Корчебной Александр Геннадьевич

Судья Гуськов В.П. Дело № 22-3958

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Кемерово 9 сентября 2014 года

Судебная коллегия по уголовным делам Кемеровского областного суда в составе: председательствующего Булычевой С.Н.,

судей Донцовой В.А. и Абзаловой Т.В.

при секретаре Сударевой Н.В.

с участием прокурора Пахирко А.В.,

оправданного ФИО1,

его защитника – адвоката Кривошеевой А.С.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное и дополнительное к нему представления прокурора г. Топки Гавриленко Д.В. на приговор Топкинского городского суда Кемеровской области от 6 июня 2014 года, которым

ФИО1, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, владеющий русским языком, имеющий высшее образование, состоящий в браке, имеющий троих несовершеннолетних детей, работающий заместителем директора <данные изъяты>, проживающий по <адрес>, не имеющий судимости,

оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч.2 ст. 171, п. «б» ч.2 ст. 171, ст.196 УК РФ, на основании п.2 ч.1 ст.24, п.3 ч.2 ст.302 УПК РФ за отсутствием в деяниях составов преступлений.

За ФИО1 признано право на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Булычевой С.Н., прокурора, поддержавшего доводы апелляционного и дополнительного представлений, выслушав возражения оправданного и его защитника против удовлетворения представлений прокурора,

судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Органом предварительного расследования ФИО1 обвиняется в преднамеренном банкротстве юридического лица <данные изъяты>, то есть в совершении в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в должности руководителя юридического лица действий, заведомо влекущих неспособность юридического лица в полном объёме удовл...

Показать ещё

...етворить требования кредиторов по денежным обязательствам и исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, когда эти действия причинили крупный ущерб.

Кроме того, ФИО1 обвиняется в совершении двух преступлений: являясь директором <данные изъяты> осуществлял в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ незаконную предпринимательскую деятельность без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, сопряжённых с извлечением дохода в особо крупном размере. А именно в производственном процессе водо- и теплоснабжения населения и инфраструктур <адрес> использовал недра и взрывопожароопасные производственные объекты (котельные) без соответствующих лицензий.

Обвинение предъявлено по обстоятельствам, изложенным в описательной части приговора суда.

В апелляционном представлении прокурор г. Топки Кемеровской области Гавриленко Д.В. полагает приговор постановленным с нарушением процессуальных норм, выводы суда не соответствующими фактическим обстоятельствам дела, а потому подлежащим отмене с направлением на новое судебное разбирательство.

Так, по мнению прокурора, суд нарушил требования ст.ст.65,66,68-72, ч.2 ст.266 УПК РФ об отводе секретаря судебного заседания. Суд, не разъяснив участникам процесса право на отвод секретаря судебного заседания, не выяснив мнение сторон об участии секретаря судебного заседания Балмасовой М.Н., допустил её к ведению протокола судебного заседания. Данное нарушение прокурор полагает существенным, поскольку Балмасовой М.Н. составлен протокол судебного заседания, приговор также постановлен при участии данного лица. При таких обстоятельствах в силу ч.1 ст. 389.17 УПК РФ приговор, по мнению прокурора, подлежит безусловной отмене как постановленный с существенным нарушением уголовно-процессуальных норм.

Кроме того, прокурор полагает несостоятельными выводы суда о том, что <данные изъяты> при использовании участков недр (добыча воды) в технологическом процессе водоснабжения потребителей, а в технологическом процессе теплоснабжения и горячего водоснабжения – взрывопожароопасных производственных объектов (котельных), не преследовал цели предпринимательской деятельности – излечение прибыли. Прокурор обращает внимание на то, что деятельность <данные изъяты> направлена на получение дохода от реализации воды (холодной, горячей), в непосредственном производстве которой используются недра и котельные установки, на что, в свою очередь, требуются соответствующие лицензии. В ходе расследования и в судебном заседании бесспорно установлено, что предприятие под руководством ФИО1 занималось предпринимательской деятельностью без лицензий на указанные виды деятельности.

Суд, по мнению прокурора, не учёл, что в соответствии с ч.1 ст. 2 Гражданского кодекса РФ прибыль в предпринимательской деятельности извлекается, кроме прочего (продажа товаров, выполнение работ, оказание услуг), от пользования имуществом. В данном случае предприятием в производственном процессе использовались взрывопожароопасные производственные объекты - котельные №№ 1-3,6,8 <адрес>. Кроме того, согласно данной норме закона, деятельность не признаётся предпринимательской, если её основной целью не является получение прибыли. Однако, бесспорен факт того, что уставная цель <данные изъяты> - получение прибыли.

Суд не учёл, что доходы предприятия формировались от реализации потребителям холодной и горячей воды, а также теплоснабжения по утверждённым тарифам, в которые включены затраты по добыче воды с использованием недр и на эксплуатацию взрывопожароопасных производственных объектов (котельных). В нарушение правил состязательности сторон, суд отказал государственному обвинителю в вызове дополнительных свидетелей с целью определения в дальнейшем части дохода предприятия, образовавшейся от лицензируемых работ.

Также суд не дал оценки доводу государственного обвинителя о том, что ФИО1, прекращая деятельность на предыдущем предприятии <данные изъяты> и расторгнув договор аренды водозаборных скважин, не вернул лицензию на использование недр в лицензирующий орган, хотя имел такую возможность и знал о её необходимости. Это послужило одним из препятствий для нового <данные изъяты> получить лицензию на использование недр.

Согласно же показаниям сотрудников Ростехнадзора (ФИО20 и другие) лицензия на эксплуатацию взрывопожароопасных производственных объектов не выдавалась новому <данные изъяты> по причине многочисленных нарушений требований законодательства. Пакет документов на получение <данные изъяты> лицензии по эксплуатации котельных неоднократно направлялся в лицензирующий орган не в полном комплекте, что влекло его неоднократное возвращение заявителю.

При таких условиях несостоятелен вывод суда о том, что ФИО1 были предприняты все необходимые меры к своевременному получению лицензии на использование недр и взрывопожароопасных производственных объектов.

Делая вывод о несостоятельности обвинения ФИО1 в заключении и подписании им от имени <данные изъяты> договора аренды взрывопожароопасных производственных объектов с <данные изъяты> от 13.02.2012г., суд не учёл решение Арбитражного суда Кемеровской области от 01.11.2012г. о признании данного договора недействительным по тем основаниям, что данные объекты не могут эксплуатироваться в отсутствие лицензии. При этом, отмечает прокурор, судебное расторжение договора не повлекло наступления негативных последствий социального значения, что опровергает, по мнению апеллянта, вывод суда, что ФИО1 действовал в целях предотвращения несоразмерного ущерба обществу.

Также прокурор находит ошибочным вывод суда о том, что ФИО1, осуществляя предпринимательскую деятельность <данные изъяты> без соответствующих лицензий, действовал вынужденно - в целях предотвращения негативных социальных последствий. Суду следовало обратить внимание и учесть, что ФИО1, занимая должность руководителя, получал заработную плату. Основной целью деятельности возглавляемого им предприятия является получение прибыли. Данные факты свидетельствуют о личной и корыстной заинтересованности оправданного и исключают вывод о том, что ФИО1 действовал в общественных интересах.

Суд не принял во внимание, что именно действия ФИО1, направленные на преднамеренное банкротство предыдущего <данные изъяты>, повлекли в последующем безлицензионную деятельность вновь созданного <данные изъяты>.

Оправдывая ФИО1 по обвинению в преднамеренном банкротстве <данные изъяты>, суд в нарушение ст. 305 УПК РФ не указал, по мнению прокурора, мотивы, по которым отверг доказательства, представленные стороной обвинения.

Тщательно и всесторонне анализируя представленные суду доказательства в апелляционном представлении, прокурор даёт им иную, чем в приговоре суда, оценку и полагает необходимым сделать вывод о том, что именно ФИО1 инициировал банкротство прежнего <данные изъяты>, поскольку представленные доказательства с достоверностью подтверждают, что ФИО1 фактически являлся собственником как нового, так и старого <данные изъяты>, а также <данные изъяты>, и именно ФИО1 руководил и распоряжался их деятельностью. Доли в праве собственности на указанные предприятия оформлены на подконтрольных ФИО1 лиц. Следует учесть, указывает апеллянт, что оба предприятия <данные изъяты> располагались по одному адресу, осуществляли идентичные виды деятельности, имели один и тот же штат сотрудников, одно и то же имущество, а потому действия ФИО1, в том числе по расторжению договоров аренды водозаборных скважин и котельных были умышленны и намеренны - прекратить деятельность предприятия с целью избавиться от долгов. По свидетельству ФИО21, отмечает прокурора, договор аренды котельных был расторгнут по инициативе ФИО1. Данные показания изменены ФИО21 в суде без каких-либо веских причин, но суд не дал этому должной оценки. Показания свидетеля ФИО23, директора <данные изъяты>, о своей инициативе в расторжении с <данные изъяты> договора аренды водозаборных скважин несостоятельны, поскольку свидетель в родстве с ФИО1, а также потому, что у возглавляемого ФИО23 предприятия не было оснований сомневаться в платежеспособности <данные изъяты>. Изложенное свидетельствует об аффилированности компаний <данные изъяты>, прежнего и нового <данные изъяты>, а также их руководителей.

Кроме того, прокурор указывает на нарушение ст.ст.70,71 УПК РФ об участии специалиста в суде. Суд не учёл, что близкое родство специалиста ФИО9 с адвокатом потерпевшего <данные изъяты> и должностным лицом ГУВД по Кемеровской области исключает её участие. На этом основании её показания нельзя признавать допустимыми. А поскольку именно после допроса специалиста была проведена повторная судебная финансово-аналитическая экспертиза, то и её следует признать по этому основанию недопустимой.

Между тем, признавая выводы финансовой экспертизы несостоятельными на том основании, что эксперт ФИО10 не имеет квалификации эксперта, не является сотрудником экспертного учреждения и представляет интересы органа следствия, принимавшего участие в проведении доследственной проверки, суд одновременно указывает, что доказательство допустимо, поскольку нарушений при производстве экспертизы не имелось. Кроме того, суд не учитывает, что эксперт, проводивший повторную экспертизу ФИО11, также является сотрудником Главного Управления МВД РФ по Кемеровской области, т.е. органа, принимавшего участие в проведении доследственной проверки.

Анализируя заключение эксперта ФИО11, прокурор в своём представлении указывает, что выводы экспертного заключения сомнительны, поскольку исследовались финансовые операции предприятия обособленно и в разные периоды их проведения, а не на ДД.ММ.ГГГГ., как указал суд.

Суд необоснованно сослался на ответ Минфина РФ от 23.08.2013г., полученный по запросу защитника, поскольку ответ неполон и не ясен, не заменяет экспертных исследований.

В нарушение принципов состязательности и равенства сторон (ст.ст.15, 244 УПК РФ) суд необоснованно принял сторону защиты, направляя запросы, вызывая свидетелей без ходатайств, а разрешая ходатайства участников процесса, необоснованно отказывал в удовлетворении мотивированных ходатайств государственного обвинителя и удовлетворял безосновательные ходатайства стороны защиты.

В письменных возражениях на апелляционное и дополнительное представления оправданный и его защитник не поддержали доводы прокурора, полагая их несостоятельными, просили отказать в удовлетворении требований прокурора полностью, приговор оставить без изменения.

Выслушав участников процесса, проверив материалы дела, обсудив приведённые в апелляционном и дополнительном представлениях доводы, судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Судебная коллегия учитывает, что согласно требованиям закона доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Каждое из доказательств в соответствии со ст.ст. 87, 88 УПК РФ должно быть судом проверено и надлежаще оценено.

Перечисленные требования закона при постановлении судом оправдательного приговора в отношении ФИО1 выполнены в полной мере.

Проанализировав представленные доказательства, суд обоснованно признал, что в нарушение ч. 1 ст. 88 УПК РФ стороной обвинения не представлено относимых, допустимых, достоверных и в своей совокупности достаточных для разрешения уголовного дела доказательств, бесспорно подтверждающих вину ФИО1 по предъявленному ему обвинению.

Суд обоснованно учёл, что в соответствии со ст. 302 УПК РФ, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в его пользу.

Вопреки доводам апелляционного и дополнительного к нему представлений, судом исследованы представленные стороной обвинения доказательства в их совокупности и им дана оценка в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Исследуя обстоятельства, установленные по делу, суд пришёл к выводу, что составы преступлений, в совершении которых ФИО1 обвиняется по п. «б» ч.2 ст.171 УК РФ, а также по ст. 196 УК РФ, не нашли своего полного подтверждения.

Так, исследуя обвинение ФИО1 в незаконном предпринимательстве (без лицензий), суд установил, что согласно п.2.2 Устава <данные изъяты>, выписке из Единого государственного реестра юридических лиц и гражданско-правовым договорам предприятия с потребителями, осуществляемая <данные изъяты> деятельность заключается в питьевом, хозяйственно-бытовом водоснабжении и в соответствии с действующим законодательством не подлежит лицензированию.

Между тем, предпринимательская деятельность предприятия связана с ведением различного рода технических работ, требующих получения лицензии. Это - пользование недрами с целью добычи подземных вод, а также эксплуатация взрывопожароопасных производственных объектов, на которые у <данные изъяты> лицензий не имелось.

Исследовав и оценив обстоятельства, при которых предприятие под руководством ФИО1 осуществляло вышеперечисленные виды деятельности без лицензии, суд пришёл к выводу об отсутствии у подсудимого умысла на незаконное осуществление их и предпринимательской деятельности в целом.

Судебная коллегия, проверив выводы суда, не имеет оснований не согласиться с ними. Выводы мотивированы полно и всесторонне; суд указал юридические значимые обстоятельства, на основании которых они сделаны. При оценке умысла подсудимого судом обоснованно учтены факты вынужденной деятельности предприятия в отсутствие необходимых лицензий, учитывая статус <данные изъяты> как естественного монополиста (ст.ст.3,15 Федерального закона «О естественных монополиях»), вытекающие отсюда социальные обязательства предприятия, как источника жизнеобеспечения, а также характер ущерба при нарушении или неисполнении указанных обязательств (крайняя необходимость - ст.39 УК РФ) и последующую ответственность (ст.215.1 УК РФ).

Доводы апелляционного представления о том, что ФИО1 действовал из корысти - в связи с заинтересованностью в получении своей заработной платы, также несостоятельны. Следует отметить, что заработная плата – законный источник обогащения (дохода), исполнение работником своих должностных обязанностей также основано на законе (ст.ст.132, 56 Трудового кодекса РФ). В отличие от этого корыстный мотив предполагает не основанное на законе обогащение.

В силу закона несостоятелен и довод представления о том, что корыстный мотив деятельности ФИО1 в должности руководителя обусловлен целью деятельности предприятия - получение прибыли. Следует учитывать, что предпринимательская деятельность – сфера гражданский правоотношений, основанная на принципе презумпции добросовестного поведения участников, в том числе и юридического лица в его предпринимательской деятельности (согласно ч.5 ст.10 Гражданского кодекса РФ). Потому ошибочно полагать, что корыстный мотив деятельности руководителя юридического лица предопределён задачами прибыльной деятельности предприятия.

Суд обоснованно учёл, что об отсутствии преступного умысла у ФИО1 также свидетельствует принятие необходимых мер к получению лицензий. У судебной коллегии нет оснований не соглашаться с данным выводом суда, поскольку, как следует из материалов дела и полно отражено в приговоре, ещё до фактического использования недр и взрывопожароопасных производственных объектов были приняты конкретные меры к оформлению и получению лицензий (свидетели ФИО26, ФИО27, ФИО28).

Не влияют на обоснованность выводов суда доводы стороны обвинения о том, что виновность действий ФИО1 состоит в том, что, в должности директора прежнего <данные изъяты> он не сдал лицензию в лицензирующий орган, а представляемые новым <данные изъяты> на получение лицензий пакеты документов были некомплектны, что безлицензионная деятельность предприятия - это результат действий ФИО1 по преднамеренному банкротству прежнего <данные изъяты>. Кроме того, данные доводы несостоятельны, поскольку перечисленные обстоятельства не включены в объём обвинения, предъявленного ФИО1 по обоим составам преступлений по п. «б» ч.2 ст.171 УК РФ.

Суд отверг и состав объективной стороны преступлений - наличие незаконной предпринимательской деятельности. Исследуя обоснованность обвинения, предъявленного ФИО1, анализируя признаки составов преступлений, предусмотренных п. «б» ч.2 ст.171 УК РФ, суд подробно проанализировал нормы ст.ст.2,49 ГК РФ, Федерального закона от 04.05.2011г. № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», Водного кодекса РФ, Федерального закона от 21.02.1992г. № 2395-1 «О недрах», Приказа Министерства природных ресурсов РФ от 29.02.2004г. № 710, Федерального закона от 21.07.1997г. № 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов», Положения «О лицензировании эксплуатации взрывопожароопасных производственных объектов», утвержденного постановлением Правительства РФ от 12.08.2008г. № 599. На основе перечисленного законодательства суд пришёл к верному выводу о том, что не всякий вид деятельности, требующей лицензирования, является предпринимательской деятельностью.

Сопоставляя характер предпринимательской деятельности <данные изъяты> с его уставными целями и задачами, а также правилами лицензирования, суд установил, что пользование недрами с целью добычи подземных вод, а также эксплуатация взрывопожароопасных производственных объектов (котельных) не могут быть отнесены к собственно предпринимательской деятельности <данные изъяты> и, следовательно, не могут расцениваться как признаки преступлений, предусмотренных ст. 171 УК РФ.

Судебная коллегия соглашается с выводом суда, поскольку данные виды деятельности (подлежащие лицензированию) как технические работы сами по себе не влекут получение предприятием прибыли. Как уже отмечалось, судом было установлено, что предприятие занимается централизованным питьевым и хозяйственно-бытовым водоснабжением. Его доходы образуются от реализации потребителям холодной и горячей воды и от теплообеспечения, производственные процессы которых не подлежат лицензированию. Таким образом, собственно предпринимательская деятельность <данные изъяты> состоит не в добыче сырья или его нагреве, а в продаже полученной из него продукции (питьевая вода, горячая вода, пар). Деятельность предприятия по распоряжению добытой водой находится за пределами видов деятельности, подлежащих лицензированию.

К тому же следует учесть, что согласно ст.2, ч.1 с. 49 ГК РФ, ч.1 ст.1, чч.1,2 ст. 2 Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности» деятельность, осуществляемая субъектами предпринимательства и требующая лицензирования, не должна расцениваться безусловно как предпринимательская. Смысл лицензирования отдельных видов деятельности состоит в том, чтобы посредством установления определенных требований и предписаний обеспечить ненарушение прав и интересов третьих лиц и всего общества в целом при осуществлении соответствующих видов деятельности.

При таких обстоятельствах все последующие доводы апелляционного и дополнительного к нему представлений, в том числе о включении в состав тарифов юридического лица затрат по добыче воды и эксплуатации опасных промышленных объектов, не имеют правового значения, поскольку не опровергают обстоятельств, установленных судом, и не влияют на законность и обоснованность его выводов об отсутствии в деяниях ФИО1 составов преступлений, предусмотренных п. «б» ч.2 ст. 171 УК РФ.

В части обвинения ФИО1 в преднамеренном банкротстве по ст. 196 УК РФ суд также оправдал подсудимого за отсутствием в его действиях состава преступления (п.3 ч.2 ст.302 УПК РФ) на том основании, что отсутствуют признаки объективной и субъективной сторон преступления, виновность подсудимого не доказана.

Проверив принятое судом решение, с учётом доводов стороны обвинения, оспаривающих законность и обоснованность выводов суда, судебная коллегия не находит оснований не согласиться с выводами суда. Судом полно и всесторонне проверены представленные доказательства, тщательно исследованы доводы государственного обвинителя аналогичные доводам апелляционного и дополнительного к нему представлений. Суд пришёл к выводу, что не имеется доказательств тому, что главный бухгалтер ФИО12 исказила бухгалтерский учёт предприятия за 2011 г. под влиянием ФИО1, при том что сам отчёт не вызвал у суда сомнений в его правильности, чему также дано обоснование; выдача ФИО1 займов себе и <данные изъяты> не повлияла на финансовое и имущественное положение предприятия; не имеется доказательств тому, что ФИО1 совершил какие-либо противоправные действия по прекращению основных видов деятельности предприятия, в том числе, путём расторжения договоров аренды скважин и котельных, как не имеется доказательств и тому, что по распоряжению ФИО1 уволены сотрудники предприятия.

Обстоятельства и доказательства, на основании которых они установлены, изложены в приговоре полно, в том числе приведены показания свидетелей.

Вместе с тем, разрешая доводы апелляционного и дополнительного к нему представлений, судебная коллегия полагает необходимым учесть, как имеющее определяющее в силу ст. 252 УПК РФ правовое значение, содержание обвинительного заключения, согласно которому ФИО1 по ст. 196 УК РФ обвинён в организации 30.12.2011г. неверного отражения операций по списанию долга в сумме 80 млн. руб. в бухгалтерском учёте <данные изъяты> за 2011г., организации предоставления займов самому себе и <данные изъяты> путём подписания договоров займа, организации прекращения основных видов деятельности возглавляемого ФИО1 предприятия, а также в распоряжении уволить и увольнении работников предприятия.

При этом действия ФИО1, составляющие организацию вышеперечисленных обстоятельств, за исключением предоставления займов, не указаны в содержании документа.

В обвинительном заключении указано, что все вышеперечисленные обстоятельства повлекли неспособность <данные изъяты> удовлетворить в полном объёме требования кредиторов по денежным обязательствам и исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Однако сферы деятельности <данные изъяты> (финансовая, производственная, имущественная), повлекшие его неплатежеспособность, не указаны. Из обвинительного заключения не следует, что ФИО1 обвиняется в причинении ущерба конкретным видам деятельности предприятия - уменьшении активов имущества и денежных средств предприятия, увеличении кредиторской задолженности, выведении ликвидного имущества и т.д.

В ходе судебного разбирательства, а также в апелляционном представлении прокурором излагается своя версия предъявленного обвинения. В частности, указывается, что место расположения предприятий, их юридический адрес, а также невмешательство заинтересованных лиц (ФИО30, ФИО31 и т.д.) в дела возглавляемого ФИО1 предприятия свидетельствуют о том, что ФИО1 фактически являлся собственником как нового, так и старого <данные изъяты>, а также <данные изъяты>, руководил и распоряжался их деятельностью. По тем же основаниям прокурор полагает, что доли в праве собственности на указанные предприятия оформлены на подконтрольных ФИО1 лиц. На директора <данные изъяты> ФИО21 ФИО1 оказал влияние по расторжению договора аренды котельных. ФИО1 влиял на директора <данные изъяты> ФИО23 в силу родства с ним, потому инициатива в расторжении договора аренды водозаборных скважин, заключенного между их предприятиями, была исключительно ФИО1. Организуя преднамеренное банкротство предприятия с целью уклонения от выплаты 80 млн. руб., ФИО1 выдал займы из фондов <данные изъяты> себе и аффилированному ему <данные изъяты>. Одновременно с этим прокурор указывает в апелляционном представлении, что директор <данные изъяты> ФИО13 находился под влиянием ФИО1, потому намеренно и по вине ФИО1 заявление <данные изъяты> о признании <данные изъяты> банкротом не было отозвано из суда. Именно по инициативе ФИО1 главный бухгалтер неверно отразила в бухгалтерском учёте за 2011г. долг предприятия перед бюджетом в 80 млн. руб., поскольку свидетель ФИО27 охарактеризовал ФИО1 как въедливого и требовательного руководителя. По указанию ФИО1 его подчинённые (свидетель ФИО34) организовали увольнение работников с прежнего <данные изъяты> и их приём во вновь созданное предприятие с тем же названием. Это подтверждается показаниями свидетеля ФИО35 о том, что ФИО1 как руководитель не мог не знать о процессах приёма и увольнения работников предприятия.

Сопоставляя изложенное прокурором с текстом обвинительного заключения, судебная коллегия находит, что доводы апелляционного и дополнительного к нему представлений, указывающие на организацию ФИО1 перечисленных в обвинительном заключении действий, выходят за пределы объёма обвинения, имеют характер предположений.

При таких обстоятельствах суд лишён возможности определить пределы судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ), а сторона защиты - способы защиты. Тем не менее, суд первой инстанции проверил версии обвинения, не содержащиеся в обвинительном заключении, и дал им мотивированную оценку в приговоре. Однако проверять выводы суда безотносительно к обвинительному заключению нет оснований.

Как уже отмечалось, в обвинительном заключении конкретизированы лишь действия ФИО1 по выдаче денежных займов самому себе на сумму <данные изъяты> руб. и <данные изъяты> на сумму <данные изъяты> руб. - путём подписания договоров от имени <данные изъяты> от 27.12.2011г. и дополнительного к нему соглашения от 31.01.2012г., а также договора от 15.12.2011г. № и дополнительного к нему соглашения от того же числа. Однако, из обвинительного заключения не следует, каким образом данные обстоятельства как и иные, перечисленные в обвинительном заключении, повлияли на платежеспособность юридического лица. Согласно заключению эксперта стороны обвинения ФИО36, данных о влиянии займов на финансовую составляющую деятельности предприятия не содержится, напротив ухудшение ликвидности отмечается с увеличением кредиторской задолженности. Не соглашаясь с заключением эксперта в целом, суд, участники процесса, получили другое экспертное заключение. Но проведение повторной финансовой экспертизы также не установило влияния займов на платежеспособность предприятия.

В апелляционном представлении изложена версия о том, что заём самому себе на сумму <данные изъяты> руб. сделан ФИО1 намеренно, поскольку он знал о долге предприятия перед <данные изъяты>. Данное общество обратилось в суд с заявлением о банкротстве <данные изъяты>. Указанная сумма, как и сумма по договору займа с <данные изъяты>, должна была, полагает прокурор, пойти на уплату долга перед <данные изъяты>. В таком случае, по мнению апеллянта, судебной процедуры банкротства предприятие безусловно смогло избежать, поскольку свидетель ФИО37, юрист <данные изъяты>, отозвал бы заявление о банкротстве.

Из чего следует, что, по мнению апеллянта, ФИО1, намеренно уклонился от погашения долга перед <данные изъяты>, с целью способствования судебной процедуре банкротства возглавляемого им предприятия.

Одновременно с этим в апелляционном представлении указывается, что путём выдачи займов ФИО1 уклонился от выплаты обязательного бюджетного платежа – долга в размере <данные изъяты>., и тем спровоцировал банкротство предприятия.

Однако, данные версии не содержатся в обвинительном заключении, а, поскольку обвинение не конкретизировано, являются свободным выбором позиции обвинения в сложившейся ситуации по делу. Об этом свидетельствует и то, что в ходе судебного разбирательства исследовалась версия стороны обвинения о влиянии займов, как и других, перечисленных в обвинительном заключении обстоятельств, на платежеспособность предприятия (коэффициенты ликвидности баланса). Факт того, что договоры займов – это способ спровоцировать процесс судебной процедуры банкротства или увеличить кредиторскую задолженность, стороной обвинения не приводился.

На основании изложенного судебная коллегия находит не имеющей какого-либо юридического значения дальнейшую оценку доводов апелляционного и дополнительного представлений в части наступивших последствий в виде неспособности предприятия <данные изъяты> удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей с причинением крупного ущерба и т.д., поскольку, как уже указывалось ранее, обвинение ФИО1 в совершении каких-либо преступных действий фактически не предъявлено.

Процессуальные нарушения в виде отсутствия разъяснения права на отвод секретаря судебного заседания ФИО8, допрос специалиста ФИО9 в качестве свидетеля, самостоятельное собирание судом доказательств соответствуют материалам дела, между тем не являются в силу ст.389.17 УПК РФ основанием для отмены или изменения приговора, поскольку несущественны как не ограничивающие права сторон. Так право на отвод секретаря судебного заседания было разъяснено в начале судебного заседания и разъяснялось при каждой смене секретаря. Специалист был заслушан с согласия и с учётом мнения сторон, доказательств его родства с участниками процесса по делу не имеется. В любом случае, оснований полагать, что мнение и консультации специалиста оказали влияние на результаты судебного разбирательства, нет. Самостоятельное собирание судом доказательств – вызов свидетелей, запросы и т.д., также не свидетельствует о нарушении прав стороны обвинения. Все доказательства исследовались с учётом мнения сторон и при участии государственного обвинителя. Более того, в апелляционном представлении прокурор ссылается на эти доказательства в обоснование своих доводов (свидетель ФИО20 и др.). Отказы суда в удовлетворении ходатайств стороны обвинения мотивированы полно, оснований полагать их надуманными не имеется. Кроме того, поскольку суд, собирая доказательства, вышел за пределы объёма обвинения – по инициативе стороны обвинения исследовал обстоятельства, не содержащиеся в обвинении, предъявленном ФИО1, нет оснований полагать оправдательным уклон судебного процесса.

Руководствуясь ст.ст. 389.19, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Топкинского городского суда Кемеровской области от 6 июня 2014 года в отношении оправданного ФИО1 оставить без изменения, апелляционное и дополнительное представления - без удовлетворения.

В соответствии с ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ судебное решение может быть обжаловано в суд кассационной инстанции - президиум Кемеровского областного суда, в течение одного года со дня его вступления в законную силу.

Председательствующий С.Н. Булычева

Судьи В.А. Донцова

Т.В. Абзалова

Копия верна. Судья Булычева С.Н.

Свернуть