Вдовенков Михаил Владимирович

Судья У. Дело <данные изъяты>

<данные изъяты>

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

<данные изъяты> <данные изъяты>

Судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда в составе председательствующего Ш.

судей К.., П.

с участием

прокурора Б.,

потерпевшей Т.

представителя потерпевшей адвоката К.

адвокатов Ф., Ч.

Б.

осужденных В., К., К.,

переводчика Р.

помощника судьи, ведущего

протокол судебного заседания П.

рассмотрев в открытом судебном заседании <данные изъяты> в режиме видеоконференц-связи уголовное дело в отношении В., К. М. и К.

по апелляционным жалобам осужденного К., адвокатов Ф. в защиту интересов осужденного В., С. в защиту интересов осужденного К. и Б. в защиту интересов осужденного К.

на приговор <данные изъяты> городского суда <данные изъяты> от <данные изъяты>, которым

В., <данные изъяты>

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ к 08 (восьми) годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

К., <данные изъяты>

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ к 08 (восьми) годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

К., <данные изъяты>

осужден по п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ к 09 (девяти) годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Срок отбытия наказания В., К. и К. исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

Зачтено в срок отбывания В., К. и К. наказания время содержания каждого из них под стражей с <данные изъяты> до дня вступления приговора в законную силу из расчета, произведенного в соответствии с п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК Р...

Показать ещё

...Ф (один день содержания под стражей за один день лишения свободы).

За гражданским истцом Т. признано право на удовлетворение гражданского иска о взыскании ущерба, причиненного преступлением, в порядке гражданского судопроизводства.

Постановлено взыскать с В., К. и К. в пользу потерпевшей Т. в счет компенсации морального вреда по 100 000 (сто тысяч) рублей с каждого.

Апелляционное представление государственного обвинителя Х. отозвано.

Заслушав доклад судьи К.

объяснения осужденных В., К., К., адвокатов Ф. в защиту интересов осужденного В., Ч. в защиту интересов осужденного К. и Б. в защиту интересов осужденного К., поддержавших доводы апелляционных жалоб, потерпевшей Т. и её представителя - адвоката К., возражавших против удовлетворения апелляционных жалоб, мнение прокурора Б., полагавшей приговор оставить без изменения.

судебная коллегия,

У С Т А Н О В И Л А:

В., К. и К. признаны виновными в грабеже, то есть открытом хищении чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище, с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, в особо крупном размере, то есть в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ.

Преступление совершено при обстоятельствах, установленных судом и подробно изложенных в приговоре.

Допрошенные в судебном заседании В. и К. виновным себя в инкриминированном деянии признали частично, К. отрицал свою причастность к совершению данного преступления.

В апелляционной жалобе осужденный К. выражает несогласие с постановленным в отношении него приговором, считая его необоснованным и суровым. Оспаривает объем похищенного, поскольку ни следствием, ни судом не было установлено происхождение якобы похищенных валютных денежных средств, не подтверждено их наличие у потерпевших в момент совершения преступления. Кроме того, стоимость похищенных ювелирных изделий является явно завышенной, поскольку все они были в употреблении, и в данном случае их следует расценить как лом. Также ничем документально не подтверждено наличие у потерпевших 3 050 000 рублей. Считает, что при назначении ему (К.) наказания судом не в полной мере учтены данные о его личности (при этом не уточняет какие конкретно данные о личности не были учтены), в связи с чем назначенное наказание является чрезмерно суровым. Утверждает о том, что в материалах дела отсутствует аудиопротокол судебного заседания. Просит приговор изменить и смягчить назначенное ему наказание.

В апелляционной жалобе, поданной в защиту интересов осужденного К., адвокат С., считает постановленный в отношении его подзащитного приговор незаконным и необоснованным. Подробно анализируя показания К., утверждает о том, что этим показаниям судом неправомерно дана критическая оценка. Дает подробный анализ показаниям потерпевшей Т., обращая внимание на их противоречивость. Так, первоначально допрошенная следственными органами потерпевшая Т. показала о том, что никого из нападавших опознать не сможет, а впоследствии она уверенно опознала К. как одного из четверых мужчин, совершивших в отношении нее преступление, по телосложению, росту и голосу. В ходе судебного разбирательства потерпевшая Т. пояснила, что халат, накинутый на её голову с целью ограничения обзора держал К. учетом изложенного считает, что показания потерпевшей Т. в части описания К. как присутствовавшего при совершении в отношении нее преступления, следует признать недопустимыми доказательствами, поскольку потерпевшая не могла уверенно опознать его подзащитного и сама не уверена в событиях, произошедших в установленный следствием день.

Оспаривает объем и стоимость похищенного имущества. Так, стоимость ювелирных изделий, изъятых в ходе обыска по месту жительства В., К. и К. установлена на основании экспертного заключения, при этом экспертами была определена только их рыночная стоимость, тогда как их фактическая стоимость на момент совершения преступления не установлена.

Кроме того, потерпевшая Т. не является собственником якобы похищенного у нее имущества, поскольку последняя на предварительном следствии и в суде не могла идентифицировать изделия из золота, якобы похищенные у нее, а описала их только после предъявления этих изделий следователем, в дальнейшем в судебном заседании пояснила, что находится в разводе и в настоящее время сожительствует с Е. Свидетель Е. в суде подтвердил, что является вдовцом, золотые украшения весом 01 кг. принадлежали умершей жене, а дом, приобретенный в прежнем браке в <данные изъяты>, впоследствии был продан. Таким образом, денежные средства, о похищении которых заявила Т. не являются имуществом, совместно нажитым с Е., а являются личным имуществом последнего и не могут быть взысканы в пользу потерпевшей Т. С учетом изложенного утверждает, что процессуальный статус Е. как свидетеля, установлен неправильно. Ставит под сомнение сам факт наличия необнаруженных следствием золотых украшений весом 01 килограмм, поскольку украшения, изъятые у В., частично являлись бижутерией, частично состояли из серебра, при том, что потерпевшая Т. утверждала, что все похищенные ювелирные изделия были из золота.

Обращает внимание на то, что состав похищенного имущества установлен только на основании показаний потерпевшей Т., её сына Т. и свидетеля Е., однако данные свидетели очевидцами произошедшего не были и о событиях им стало известно непосредственно от потерпевшей. Их показания являются непоследовательными и противоречивыми, чему судом не дано соответствующей оценки.

Оспаривает достоверность и допустимость в качестве доказательства заключения экспертизы от 14.05.2021г. за <данные изъяты>, определившей стоимость похищенного. Далее подробно анализируя действующее законодательство, в том числе Федеральный закон от 29.07.1998г. № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации», утверждает, что эксперт А., проводившая экспертизу, не обладает в достаточной степени знаниями и опытом в производстве товароведческих (оценочных) экспертиз, поскольку у нее отсутствует квалификационный аттестат по оценке движимого имущества. Отмечает, что в нарушение действующего закона заключение выполнено коммерческой организацией. В связи с изложенным сторона защиты считает, что указанное экспертное заключение является недопустимым доказательством.

Дает свою оценку показаниям свидетеля А., Ч. и Н., подробно анализируя их.

При таких обстоятельствах, а также учитывая, что стоимость похищенных предметов, предъявленных экспертам, по состоянию на 02.12.2000г. составляет 748 689 руб. 63 коп., что является крупным, а не особо крупным ущербом, то действия осужденных подлежат переквалификации на менее тяжкий состав преступления.

Обращает внимание на то, что в деле отсутствуют судебные решения, на основании которых проводилось оперативно-розыскное мероприятия «Снятие информации с технических каналов связи». В связи с чем у стороны защиты имеются подозрения о проведении ОРМ без соответствующих постановлений суда.

Утверждает о нарушении права К. на защиту, поскольку при задержании, допросе в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также при избрании меры пресечения он был лишен возможности пользоваться услугами переводчика. Соответственно не были вручены ему переводы на молдавский язык соответствующих процессуальных следственных и судебных документов. Кроме того, при задержании К. не было предоставлено право на телефонный звонок, не извещено посольство или консульство Республики Молдова.

Просит обжалуемый приговор изменить, признать незаконным экспертное заключение <данные изъяты> от 14.05.2021г., переквалифицировать действия К. на п. «в, г, д» ч. 2 ст. 161 УК РФ.

В апелляционной жалобе адвокат Б. (ранее Б.) В. действуя в защиту интересов осужденного К., считает, что вина её подзащитного в инкриминированном преступлении не доказана. Полагает, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Утверждает о том, что в нарушение действующего законодательства потерпевшая Т. перед предъявлением К. для опознания не допрашивалась. Оспаривает протокол опознания потерпевшей её подзащитного, считая его недопустимым доказательством, поскольку последняя не сообщила индивидуальных примет, позволивших ей выделить К. среди других лиц, участвовавших в опознании, которые были другой национальности. Впоследствии потерпевшая сообщила о том, что узнала К. по фразе «руки за спину», которую последний не произносил. Более того, в первоначальных показаниях, данных сразу после совершения преступления, потерпевшая Т. утверждала, что внешне никого из нападавших опознать не сможет, поскольку сидела с опущенной вниз головой и прикрытая халатом, и не уверена, что сможет кого-либо опознать по голосу. Далее дает подробных анализ показаний потерпевшей Т. протокола опознания ею К. Обращает внимание на то, что доводы потерпевшей Т. о том, что К. связывал ей во второй раз скотчем руки опровергается заключением экспертов от 04.02.2021г. об отсутствии на фрагментах клейкой ленты на частях свитерах и портупеи следов пота, принадлежащего К. Следы обуви, изъятые с места происшествия, согласно заключения эксперта её подзащитному не принадлежат.

Анализируя показания потерпевшей Т., свидетелей Е. (сожителя потерпевшей), Т. (сына Т.) считает их непоследовательными и противоречивыми. Полагает, что показания других допрошенных по делу лиц не свидетельствуют о причастности её подзащитного к совершенному преступлению.

Утверждает о недопустимости в качестве доказательств показаний свидетеля Н., являющегося оперативным сотрудником ГУ МВД России по <данные изъяты>, поскольку последний не назвал источник своей осведомленности о причастности К. к нападению на Т.

Оспаривает показания свидетеля М. (следователя СО ОМВД России по г.о. <данные изъяты>, утверждая о её заинтересованности в исходе дела.

Утверждает о том, что её подзащитный не был в полном объеме ознакомлен с материалами уголовного дела, что подтверждается заключением специалиста, представленным стороной защиты, согласно которому подпись в графе за 09.07.2021г. выполнена не К., а другим лицом. Однако указанному заключению специалиста судом необоснованно дана критическая оценка. Таким образом, К. и его защитник Б. не были в полном объеме ознакомлены с материалами уголовного дела, а именно с т. <данные изъяты> л.<данные изъяты> и полностью с томом <данные изъяты>.

В приговоре не приведены показания К. о том, что обнаруженные в ходе обыска по месту жительства предметы, в том числе бинокль, предмет, схожий с электрошокером, и т.д. принадлежали Г., и никакой оценки этому судом не дано.

Далее приводит доводы об отсутствии судебных решений, в соответствии с которыми проводилось оперативно-розыскное мероприятие «Снятие информации с технических каналов связи», оспаривает заключение экспертизы о стоимости похищенного имущества, ненадлежащей квалификации экспертов, неустановлении судом размера и стоимости похищенного имущества, которые аналогичны доводам, приведенным в апелляционной жалобе адвоката С.

Обращает внимание на показания К. и В., которые в ходе судебного заседания утверждали о непричастности К. к преступлению, совершенному в отношении Т. Сам К. также отрицал свое участие в указанном преступлении. Кроме того, приговор не содержит описания фактических обстоятельств и конкретных действий её подзащитного, связанных с открытым завладением имуществом потерпевшей.

Утверждает о нарушении права К. на защиту, поскольку при задержании, допросе в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также при избрании меры пресечения он был лишен возможности воспользоваться услугами переводчика. Соответственно не были вручены ему переводы на молдавский язык соответствующих процессуальных, следственных и судебных документов. При обыске по месту жительства К. и К., в ходе которого было обнаружено украшение, якобы принадлежавшее потерпевшей Т., однако составленный по этому поводу протокол не был подписан К. и К., а само следственное действие проведено в отсутствие переводчика без разъяснения прав указанным лицам. При задержании К. не было предоставлено право на телефонный звонок.

Полагает заслуживающим внимания и суровость назначенного её подзащитному наказания. Судом не в полной мере учтены смягчающие его вину обстоятельства: то, что К. положительно характеризуется по месту жительства, ранее к уголовной ответственности не привлекался, и на его иждивении находится престарелая мать. С учетом изложенного считает, что исправление К. возможно без изоляции последнего от общества.

Наряду с этим, полагает, что вина её подзащитного в инкриминированном преступлении не доказана, в связи с чем просит приговор в отношении него отменить и оправдать К. за отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного п. «б» ч.3 ст. 161 УК РФ.

В апелляционной жалобе, поданной в защиту интересов осужденного В., адвокат Ф. считает постановленный в отношении него приговор незаконным, необоснованным и несправедливым. Далее приводит доводы, аналогичные доводам, изложенным в апелляционной жалобе адвоката С., в которых оспаривает стоимость и размер похищенного имущества и соответственно квалификацию содеянного, заключение эксперта <данные изъяты> от 14.05.2021г. о стоимости имущества, квалификацию экспертов, а также о том, что потерпевшая Т. не является собственником похищенного имущества, с приведением анализа показаний самой потерпевшей и свидетеля Е.

Утверждает о том, что подпись в графике ознакомления с материалами уголовного дела выполнена не самым В., а другим лицом, при этом судом не дано надлежащей оценки данному обстоятельству. О допущенных нарушениях в ходе предварительного расследования свидетельствует и заключение специалиста, согласно которому в графе за 09.07.2021г. графика ознакомления с материалами уголовного дела подпись выполнена не К., а другим лицом.

Обращает внимание на смягчающие вину его подзащитного обстоятельства, в том числе на то, что В. ранее не судим, к уголовной, административной и иной ответственности не привлекался, положительно характеризуется по месту жительства, на учетах в ПНД и НД не состоит, на его иждивении находятся несовершеннолетние дети. Кроме того, он осуществляет уход за нетрудоспособной Н.

Просит приговор в отношении В. изменить, переквалифицировать его действия с п. «б» ч.3 ст. 161 УК РФ на п. «а» ч.2 ст. 161 УК РФ, по которой назначить наказание с учетом требований ст. 61, 62 и 64 УК РФ.

В возражениях на апелляционные жалобы, поступивших от представителя потерпевшей Т. – адвоката К., последний просит оставить их без удовлетворения, при этом подробно анализирует собранные по делу доказательства.

Судебная коллегия, проверив материалы уголовного дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы апелляционных жалоб и поступивших на них возражений, находит приговор законным и обоснованным по следующим основаниям.

Вина В., К. и К. в грабеже, то есть открытом хищении чужого имущества (принадлежавшего Т.), группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище, с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, в особо крупном размере, подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств, анализ которых приведен в приговоре.

Так, из показаний потерпевшей Т., данных в судебном заседании, усматривается, что <данные изъяты> в тот момент, когда она открыла дверь дома с целью выйти на улицу, в дом ворвались четверо человек в темной одежде с балаклавами на головах, на руках которых находились матерчатые строительные перчатки. Затем ёй (Т.) двое нападавших скрутили руки, третий накинул на голову халат, и положили её на диван. Один из нападавших стал выяснять кто находится дома, требовал ключи от сейфа и сообщить местонахождение денег. Когда она (Т.) начала задыхаться, то несколько отодвинули халат, но обзор все равно был ограничен. Далее В. дал ей стакан воды, а К. держал халат перед её лицом. При этом двое нападавших всегда находились рядом с ней, а двое других перемещались по дому. Позднее ей (Т.) замотали голову халатом, связали ноги, перетащили в гостиную на диван, после чего привязали портупеей к дивану. Слышала как один из нападавших, впоследствии оказавшийся К., требовал, чтобы она (Т.) ложилась лицом вниз с руками за спиной, а также он же связывал её во второй раз. В доме находилось 2 сейфа, один из которых оружейный - на 2-ом этаже, второй, расположенный при входе в подвал. В результате ограбления были похищены денежные средства и ювелирные украшения, принадлежавшие ей и супругу, при этом часть ювелирных украшений принадлежала его первой супруге. Она (Т.) освободилась через 15 минут и позвонила мужу, сообщив о произошедшем ограблении.

В ходе предварительного расследования потерпевшая Т. уверенно опознала В., К. и К. по телосложению и росту, а последнего еще и по голосу, внушавшего доверие. Составленные по этому поводу протоколы опознания указанных лиц оглашены в ходе судебного разбирательства. При этом потерпевшая Т.подтвердила их достоверность, в том числе и опознание К., в частности, по голосу.

Свидетель Е. (супруг потерпевшей) подтвердил, что об обстоятельствах ограбления ему стало известно от жены. По приезду в домовладение он (Е.) обнаружил лист забора, который был откручен, и понял, что нападавшие проникли со стороны соседнего участка. В доме порядок был частично нарушен, оба сейфа открыты ключами, которые нападавшие взяли у его супруги, запугав её. В сейфе, расположенном на первом этаже хранилось 750 000 рублей, 1 кг. золота и 10 000 долларов США, а в сейфе на 2-ом этаже денежные средства в размере 2 300 000 рублей, 2000 турецких лиц и золото Т. массой 500 граммов. После смерти своей первой супруги он взвешивал золото, сейчас оно принадлежит его детям.

Согласно показаниям свидетеля Н. (старшего оперуполномоченного по особо важным делам ГУ МВД России по <данные изъяты>) в связи с получением информации о возможной причастности к нападению на Т. В. было установлено, что последний ранее доставлялся в отдел полиции, в том числе совместно с К. в связи с подозрением в совершении преступлений, в соответствии с постановлением Московского областного суда о снятии информации и детализации их мобильных телефонов была проведена детализация телефонных переговоров, согласно которой выявлено, что они часто созваниваются. Однако на момент совершения преступлений их мобильные телефоны находились по месту их проживания. В дальнейшем по материалам видеофиксации было установлено, что В. на своем автомобиле вместе с К. и Н. выезжали в <данные изъяты> за день до совершения преступления, при этом их мобильные телефоны всегда оставались дома. Впоследствии была получена информацию, что в состав преступной группы входит К., который в ходе нападений контролирует поведение потерпевших. Похищенные денежные средства распределялись между всеми соучастниками.

Приведенные доказательства обоснованно признаны судом достоверными и положены в основу приговора, поскольку согласуются между собой и с другими материалами уголовного дела, в частности, с

- протоколом осмотра места происшествия и изъятием в том числе, следа подошвы обуви, фрагмента липкой ленты серого цвета, женского свитера розового цвета;

- заключением судебно-биологической экспертизы вещественных доказательств установившей, что следы пота на фрагменте клейкой ленты (объект <данные изъяты>) на свитере произошли от К., следы пота (объекты № <данные изъяты>) на фрагменте клейкой ленты, непосредственно прилегающего к рукавам свитера, и фрагменте клейкой ленты принадлежат В., следы пота (объект <данные изъяты>) на портупее являются смешанными, произошли от двух или более лиц, двое из которых лица мужского генетического пола, в том числе в них присутствует пот Т. Следы пота (объекты № <данные изъяты>) на фрагментах клейкой ленты на свитере являются смешанными произошли от трех и более лиц, двое из которых лица мужского генетического пола;

- протоколом осмотра места происшествия от <данные изъяты> - автомобиля, принадлежавшего В., и изъятием мужской балаклавы, 1 пары перчаток с двойным латексным обливом в упаковке, бинокля черного цвета в чехле;

- протоколом обыска по месту жительства В. и обнаружением в том числе электрошокового устройства, 3 радиостанций, мобильных телефонов, части похищенного имущества: ювелирных изделий, денежных средств закрепленных резинкой достоинством 2000 рублей в количестве 65 штук, 162 купюр достоинством 1000 рублей, денежные средства в размере 13550 рублей, денежные купюры номиналом 10 евро;

- протоколом обыска по месту жительства К. и К., в ходе которого изъяты, в том числе мобильные телефоны, предмет, конструктивно похожий на пистолет, бинокль, предмет конструктивно схожий с электрошокером, женские серьги;

- протоколом осмотра предметов, изъятых по месту жительства В., а также К. и К., в ходе которого потерпевшая Т. опознала украшения как принадлежавшие ей и похищенные в результате ограбления <данные изъяты>;

- заключением оценочной геммологической судебной экспертизы, согласно которой оценены ювелирные изделия, изъятые по месту жительства В., рыночная стоимость которых по состоянию на <данные изъяты> оставила 748 689 руб. 63 коп.;

- протоколом осмотра документов, составленных в ходе оперативно-розыскных мероприятий «Снятие информации с технических каналов связи», оптических дисков «CD-R» с рассекреченными результатами вышеупомянутого ОРМ, согласно которому абонентские номера, находящиеся в пользовании К., К. и В. <данные изъяты> были не активны, в сети не находились, а <данные изъяты> эти номера стали активными, <данные изъяты> номер К. активен в месте нахождения в <данные изъяты>.

Следует отметить, что в ходе судебного разбирательства В. и К. не отрицали своего участия в ограблении потерпевшей Т.

Проанализировав эти и другие собранные по делу доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о виновности В., К. и К. в инкриминированном деянии и дал правильную правовую оценку их действиям.

Следует отметить, что показаниям В., К. и К. судом в состоявшемся приговоре дана надлежащая оценка.

То обстоятельство, что на фрагментах клейкой ленты, в том числе, прилегающих к рукавам свитера потерпевшей, а также портупее, изъятых с места происшествия, обнаружены следы пота, которые согласно заключению судебно-биологической экспертизы вещественных доказательств не принадлежат К., не свидетельствует о невиновности последнего в инкриминированном деянии, поскольку его вина в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч.3 ст. 161 УК РФ, подтверждена вышеприведенными доказательствами.

Размер и объем похищенного имущества, в том числе денежных средств в российских рублях и иностранной валюте, ювелирных изделий, установлен исходя из последовательных показаний как самой потерпевшей Т., так и её супруга Е., с учетом заявления Т. в правоохранительные органы о привлечении к уголовной ответственности неизвестных лиц, совершивших в отношении нее преступление <данные изъяты>, с указанием веса похищенных ювелирных изделий и суммы денежных средств, заключения оценочной геммологической судебной экспертизы, не доверять которым оснований у суда первой инстанции не имелось. При этом судом правомерно установлено, что похищенное имущество являлось общей собственностью супругов, что последними не оспаривалось.

Что касается заключения оценочной геммологической судебной экспертизы от 14.05.2021г. за <данные изъяты>, определившей стоимость части ювелирных изделий, похищенных в результате нападения на Т. и изъятых по месту жительства В., то судом первой инстанции проверялась достоверность и допустимость его в качестве доказательства. С выводами суда по данному вопросу судебная коллегия согласна.

В то же время, судебная коллегия отмечает, что вопреки доводам авторов апелляционных жалоб указанное экспертное исследование было проведено и подготовлено соответствующее заключение двумя экспертами, при этом одна из них – А. является экспертом-оценщиком, а вторая – С. – экспертом-геммологом. Оба эксперта обладают соответствующими знаниями каждый в своей области, что подтверждено соответствующими документами об образовании и их квалификации, копии которых приложены к оспариваемому заключению.

Допрошенная в судебном заседании эксперт-оценщик А. подтвердила выводы экспертизы и дала разъяснения по вопросам, поставленным участниками процесса.

При этом судом правомерно оценены критически рецензия на заключение вышеуказанной экспертизы, представленная стороной защиты, и показания специалиста Г., подготовившего данную рецензию.

Утверждение адвоката Б. о том, что протокол опознания потерпевшей Т. её подзащитного К. является недопустимым доказательством, судебная коллегия находит несостоятельным.

Из материалов уголовного дела усматривается, что в ходе дополнительного допроса <данные изъяты> потерпевшая Т. описала приметы нападавших и сообщила, что сможет их опознать как по телосложению, так и по голосам.

Согласно протоколу от <данные изъяты> потерпевшая в присутствии адвоката Б. опознала К. как лицо, участвовавшее в её ограблении <данные изъяты>, по телосложению, росту и голосу, а также по сказанной мужчиной фразе «руки за спину». Указанный процессуальный документ подписан всеми участниками данного следственного действия при отсутствии замечаний.

Утверждения авторов апелляционных жалоб о нарушении права К. и К. – граждан Республики Молдова на защиту, поскольку при задержании, допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также при избрании меры пресечения они были лишены возможности пользоваться услугами переводчика, проверены судебной коллегией и подтверждения не нашли.

Как следует из материалов уголовного дела, К. при задержании, допросе в качестве подозреваемого <данные изъяты>, обвиняемого <данные изъяты> и <данные изъяты> указал, что в услугах переводчика не нуждается, русским языком хорошо владеет, копию обвинительного заключения он получил на русском языке, в ходе предварительного слушания также отказался от услуг переводчика, однако <данные изъяты> в судебном заседании заявил, что русским языком не владеет и нуждается в услугах переводчика.

Следует отметить, что переводчик с молдавского языка и обратно уже участвовал в судебном заседании, осуществляя перевод для К., и с указанной даты стал осуществлять перевод для двоих – К. и К.

Что касается К., то он при задержании, допросе в качестве подозреваемого <данные изъяты> в присутствии защитника от подписи отказался, при этом право пользоваться услугами переводчика разъяснялось; при разъяснении <данные изъяты> ему прав, предусмотренных ст. 47 УПК РФ, указал, что в услугах переводчика не нуждается, а в протоколе допроса в качестве обвиняемого от этой же даты собственноручно написал, что показания давать не желает. Постановлением следователя от <данные изъяты> К. назначен переводчик с молдавского языка и обратно, поскольку последний русским языком владеет не в полной мере. Впоследствии переводчиком он был обеспечен, обвинительное заключение с переводом на молдавский язык было ему вручено.

Тот факт, что протокол обыска по месту жительства К. и К. от <данные изъяты> не был подписан ими, как утверждает сторона защиты в виду отсутствия переводчика, не влияет на допустимость в качестве доказательства протокола данного следственного действия, поскольку на тот момент правом воспользоваться услугами переводчика они не пожелали, несмотря на соответствующие разъяснения.

Согласно протоколам задержания от <данные изъяты> К. и К. правом на телефонный звонок каждый из них воспользоваться не пожелал, сообщение о задержании К. было направлено в консульство Республики Молдова, а о задержании К. – в посольство Республики Молдова в РФ и МИД РФ.

Доводы стороны защиты о том, что К. не в полном объеме выполнил требования ст. 217 УПК РФ, поскольку подпись в графике ознакомления с материалами уголовного дела в строке за 09.07.2021г. выполнена не К., а также о том, что адвокат Б. (Б.) не полностью ознакомлена с материалами уголовного дела, проверялись в ходе судебного разбирательства и мотивированно опровергнуты в состоявшемся приговоре.

Представленному стороной защиты заключению специалиста по данному вопросу судом дана надлежащая оценка, с которой судебная коллегия согласна.

Кроме того, судом правомерно указано, что К., В. и их защитниками в полном объеме ознакомлены с материалами уголовного дела, поскольку соответствующие протоколы подписаны указанными участниками уголовного судопроизводства при отсутствии каких-либо замечаний по этому поводу.

Судебное разбирательство проведено с соблюдением принципа состязательности сторон. Судом созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Заявленные ими ходатайства разрешены в установленном законом порядке.

После ознакомления с материалами уголовного дела, в том числе протоколом судебного заседания, с участием переводчика каких–либо замечаний на указанный процессуальный документ от осужденного К. не поступило.

В то же время заявлений от осужденного К. по поводу ознакомления с аудиопротоколом судебного заседания не поступало.

Судебная коллегия отмечает, что в материалах уголовного дела содержатся диски с аудиозаписью судебного заседания, за исключением аудиозаписи двух заседаний – от 01.02.2022г. и 29.03.2022г. в связи с технической неисправностью звукозаписывающего устройства, о чем составлены соответствующие акты.

Доводы авторов апелляционных жалоб о суровости назначенного В., К. и К. наказания судебная коллегия находит неубедительными.

Суд, решая этот вопрос, исходил из характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновных, смягчающих наказание обстоятельств – у К. и В. – частичного признания вины и раскаяния в содеянном, а также нахождения у последнего на иждивении малолетних детей, отсутствия смягчающих обстоятельств у К. и отсутствия отягчающих обстоятельств у всех осужденных. Приняты во внимание и то, что В., К. и К. ранее не судимы, совершили преступление впервые, на учетах у врачей нарколога и психиатра не состоят, по месту жительства характеризуются положительно, у каждого из них на иждивении находятся нетрудоспособные родственники, а также состояние здоровья К. и К.

Определенный В., К. и К. срок лишения свободы не противоречит принципу справедливости.

Оснований для применения в отношении них положений ч.6 ст.15, ст. 64 и ст.73 УК РФ судом первой инстанции не усмотрено. Не находит таковых и судебная коллегия.

Вид исправительного учреждения В., К. и К. определен верно, в соответствии с положениями п. «в» ч.1 ст. 58 УК РФ.

За потерпевшей Т. правомерно признано право на удовлетворение гражданского иска о взыскании с В., К. и К. стоимости невозвращенного похищенного имущества в размере 5 553 710 рублей в порядке гражданского судопроизводства. Решение по этому вопросу надлежаще мотивировано в приговоре.

Исковые требования потерпевшей Т. к В., К. и К. о возмещении морального вреда, причиненного преступлением, разрешены в соответствии с законом. Судебная коллегия считает, что определенный судом размер денежной компенсации морального вреда является разумным, справедливым, соответствующим обстоятельствам дела, степени перенесенных потерпевшей физических и нравственных страданий. При этом учтены данные о личности осужденных, в том числе степень вины каждого из них, а также их материальное положение.

Нарушений, закона, влекущих отмену или изменение приговора, судебной коллегией не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст.389.13, 389.20, 389.28, ч.2 ст.389.33 УПК РФ, судебная коллегия,

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Приговор <данные изъяты> городского суда <данные изъяты> от <данные изъяты> в отношении В., К. М. и К. оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного К., адвокатов Ф. в защиту интересов осужденного В., С. в защиту интересов осужденного К. и Б. в защиту интересов осужденного К.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в Первый кассационный суд общей юрисдикции по правилам п. 1 ч. 1, п. 1 ч. 2 ст. 401.3 УПК РФ в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу судебного решения путем подачи в суд первой инстанции кассационной жалобы, а осужденными, содержащимися под стражей, - в тот же срок со дня вручения копии судебного решения, вступившего в законную силу.

В случае подачи сторонами кассационных жалоб или представления осужденные вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи

Свернуть