Соломмеников Игорь Викторович

ЧЕТВЕРТЫЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД

ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

Дело 88-22463/2024

№ дела суда 1-й инстанции 2-987/2023

№ дела в суде апелляционной инстанции 33-8482/2024

УИД 23RS0027-01-2023-001758-12

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Краснодар 18 июля 2024 года

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Дурневой С.Н.,

судей Самойловой Е.В., Грымзиной Е.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в защиту интересов Российской Федерации к ФИО25, ФИО26, ФИО43 ФИО27, ФИО28, ФИО29, ФИО30, ФИО31, ФИО32, ФИО48ФИО47 ФИО49 ФИО44 об обращении в доход Российской Федерации акций и долей в уставных капиталах хозяйственных обществ как имущества, полученного в нарушение законодательства о противодействии коррупции,

по кассационным жалобам ФИО25, ФИО27, ФИО31, представителя ФИО26– ФИО36, представителей ФИО28 – ФИО12, ФИО34, представителя ФИО32– ФИО34 на решение Лабинского городского суда Краснодарского края от 23 октября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 27 февраля 2024 года.

Заслушав доклад судьи Дурневой С.Н., объяснения представителя ФИО28 – ФИО12, представителя ФИО26– ФИО36, представителя ФИО25, ФИО27, ФИО31 – ФИО35, поддержавших доводы кассационных жалоб, возражения на кассационные жалобы представителя ответчиков (юридическиих лиц) по доверенности ФИО13, представителей Генеральной прокуратуры Российской Федерации – ФИО14, ФИО15, судебная коллегия по...

... гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации, действующий в интересах Российской Федерации, обратился в Лабинский городской суд Краснодарского края с иском к ФИО25, ФИО51ФИО50 ФИО27, ФИО28, ФИО29, ФИО30, ФИО31, ФИО32, ФИО33, ФИО88 ФИО87 ФИО87ФИО8» ФИО53 «ФИО11», ФИО54 ФИО8 ФИО64ФИО3 ФИО65ФИО3ФИО66 ФИО55 «ФИО56 ФИО62ФИО63 ФИО57 ФИО58», ФИО59ФИО60ФИО61 об обращении в доход Российской Федерации акций и долей в уставных капиталах коммерческих организаций, полученных в результате актов коррупции и легализации незаконного обогащения.

К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ФИО67 ФИО68 «ФИО3ФИО69 ФИО8ФИО70 ФИО71ФИО1ФИО72 ФИО74 ФИО73

В обоснование исковых требований указано, что проведенными Генеральной прокуратурой Российской Федерации надзорными мероприятиями выявлены нарушения законодательства о противодействии коррупциив действиях бывшего государственного служащего ФИО25, выразившиеся в несоблюдении им установленных антикоррупционным законодательством запретов и ограничений.

Занимая в 2001-2004 годах должности федерального инспектора и главного советника Управления по работе с органами власти субъектов и органами местного самоуправления Аппарата полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе, ФИО25 курировал региональные и муниципальные органы власти, контроль над которыми использовал для незаконного завладения высоколиквидными землями и предприятиями Ростовской области и земельным фондом сельскохозяйственного назначения Краснодарского края.

Полученные неправомерным путем денежные средства ответчики вкладывали в приобретение новых бизнес-проектов. В целях конспирации и сокрытия от органов контроля приобретаемые активы регистрировались на аффилированных физических и юридических лиц. Таким образом, они преумножали, капитализировали и легализовывали изначально полученные коррупционным путем активы.

В результате указанной противоправной деятельности на территориях Южного и Северо-Кавказского федеральных округов сформировалась группа компаний ФИО75 которой принадлежат земли общей площадью более 240 тыс. га. и расположенные на них объекты аграрной, промышленной и иной коммерческой инфраструктуры.

По утверждению прокурора выявленные нарушения законодательства относятся к актам коррупции, угрожающим стабильности и безопасности общества, подрывающим демократические институты, этические ценности и справедливость, наносящим ущерб устойчивому развитию и правопорядку.

С учетом приведенных обстоятельств прокурор просил обратить в доход государства акции и доли в уставных капиталах обществ концерна на основании подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Решением Лабинского городского суда Краснодарского края от 23.10.2023, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 27.02.2024, исковые требования удовлетворены.

В кассационных жалобах ставится вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений как незаконных.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о месте и времени рассмотрения кассационных жалоб.

Кроме того, информация о времени и месте судебного заседания по рассмотрению кассационных жалоб опубликована на официальном сайте Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в сети Интернет 4kas.sudrf.ru.

Руководствуясь положениями статьи 167 и части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции сочла возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах и возражениях на них, судебная коллегия находит жалобы не подлежащими удовлетворению.

На основании части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального и процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции таких нарушений при принятии обжалуемых судебных постановлений не усматривает.

Разрешая спор и удовлетворяя иск, суды верно оценили представленные сторонами доказательства по правилам статей 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

По результатам их исследования установили, что на основании распоряжений полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе (от ДД.ММ.ГГГГ № и от ДД.ММ.ГГГГ №) ФИО25 с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ занимал государственные должности – федерального инспектора, а с ДД.ММ.ГГГГ – главного советника управления по работе с органами власти субъектов и органами местного самоуправления аппарата полномочного представителя Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе.

В силу пункта 2 Указа Президента Российской Федерации от 04.04.1992 № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы» назначение ФИО25 на указанные государственные должности требовало от него отказа от осуществления предпринимательской деятельности, оказания за вознаграждение и с использованием своего служебного положения содействия физическим и юридическим лицам в осуществлении коммерческой деятельности. Также ему было запрещено лично или через представителя принимать участие в управлении хозяйствующими субъектами.

Кроме того, на него распространялись запреты, предусмотренные положениями части 1 статьи 11 Федерального закона от 31.07.1995 № 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», в силу которых он был не вправе состоять членом органа управления коммерческой организации, использовать в неслужебных целях средства материально-технического, финансового и информационного обеспечения, другое государственное имущество и служебную информацию, получать вознаграждения, связанные с исполнением должностных обязанностей.

Вместе с тем, в период занятия государственных должностей ФИО25, вопреки названным запретам и ограничениям, занимался предпринимательской деятельностью, скрыто владел и участвовал в управлении коммерческими организациями. Используя свое должностное положение, он получал информацию о предприятиях, их высоколиквидном имуществе и принадлежащим им земельном фонде. При содействии сотрудников правоохранительных органов вмешивался в деятельность хозяйствующих субъектов, устанавливал над ними контроль, а доли в их уставных капиталах регистрировал на родственников и доверенных лиц.

Содействие ФИО25 оказывал его партнер по бизнесу – ФИО26 и подконтрольные им лица.

Так, в 2002 году ФИО25 совместно с ФИО26 в обход закона завладели имуществом ФИО76 и его дочерней организации – ФИО77 Используя свое должностное положение, ФИО25 заполучил 100 % долей в уставном капитале последнего, которые зарегистрировал на мать – ФИО27 и других подконтрольных ему лиц.

Аналогичным образом ими приобретались активы ФИО78 и устанавливался контроль над управлением обществом. В целях формального соблюдения запретов и ограничений акции завода оформлены ФИО25 на свою жену ФИО16, ФИО17, являвшуюся на тот момент супругой полномочного представителя Президента в Южном федеральном округе ФИО18, и других взаимозависимых лиц, которые вместе с иными подконтрольными ему и ФИО26 лицами включены в Совет директоров общества. Реальная стоимость имущества предприятия составляла сотни миллионов рублей, которыми данные лица на законных основаниях не располагали. В дальнейшем производственные мощности завода были распроданы, а занимаемый ими земельный участок застроен жилой и коммерческой недвижимостью. Полученный от её реализации доход ФИО25 легализовал путем приобретения новых активов.

В 2003 году ФИО25 вместе с ФИО18 приобрел ФИО79ФИО11». В целях вуалирования своего незаконного участия во владении и управлении предприятием 60 % долей участия в уставном капитале они оформили на ФИО17, 20 % – на ФИО16, 20 % – на ФИО26

В тот же период времени ФИО25 в силу занимаемой должности курировал деятельность оборонного предприятия ФИО84 Воспользовавшись его нестабильным финансовым состоянием и введением в отношении него процедуры внешнего управления, обеспечил утверждение арбитражным управляющим подконтрольного ему ФИО19, который в интересах ФИО25 реализовал в процедуре банкротства схему замещения активов. По ней вновь созданное ФИО85 приобрело права на миллиардные активы ФГУП «Электроаппарат», в дальнейшем использованные ФИО25 и ФИО26 в целях своего личного обогащения.

Таким образом, в результате неправомерных действий названных лиц в 2001–2004 годах под контроль фигурантов перешли высоколиквидные предприятия ФИО81 ФИО83

В дальнейшем доходы от их эксплуатации ответчики вкладывали в приобретение (создание, учреждение, установление контроля) новых бизнес-проектов, включающих плодородные сельхозугодья и промышленные предприятия на территориях Краснодарского, Ставропольского краев и Ростовской области, из которых сформирована группа компаний - ФИО3 «ФИО3».

Таким образом, они преумножали, капитализировали и легализовывали изначально полученные коррупционным способом активы.

В целях создания ложной видимости соблюдения законодательных запретов и ограничений полученное противоправным путем имущество регистрировалось на подконтрольных ФИО25 и ФИО26 лиц.

Судебные инстанции правильно применили к сложившимся правоотношениям положения Конвенции ООН против коррупции от 31.10.2003, статей 10, 208, 235 Гражданского кодекса Российской Федерации, части 1 статьи 11 Федерального закона от 31.07.1995 № 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», пункта 2 статьи 1, статьей 3, 6, 13, 13.3, 14 Федерального закона от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции», пункта 2 Указа Президента Российской Федерации от 04.04.1992 № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы», а также правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенные в постановлении от 29.11.2016 № 26-П «По делу о проверке конституционности подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» в связи с запросом Верховного суда Республики Башкортостан».

По итогам применения названного нормативного регулирования нижестоящие суды пришли к обоснованным выводам о том, что ФИО25 допущены нарушения законодательства о противодействии коррупции в период занятия им государственной должности Российской Федерации. Помимо этого, иные ответчики обосновано отнесены судом к числу выгодоприобретателей от коррупционной деятельности фигуранта, в связи с чем при установленных по делу обстоятельствах в доход государства обращено имущество в виде принадлежащих им акций и долей в уставных капиталах обществ, указанных в резолютивной части решения.

Выводы судов первой и апелляционной инстанции являются правильными, мотивированными и в кассационных жалобах ответчиков по существу не опровергнуты.

В соответствии со статьей 1 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального закона от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции» Российская Федерация является правовым государством, которое относит коррупцию к числу нетерпимых явлений, признает незаконными все формы ее проявления, на основании принципа неотвратимости каждого преследует и привлекает к ответственности за совершение коррупционных правонарушений.

С целью обеспечения системного противодействия коррупции и отмыванию денежных средств, верховенства закона, демократии и прав человека, равенства и социальной справедливости, Российской Федерацией принят и введен в действие Федеральный закон от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции», которым установлены основные принципы противодействия коррупции, правовые и организационные основы предупреждения коррупции и борьбы с ней, меры по минимизации и ликвидации последствий коррупционных правонарушений.

Под самой коррупцией, как определил законодатель, понимаются действия по злоупотреблению служебными полномочиями либо иному незаконному использованию физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде имущества или услуг имущественного характера для себя, третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды другими физическими лицами, в том числе совершение этих деяний от имени или в интересах юридического лица (статья 1 Федерального закона от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции»).

Названным законом и иными нормативными правовыми актами предусмотрены антикоррупционные запреты и ограничения. Их нарушение влечет наступление предусмотренной статьей 13 Федерального закона от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции» уголовной, административной, гражданско-правовой и дисциплинарной ответственности в соответствии с законодательством.

В качестве гражданско-правовых последствий коррупционного поведения подпунктом 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена возможность принудительного изъятия судом у собственника имущества, когда им не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения законным путем.

Предусмотренная законодателем в подпункте 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации ответственность за коррупционное правонарушение является единственной в своем роде мерой по защите общества от коррупции, а статьей 10 этого же Кодекса обязывает суд использовать эту меру для недопущения дальнейшего осуществления ответчиками гражданских прав с незаконно приобретенным имуществом под видом добросовестных участников гражданских правоотношений и получения от этого благ.

Из указанной нормы следует, что имущество, полученное вследствие нарушения установленных антикоррупционным законодательством запретов и ограничений, подлежит обращению исключительно в доход Российской Федерации и не может являться легальным объектом гражданского оборота, быть законным средством платежа и погашения обязательств перед кредиторами, а также находиться у кого-либо на законных основаниях.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в пункте 4.2 Постановления от 29 ноября 2016 года № 26-П изъятие такого имущества, по существу, призвано выступать в качестве неблагоприятного последствия получения государственным служащим доходов от коррупционной деятельности и указывать ему на бессмысленность приобретения имущества на незаконные доходы и, соответственно, бесперспективность коррупционного поведения.

Аналогичный правовой режим установлен нормами международного права, в частности статьи 12 Конвенции ООН против коррупции, которое в силу положений статьи 15 Конституции Российской Федерации и статьи 7 Гражданского кодекса Российской Федерации является составной частью правовой системы Российской Федерации.

В нормах международного права содержится положение о том, что если коррупционные доходы были превращены или преобразованы, частично или полностью, в другое имущество, то изъятие в пользу государства применяется в отношении такого имущества (пункт 4 статьи 31 Конвенции ООН против коррупции).

Совокупность вышеприведенного нормативного регулирования является достаточной для понимания того, что коррупционно нажитое имущество изымается из оборота, а преодоление этого установления и всякие операции с ним относятся к числу недопустимых, оцениваются как легализация и преследуются по закону. Принятие Российской Федерацией правовых мер, направленных на предупреждение коррупции и незаконного личного обогащения, включая возможность изъятия по решению суда имущества, приобретенного на незаконные доходы, согласуется с признаваемыми на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией.

Доводы кассационных жалоб о том, что у ФИО25 и его близких родственников имелись доходы полностью покрывающие расходы по приобретению спорных долей и акций хозяйственных обществ судебной коллегий отклоняются.

Нижестоящие суды установили, что такие доходы не указаны прежде всего самим ФИО25 при предоставлении в налоговую инспекцию деклараций о доходах и имуществе, принадлежащем ему на праве собственности и справок о соблюдении запретов и ограничений, связанных с замещением государственной должности. Вышеприведенные декларации и справки составлены и подписаны ответчиком собственноручно, их подлинность, достоверность и полнота удостоверена им лично и лицами, участвующими в деле не оспаривалась.

Городской и краевой суды обоснованно отказали в назначении по делу финансово-экономической экспертизы имущественного положения ФИО25 и членов его семьи ввиду отсутствия оснований, предусмотренных статей 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства и ремесла, в настоящем деле не имеется.

Доводы жалоб ответчиков о необоснованности выводов судов об источниках происхождения спорного имущества сводятся к переоценке отдельных доказательств его возникновения, что не входит в компетенцию кассационного суда общей юрисдикции.

Суждения кассаторов о неверном применение закона во времени, а также об отсутствии оснований для применения к поведению ответчиков гражданско-правовых последствий, предусмотренных подпунктом 8 пунктом 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации, не основаны на законе и установленных по делу обстоятельствах.

Из них следует, что в период нахождения ФИО25 в системе органов государственной власти действовал Указ Президента Российской Федерации от 04.04.1992 № 361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы».

Согласно его положениям коррупция в органах власти и управления ущемляет конституционные права и интересы граждан, подрывает демократические устои и правопорядок, дискредитирует деятельность государственного аппарата, извращает принципы законности, препятствует проведению экономических реформ. В отношении лиц, находящихся во власти, данным нормативным правовым актом устанавливались запреты: заниматься предпринимательской деятельностью; оказывать любое не предусмотренное законом содействие физическим и юридическим лицам с использованием своего служебного положения в осуществлении предпринимательской деятельности и получать за это вознаграждение, услуги и льготы; выполнять иную оплачиваемую работу на условиях совместительства (кроме научной, преподавательской и творческой деятельности), а также заниматься предпринимательской деятельностью через посредников, а равно быть поверенным у третьих лиц по делам государственного органа, в котором он состоит на службе; самостоятельно или через представителя принимать участие в управлении акционерными обществами, товариществами с ограниченной ответственностью или иными хозяйствующими субъектами.

Аналогичные антикоррупционные нормы были предусмотрены Федеральным законом от 31.07.1995 № 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации».

Вопреки доводам кассационных жалоб, отступление лиц замечающих государственные должности, от названных запретов и ограничений влекло ответственность, установленную действующим законодательством, в том числе гражданско-правовые последствия.

Кроме того, судами первой и апелляционной инстанции обосновано указано, что во время нахождения ФИО25 на государственной службе Гражданский кодекс Российской Федерации содержал статью 169, устанавливающую возможность прекращения права собственности на имущество и его взыскание судом в доход Российской Федерации, если оно было получено по сделке, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности.

Запрет для чиновников на осуществление любого вида предпринимательской и коммерческой деятельности, включая реализацию управленческих функций, были предусмотрены законодательством в период исполнения ФИО25 властных полномочий. Вследствие этого действия последнего, опосредованные коррупционными проявлениями, противоречили основам правопорядка и нравственности и к ним подлежали применению последствия в виде обращения в доход государства всех полученных активов и имущества.

В силу пункта 2 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации положения подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации к настоящему спору применимы, поскольку действия ответчиков, связанные с нарушениями установленных антикоррупционных запретов и ограничений и направленные на легализацию полученного противоправным путем капитала, продолжались в том числе после введения в действие указанной нормы.

Более того, поскольку вытекающие из коррупционных правонарушений ответчиков и легализации полученного в результате их совершения незаконного обогащения права и обязанности – владение спорными акциями и долями в уставном капитале хозяйственных обществ – существовали до настоящего времени, то есть после введения в действие подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации.

На возможность проверки законности приобретения чиновником имущества до ДД.ММ.ГГГГ, а также конституционности данного подхода, Конституционный Суд Российской Федерации указал в определениях от ДД.ММ.ГГГГ №-О по жалобе ФИО20 и от ДД.ММ.ГГГГ №-О по жалобе ФИО21 и ФИО4, оспаривавших, в том числе, обращение в доход государства имущества, полученного ими до 2012 года.

Приведенное нормативно-правовое регулирование и акты его конституционно-правового толкования опровергают доводы кассационных жалоб ответчиков об отсутствии правовых оснований для применения в настоящем деле законодательства о противодействии коррупции, а также положений статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации запрещается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Положениями подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена ответственность за коррупционное правонарушение, повлекшее извлечение противоправного дохода или получение имущества за счет такого дохода, которая во взаимосвязи с частями 1 статей 13, 14 Федерального закона от 25.12.2008 № 273 «О противодействии коррупции» применяется как к физическому, так и юридическому лицу в зависимости от того, кем извлечен незаконный доход и достигнут противоправный результат.

Данный правовой подход согласуется с позицией Конституционного Суда Российской Федерации, содержащейся в определении от 30.06.2020 № 1634-О и свидетельствует о том, что принятие Российской Федерацией правовых мер, направленных на предупреждение коррупции и незаконного личного обогащения, включая возможность изъятия по решению суда имущества, приобретенного на незаконные доходы, соответствует признаваемым на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией.

Истолкование закона иным образом влечет за собой необоснованное исключение из сферы правового регулирования и контроля источников приобретения имущества, в отношении которого имеются бесспорные сведения о его получении от запрещенной законодательством о противодействии коррупции деятельности, что противоречит принципам разумности, законности и справедливости, а также неотвратимости ответственности за совершение актов коррупции, препятствует эффективному противодействию коррупционным проявлениям и способствует незаконному обогащению лиц, которыми проигнорированы антикоррупционные запреты и ограничения.

Доводы кассационных жалоб о необходимости применения к спорным отношениям правил исковой давности заявлялся ранее заявлялся в судах и ему дана правовая оценка.

Приведенный правовой подход согласуется с правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определениях от <данные изъяты>, от <данные изъяты> № <данные изъяты> и от <данные изъяты>

Кроме того судебная коллегия полагает необходимым отметить следующее.

Конституционный Суд Российской Федерации в определении Конституционного Суда РФ от 19.12.2019 N 3559-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки ФИО4 на нарушение конституционных прав ее несовершеннолетней дочери ФИО5 пунктом 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации и частями 1 и 2 статьи 17 Федерального закона "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" разъяснил, что в соответствии с оспариваемой статьей 17 Федерального закона "О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам" рассмотрение дела по заявлению прокурора об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого государственным (муниципальным) служащим не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, осуществляется в порядке гражданского судопроизводства. Поскольку каких-либо специальных сроков исковой давности указанным Федеральным законом не установлено, к соответствующим правоотношениям подлежат применению правила о сроке исковой давности, установленные Гражданским кодексом Российской Федерации, в том числе оспариваемым пунктом 1 статьи 200 данного Кодекса, закрепляющим общее правило о начале течения срока исковой давности со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, законодатель в пределах своей дискреции вправе устанавливать, изменять и отменять сроки исковой давности в зависимости от цели правового регулирования и дифференцировать их при наличии к тому объективных и разумных оснований, а также закреплять порядок их течения во времени, с тем чтобы обеспечивались возможность исковой защиты права, стабильность и предсказуемость правового статуса субъектов правоотношений. Соответственно, пункт 1 статьи 200 ГК Российской Федерации сформулирован так, что наделяет суд необходимыми полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела (определения от ДД.ММ.ГГГГ N 456-О-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 1756-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 534-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 516-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 1555-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 2071-О, от ДД.ММ.ГГГГ N 2309-О и др.).

Поскольку иск предъявлен до истечения срока исковой давности после того как прокурору стало известно о нарушении права и о том, кто является надлежащими ответчиками по иску о защите этого права, то указанный иск во всяком случае предъявлен в пределах срока исковой давности.

Вопреки доводам кассаторов нарушений правил территориальной и родовой подсудности при рассмотрения настоящего дела не допущено.

В соответствии с частью 1 статьи 31 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации иск к нескольким ответчикам, проживающим или находящимся в разных местах, предъявляется в суд по месту жительства или адресу одного из ответчиков по выбору истца.

Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций верно исходили из того, что иск принят к производству Лабинским городским судом Краснодарского края по месту нахождения одного из ответчиков – ФИО86, зарегистрированного по адресу: <адрес>, без нарушения правил родовой и территориальной подсудности, установленных статьями 22, 24, 28 и 31 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Кроме того, как следует их пунктов 1, 4.1, 4.2 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 29.11.2016 № 26-П, Обзора судебной практики по делам по заявлениям прокуроров об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, утвержденном Президиумом Верховного суда Российской Федерации 30.06.2017, дела по искам прокуроров об обращении в доход Российской Федерации в порядке подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации имущества, полученного в нарушении законодательства о противодействии коррупции, рассматриваются в качестве суда первой инстанции районным судом по месту жительства (адресу местонахождения нахождения) ответчика.

Также суды пришли к обоснованному выводу, что настоящий спор в силу положений статьи 225.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не носит экономического характера и, исходя из предмета исковых требований, их правового и фактического обоснования, не подлежит разрешению арбитражным судом.

В настоящем деле истец не является участником какого-либо общества, осуществляющего хозяйственную и иную экономическую деятельность, представляет интересы государства и всего общества в целом по противодействию коррупции, выступает в защиту интересов государственного управления, верховенства закона и прав граждан, равенства и социальной справедливости.

Как следует из постановления Конституционного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №-П, прокурор, предъявляя иск в интересах другого лица, действует как должностное лицо прокуратуры Российской Федерации и не является субъектом спорных материальных правоотношений, но в качестве лица, участвующего в деле, он пользуется соответствующими процессуальными правами. Наделение прокурора процессуальными правами и возложение на него процессуальных обязанностей истца в соответствии с частью 2 статьи 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не делает прокуратуру стороной материально-правового правоотношения.

Требования прокурора направлены на обращение в доход Российской Федерации акций, долей в уставном капитале хозяйственных обществ, полученных в результате актов коррупции, посягающих на законные интересы общества и государства, и легализации незаконного обогащения.

Учитывая изложенное, ссылка ответчиков в кассационных жалобах на пункт 2 части 1 статьи 225.1 Арбитражного кодекса Российской Федерации основана на неверном толковании процессуального закона.

Вопреки доводам кассационных жалобах, нарушений права на судебную защиту, принципов состязательности и равноправия сторон судами не допущено. Доказательства по делу исследованы, а заявленные ходатайства разрешены в установленном законом порядке.

Соответствующие доводы ответчиков о нарушении судами первой и апелляционной инстанций норм процессуального права сводятся к субъективному толкованию приведенных принципов гражданского процесса в контексте занятой ими по делу позиции, а также отношения к результатам рассмотрения судами заявленных ходатайств, сбора и исследования доказательств по делу, оценке их необходимого и достаточного объема.

Несогласие с оценкой доказательств и с установленными судом обстоятельствами дела само по себе не может служить основанием для пересмотра в кассационном порядке вступивших в силу судебных постановлений, поскольку оценка доказательств и отражение ее результатов в судебных актах является проявлением дискреционных полномочий судов первой и апелляционной инстанций, необходимых для осуществления правосудия и вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти.

Суд кассационной инстанции не вправе переоценивать доказательства и устанавливать иные обстоятельства, отличающиеся от установленных судами нижестоящих инстанций, в силу своей компетенции, предусмотренной Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.

Приведенные в кассационных жалобах доводы не свидетельствуют о наличии предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены либо изменения обжалуемых судебных постановлений в кассационном порядке.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не находит оснований для отмены состоявшихся по делу судебных постановлений.

Руководствуясь статьями 379.6, 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Лабинского городского суда Краснодарского края от 23 октября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 27 февраля 2024 года оставить без изменения, кассационные жалобы – без удовлетворения.

Председательствующий Дурнева С.Н.

Судьи Самойлова Е.В.

Грымзина Е.В.