Лысечко Светлана Валериевна

Дело № 33-1400/2021; 2-223/2020 (2-8149/2019;)

72RS0014-01-2019-009434-52

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Тюменского областного суда в составе:

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ответчика ГБУЗ Тюменской области «Областная клиническая больница №1» на решение Ленинского районного суда г. Тюмени от 23 декабря 2020 года, которым постановлено:

«Иск Грач Надежды Васильевны, Грач Вадима Александровича, удовлетворить частично.

Взыскать с Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Тюменской области «Областная клиническая больница №1» в пользу Грач Надежды Васильевны компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.

Взыскать с Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Тюменской области «Областная клиническая больница №1» в пользу Грач Вадима Александровича компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.

В остальной части иска отказать.

Взыскать с Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Тюменской области «Областная клиническая больница №1» в пользу Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» денежные средства за проведение судебной экспертизы в размере 93 212 руб.

Взыскать с Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Тюменской области «Областная клиническая больница №1» в доход муниципального образования городской округ город Тюмени государственную пошлину в размере 300 руб.».

Заслушав доклад судьи Тюменского областного су...

...да Н.И. Кориковой, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Грач Н.В. и В.А. обратились в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Тюменской области «Областная клиническая больница №1» (далее-ГБУЗ ТО «ОКБ №1», больница) о взыскании компенсации морального вреда, ссылаясь на следующее:

ФИО, <.......> года рождения (супруг и отец истцов) находился на лечении в ГБУЗ ТО «ОКБ №1» в период с 15.06.2018 по 22.06.2018 с диагнозом: <.......>. 18.06.2018 ему проведена операция <.......>. <.......> он был обнаружен неподвижно лежащим на полу соседями по палате, которые вызвали врача, и тот констатировал клиническую смерть ФИО После этого ФИО переведен в палату реанимации, где скончался в 10часов 30 минут <.......>.

В июле 2018г. на основании заявления истца Грача В.А. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ, по факту смерти ФИО в результате ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей медицинскими работниками ГБУЗ ТО «ОКБ №1». 17.09.2019 уголовное дело прекращено на основании п.2 ч.1 статьи 24 УПК РФ за отсутствием в их действиях состава преступления. Между тем в рамках уголовного дела проведены комиссионные судебно-медицинские экспертизы, выявившие ряд допущенных дефектов оказания медицинской помощи ФИО, в том числе диагностики, реанимационных мероприятий, ведения медицинской документации. В связи с некачественным оказанием медицинской помощи истцам причинен моральный вред, который они оценили: Грач Н.В. – в размере 1 500 000 рублей, а Грач В.А. – в размере 1 000 000 рублей.

Судом к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены Департамент здравоохранения Тюменской области, врачи Лысечко С.В. (врач-кардиолог), Орлова О.В. (анестезиолог-реаниматолог), Самойлова А.В. (хирург-онколог), Сехниадзе Д.Д. (начальник центра торакальной хирургии)

Разрешив спор, суд постановил указанное выше решение, с которым не согласен ответчик ГБУЗ ТО «ОКБ №1».

В апелляционной жалобе он просит отменить решение суда, принять по делу новое решение.

Полагает, что выводы суда противоречат обстоятельствам дела, поскольку установлено, что выявленные в результате судебно-медицинской экспертизы нарушения не являлись причиной возникновения у ФИО инфаркта миокарда и отрицательной динамики состояния, никакого влияния на течение и исход заболевания не оказали, не находятся в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти пациента, вреда его здоровью не причинили; прямая или косвенная причинно-следственная связь между нарушениями диагностических мероприятий, ведением медицинской документации и наступлением смерти пациента отсутствует. Оформление медицинской документации не относится к медицинской услуге, а является частью медицинской деятельности; доказательств того, что нарушение ее оформления привело к некачественному оказанию медицинской услуги пациенту, материалы дела не содержат. Суд не дал оценку самим нарушениям и не мотивировал, каким образом эти нарушения могли причинить моральный вред как пациенту, так и его родственникам – истцам. Судом не установлены факты, указывающие на наличие неправомерных действий (бездействия) работников ответчика, от которых ФИО мог бы испытывать физические и нравственные страдания в момент нахождения в медицинском учреждении, наличие причинно-следственной связи и вину ответчика. Факт отсутствия вины ответчика подтверждается также постановлением о прекращении уголовного дела.

Информация о времени и месте рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции была заблаговременно размещена на официальном сайте Тюменского областного суда oblsud.tum.sudrf.ru (раздел «Судебное делопроизводство»).

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель ответчика Субботина Т.Н. просила об удовлетворении жалобы по изложенным в ней основаниям.

Третьи лица на стороне ответчика Орлова О.В., Самойлов А.В. поддержали доводы апелляционной жалобы ответчика.

Истец Грач В.А. просил об отказе в удовлетворении апелляционной жалобы.

Истица Грач Н.В., третьи лица на стороне ответчика Сехниадзе Д.Д., Лысечко С.В., представитель Департамента здравоохранения Тюменской области в судебном заседании не участвовали, извещены надлежащим образом, об отложении рассмотрения дела не просили.

На основании ст.167, ч.1 ст.327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) дело рассматривается в их отсутствие.

Выслушав пояснения участвующих в деле лиц, заключение прокурора, полагавшей оставить решение суда без изменения, изучив материалы дела и проверив законность принятого судом решения в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений, как это предусмотрено ч. 1 ст. 327.1. ГПК РФ, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

Удовлетворяя исковые требования в части, суд первой инстанции, руководствуясь положениями Конституции РФ, Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», ст.ст. 150, 151, 1064, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее- ГК РФ), пришел к выводу о том, что факт оказания ФИО медицинской помощи ненадлежащего качества имел место, соответственно на ответчика должна быть возложена обязанность по компенсации причиненного истцам морального вреда.

Судебная коллегия соглашается с решением суда первой инстанции, находя его законным и обоснованным.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Положениями указанного Федерального закона установлено, что здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (п. 1 ст. 2).

К основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (ст. 4).

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (подп. 3 и 9 ст. 2).

Качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата (п. 21 ст. 2).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно ч. 2 ст. 64 указанного Федерального закона формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с ч. 2 ст. 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ч. ч. 2 и 3 ст. 98 упомянутого Федерального закона № 323-ФЗ).

Пунктом 2 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии со ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в редакции от 06.02.2007), моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников…

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п.2 ст.1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По общему правилу, установленному п. п. 1 и 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Согласно ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

В соответствии с п. 1 ст. 1 Семейного кодекса Российской Федерации семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями ст.ст. 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 06.11.2014 № 27-П, когда речь идет о смерти человека, не ставится под сомнение реальность страданий членов его семьи. Это тем более существенно в ситуации, когда супруг или близкий родственник имеет подозрение, что к гибели его близкого человека привела несвоевременная или некачественно оказанная учреждением здравоохранения медицинская помощь.

Между тем, ответственность за вред (ущерб) наступает лишь в случае наличия причинно-следственной связи между деяниями (действием либо бездействием) работников учреждений здравоохранения, независимо от форм собственности, или частнопрактикующих врачей (специалистов, работников) и наступившими последствиями у пациента.

Иное означало бы нарушение принципа равенства, закрепленного в ст. 19 Конституции Российской Федерации и ст. 6 ГПК РФ.

Как следует из материалов дела, установлено судом первой инстанции и не оспаривается в жалобе, ФИО, <.......> года рождения, - супруг истицы Грач Н.В. и отец истца Грача В.А.- находился на стационарном лечении в ГБУЗ «ОКБ № 1» с 15.06.2018 по 22.06.2018 с диагнозом: «<.......>».

18.06.2018 ФИО выполнена операция <.......>.

<.......> ФИО умер в больнице от <.......>.

В июле 2018г. истец Грач В.А. обратился в прокуратуру Ленинского АО г.Тюмени с заявлением о проверке обстоятельств смерти отца, по факту смерти ФИО

возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ - причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

17.09.2019 вынесено постановление о прекращении уголовного дела на основании п.2 ч.1 статьи 24 УПК РФ за отсутствием в действиях врачей состава преступления (т.1 л.д.84-93).

В рамках уголовного дела проведены комиссионные судебно-медицинские экспертизы, выявившие допущенные нарушения диагностики, а именно: после перевода в профильное отделение в постоперационном периоде 19.06.2018 не определена сатурация крови кислородом; реанимационных мероприятий, а именно: 20.06.2018 для медикаментозной терапии использован «атропин», который в качестве препарата для реанимации исключен из рекомендаций с 2010; 22.06.2018 в 05:30 для медикаментозной терапии необоснованно использованы препараты «атропин» и «преднизолон»; ведения медицинской документации: в карту вклеен результат анализов на кислотно-щелочное состояние другого пациента; записи ведутся с нарушением хронологической последовательности; в протоколе операции отсутствует обоснование (консилиумом врачей либо оперирующим хирургом) избранного интраоперационно объема хирургического вмешательства, что являлось необходимым в связи с рассмотрением в предопреационном эпикризе различных вариантов операции: лобэктомия, билобэктомия либо пульмонэктомия; отсутствуют листы назначений из хирургического торакального отделения « 1 за 15-17.06.2018, за 19.06.2018; в медицинской карте отсутствуют результаты электрокардиографического исследования на пленках. Эксперты пришли к выводу, что вышеуказанные дефекты причиной возникновения инфаркта миокарда и отрицательной динамики состояния ФИО не являлись, никакого влияния на течение и исход заболевания не оказали, поэтому в причинно-следственной связи с наступлением его смерти не находятся и в судебно-медицинском отношении как причинение вреда здоровью не расцениваются. Возникновение нарушений со стороны сердечно-сосудистой системы является частым осложнением лоб-и пневмонэктомии, что обусловлено уменьшением объема сосудистого русла малого круга кровообращения, создающимися при этом вентиляционно-перфузионными нарушениями, гипертензией в малом круге кровообращения и нагрузкой на правые отделы сердца с формированием их дисфункции, увеличением аритмогенного потенциала миокарда. Комплексная медикаментозная терапия кардиологом назначена правильно. Ввиду отсутствия листов врачебных назначения за 15-17.06.2018 и 19.06.2018 невозможно достоверно установить, получал ли пациент данное лечение. Экспертная комиссия отметила также, что даже полное соблюдение ФИО рекомендаций врача не исключало возможности развития у него инфаркта миокарда. Возникновение у него в раннем послеоперационном периоде инфаркта миокарда обусловлено декомпенсации ишемической болезни сердца на фоне возрастания гемодинамической нагрузки в результате пневмонэктомии и с оказанием ему медицинской помощи не связано (т.1 л.д.19-47).

Согласно заключению дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы после перевода ФИО в хирургическое торакальное отделение № 1 с 9:30 19.06.2018 и до осмотра реаниматологом в 18:20 20.06.2018 сатурация крови ему не определялась; поскольку показатели сатурации крови отображают функциональный статус систем дыхания и кровообращения (адекватность транспорта кислорода к тканям и органам тела), без их определения полноценно установить тяжесть состояния пациента с тяжелой соматической патологией через сутки после удаления лёгкого невозможно; согласно регламентирующему документу в послеоперационном периоде для контроля за лечением ФИО в течение первых суток требовалось наблюдение врачом-анестезиологом-реаниматологом и проведение прикроватного мониторирования жизненных функций и параметров и почасовых врачебных назначений; поскольку в период нахождения ФИО в реанимации уровень сатурации крови у него соответствовал норме, а в хирургическом торакальном отделении № 1 он не определялся, достоверно высказаться о наличии либо отсутствии у пациента гипоксии, следовательно, и о связи ее с развитием у ФИО повторного инфаркта миокарда не представляется возможным. Учитывая пожилой возраст ФИО, количество и тяжесть сопутствующих заболеваний, в случае наличия у пациента в период пребывания в профильном отделении гипокции, она как единственный фактор в причинно-следственной связи с развитием у него повторного инфаркта миокарда и, соответственно, наступлением смерти не состоит (т.1 л.д.81-82 из 48-82).

Согласно акту проверки Департамента здравоохранения Тюменской области по вопросу организации и оказания медицинской помощи ФИО в ГБУЗ ТО «ОКБ №1» от 25.11.2019, по результатам проверки выявлены дефекты оформления медицинской документации, главному врачу ГБУЗ ТО «ОКБ №1» выдано предписание об устранении выявленных нарушений (т.2 л.д.17-30).

Определением суда от 18.11.2019 по делу назначена судебно-медицинская посмертная комплексная экспертиза, определением суда от 21.09.2020 назначена дополнительная судебно-медицинская посмертная комплексная экспертиза, производство которых поручено ГБУЗ ТО «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы №41 от 23.04.2020 и заключении дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы №281 от 27.11.2020, при оказании медицинской помощи ФИО в «ОКБ №1» с 15.06.2018 по 22.06.2018 допущены нарушения диагностических мероприятий: с момента перевода в хирургическое торакальное отделение №1 в 09:30 19.06.2018 г. и до осмотра реаниматологом в 18:20 20.06.2018 г. у Грача А.М. не определялась сатурация крови кислородом, что являлось тактически неверным, поскольку показатели сатурации крови отображают функциональный статус систем дыхания и кровообращения (адекватность транспорта кислорода к тканям и органам тела), без их определения полноценно установить тяжесть состояния пациента с тяжелой соматической патологией через сутки после удаления легкого невозможно), а также ведения медицинской документации.

Выявленные нарушения диагностических мероприятий и ведения медицинской документации причиной возникновения инфаркта миокарда и отрицательной динамики состояния ФИО не являлись, никакого влияния на течение и исход заболеваний не оказали, соответственно, в прямой или непрямой (косвенной) причинно-следственной связи с наступлением смерти пациента и какими-либо иными неблагоприятными последствиями не состоят и вреда его здоровью не причинили. В остальном медицинская помощь ФИО в «ОКБ №1» с 15.06.2018 по 22.06.2018 была оказана правильно (т.1, л.д. 191-226).

Таким образом, заключениями экспертиз установлено, что при оказании медицинской помощи ФИО были допущены дефекты при проведении диагностических мероприятий, выразившиеся в том, что в хирургическом торакальном отделении ему не определялся уровень сатурации крови. Как отмечают эксперты, гипоксия –патологически процесс, характеризующийся снижением содержания кислорода в крови и тканях, реакцией адаптации, а при ее неэффективности- развитием комплекса вторичных неспецифических метаболических и функциональных расстройств во всех тканях, органах и системах организма. Нарушение обменных процессов приводит к структурно-функциональным изменениям и повреждению клеток организма с последующим развитием гипоксического и свободно-радикального некробиоза, к гибели клеток. Поэтому гипоксия как таковая может способствовать ослаблению деятельности сердца, развитию фибрилляции предсердий, желудочков сердца и возникновению инфаркта миокарда. Поэтому эксперты не сделали достоверный вывод о том, что у пациента отсутствовала гипоксия.

При снижении уровня сатурации крови пациент, безусловно нуждался в поддерживающей уровень сатурации терапии.

При таких обстоятельствах считать, что ответчиком представлены убедительные, бесспорные и безусловные доказательства, дающие основания считать, что на момент смерти у ФИО отсутствовала гипоксия и он получал все необходимое лечение, не имеется.

Заключения судебно-медицинской экспертизы, на которые ссылается ответчик в жалобе, таким бесспорным доказательством отсутствия вины ответчика не являются.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции учел обстоятельства смерти ФИО, его возраст, состояние здоровья, наличие тяжелых хронических заболеваний, обостривших течение послеоперационного периода, степень вины ответчика, степень родства и семейные связи истцов с умершим, характеризующиеся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, привязанностью к друг другу, степень физических и нравственных страданий, возраст истцов, что, по мнению судебной коллегии, в полной мере отвечает принципам разумности и справедливости, позволяющим, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения потерпевших и не поставить ответчика в такое положение, когда на него возлагается ответственность в большем размере, чем он того заслуживает.

Все выводы суда подробно мотивированы, соответствуют закону и фактическим обстоятельствам дела, основаны на совокупности исследованных в судебном заседании доказательств, которым суд дал должную, отвечающую правилам ст.67 ГПК РФ правовую оценку на предмет их относимости, допустимости, достоверности, достаточности и взаимной связи.

Доводы апелляционной жалобы по существу сводятся к переоценке обстоятельств дела и представленных доказательств, к чему оснований не установлено.

Таким образом, оснований для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы не имеется.

В соответствии с ч. 3 ст. 327.1 ГПК РФ вне зависимости от доводов, содержащихся в апелляционной жалобе, представлении, суд апелляционной инстанции проверяет, не нарушены ли судом первой инстанции нормы процессуального права, являющиеся в соответствии с ч. 4 ст. 330 ГПК РФ основаниями для отмены решения суда первой инстанции.

Таких нарушений судом первой инстанции не допущено.

Руководствуясь статьями 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Ленинского районного суда г. Тюмени от 23 декабря 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу ответчика ГБУЗ Тюменской области «Областная клиническая больница №1» – без удовлетворения.

Председательствующий судья: Корикова Н.И.

Судьи коллегии: Забоева Е.Л.

Хамитова С.В.