003 года, а затем нотариально удостоверенная копия данного документа и сам подлинник были предоставлены работодателю по его требованию в сентябре 2020 года.

Не доверять утверждению истца ФИО3 в части предоставления им работодателю 24 июня 2003 года при трудоустройстве копии и подлинника удостоверения (номер обезличен) от 04 августа 1999 года о прохождении интернатуры, а в сентябре 2020 года – нотариально удостоверенной копии данного документа, у суда нет оснований.

Из материалов рассматриваемого дела судом установлено и в решении выше указано, что факт прохождения истцом ФИО3 в период с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии не нашел своего подтверждения, поскольку несмотря на утверждения ФИО3 об обратном, соответствующие должностные лица вышеуказанного высшего учебного заведения, проверив архивный фонд учебного заведения, не нашли документов, подтверждающих прохождение ФИО3, выпускником данного учебного заведения 1998 года, интернатуры с выдачей ему 04 августа 1999 года удостоверения (номер обезличен).

На основании установленных обстоятельств, подтвержденных представленными сторонами доказательствами, оцененными в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ, суд приходит к однозначному выводу о том, что представленное, как утверждает истец ФИО3, при трудоустройстве 24 июня 2003 года удостоверение (номер обезличен) от 04 августа 1999 года о прохождении последним интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии в период с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года является подложным документом.

Трудовой кодекс Российской Федерации не раскрывает значение «подложных документов», но слово «подложный» в словаре русских синонимов и в нескольких толковых словарях русского языка ФИО14 и ФИО15, ФИО16, ФИО17 указывается как «поддельный», «фальшивый».

Факт подложности удостоверения (номер обезличен) от 04 августа 1999 года о прохождении истцом ФИО3 интернатуры, представленного последним 23 июня 2003 года при трудоустройстве в МЛПУ «Прикубанская ЦРБ», подтверждается письменными ответами Ставропольского государственного медицинского университета на запросы работодателя и суда, содержание которых в решении приведено выше.

Данный факт подтверждается также постановлением Прикубанского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 05 октября 2022 года, из содержания которого усматривается, что уголовное дело, возбужденное в отношении истца ФИО3 по признакам состава преступления, предусмотренного частью 3 статьи 327 УК РФ, по факту приобретения им заведомо поддельного удостоверения (номер обезличен) от 04 августа 1999 года и последующего его использования в качестве официального документа при трудоустройстве в МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская ЦРБ», прекращено в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

В ходе судебного разбирательства истец ФИО3 заявил, что уголовное дело было прекращено по не реабилитирующему основанию с его согласия.

Увольнение работника по инициативе работодателя по основанию, предусмотренному пунктом 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации будет правомерным только в случае, если подложными признаны документы, представленные при трудоустройстве, послужившие основанием для заключения трудового договора и обязательные к представлению при заключении трудового договора.

Оценив установленные по делу фактические обстоятельства в совокупности с представленными сторонами в обоснование своих доводов и возражений доказательствами, оцененными в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ, учитывая вышеизложенные нормы закона, суд приходит к выводу о правомерности расторжения ответчиком РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» трудового договора с истцом ФИО3 по пункту 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку истец, действуя умышлено, осознавая, что удостоверение о прохождении интернатуры является поддельным, при заключении с ним трудового договора предоставил работодателю подложный документ, коим является удостоверение (номер обезличен) от 04 августа 1999 года о прохождении им интернатуры, при том, что предоставленный документ о прохождении интернатуры послужил основанием для заключения трудового договора и относится к категории документов, обязательных к представлению работодателю при заключении трудового договора.

Истцом ФИО3 в ходе судебного разбирательства, как указано выше, заявлено о том, что его увольнение вызвано неприязненными отношениями, возникшими между и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО21 и им (ФИО3), так как он отказался выполнять незаконные требования указанного должностного лица.

Суд полагает необходимым отметить, что факт наличия между истцом ФИО3 и и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО21 неприязненных взаимоотношений в судебном заседании не нашел своего подтверждения, более того, наличие или отсутствие неприязненных отношений, по мнению суда, при наличии соответствующего, предусмотренного законом основания для увольнения, не является обстоятельством, имеющим значение при принятии судом соответствующего решения.

Суд также считает необходимым отметить, что поскольку в момент представления подложного документа истец ФИО3 не состоял с работодателем МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская ЦРБ» в трудовых отношениях, указанное виновное действие состава дисциплинарного проступка не образуют, вследствие чего установленный законом порядок увольнения за совершение дисциплинарного проступка к данному случаю неприменим, увольнение производится по общим правилам, более того, законом не предусмотрено никаких ограничений на увольнение работника в зависимости от срока, прошедшего с момента предъявления подложного документа, предлагать работнику, увольняемому по рассматриваемому основанию, перевод на другие должности также не требуется.

Ответчиком РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» в ходе производства по делу заявлено, что в удовлетворении иска ФИО3 необходимо отказать в связи с пропуском истцом установленного срока обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора, что является самостоятельным и безусловным основанием для отказа в иске, при том, что отсутствуют основания для восстановления ФИО3 указанного срока.

В соответствии с нормами статьи 382 Трудового кодекса Российской Федерации индивидуальные трудовые споры рассматриваются комиссиями по трудовым спорам и судами.

Сроки обращения работника в суд за разрешением индивидуального трудового спора установлены статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации.

В соответствии с нормами части 1 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении – в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 3 Постановления № 2 от 17 марта 2004 года «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснил, что заявление работника о восстановлении на работе подается в районный суд в месячный срок со дня вручения ему копии приказа об увольнении или со дня выдачи трудовой книжки, либо со дня, когда работник отказался от получения приказа об увольнении или трудовой книжки, а о разрешении иного индивидуального трудового спора – в трехмесячный срок со дня, когда работник узнал или должен был узнать о нарушении своего права.

Судом установлено и сторонами не оспаривалось, что истец ФИО3 в суд с рассматриваемым иском обратился 19 апреля 2021 года.

Месячный срок для обращения истца ФИО3 в суд подлежит исчислению со дня, когда ФИО3 отказался ознакомиться с приказом об увольнении по пункту 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, а также отказался получить трудовую книжку, о чем сотрудниками отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» 14 декабря 2020 года был составлен соответствующий акт (л.д. 77 том 2).

При этом из материалов гражданского дела усматривается, что сотрудником отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» изначально 25 ноября 2020 года в устной форме ФИО3 было предложено ознакомиться с приказом об увольнении и получить трудовую книжку, на что последний ответил категорическим отказом (л.д.75 том 2), далее 02 декабря 2020 года заказной почтовой корреспонденцией по месту жительства ФИО3 было направлено уведомление о необходимости явиться за трудовой книжкой или дать согласие на отправление ее по почте, которое отделением почтовой связи станицы Красногорской Усть-Джегутинского района ввиду уклонения адресата от получения почтового отправления было возвращено отправителю и им получено 14 января 2021 года.

Анализируя вышеприведенные доказательства, свидетельствующие о том, что истец ФИО3, осведомленный о том, что уволен с работы, отказался ознакомиться с приказом об его увольнении и получить трудовую книжку, и давая им оценку, суд не усматривает оснований для сомнений в их объективности и достоверности, поскольку в ходе судебного заседания не установлено обстоятельств, свидетельствующих о явной личной заинтересованности начальника отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ФИО18, специалистов указанного отдела ФИО7 и ФИО19, оформивших и подписавших акт № 1 от 14 декабря 2020 года об отказе ФИО3 ознакомиться с приказом об увольнении и получить трудовую книжку, в исходе данного дела или о наличии между истцом ФИО3 и указанными лицами личных неприязненных отношений.

Исчисляя месячный срок обращения ФИО3 в суд со дня отказа ФИО3 ознакомиться с приказом об увольнении и получить трудовую книжку, коим является 14 декабря 2020 года, суд принимает во внимание и тот факт, что в период времени с 03 января 2021 года по 13 января 2021 года истец находился на стационарном лечении в РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская клиническая больница», что свидетельствует о необходимости исключения из месячного срока обращения в суд указанного периода времени, что составляет 11 дней, а, следовательно, месячный срок обращения истца ФИО3 в суд истек 25 января 2021 года, в то время как последний обратился в суд с рассматриваемым исковым заявлением 19 апреля 2021 года.

В ходе судебного разбирательства истцом Абайхановым М.А. заявлено о восстановлении пропущенного срока обращения в суд с рассматриваемым исковым заявлением.

В соответствии с нормами части 4 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации при пропуске по уважительным причинам сроков, установленных частями 1, 2 и 3 указанной статьи, они могут быть восстановлены судом.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 5 Постановления № 2 от 17 марта 2004 года «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», разъяснил, что в качестве уважительных причин пропуска срока обращения в суд могут расцениваться обстоятельства, препятствовавшие данному работнику своевременно обратиться с иском в суд за разрешением индивидуального трудового спора (например, болезнь истца, нахождение его в командировке, невозможность обращения в суд вследствие непреодолимой силы, необходимость осуществления ухода за тяжелобольными членами семьи).

Разъяснения по вопросам пропуска работником срока на обращение в суд, относящиеся ко всем субъектам трудовых отношений, содержатся также и в пункте 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей – физических лиц и у работодателей – субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям».

Так, в вышеуказанном Постановлении № 15 от 29 мая 2018 года Пленум Верховного Суда Российской Федерации разъяснил, что судам необходимо учитывать, что при пропуске работником срока, установленного статьей 392 Трудового кодекса Российской Федерации, о применении которого заявлено ответчиком, такой срок может быть восстановлен судом при наличии уважительных причин (часть 4 статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации), в качестве уважительных причин пропуска срока для обращения в суд могут расцениваться обстоятельства, объективно препятствовавшие работнику своевременно обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора, как-то: болезнь работника, нахождение его в командировке, невозможность обращения в суд вследствие непреодолимой силы, необходимости осуществления ухода за тяжелобольными членами семьи и т.п.; оценивая, является ли то или иное обстоятельство достаточным для принятия решения о восстановлении пропущенного срока, суд не должен действовать произвольно, а обязан проверять и учитывать всю совокупность обстоятельств конкретного дела, не позволивших работнику своевременно обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора, например, об уважительности причин пропуска срока на обращение в суд за разрешением индивидуального трудового спора может свидетельствовать своевременное обращение работника с письменным заявлением о нарушении его трудовых прав в органы прокуратуры и (или) в государственную инспекцию труда, которыми в отношении работодателя было принято соответствующее решение об устранении нарушений трудовых прав работника, вследствие чего у работника возникли правомерные ожидания, что его права будут восстановлены во внесудебном порядке.

Требование о восстановлении срока обращения в суд истец ФИО3 мотивировал тем, что об увольнении с работы узнал только 25 января 2021 года, приказ об увольнении и другие документы для подготовки искового заявления в суд по его требованию отделом кадров выдавались несвоевременно, с опозданием, получил затребованные документы только в феврале 2021 года, после перенесенной летом 2020 года коронавирусной инфекции ухудшилось его состояние здоровья, в совокупности указанные причины и болезненное состояние, подтвержденное медицинскими документами, не позволили ему своевременно обратиться в суд.

Суд критически относится к заявлению истца ФИО3 в той части, что об увольнении он узнал только 25 января 2021 года, так как из содержания искового заявления следует, что об увольнении ему стало известно в период его временной нетрудоспособности, имевшей место с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года, а из материалов дела усматривается, что 23 ноября 2020 года он подавал руководителю РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» письменную объяснительную, в которой, наряду с иным, требовал выяснить, кто и на каком основании уничтожил документы из его личного дела; 25 ноября 2020 года, после издания приказа об увольнении, присутствовал в районной поликлинике РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» на заседании по рассмотрению представления прокурора по поводу его (ФИО3) заражения коронавирусной инфекцией, где ему не могли не сообщить об увольнении с работы; с открытием листка нетрудоспособности и находясь на амбулаторном лечении в период с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года, ФИО3 неоднократно посещал место работы, подписывал табель учета рабочего времени за ноябрь 2020 года; с 03 января 2021 года по 13 января 2021 года ФИО3 находился на стационарном лечении, но в декабре 2020 года и после истечения срока стационарного лечения в январе 2021 года он к работе не приступил, что в совокупности свидетельствует о том, что ФИО3 своевременно узнал о своем увольнении, но уклонялся от ознакомления с приказом об увольнении и получения трудовой книжки.

Суд критически относится к утверждению ФИО3, что несвоевременное его обращение в суд с рассматриваемым иском обусловлено и тем, что затребованные им документы для подготовки иска отделом кадров работодателя выдавались несвоевременно, с опозданием, поскольку в ходе судебного заседания из материалов дела, содержание которых в решении приведено выше, однозначно установлено, что ФИО3 уклонялся как от ознакомления с приказом об увольнении, так и от получения трудовой книжки, а затребованные им 05 февраля 2021 года (запрос к работодателю поступил 08 февраля 2021 года) заверенные копии документов были получены ФИО3 нарочно по факту его явки в отдел кадров 15 февраля 2021 года (л.д.62 том 1).

Относительно пропуска ФИО3 срока обращения в суд в связи с болезненным состоянием, суд считает необходимым отметить.

В ходе судебного заседания из объяснений ФИО3 и материалов дела установлено, что коронавирусной инфекцией ФИО3 переболел летом 2020 года, после чего находился в трудовом отпуске, затем вышел на работу, но с 03 сентября 2020 года был отстранен от работы на срок один календарный месяц для предоставления документа о прохождении интернатуры, после чего вновь приступил к работе и работал до увольнения с работы, затем с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года находился на амбулаторном лечении, о чем свидетельствует соответствующий листок нетрудоспособности, но продолжал посещать место работы, как заявил сам ФИО3 в связи с возникающей необходимостью, далее с 03 января 2021 года по 13 января 2021 года находился на стационарном лечении, о чем свидетельствует соответствующий листок нетрудоспособности, после чего ФИО3 по поводу состояния здоровья в государственные медицинские учреждения по месту жительства либо прежней работы не обращался, но обращался в ООО Диагностический центр «Доктор-М», где его 15 января 2021 года, 19 февраля 2021 года, 22 марта 2021 года и 15 апреля 2021 года консультировал врач-невролог и рекомендовал медицинские препараты.

В судебном заседании истцом ФИО3 было заявлено, что его состояние здоровья в период времени с момента увольнения до обращения в суд с рассматриваемым иском в связи с последствиями перенесенной коронавирусной инфекцией было тяжелым, но стационарное лечение ему не было определено, так как в 2021 году в связи с указанной инфекцией все стационарные лечебные учреждения были заполнены и попасть на стационарное лечение можно было только по «великому блату».

Суд критически относится к данному утверждению истца ФИО3, так как полагает, что при наличии показаний, связанных с тяжелым состоянием его здоровья, ФИО3 был бы госпитализирован, как это имело место быть, когда он находился на стационарном лечении с 03 января 2021 года по 13 января 2021 года.

Так же суд считает необходимым отметить, что при нарушении здоровья со стойким расстройством функций организма, обусловленном заболеваниями, последствиями заболевания, при ограничении жизнедеятельности, выражающееся в частичной или полной утрате гражданином способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, ориентироваться, общаться или заниматься трудовой деятельностью, устанавливается инвалидность определенной группы.

В судебном заседании истец ФИО3, утверждал, что после перенесенного коронавируса он столкнулся с его негативными последствиями для своего здоровья, не позволившими ему своевременно обратиться в суд, но факт установления ему инвалидности в связи с нарушением здоровья, отрицал.

По мнению суда, имевшиеся у истца ФИО3 заболевания, не носили критического характера и не могут сами по себе повлиять на возможность его своевременного обращения в суд за защитой права.

В ходе судебного заседания на соответствующие вопросы, обращался ли он с письменным заявлением о нарушении его трудовых прав в органы прокуратуры и (или) в государственную инспекцию труда, которыми в отношении работодателя было принято соответствующее решение об устранении нарушений его трудовых прав, вследствие чего у ФИО3 возникли правомерные ожидания, что его права будут восстановлены во внесудебном порядке, истец ФИО3 ответил, что в указанные органы не обращался.

Принимая во внимание обстоятельства, связанные с личностью ФИО3, его возраст, состояние здоровья, отсутствие в анамнезе тяжелых хронических заболеваний, влекущих длительное лечение в стационарных условиях и установление инвалидности, которые бы в своей совокупности свидетельствовали бы о наличии причин, объективно затруднявших возможность обращения ФИО3 в суд в установленный законом срок, суд не усматривает оснований для восстановления истцу ФИО3 пропущенного месячного срока для обращения в суд за разрешением рассматриваемого спора, не усматривая оснований для признания указанных им причин пропуска срока уважительными.

Также, по мнению суда, не являлись препятствием для обращения истца ФИО3 в суд ранее введенные ограничения, связанные с распространением коронавирусной инфекции, поскольку обращение в суд было возможно посредством почтовой связи, с использованием электронной почты, через портал ГАС-правосудие, а также с использованием при посещении суда средств индивидуальной защиты.

Таким образом, исследовав и оценив представленные доказательства, на основании вышеизложенных фактических и правовых оснований, приходя к выводу об обоснованности заявления стороны ответчика о пропуске истцом ФИО3 месячного срока для обращения в суд за разрешением рассматриваемого индивидуального трудового спора, не усматривая уважительных причин для его восстановления, суд полагает необходимым в иске истцу ФИО3 отказать, поскольку пропуск срока обращения в суд является самостоятельным и достаточным основанием для отказа в иске.

Поскольку судом принимается решение об отказе в иске в связи с пропуском ФИО3 срока обращения в суд, факт увольнения истца ФИО3 в период временной нетрудоспособности, по мнению суда, в данном случае значения не имеет.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 194-198 ГПК РФ,

РЕШИЛ:

В удовлетворении искового заявления ФИО3 к Республиканскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» о признании незаконным и отмене приказа об увольнении (номер обезличен) от 24 ноября 2020 года, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда – отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в судебную коллегию по гражданским делам Верховного суда Карачаево-Черкесской Республики через Усть-Джегутинский районный суд в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме, на что потребуется срок не более 5 (пяти) рабочих дней, последним (пятым) рабочим днем составления мотивированного решения является 03 марта 2023 года, в указанный день стороны вправе ознакомиться с мотивированным решением суда в помещении Усть-Джегутинского районного суда Карачаево-Черкесской Республики и получить его копию, началом течения месячного срока апелляционного обжалования решения является 04 марта 2023 года.

Резолютивная часть решения объявлена 22 февраля 2023 года.

Мотивированное решение составлено в совещательной комнате на компьютере в единственном экземпляре 03 марта 2023 года.

Председательствующий – судья подпись З.Х. Лайпанова

Судья Лайпанова З.Х. Дело № 33-753/2023

УИД 09RS0002-01-2021-001052-87

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Черкесск 25 мая 2023 года

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики в составе:

председательствующего – Лайпанова А.И.,

судей – Адзиновой А.Э., Сыч О.А.,

при секретаре судебного заседания – Тебуевой Д.У.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу истца Абайханова <ФИО>15 на решение Усть-Джегутинского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 22 февраля 2023 года по гражданскому делу №2-37/2023 по исковому заявлению Абайханова <ФИО>16 к Республиканскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Прикубанская центральная районная больница» о признании незаконным и отмене приказа об увольнении, восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики Адзиновой А.Э., объяснения истца Абайханова М.А., представителя ответчика РГБУЗ «Прикубанская центральная районная больница» - Хубиевой Ф.С., мнение прокурора Станкевич Г.А., судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Абайханов М.А. обратился в суд с исковым заявлением к РГБУЗ «Прикубанская центральная районная больница» о признании незаконным и отмене приказа об увольнении № 1-836 от 24 ноября 2020 года, восстановлении на работе в должности заведующего участковой больницы с.Николаевского Прикубанского района Карачаево-Черкесской Республики, взыскании неуплаченной заработной платы за 11 месяцев 2020 года в сумме 157 751 рубль 11 копеек, заработной платы за время...

... вынужденного прогула с 24 ноября 2020 года по дату подачи искового заявления 19 апреля 2021 года в сумме 182 200 рублей 45 копеек, компенсации морального вреда в сумме 100 000 рублей.

В обоснование заявленных требований указал, что в 2003 году он был принят на работу в поликлиническое отделение Прикубанской центральной районной больницы подростковым врачом-терапевтом, что было официально оформлено заключением трудового договора от 24 июня 2003 года. При оформлении на работу им в отдел кадров был представлен диплом Ставропольской государственной медицинской академии серии БВС №... от 27 июня 1998 года, согласно которому решением государственной аттестационной комиссии ему была присуждена квалификация врач-педиатр по специальности «педиатрия». 09 января 2018 года с ним был заключен трудовой договор (контракт) о переводе с последнего на то время места работы на должность заведующего участковой больницы <адрес>.

От источника в РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» ему стало известно, что формальным основанием для принятия решения о его незаконном увольнении стала докладная записка специалиста отдела кадров Игнатович Л.И. о том, что у него нет официального подтверждения об аттестациях и повышении профессиональной квалификации за период с 2003 года по момент увольнения, между тем с 2003 года он более 11 раз проходил аттестацию и курсы повышения квалификации, что подтверждается соответствующими документами. Однако, в предоставленной ему по его запросу в феврале 2021 года копии личной карточки записи в графах «аттестация» и «повышение квалификации» отсутствуют, по его мнению указанная личная карточка была оформлена непосредственно перед выдачей ему светокопии, что свидетельствует о ее несоответствии изначальному оригиналу. При вынесении приказа №... от 24 ноября 2020 года о его увольнении работодателем грубо нарушены положения части 6 статьи 81 ТК РФ о недопустимости увольнения работника по инициативе работодателя в период его временной нетрудоспособности.

Незаконными действиями работодателя ему также причинен моральный вред, который оценивается им в 100 000 рублей. В 2019 году размер его средней заработной платы согласно справке, выданной работодателем, составил 36 440 рублей 09 копеек, он полагает, что в 2020 году размер его средней заработной платы не мог быть ниже указанной суммы и составлять 22 099 рублей 08 копеек, как указанно в официальной справке, также выданной работодателем. Таким образом, разница между среднемесячной заработной платой за 2019 год и за 2020 год составляет 14 341 рубль 01 копейка и за 11 месяцев 2020 года ответчик должен ему недоплаченную заработную плату в размере 157 751 рубль 11 копеек. Исходя из того, что размер его среднемесячной заработной платы за 2021 год должен быть не менее 36 440 рублей 09 копеек, то размер заработной платы за время вынужденного прогула, вызванного его незаконным увольнением, за период времени с 24 ноября 2020 года по момент обращения в суд, то есть по 19 апреля 2021 года должен составлять 182 200 рублей 45 копеек.

В возражениях на исковое заявление ответчик РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» обосновав свою позицию, просил в удовлетворении иска отказать в связи с пропуском истцом установленного срока обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора без исследования иных обстоятельств дела.

Протокольным определением суда от 15 февраля 2023 года судом принят частичный отказ истца Абайханова М.А. от иска, и производство по делу в части требования о взыскании с РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» в пользу Абайханова М.А. неуплаченной заработной платы за 11 месяцев 2020 года в сумме 157 751 рубль 11 копеек прекращено.

В судебном заседании истец Абайханов М.А. поддержал заявленные требования, просил удовлетворить.

Представитель ответчика РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Хубиева Ф.С., не признал исковые требования, полагая необходимым в удовлетворении иска отказать.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились.

Решением Усть-Джегутинского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 22 февраля 2023 года в удовлетворении искового заявления Абайханова М.А. отказано в полном объеме.

Не согласившись с указанным решением, истец Абайханов М.А. подал апелляционную жалобу и дополнения к ней, в которых просит его отменить как незаконное, необоснованное и несоответствующее обстоятельствам дела и принять новое решение об удовлетворении заявленных требований в полном объеме. В обоснование доводов жалобы, повторяя доводы искового заявления, указал, что судья суда первой инстанции приняла незаконное решение ввиду неприязненных отношений к нему и его семье. Считает, что судом неправильно определены участвующие в деле лица, а именно статус и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуева С.Х. как третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований. Также полагает, что его увольнение являлось не результатом каких-либо нарушений с его стороны, а следствием длительной личной неприязненности со стороны и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуева С.Х.

В письменных возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчиков - и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуева С.Х. просит решение Усть-Джегутинского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 22 февраля 2023 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу истца - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, заслушав истца Абайханова М.А., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, просившего решение суда первой инстанции отменить, заслушав представителя ответчика Хубиевой Ф.С., просившую решение суда первой инстанции оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения, заслушав заключение прокурора Станкевич Г.А., согласившуюся с правовой позицией суда первой инстанции, просившую решение суда первой инстанции оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения, проверив законность и обоснованность обжалованного судебного решения, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в апелляционном порядке являются несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; существенные нарушения норм процессуального права и неправильное применение норм материального права (ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Судом первой инстанции установлено, что 24 июня 2003 года Абайханов М.А. был принят на работу в МЛПУ «Прикубанская центральная районная больница» на должность «врач-терапевт подростковый», трудовой договор был заключен на неопределенный срок с продолжительностью рабочего дня - 6-30 часов, недели - 40 (том 1 л.д.17-18, том 2 л.д.89-90).

На период заключения трудового договора Абайхановым М.А. был представлен диплом БВС №... об окончании Ставропольской государственной медицинской академии, согласно которому решением Государственной аттестационной комиссии от 27 июня 1998 года Абайханову М.А. была присуждена квалификация «врач-педиатр» по специальности «педиатрия» (том 1 л.д.14).

В последующем Абайханов М.А. также работал в МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская центральная районная больница» в должностях:

- с 11 января 2005 года в поликлинике заместителем главного врача по орг.метод.работе;

- со 02 ноября 2015 года в районной поликлинике заведующим кабинетом медицинской статистики;

- с 09 января 2017 года в районной поликлинике заведующим по ОМР;

- с 09 января 2018 года заведующим Николаевской участковой больницей (том 2 л.д.91-104).

Приказом и.о. РГБУЗ «Прикубанская центральная районная больница» за № 335-о от 17 июля 2020 года была назначена комиссия, состоящая из трех человек, которой 20 июля 2020 года и 21 июля 2020 года надлежало проверить наличие и состояние личных дел руководящего состава медицинского персонала указанного медицинского учреждения, к числу которых был отнесен и заведующий Николаевской участковой больницы Абайханов М.А. (том 2 л.д.60).

Из протокола проведения проверки состояния личных дел руководящего состава медицинских работников РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» за № 1 от 21 июля 2020 года следует, что по укомплектованности документами личных дел у заведующего Николаевской участковой больницей Абайханова М.А. выявлены следующие недостающие документы: плохая копия паспорта, нет удостоверения о прохождении интернатуры и свидетельств о рождении детей (том 2 л.д.61).

Согласно письменного уведомления за № 841 от 03 августа 2020 года, полученного Абайхановым М.А. 03 августа 2020 года, руководителем медицинского учреждения истцу было предложено предоставить документы, отсутствующие в его личном деле, в том числе копию удостоверения о прохождении интернатуры/ординатуры (том 2 л.д.62).

Из докладной специалиста отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Игнатович Л.И. от 24 августа 2020 года, адресованной руководителю указанного медицинского учреждения, следует, что Абайхановым М.А. предоставлены затребованные копии паспорта и свидетельств о рождении детей, с его же слов сертификат об окончании ординатуры утерян, в сентябре им будет запрошен дубликат документа в учреждении, где он обучался (том 2 л.д.63), на основании которой в адрес Абайханова М.А. было направлено и последним 02 сентября 2020 года получено уведомление № 2 от 02 сентября 2020 года об отстранении Абайханова М.А. от работы заведующего Николаевской участковой больницы сроком на один календарный месяц для возможности предоставления утерянного документа последипломного образования (л.д.64 том 2).

Приказом № 393-0 от 02 сентября 2020 года Абайханов М.А. с 03 сентября 2020 года был отстранен от работы сроком на один календарный месяц до предоставления утерянного документа последипломного образования, с которым Абайханов М.А., ознакомившись, не согласился (л.д.65 том 2).

Судом первой инстанции также установлено, что 30 сентября 2020 года Абайханов М.А. через старшую медсестру Николаевской участковой больницы Салпагарову М.У. передал в отдел кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» удостоверенную 28 сентября 2020 года нотариусом Ставропольского городского нотариального округа копию удостоверения №926, выданного 04 августа 1999 года Ставропольской государственной медицинской академией, из содержания которого следует, что Абайханов М.А., окончивший в 1998 году Ставропольскую государственную медицинскую академию, проходил с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года интернатуру в указанном высшем учебном заведении по специальности «педиатрия» и решением выпускной экзаменационной комиссии от 30 июля 1999 года, протокол № 12, Абайханову М.А. присвоена квалификация «врача педиатра» (л.д.66 том 2).

Поскольку ранее Абайхановым М.А. специалисту отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Игнатович Л.И. было заявлено о том, что подлинник документа последипломного образования утерян, в связи с чем в сентябре 2020 года он запросит дубликат этого документа и представит в отдел кадров его копию, а представленная Абайхановым М.А. 30 сентября 2020 года нотариально удостоверенная копия удостоверения № 926 от 04 августа 1999 года не имела соответствующей отметки «дубликат», постольку у работодателя возникли обоснованные сомнения в подлинности представленного Абайхановым М.А. документа, а соответственно, и о прохождении им интернатуры вообще, в связи с чем администрация РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» 09 октября 2020 года обратилась к ректору Ставропольской государственной медицинской академии Кошель В.И. с соответствующим письменным запросом за№ 1141 (л.д.67 том 2).

Из письменного сообщения ректора Ставропольского государственного медицинского университета Кошель В.И. за №01-2019-01/11 от 19 октября 2020 года следует, что указанное высшее учебное заведение не может подтвердить выдачу Абайханову М.А., <дата> года рождения, удостоверения о прохождении интернатуры в Ставропольской государственной медицинской академии в 1989 -1999 годах, так как Абайханов М.А. не значится в приказах о зачислении в интернатуру и отчислении из интернатуры, также сведения об Абайханове М.А. отсутствуют в журнале выдачи удостоверений о прохождении интернатуры Ставропольской государственной медицинской академии (л.д.68-69 том 2).

Из письменного сообщения и.о. проректора по учебной деятельности ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» Ходжаян А.Б. на запрос суда следует, что Абайханов М.А. обучался в указанном высшем учебном заведении с 1991 года по 1998 год, по окончании которого ему присвоена квалификация врача по специальности «педиатрия» - приказ №396 от 26.06.1998 года. Также указано, что подтвердить факт обучения Абайханова М.А. с 19 августа 1998 года по 30 июля 1999 года в интернатуре Ставропольской государственной медицинской академии и факт выдачи ему указанного в запросе удостоверения № 926 не представляется возможным, так как Абайханов М.А. не значится в приказах о зачислении в интернатуру и об отчислении из интернатуры, Абайханов М.А. также отсутствует в книге регистрации и выдачи удостоверений Ставропольского государственного медицинского университета (л.д.169-170 том 1).

В связи с поступившей из ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» информацией о том, что Абайханов М.А. не проходил интернатуру в указанном учебном заведении, руководителем РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Абайханову М.А. письменным уведомлением от 23 ноября 2020 года было предложено незамедлительно дать по этому поводу объяснения, и, согласно имеющейся в уведомлении отметке, Абайханов М.А. отказался расписаться в уведомлении (л.д.71 том 2), а, следовательно, и дать объяснения по возникшему вопросу.

В материалах дела имеется собственноручно написанная Абайхановым М.А. объяснительная от 23 ноября 2020 года, адресованная руководителю РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ», из которой следует, что после того, как администрация медицинского учреждения непонятно почему предположила о том, что обращение в прокуратуру медработников скорой медицинской помощи, имевшее место 15 мая 2020 года, с требованием обеспечить выплату им заработной платы и надбавок за работу с больными коронавирусной инфекцией было подготовлено и поддержано им (Абайхановым М.А.), из его (Абайханова М.А.) личного дела вдруг исчезли документы, а именно копия интернатуры, которая в личном деле находилась с момента его поступления в 2003 году на работу, в связи чем, он (Абайханов М.А.) требует у и.о. главного врача выяснить, кто и на каком основании уничтожил его документы в личном деле за период с 15 мая 2020 года по настоящее время, то есть на дату написания им данной объяснительной (л.д.72-74 том 2).

Приказом и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуева С.Х. за № 1-836 от 24 ноября 2020 года Абайханов М.А. был уволен с занимаемой должности с 24 ноября 2020 года, основанием увольнения является пункт 11 части 1 статьи 81 ТК РФ.

Из искового заявления и объяснений истца Абайханова М.А., данных в ходе судебного разбирательства, следует, что он был уволен незаконно, в период временной нетрудоспособности, имевшей место с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года. В период его обучения выпускники педиатрического факультета медицинского высшего учебного заведения не обязаны были проходить интернатуру или ординатуру, так как по результатам обучения они получали диплом о присуждении квалификации «врач-педиатр» по специальности «педиатрия», следовательно, при приеме их на работу по специальности, работодатель не обязан был требовать, а соискатели предоставлять документы о прохождении интернатуры/ординатуры, он по собственной инициативе прошел, необязательную по его специальности интернатуру в Ставропольской государственной медицинской академии в 1998-1999 годах и копию удостоверения о прохождении интернатуры, несмотря на то, что она не была истребована, по собственной инициативе предоставил работодателю МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская ЦРБ» в 2003 году при трудоустройстве, которая по неизвестной ему причине исчезла из его личного дела, после чего он предоставил работодателю нотариально удостоверенную копию данного документа, а затем по требованию работодателя и подлинник удостоверения, который работодателем ему не возвращен до настоящего времени. Считает, что его увольнение вызвано неприязненными отношениями, возникшими между и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуевым С.Х. и им (Абайхановым М.А.), так как он отказался выполнять незаконные требования указанного должностного лица.

Разрешая спор и отказывая Абайханову М.А. в удовлетворении иска, суд первой инстанции оценив установленные по делу фактические обстоятельства в совокупности с представленными сторонами в обоснование своих доводов и возражений доказательствами, оцененными в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ, пришел к выводу о правомерности расторжения ответчиком РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» трудового договора с истцом Абайхановым М.А. по пункту 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку истец, действуя умышлено, осознавая, что удостоверение о прохождении интернатуры является поддельным при заключении с ним трудового договора предоставил работодателю подложный документ, коим является удостоверение № 926 от 04 августа 1999 года о прохождении им интернатуры, при том, что предоставленный документ о прохождении интернатуры послужил основанием для заключения трудового договора и относится к категории документов, обязательных к представлению работодателю при заключении трудового договора.

Кроме того суд, правильно применив положения ст. 392 ТК РФ, обоснованно указал, что истцом, кроме прочего, также был пропущен срок для обращения в суд за защитой своих трудовых прав.

Судебная коллегия соглашается с данным выводом суда первой инстанции, поскольку он подтверждается совокупностью собранных по делу доказательств.

Пунктом 11 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае представления работником работодателю подложных документов при заключении трудового договора.

В соответствии с ч. 1 ст. 65 Трудового кодекса Российской Федерации при заключении трудового договора лицо, поступающее на основное место работы, предъявляет работодателю: паспорт или иной документ, удостоверяющий личность; трудовую книжку, за исключением случаев, когда трудовой договор заключается впервые или работник поступает на работу на условиях совместительства; страховое свидетельство государственного пенсионного страхования; документы воинского учета - для военнообязанных и лиц, подлежащих призыву на военную службу; документ об образовании, о квалификации или наличии специальных знаний - при поступлении на работу, требующую специальных знаний или специальной подготовки.

Согласно ч. 2 ст. 65 Трудового кодекса Российской Федерации в отдельных случаях с учетом специфики работы Трудового кодекса Российской Федерации, иными федеральными законами, указами Президента Российской Федерации и Постановлениями Правительства Российской Федерации может предусматриваться необходимость предъявления при заключении трудового договора дополнительных документов.

Для увольнения работника по пункту 11 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель должен доказать такие юридически значимые обстоятельства, как представление работником подложных документов при заключении трудового договора; включение представленных подложных документов в перечень документов, необходимых для заключения трудового договора; невозможность выполнять работником трудовую функцию в связи с отсутствием у него необходимых для ее выполнения образования и (или) навыков, которые были подтверждены при поступлении на работу подложными документами.

При установлении судом факта злоупотребления работником правом суд может отказать в удовлетворении его иска о восстановлении на работе (изменив при этом по просьбе работника, уволенного в период временной нетрудоспособности, дату увольнения), поскольку в указанном случае работодатель не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника.

Таким образом, учитывая вышеизложенное, судебная коллегия приходит к выводу о том, что у работодателя имелись правовые основания для увольнения истца, поскольку факт предоставления последним подложного удостоверения установлен, при приеме на работу ему было достоверно известно о наличии требований об образовании.

При этом судом первой инстанции установлено и истец Абайханов М.А. в ходе судебного разбирательства не отрицал, а неоднократно утверждал, что годичную интернатуру он проходил именно в Ставропольской государственной медицинской академии с 1998 по 1999 годы, по результатам прохождения интернатуры ему 04 августа 1999 года было выдано удостоверение № 926, подлинник и копия которого им по собственной инициативе были представлены работодателю при заключении трудового договора 24 июня 2003 года, а затем нотариально удостоверенная копия данного документа и сам подлинник были предоставлены работодателю по его требованию в сентябре 2020 года, при этом факт подложности удостоверения № 926 от 04 августа 1999 года о прохождении истцом Абайхановым М.А. интернатуры, подтверждается письменными ответами Ставропольского государственного медицинского университета на запросы работодателя и суда указанных выше.

Данный факт подтверждается также постановлением Прикубанского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 05 октября 2022 года, из содержания которого усматривается, что уголовное дело, возбужденное в отношении истца Абайханова М.А. по признакам состава преступления, предусмотренного частью 3 статьи 327 УК РФ, по факту приобретения им заведомо поддельного удостоверения № 926 от 04 августа 1999 года и последующего его использования в качестве официального документа при трудоустройстве в МЛПУ (ныне РГБУЗ) «Прикубанская ЦРБ», прекращено в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

В соответствии с Законом Российской Федерации от 10 июля 1992 года № 3266-1 «Об образовании» послевузовское профессиональное образование может быть получено в интернатуре образовательных учреждений высшего профессионального образования, образовательных учреждений дополнительного профессионального образования и научных организаций, имеющих соответствующие лицензии.

В спорный период действовал Порядок прохождения одногодичной специализации (интернатуры) выпускников лечебных и педиатрических факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов, утвержденный приказом Министерства здравоохранения СССР № 44 от 20 января 1982 года и утвержденное этим Приказом Положение об одногодичной специализации (интернатуре) выпускников лечебных и педиатрических факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов согласованным с Министром высшего и среднего специального образования СССР 20 января 1982 года, действующий до настоящего времени.

Положением закреплено, что интернатура является обязательной формой последипломной подготовки выпускников лечебного, педиатрического и стоматологического факультетов медицинских институтов и медицинских факультетов университетов, по окончании которой врачам-интернам присваивается квалификация врача-специалиста. Во время прохождения интернатуры при осуществлении функции врача молодые специалисты обладают правами и несут ответственность за свои действия наравне с врачами, работающими на самостоятельной работе.

В соответствии с постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 27 августа 1997 года № 43 «О согласовании разрядов оплаты труда и тарифно-квалификационных характеристик по должностям работников здравоохранения Российской Федерации» к квалификации врача-специалиста при приеме на работу с оплатой его труда предъявлялись следующие требования: 1) наличие высшего медицинского образования; 2) наличие документа о присвоении звания врача-специалиста, выданного по итогам послевузовского профессионального образования.

Из представленных в материалы дела доказательств видно, что полученное истцом образование не соответствует требованиям, предъявляемым к должности «врача-педиатра»: интернатуру, либо ординатору по специальности «Педиатрия» он не заканчивал, следовательно, занимать данную должность истец не может.

Таким образом, судебная коллегия соглашаясь с выводом суда первой инстанции, приходит к выводу о законности увольнения истца по п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК Российской Федерации в связи с представлением работодателю подложных документов при заключении трудового договора.

Также суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении производного требования истца о взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда, поскольку в удовлетворении основного требования истца о признании увольнения незаконным и восстановлении на работе отказано.

Доводы апелляционной жалобы истца о том, что его увольнение являлось не результатом каких-либо нарушений с его стороны, а следствием длительной личной неприязненности со стороны и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуева С.Х. судебная коллегия считает несостоятельным, поскольку факт наличия между истцом Абайхановым М.А. и и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуевым С.Х. неприязненных взаимоотношений не нашел своего подтверждения ни в суде первой инстанции, ни в суде апелляционной инстанции, более того, наличие или отсутствие неприязненных отношений, при наличии соответствующего, предусмотренного законом основания для увольнения, не является обстоятельством, имеющим значение при принятии судом соответствующего решения, поскольку увольнение истца послужило нарушение правил заключения трудового договора по вине самого работника вследствие предоставления им подложных документов, что в силу пункта 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации является безусловным основанием для увольнения работника.

Доводы апелляционной жалобы, сводящиеся к несогласию с выводом суда относительно пропуска истцом срока исковой давности для обращения в суд, не могут быть приняты судебной коллегией ввиду следующего.

Как предусмотрено положениями ст. 392 ТК РФ, работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трех месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а по спорам об увольнении - в течение одного месяца со дня вручения ему копии приказа об увольнении либо со дня выдачи трудовой книжки.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 3 Постановления № 2 от 17 марта 2004 года «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснил, что заявление работника о восстановлении на работе подается в районный суд в месячный срок со дня вручения ему копии приказа об увольнении или со дня выдачи трудовой книжки, либо со дня, когда работник отказался от получения приказа об увольнении или трудовой книжки, а о разрешении иного индивидуального трудового спора - в трехмесячный срок со дня, когда работник узнал или должен был узнать о нарушении своего права.

Из материалов дела следует, что истец Абайханов М.А. в суд с рассматриваемым иском обратился 19 апреля 2021 года.

Месячный срок для обращения истца Абайханова М.А. в суд подлежит исчислению со дня, когда Абайханов М.А. отказался ознакомиться с приказом об увольнении по пункту 11 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации, а также отказался получить трудовую книжку, о чем сотрудниками отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» 14 декабря 2020 года был составлен соответствующий акт (л.д.77 том 2).

При этом судом первой инстанции установлено и следует из материалов гражданского дела, что сотрудником отдела кадров РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» изначально 25 ноября 2020 года в устной форме Абайханову М.А. было предложено ознакомиться с приказом об увольнении и получить трудовую книжку, на что последний ответил категорическим отказом, о чем была составлена докладная на имя и.о. главного врача РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» Дотдуева С.Х. (л.д.75 том 2).

02 декабря 2020 года заказной почтовой корреспонденцией по месту жительства Абайханова М.А. было направлено уведомление о необходимости явиться за трудовой книжкой или дать согласие на отправление ее по почте, которое отделением почтовой связи станицы Красногорской Усть-Джегутинского района ввиду уклонения адресата от получения почтового отправления было возвращено отправителю и им получено 14 января 2021 года.

Как правильно указал суд, исчисляя месячный срок обращения Абайханова М.А. в суд со дня отказа Абайханова М.А. ознакомиться с приказом об увольнении и получить трудовую книжку, а именно 14 декабря 2020 года, а также принимая во внимание и тот факт, что в период времени с 03 января 2021 года по 13 января 2021 года истец находился на стационарном лечении в РГБЛПУ «Карачаево-Черкесская республиканская клиническая больница», что свидетельствует о необходимости исключения из месячного срока обращения в суд указанного периода времени, что составляет 11 дней, а, следовательно, месячный срок обращения истца Абайханова М.А. в суд истек 25 января 2021 года, в то время как последний обратился в суд с настоящим исковым заявлением 19 апреля 2021 года, при этом объективных и достоверных доказательств, подтверждающих уважительность причин пропуска срока обращения в суд и оснований для его восстановления, не представил.

Довод апелляционной жалобы о том, что до приостановления производства по делу другим судьей был восстановлен срок исковой давности не могут быть приняты судебной коллегией, поскольку несостоятельны и опровергаются материалами дела.

Так из материалов дела следует, что обжалуемым решением отказано в удовлетворении ходатайства истца о восстановлении срока исковой давности для обращения в суд с настоящим иском, при этом вопреки доводам апелляционной жалобы материалы дела не содержат сведений о том, что ранее определением суда истцу был восстановлен срок исковой давности, поскольку данное ходатайство разрешается судом с обязательным принятием судебного акта.

Кроме того, судебная коллегия обращает внимание на то обстоятельство, что пропуск процессуального срока, по существу, явился дополнительным основанием для отказа в исковых требованиях и, учитывая, что истцом не представлено документов, свидетельствующих о незаконности ее увольнения по основаниям, предусмотренным п. 11 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, судебная коллегия приходит к выводу, что вопрос о соблюдении либо пропуске срока исковой давности для обращения в суд не имеет правового значения для рассматриваемого спора.

Проверяя довод апелляционной жалобы о нарушении порядка увольнения работодателем временно нетрудоспособного работника, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что на момент издания приказа об увольнении Абайханова М.А. работодатель не был осведомлен о его временной нетрудоспособности.

Так, из материалов дела следует, что 23 ноября 2020 года истец подавал руководителю РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» письменную объяснительную, в которой, наряду с иным, требовал выяснить, кто и на каком основании уничтожил документы из его личного дела.

25 ноября 2020 года присутствовал в районной поликлинике РГБУЗ «Прикубанская ЦРБ» на заседании по рассмотрению представления прокурора по поводу его (Абайханова М.А.) заражения коронавирусной инфекцией.

В период с 23 ноября 2020 года по 05 декабря 2020 года Абайханов М.А. неоднократно посещал место работы, подписывал табель учета рабочего времени за ноябрь 2020 года, при этом, листком нетрудоспособности не воспользовался.

В пункте 27 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснено, что при рассмотрении дел о восстановлении на работе следует иметь в виду, что при реализации гарантий, предоставляемых Кодексом работникам в случае расторжения с ними трудового договора, должен соблюдаться общеправовой принцип недопустимости злоупотребления правом, в том числе и со стороны работников. В частности, недопустимо сокрытие работником временной нетрудоспособности на время его увольнения с работы.

При установлении судом факта злоупотребления работником правом суд может отказать в удовлетворении его иска о восстановлении на работе (изменив при этом по просьбе работника, уволенного в период временной нетрудоспособности, дату увольнения), поскольку в указанном случае работодатель не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника.

Таким образом указанные доводы не могут повлечь отмену правильного решения, так как работодатель на момент издания приказа об увольнении истца не знал и не мог знать о его временной нетрудоспособности, в связи с чем не должен отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны работника.

Довод апелляционной жалобы о том, что имелись основания для отвода судьи и судом неверно определен круг лиц, подлежащих привлечению к участию в деле, подлежит отклонению, так как основания для отвода судьи, приведенные истцом, не относятся к числу предусмотренных ст. 16 ГПК РФ, не свидетельствуют о заинтересованности судьи в исходе дела, сомнений в его объективности и беспристрастности не вызывают. Напротив как следует из протокола судебного заседания от 17 января 2023 года, 14 февраля 2023 года, истец суду отводов не заявлял, напротив, заявил, что суду доверяет (т.2 л.д.40, л.д. 153).

Предусмотренный процессуальным законодательством институт третьих лиц, как заявляющих, так и не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, призван обеспечить судебную защиту всех заинтересованных в исходе спора лиц и не допустить принятия судебных актов о правах и обязанностях этих лиц без их участия.

Определение круга лиц, участвующих в деле, относится к компетенции суда первой инстанции.

Нарушений или неправильного применения судом норм процессуального права, как в указанной части, так и в целом при рассмотрении дела, судебная коллегия не усматривает.

Все заявленные стороной истца ходатайства разрешены судом в соответствии с требованиями ст. 166 ГПК РФ.

Всем представленным доказательствам суд первой инстанции дал надлежащую оценку в соответствии с требованиями ст. 67 ГПК РФ.

Результаты оценки имеющихся в деле доказательств изложены в мотивировочной части решения в соответствии с правилами ст. 198 ГПК РФ, в объеме, достаточном для разрешения заявленного по настоящему делу спора.

По мнению судебной коллегии, суд первой инстанции тщательно проанализировал материалы дела, верно установил имеющие значение для дела фактические обстоятельства, рассмотрел дело в соответствии с заявленными истцом требованиями, дал обоснованную и мотивированную оценку доводам истца, привел в решении все необходимые ссылки на правовые нормы.

Таким образом, судом первой инстанции правильно установлены обстоятельства, имеющие значение для разрешения дела, применен закон, подлежащий применению к спорным правоотношениям, в соответствии со ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации представленным сторонами доказательствам дана надлежащая оценка, в связи с чем, оснований для отмены решения суда судебная коллегия не усматривает.

Постановленное по настоящему гражданскому делу решение отвечает требованиям ст. 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о законности и обоснованности судебного решения, а доводы апелляционной жалобы не содержат оснований для его отмены или изменения.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

решение Усть-Джегутинского районного суда Карачаево-Черкесской Республики от 22 февраля 2023 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу Абайханова <ФИО>17 – без удовлетворения.

Председательствующий: /подпись/

Судьи: /подпись/ /подпись/