Арасланова Ольга Рафаиловна

Дело № ( №

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

<адрес> ДД.ММ.ГГГГ

Индустриальный районный суд <адрес> в составе

председательствующего судьи Еловикова А.С,

при секретаре Губиной О.А

прокурора Егорова Р.Р.

с участием истца – КВВ

представителя истца - Сениной О.Ю по доверенности

представителя ответчика – Араслановой О.Р по доверенности,

третьего лица – КЕС

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску КВВ к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> « Городская клиническая больница <данные изъяты> » третье лицо: КЕС о взыскании компенсации морального вреда

у с т а н о в и л :

КВВ обратился в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения <адрес> «Городская клиническая больница <данные изъяты> <данные изъяты>» о взыскании компенсации морального вреда. В обосновании иска указал, что является супругом КЕС и отцом, родившегося мертвым ребенка в ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>

В родильном отделении ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» его супруге была оказана некачественная и несвоевременная медицинская помощь. В связи с некачественным оказанием медицинской помощью и смертью его ребенка, истец обратился с заявлением в прокуратуру <адрес>.

По результатам обращения в рамках решения вопроса о возбуждении уголовного дела следственным отделом по <адрес> была назначена и проведена судебно-медицинская экспертиза в ГБУЗ «Бюро СМЭ» МЗ <адрес>.

Согласно выводам экспертов был установлен дефект оказания медицинской помощи на стационарном этапе в ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» несвоевременное, зап...

Показать ещё

...оздалое установление диагноза, «<данные изъяты>».

При поступлении КЕС в родильное отделение у нее при осмотре практически сразу была заподозрена <данные изъяты>. С момента поступления беременной женщины с живым плодом в 8.00 и до извлечения ребенка с отсутствием сердцебиения прошло более 54 минут, в то время как от постановки диагноза до начала операции интервал не должен превышать 30 минут.

По заключению экспертов (ответ на вопрос 5) к неблагоприятному исходу - <данные изъяты> КЕС привела следующая совокупность факторов:

- наличие у КЕС <данные изъяты>), которая привела к реализации потенциала в виде преждевременной нормально расположенной плаценты.

- дефект оказания медицинской помощи на стационарном этапе - несвоевременное, запоздалое установление диагноза «<данные изъяты>».

Объективных медицинских критериев, которые могли бы быть основанием для оценки степени тяжести влияния каждого из допущенных дефектов количественном отношении не существует, что не позволяет установить прямую причинно-следственную связь между дефектами оказания медицинской помощи на стационарном этапе в ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» и наступлением неблагоприятного исхода - <данные изъяты>.

Таким образом, факт оказания медицинской помощи с дефектами в учреждении ответчика нашел свое подтверждение в рамках проведения экспертизы, проведенной при решении вопроса о возбуждении уголовного дела.

Несмотря на указание экспертами на отсутствие прямой причинно-следственной связи между допущенными дефектами и наступлением неблагоприятного исхода дефект допущенный ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» указан в качестве одного из факторов приведших к неблагоприятному исходу, а следовательн, состоит в косвенной причинно-следственной связи с наступлением неблагоприятного исхода.

Таким образом, по результатам проведенной экспертизы был установлен дефект при оказании медицинской помощи, который способствовал причинению вреда здоровью его супруги, развитию у нее геморрагического шока, что создало угрозу для ее жизни, а также, привели к внутриутробной гибели их ребенка.

Считает, что при своевременной и в полном объеме оказанной его супруге медицинской помощи в учреждении ответчика его ребенок был бы жив.

Его ребенок, умер еще до рождения, он был желанным третьим ребенком в семье. Они с супругой с нетерпением ждали малыша, это был мальчик, который имел нормальные анатомические росто-весовые показатели и не имел отклонений в состоянии здоровья по результатам патолого-анатомического вскрытия, т.е. был жизнеспособным. Считает, что именно некачественно и несвоевременно оказанная медицинская помощь его супруге в учреждении ответчика не позволили родиться ребенку живым. Так как на момент поступления в учреждение ответчика ребенок был жив.

Смерть ребенка, явилось для него сильнейшим потрясением. Моральный вред, причиненный действиями ответчика оценивает в 1 000 000 руб.

На основании изложенного просит взыскать с ГБУЗ <адрес> «Городская клиническая больница <данные изъяты>» в пользу КВВ причиненный моральный вред в размере 1 000 000 руб.

Истец, представитель истца в судебном заседании на исковых требованиях настаивают в полном объеме, истец дополнительно пояснил, что также сильно переживал за здоровье и жизнь супруги, находился в угнетенном состоянии, по медицинским показателям детей больше иметь не смогут.

Представитель ответчика в судебном заседании с иском не согласна, в отзыве на иск указывает, что при оказании медицинской помощи – супруге истца, в результате которого произошло наступление тяжких последствий в виде гибели ее плода, а также того обстоятельства, что потеря ребенка является невосполнимой утратой, нервным переживанием и несет глубокие нравственные страдания для родителей, однако истцом не представлено доказательств перенесенных физических страданий вследствие его индивидуальных особенностей, ухудшения здоровья, обострения имевшихся хронических заболеваний на фоне перенесенной утраты, либо иного заболевания, перенесенного в результате нравственных страданий, полагает заявленный размер компенсации морального вреда завышенным. Просит учесть характер причиненных физических и нравственных страданий, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред, финансовое положение ответчика, степень вины ответчика, отсутствие умысла на причинение вреда, а также принцип разумности и справедливости.

Третье лицо в судебном заседании исковые требования истца поддерживает.

Заслушав лиц участвующих в деле, заключение прокурора, пояснение свидетеля, исследовав материалы дела, медицинскую карту амбулаторного больного КЕС № ГБУЗ ПК «<данные изъяты> историю родов КЕС № ГБУЗ ПК «ГКБ им. <данные изъяты>», суд приходит к следующему.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях

профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В силу статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" к основным принципам охраны здоровья граждан относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны

здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 ГК РФ).

Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 ГК РФ).

В пункте 18 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда РФ также разъяснено, что наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда повлекло наступление негативных последствий в виде физических или нравственных страданий потерпевшего.

Из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации в их взаимосвязи и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относятся жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере

охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина").

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае - право на родственные и

семейные связи), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Судом установлено, что КВВ и КЕС состоят в зарегистрированном браке с ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается свидетельством о заключении брака № № от ДД.ММ.ГГГГ (л.д. 34).

Из истории родов № ГБУЗ ПК «ГКБ им. <данные изъяты>» следует, что КЕС поступила ДД.ММ.ГГГГ в 08:00-08:20 с жалобами на схватки с 05:00, <данные изъяты>. Объективно: <данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ в 08-30-08:40 КЕС приняла врач БЛВ с жалобами <данные изъяты>. Около 08-15 утра было <данные изъяты>, в приемном отделении. В анамнезе <данные изъяты>. Объективно: <данные изъяты>.

<данные изъяты>

В заключении экспертов Государственного бюджетного учреждение здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» №по результатам комиссионной судебно-медицинской экспертизы по материалам проверки КРСП № от ДД.ММ.ГГГГ по сообщению о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей медицинскими работниками ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» при оказании медицинской помощи КЕС указано, что анализ медицинских документов и материалов проверки показал:

1. У КЕС, ДД.ММ.ГГГГ г.р., согласно анамнестическим данным, с 18 лет имелось хроническое заболевание <данные изъяты> –

<данные изъяты>. Сведений о диспансерном наблюдении КЕС по поводу имеющейся у нее <данные изъяты> по месту жительства не имеется. В представленной амбулаторной карте № ГБУЗ ПК «<данные изъяты>» отражен период наблюдения женщины только с ДД.ММ.ГГГГ (после выписки из терапевтического стационара в послеродовом периоде).

2. (6,7,8,9,10). За время наблюдения и ведения беременности КЕС в женской консультации № ГБУЗ ПК «Городская клиническая поликлиника №» медицинская помощь женщине была оказана в соответствии с требованиями приказа в соответствии с требованиями Приказа Министерства здравоохранения РФ от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю "акушерство и гинекология».

В указанный период КЕС осматривалась врачом акушером-гинекологом соответственно срокам беременности. При осмотрах по данным врачебных дневников жалоб не предъявляла, значения давления не превышали 130/80 мм рт.ст.

Также, в период наблюдения настоящей беременности (с ДД.ММ.ГГГГ но ДД.ММ.ГГГГ) по данным индивидуальной медицинской карты беременной и родильницы КЕС № ГУЗ «Городская клиническая поликлиника №» клинический диагноз выставлен своевременно, <данные изъяты>». При наблюдении проводился контроль <данные изъяты>. КЕС была консультирована <данные изъяты>

Следовательно, дефектов оказания медицинской помощи выявлено не было. Ввиду вышеуказанного, установить причинно-следственную связь с <данные изъяты> гибелью плода КЕС не представляется возможным. Оценка степени тяжести вреда здоровью КЕС за указанный период времени не проводилась, ввиду отсутствия дефектов оказания медицинской помощи на амбулаторном этапе с признаками причиненного вреда здоровью женщины.

Экспертная комиссия отмечает противоречие в объяснениях КЕС (по поводу ее визита к лечащему врачу ДД.ММ.ГГГГ) с дневниковой записью в индивидуальной карте (и в обменно-уведомительной карте), об отсутствии у женщины жалоб на указанную

дату. Устранение данного противоречия в рамках проведения настоящего исследования, не входит в компетенцию судебно-медицинской экспертной комиссии.

3. (1,2). За время нахождения КЕС на стационарном лечении в ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» были выявлены следующие дефекты лечебно-диагностических мероприятий:

1) несвоевременное (запоздалое) установление диагноза «<данные изъяты>», что привело к отсрочке (пролонгации) оперативного вмешательства (<данные изъяты>). При поступлении КЕС в родильное отделение ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>», у нее при осмотре практически сразу (ДД.ММ.ГГГГ г. в 08:16) была заподозрена <данные изъяты>

Согласно данным специальной медицинской литературы - «Акушерство. Национальное руководство». Под ред. Э К. Айламазяна, В И. Кулакова, В.Е. Радзинского, Г.М. Савельевой, ДД.ММ.ГГГГ г.: «Основными признаками ПОНРП являются: - симптомы внутреннего кровотечения и геморрагического шока; - наружное кровотечение; - локальная боль в животе; - гипертонус матки; - острая гипоксия плода».

У КЕС имелось три признака из вышеперечисленных, что было достаточным для поставки точного диагноза, с последующим оперативном вмешательством по экстренным показаниям, как со стороны матери, так и со стороны плода. Тем не менее, женщине было назначено проведение ультразвукового исследования, которое удлинило время до вмешательства (ввиду неработающего аппарата из пояснений КЕС) - с момента поступления беременной женщины с живым плодом в 08:00 и до извлечения ребенка с отсутствием сердцебиения, прошло 54 минуты, в то время как от момента постановки диагноза до начала операции интервал не должен превышать 30 минут (согласно Клиническим рекомендациям «Роды одноплодные, родоразрешение путем кесарева сечения», ДД.ММ.ГГГГ г.).

Согласно данным медицинских документов, у КЕС имелась хроническая <данные изъяты>, которая привела к реализации потенциала в виде отслойки плаценты.

2) КЕС не была осмотрена врачом-терапевтом: с учетом отсутствия необходимости кормления ребенка, было возможным сменить и откорригировать гипотензивную терапию по клиническим рекомендациям в послеродовом периоде. Женщине симптоматически, с обезболивающей целью назначались нестероидные противовоспалительные препараты (с ДД.ММ.ГГГГ по л/назначений - ибупрофен), что не рекомендуется при наличии <данные изъяты>

4. После проведения патологоанатомического исследования плода КЕС был установлен патологоанатомический диагноз «<данные изъяты>». Основное заболевание. <данные изъяты>» <данные изъяты>.

<данные изъяты>.

Причина смерти: <данные изъяты>

5. (1.2.3.4.5). Таким образом, к неблагоприятному исходу - преждевременной отслойке нормально расположенной плаценты с последующей антенатальной гибелью плода КЕС, привела следующая совокупность факторов:

наличие у КЕС хронической <данные изъяты>), которая привела к реализации потенциала в виде преждевременной отслойки нормально расположенной плаценты.

дефект оказания медицинской помощи на стационарном этапе ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>»: несвоевременное (запоздалое) установление диагноза <данные изъяты>»,

Остальные дефекты, допущенные на стационарном звене, не повлияли на наступление неблагоприятного исхода - смерть плода КЕС и не являлись причиной возможного ухудшения состояния КЕС в дальнейшем.

Объективных медицинских критериев, которые могли бы быть основанием для оценки степени влияния каждого из допущенных дефектов в количественном отношении (в долях, в процентах и т.п.) не существует, что не позволяет установить прямую причинно-следственную связь между дефектами оказания медицинской помощи стационарном этапе ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>», и наступлением неблагоприятного исхода - антенатальной гибелью плода КЕС

Степень тяжести вреда здоровью КЕС не устанавливается в соответствии с п.24 приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», где сказано, что ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления, заболевания, поздними сроками начала лечения, его возрастом, сопутствующей патологией и др. причинами, не рассматривается как причинение вреда здоровью.

Степень тяжести вреда плоду КЕС не проводилась, т.к. мертворожденный плод человеком с юридической точки зрения не является, в связи с чем, к нему неприменимы квалифицирующие признаки и медицинские критерии тяжести вреда, причиненного здоровью человека (перечисленные в Постановлении Правительства Российской Федерации

от ДД.ММ.ГГГГ № (ред. от ДД.ММ.ГГГГ) «Об утверждении Правил определения степени тяжести:, вреда, причиненного здоровью человека» и в Приказе Министерства здравоохранения и социально: развития Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека».

Экспертная комиссия отмечает, что возможность благоприятного исхода - сохранение жизни плода КЕС при своевременном проведении родоразрешения, существовала, но гарантирована не была, т.к. при тотальной отслойке нормально расположенной плаценты (наступление указанного осложнения предсказать и предугадать невозможно) даже при самом качественном оказании медицинской помощи, имеется высокий риск рождения ребенка в состоянии тяжелой асфиксии, и риск высокого процента инвалидизации в дальнейшем.

6. Определение конкретных лиц, допустивших дефекты оказания медицинской помощи, не входит в компетенцию экспертной комиссии (л.д. 14-31).

Определением Индустриального районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ по гражданскому делу № по иску КЕС к ГБУЗ <адрес> «Городская клиническая больница <данные изъяты> <данные изъяты>» о взыскании компенсации морального вреда, утверждено мировое соглашение в соответствии с которым ГБУЗ <адрес> «Городская клиническая больница им. <данные изъяты>» обязалась оплатить КЕС денежные средства в сумме 1 100 000 руб. в порядке указанном в определении (л.д. 37-40).

Установив указанные обстоятельства и оценив все представленные в материалы дела доказательства, принимая во внимание обстоятельства, связанные с оказанием медицинской помощи супруги истца - КЕС, суд приходит к выводу о том, что в связи со смертью сына истца, наступившей в результате некачественного оказания медицинских услуг сотрудниками ответчика, КВВ имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного смертью новорожденного сына, которая, вызвала у него нравственные страдания.

В связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи на стационарном этапе ГБУЗ ПК «ГКБ <данные изъяты>» КЕС повлияли на наступление неблагоприятного исхода – смерть ребенка, в связи с чем его отцу – КВВ безусловно были причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях по поводу состояния здоровья ребенка и его смертью, что является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие отца, а также право на родственные и семейные связи, является тяжелейшим событием в жизни, влекущим состояние стресса и эмоционального расстройства, потеря ожидаемого новорожденного ребенка, при отсутствии угрозы этого, необратимость указанного обстоятельства, не требует специального доказывания, а потому является основанием для возложения на ответчика обязанности компенсировать истцу моральный вред, причиненный ненадлежащим оказанием медицинских услуг его супруге – КЕС

Согласно разъяснениям, данным в пункте 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", под нравственными страданиями понимаются, в том числе переживания в связи с утратой родственников.

В соответствии с пунктом 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (пункт 26 названного Постановления).

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

При определении размера компенсации морального вреда суду необходимо устанавливать, допущено причинителем вреда единичное или множественное нарушение прав гражданина или посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага (пункт 27 названного Постановления).

В соответствии с пунктом 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего.

Разрешая заявленные требования и приходя к выводу об их удовлетворении, суд, определяя размер компенсации морального вреда, учитывая требования разумности и справедливости, принимая во внимание степень нравственных страданий истца, глубину нравственных страданий истца, связанных с потерей ребенка, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред истцу, степень вины ответчика, учитывая, что возможность благоприятного исхода – сохранение жизни ребенка при своевременном установлении диагноза КЕС существовала, взыскивает с ответчика ГБУЗ <адрес> «Городская клиническая больница им. <данные изъяты>» в пользу КВВ компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб.

В соответствии с частью 1 статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Поскольку исковые требования КВВ удовлетворены в полном объеме, с ответчика в пользу истца подлежат взысканию расходы по оплате государственной пошлины в размере - 3000 руб.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 194-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

р е ш и л :

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения <адрес> « Городская клиническая больница им. <данные изъяты> » в пользу КВВ компенсацию морального вреда в размере - 1 000 000 рублей., расходы по оплате госпошлины в размере – 3 000 рублей.

Решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке в <адрес>вой суд через Индустриальный районный суд <адрес> в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме.

Федеральный судья: А.С. Еловиков

Свернуть

Судья – Еловиков А.С.

Дело № 33-3407/2025

УИД 59RS0002-01-2024-007999-63

Мотивированное апелляционное определение

изготовлено 29.04.2025

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г.Пермь 15.04.2025

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого судав составе председательствующего Казакова М.В.,

судей Крюгер М.В., Лапухиной Е.А.,

при ведении протокола секретарем судебного заседания Дедученко Л.В.,

с участием прокурора Захарова Е.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-429/2025 по иску Костылева Вячеслава Владимировича к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница им. М.А.Тверье» о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница им. М.А.Тверье» на решение Индустриального районного суда г. Перми от 20.01.2025.

Заслушав доклад судьи Крюгер М.В., пояснения представителя ответчика ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» – Араслановой О.Р., настаивавшей на доводах жалобы, истца Костылева В.В., его представителя Сениной О.Ю., третьего лица Костылевой Е.С., возражавших относительно доводов жалобы, заключение прокурора Захарова Е.В., полагавшего, что не имеется оснований для отмены или изменения решения суда, изучив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Костылев В.В. обратился в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница им. М.А. Тверье» (далее - ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье») о вз...

Показать ещё

...ыскании компенсации морального вреда в размере 1000000 рублей.

В обоснование требований указано, что Костылев В.В. является супругом Костылевой Е.С. и отцом, родившегося мертвым дата ребенка в ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье», поскольку в родильном отделении его супруге была оказана некачественная и несвоевременная медицинская помощь. Ссылаясь на проведенную в рамках материала проверки о возбуждении уголовного дела судебно-медицинскую экспертизу в ГБУЗ «Бюро СМЭ» МЗ Оренбургской области указывает, что выводами экспертов был установлен дефект оказания медицинской помощи на стационарном этапе в ГБУЗ ПК «ГКБ им. Тверье» - несвоевременное, запоздалое установление диагноза, «***», учитывая, что при поступлении Костылевой Е.С. в родильное отделение у нее при осмотре практически сразу была заподозрена ***. С момента поступления беременной женщины с живым плодом в 8.00 часов и до извлечения ребенка с отсутствием сердцебиения прошло более 54 минут, в то время как от постановки диагноза до начала операции интервал не должен превышать 30 минут. Считает, что несмотря на указание экспертами на отсутствие прямой причинно-следственной связи между допущенными дефектами и наступлением неблагоприятного исхода, дефект допущенный ГБУЗ ПК «ГКБ им. Тверье» указан в качестве одного из факторов приведших к неблагоприятному исходу, а следовательно состоит в косвенной причинно-следственной связи с наступлением неблагоприятного исхода. Считает, что при своевременной и в полном объеме оказанной его супруге медицинской помощи в учреждении ответчика его ребенок был бы жив. Его ребенок, умер еще до рождения, он был желанным третьим ребенком в семье. Они с супругой с нетерпением ждали малыша, это был мальчик, который имел нормальные анатомические росто-весовые показатели и по результатам патолого-анатомического вскрытия не имел отклонений в состоянии здоровья, то есть был жизнеспособным. Считает, что именно некачественно и несвоевременно оказанная медицинская помощь его супруге в учреждении ответчика не позволили родиться ребенку живым. Так как на момент поступления в учреждение ответчика ребенок был жив. Смерть ребенка, явилась для него сильнейшим потрясением. Моральный вред, причиненный действиями ответчика оценил в сумме 1000000 рублей.

Протокольным определением суда от 20.11.2024 к участию в деле в качестве третьего лица привлечена Костылева Е.С. (л.д.67).

Решением Индустриального районного суда г. Перми от 20.01.2025 с ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А Тверье» в пользу Костылева В.В. взыскана компенсация морального вреда в размере 1 000 000 рублей, расходы по оплате госпошлины в размере – 3 000 рублей.

В апелляционной жалобе ответчик ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница им. М.А Тверье», ссылаясь на незаконность и необоснованность решения суда, просит его отменить, снизив размер компенсации морального вреда. В жалобе указывает на то, что судом при определении морального вреда не учтено, что экспертным заключением прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи на стационарном этапе и наступлением гибели плода Костылевой Е.С. не установлено. Считает, что истцом не представлено доказательств перенесенных физических страданий вследствие его индивидуальных особенностей, ухудшения здоровья, обострения имевшихся хронических заболеваний на фоне перенесенной утраты либо иного заболевания, перенесенного в результате нравственных страданий. Ссылаясь на нормы права, финансовое положение ответчика, степень вины ответчика, отсутствие умысла на причинение вреда, принципы разумности и справедливости указывает на необходимость снижения определенного судом первой инстанции размера компенсации морального вреда.

В возражениях на доводы жалобы прокуратура Индустриального района г. Перми, истец просят решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы, возражений на них в соответствии со статьей 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия не находит оснований для отмены постановленного судебного акта.

Как установлено судом и следует из материалов дела, Костылев В.В. и Костылева Е.С. состоят в зарегистрированном браке с 15.02.2013, что подтверждается свидетельством о заключении брака ** № ** от 15.02.2013 (л.д. 34).

В индустриальном отделе управления записи актов гражданского состояния администрации г.Перми выдана справка о рождении № ** и составлена запись от 13.12.2021 о рождении ребенка К. дата у родителей Костылева В.В. и Костылевой Е.С., родившегося мертвым (л.д.33).

Из истории родов № ** ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» следует, что Костылева Е.С. поступила дата в 08:00-08:20 с жалобами ***.

10.12.2021 в 08-30-08:40 часов Костылеву Е.С. приняла врач Б. с жалобами на боли внизу живота с 04-00 часов, отсутствие шевеления плода, плохое самочувствие, слабость. Около 08-15 часов утра было обморочное состояние без потери сознания, в приемном отделении. В анамнезе 2 к.с. роды преждевременные дважды, 1х родах тяж ПЭ, во время этой беременности гипертензия хроническая 1 ст. 3 степ (консультация института сердца), принимает ***. Объективно: состояние тяжелое, кожные покровы бледные, слизистые бледные АД 140/90, мм.рт.ст., ЧСС 110-120 в мин, Т36,8. ЧД 20 в мин. Голова не болит, видит ясно. Родовая деятельность: явной нет, матка в гипертонусе, не расслабляется, в области нижнего сегмента (области рубца) при пальпации болезненность.

Предлежащая часть: ***.

В заключении экспертов Государственного бюджетного учреждение здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Минстерства здравоохранения Оренбургской области № **, по результатам комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной на основании постановления следователя по особо важным делам следственного отдела по Индустриальному району г.Перми СУ СК РФ по Пермскому краю по материалам проверки КРСП № ** от 06.07.2022 по сообщению о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей медицинскими работниками ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» при оказании медицинской помощи Костылевой Е.С. указано, что анализ медицинских документов и материалов проверки показал:

1. У Костылевой Е.С., дата рождения, согласно анамнестическим данным, с 18 лет имелось хроническое заболевание сердечно-сосудистой системы – артериальная гипертония. Сведений о диспансерном наблюдении Костылевой Е.С. по поводу имеющейся у нее артериальной гипертонии по месту жительства не имеется. В представленной амбулаторной карте №** ГБУЗ ПК «Пермская центральная районная больница» отражен период наблюдения женщины только с 21.12.2021 (после выписки из терапевтического стационара в послеродовом периоде).

2. За время наблюдения и ведения беременности Костылевой Е.С. в женской консультации №2 ГБУЗ ПК «Городская клиническая поликлиника №5» медицинская помощь женщине была оказана в соответствии с требованиями приказа Минздрава РФ от 20.10.2020 №1130н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология»…

Дефектов оказания медицинской помощи в ГБУЗ ПК «Городская клиническая поликлиника №5» выявлено не было.

3. За время нахождения Костылевой Е.С. на стационарном лечении в ГБУЗ ПК «ГКБ им. Тверье» были выявлены следующие дефекты лечебно-диагностических мероприятий:

1) несвоевременное (запоздалое) установление диагноза «***», что привело к отсрочке (пролонгации) оперативного вмешательства (кесарева сечения). При поступлении Костылевой Е.С. в родильное отделение ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье», у нее при осмотре практически сразу (10.12 2021 в 08:16 часов) была заподозрена ***.

Согласно данным специальной медицинской литературы - «Акушерство. Национальное руководство». Под ред. Э К. Айламазяна, В И. Кулакова, В.Е. Радзинского, Г.М. Савельевой, 2014 г.: «Основными признаками *** являются: - ***».

У Костылевой Е.С. имелось три признака из вышеперечисленных, что было достаточным для поставки точного диагноза, с последующим оперативном вмешательством по экстренным показаниям, как со стороны матери, так и со стороны плода. Тем не менее, женщине было назначено проведение ультразвукового исследования, которое удлинило время до вмешательства (ввиду неработающего аппарата из пояснений Костылевой Е.С.) - с момента поступления беременной женщины с живым плодом в 08:00 часов и до извлечения ребенка с отсутствием сердцебиения, прошло 54 минуты, в то время как от момента постановки диагноза до начала операции интервал не должен превышать 30 минут (согласно Клиническим рекомендациям «Роды одноплодные, родоразрешение путем кесарева сечения», 2021 года).

Согласно данным медицинских документов, у Костылевой Е.С. имелась хроническая эксфалгнитальная патология - артериальная гипергензия, которая привела к реализации потенциала в виде отслойки плаценты.

2) Костылева Е.С. не была осмотрена врачом-терапевтом: с учетом отсутствия необходимости кормления ребенка, было возможным сменить и откорригировать гипотензивную терапию по клиническим рекомендациям в послеродовом периоде. Женщине симптоматически, с обезболивающей целью назначались нестероидные противовоспалительные препараты (с 10.12.2021 по л/назначений - ***), что не рекомендуется при наличии анемии, тромбоцитопении (Нь-75г/л, тромбоциты 102).

4. После проведения патологоанатомического исследования плода Костылевой Е.С. был установлен патологоанатомический диагноз «код по МКБ-Х». Основное заболевание. ***.

Акцидентальная инволюция тимуса 2 ф. по незрелому типу. Кровоизлияния под серозные оболочки и в тканях внутренних органов. Аспирация околоплодных вод. Осложнения основного заболевания. Фон. Недоношенность 34 недели. Морфологическая незрелость внутренних органов.

Причина смерти: антенатальная асфиксия плода, обусловленная ***. Клинико-патологоанатомический эпикриз: недоношенный плод мужского пола Костылевой Е.С. погиб антенатально, от асфиксии, обусловленной ***».

Эксперты пришли к выводу, что к неблагоприятному исходу - *** с последующей антенатальной гибелью плода Костылевой Е.С., привела следующая совокупность факторов:

1) наличие у Костылевой Е.С. хронической экстрагенитальной патологии (артериальной гипертонии), которая привела к реализации потенциала в виде ***.

2) дефект оказания медицинской помощи на стационарном этапе ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье»: несвоевременное (запоздалое) установление диагноза «***».

Остальные дефекты, допущенные на стационарном звене, не повлияли на наступление неблагоприятного исхода - смерть плода Костылевой Е.С. и не являлись причиной возможного ухудшения состояния Костылевой Е.С. в дальнейшем.

Объективных медицинских критериев, которые могли бы быть основанием для оценки степени влияния каждого из допущенных дефектов в количественном отношении (в долях, в процентах и т.п.) не существует, что не позволяет установить прямую причинно-следственную связь между дефектами оказания медицинской помощи стационарном этапе ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье», и наступлением неблагоприятного исхода - антенатальной гибелью плода Костылевой Е.С.

Степень тяжести вреда здоровью Костылевой Е.С. не устанавливался в соответствии с пунктом 24 приказа Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 24.04.2008 №194н «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», где сказано, что ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления, заболевания, поздними сроками начала лечения, его возрастом, сопутствующей патологией и др. причинами, не рассматривается как причинение вреда здоровью.

Степень тяжести вреда плоду Костылевой Е.С. не проводилась, так как мертворожденный плод человеком с юридической точки зрения не является, в связи с чем, к нему неприменимы квалифицирующие признаки и медицинские критерии тяжести вреда, причиненного здоровью человека (перечисленные в постановлении Правительства Российской Федерации от 17.08.2007 №522 (ред. от 17.11.2011) «Об утверждении Правил определения степени тяжести:, вреда, причиненного здоровью человека» и в приказе Министерства здравоохранения и социально: развития Российской Федерации от 24.04.2008 №194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека».

Экспертная комиссия отметила, что возможность благоприятного исхода - сохранение жизни плода Костылевой Е.С. при своевременном проведении родоразрешения, существовала, но гарантирована не была, так как при *** (наступление указанного осложнения предсказать и предугадать невозможно) даже при самом качественном оказании медицинской помощи, имеется высокий риск рождения ребенка в состоянии тяжелой асфиксии, и риск высокого процента инвалидизации в дальнейшем (л.д. 14-31).

Определением Индустриального районного суда г.Перми от 17.05.2024 по гражданскому делу № 2-1905/2024 по иску Костылевой Е.С. к ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» о взыскании компенсации морального вреда, утверждено мировое соглашение в соответствии с которым ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» обязалась выплатить Костылевой Е.С. денежные средства в сумме 1100000 рублей в порядке указанном в определении (л.д. 37-40).

В материалы дела стороной истца представлены медицинские документы Костылевой Е.С., в том числе выписной эпикриз (акушерское физиологическое отделение № 2) ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» о нахождении Костылевой Е.С. в отделении с 10.12.2021 по 15.12.2021; выписной эпикриз из истории болезни ГБУЗ ПК «Пермская центральная районная больница» о нахождении на лечении в терапевтическом отделении Костылевой Е.С. с 15.12.2021 по 21.12.2021, где отражено проведенное лечение, даны рекомендации (л.д.10-13), представлена и амбулаторная медицинская карта Костылевой Е.С. об обращениях за медицинской помощью к терапевту в период с 21.12.2021 по 14.11.2022 (л.д.119-124).

Разрешая заявленный спор, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статьи 38 Конституции Российской Федерации, статей 150, 151, 1064, 1068, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 2, 4, 19, 37, 64, 98 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», оценив в совокупности представленные доказательства по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обозрев медицинские документы, допросив свидетеля С., пришел к выводу, что в связи со смертью новорожденного сына истца, наступившей в результате некачественного оказания медицинских услуг сотрудниками ответчика, Костылев В.В. имеет право на компенсацию морального вреда, причиненного смертью новорожденного сына, которая, вызвала у него нравственные страдания, в том числе и переживания за супругу из-за ненадлежащего оказания ей медицинских услуг и определил ко взысканию с ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» компенсацию морального вреда в пользу истца в размере 1 000 000 рублей.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции, полагает их верными, основанными на правильном применении норм материального и процессуального права.

Проверяя по доводам апелляционной жалобы ответчика решение суда в части определения размера компенсации морального вреда, судебная коллегия не находит оснований для его отмены или изменения, полагая, что выводы суда основаны на надлежащей оценке доказательств по делу, приняты в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и с нормами материального права, регулирующего спорные правоотношения и при правильном распределении между сторонами бремени доказывания и установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела. Представленным сторонами доказательствам судом дана верная правовая оценка. Результаты оценки доказательств суд отразил в постановленном судебном акте. Нарушений требований процессуального законодательства, которые могли бы привести к неправильному разрешению спора, судом не допущено.

Так, к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите, относится право на охрану здоровья (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации), которое также является высшим для человека благом, без которого могут утратить значение многие другие блага.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Потерпевший - истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 18 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации также разъяснено, что наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда повлекло наступление негативных последствий в виде физических или нравственных страданий потерпевшего.

Из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации в их взаимосвязи и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относятся жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством, в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В пункте 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении. Размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других имущественных требований.

Сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации), устранить эти страдания либо сгладить их остроту. Судам следует иметь в виду, что вопрос о разумности присуждаемой суммы должен решаться с учетом всех обстоятельств дела, в том числе значимости компенсации относительно обычного уровня жизни и общего уровня доходов граждан, в связи с чем исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении (абзацы второй и третий пункта 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно пункту 49 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав, в сфере охраны здоровья.

Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Кроме того, задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Из изложенного следует, что в случае причинения работником медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Установив, что со стороны ответчика допущены дефекты в оказании медицинской помощи супруге истца, что косвенно способствовало развитию неблагоприятного исхода, рождения ребенка мертвым, в силу родственных и семейных отношений причинила истцу моральный вред, суд пришел к обоснованному выводу о наличии правовых оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда.

То обстоятельство, что в данном случае дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи с гибелью плода Костылевой Е.С., учтены при определении размера компенсации морального вреда, вместе с тем вопреки доводам жалобы отсутствие прямой причинно-следственной связи между недостатками (дефектами) медицинской помощи, оказанной Костылевой Е.С., и наступившими последствиями в виде рождения ребенка мертвым, не может являться основанием для отказа в удовлетворении заявленных исковых требований.

Ссылки в жалобе на то, что экспертным заключением прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи на стационарном этапе и наступлением гибели плода Костылевой Е.С. не установлено, не могут быть приняты во внимание, поскольку не опровергают отсутствие вины ответчика.

В данном случае юридическое значение имеет то, что своевременное установление диагноза и оказание Костылевой Е.С. качественной и своевременной медицинской помощи могло привести к возможности благоприятного исхода – сохранению жизни ребенка. При этом, ненадлежащее оказание медицинской помощи, в том числе по причине такого дефекта ее оказания как несвоевременное (запоздалое) установление диагноза «***», что привело к отсрочке (пролонгации) оперативного вмешательства привело к гибели плода, что в свою очередь причиняет страдания, то есть причиняет вред истцу, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Обосновывая размер компенсации морального вреда истец указал, что отвезя супругу в больницу и передав ее медицинским работникам, был спокоен и надеялся, что она находится в надежных руках под круглосуточным наблюдением специалистов и с нетерпением ожидал рождения сына, вместо этого узнал, что малыш умер, а жена находится в тяжелом состоянии и в состоянии сильнейшей депрессии от потери ребенка, он был в растерянности, испытал страх за состояние здоровья своей супруги, и известие о смерти сына буквально привели его в состояние шока, не знал как помочь жене, сына хоронил один без присутствия жены, поскольку она была в тяжёлом состоянии и лежала после родов в кардиологическом отделении, длительное время не мог работать, плохо себя чувствовал, пытался поддерживать жену, старался ее успокоить, хотя сам с трудом справлялся с эмоциями, переживал за супругу, состояние здоровья которой после сложных родов резко ухудшилось, в связи с неконтролируемым на фоне стресса повышением давления, до настоящего времени она не может оправиться от случившегося, что отразилось на физическом и эмоциональном состоянии истца.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что ненадлежащее оказание медицинской помощи на стационарном этапе ГБУЗ ПК «ГКБ им. М.А. Тверье» супруге Костылевой Е.С. повлияли на наступление неблагоприятного исхода – смерть ребенка при родах, в связи с чем его отцу – Костылеву В.В. безусловно были причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях по поводу рождения сына мертвым, что является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие отца, а также право на родственные и семейные связи, является тяжелейшим событием в жизни, влекущим состояние стресса и эмоционального расстройства, препятствующим социальному функционированию и адаптации лиц к новым жизненным обстоятельствам, а также переживания за состояние здоровья супруги после сложных родов и ненадлежащего оказания медицинских услуг.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции учел все установленные обстоятельства по делу, степень нравственных страданий истца, глубину его нравственных страданий, связанных с потерей младенца и состоянием здоровья жены, фактические обстоятельства, при которых был причинен моральный вред истцу, степень вины ответчика, требования разумности и справедливости.

При определении размера компенсации морального вреда по настоящему спору судом первой инстанции учтены все предусмотренные законом критерии и заслуживающие внимания обстоятельства, позволяющие, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения потерпевшего и не поставить в чрезмерно тяжелое имущественное положение лица, ответственного за возмещение вреда, являющегося бюджетным учреждением и осуществляющим важную социальную функцию.

Принимая во внимание вышеуказанные критерии, характер и степень физических и нравственных страданий, связанных с потерей запланированного долгожданного ребенка, при отсутствии угрозы этого и не сохранения ему жизни, с переживаниями за жизнь и здоровье своей жены, степень вины ответчика, иные заслуживающие внимания обстоятельства, а также требования разумности и справедливости, суд первой инстанции счел возможным взыскать с ответчика ГБУЗ ПК «ГКБ им. Тверье» компенсацию морального вреда в пользу Костылева В.В. в размере 1 000 000 рублей.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, суд первой инстанции подробно обосновал, почему он пришел к выводу о том, что взысканная сумма в размере 1 000 000 рублей в пользу Костылева В.В. является достаточной и справедливой компенсацией причиненных истцу медицинским учреждением нравственных страданий, учитывая, что по смыслу действующего правового регулирования компенсация морального вреда по своей природе носит компенсационный характер, а степень соразмерности является оценочной категорией, и только суд вправе дать оценку указанному критерию, исходя из своего внутреннего убеждения и обстоятельств конкретного дела.

Вывод суда первой инстанции о размере взыскиваемой суммы компенсации морального вреда сделан с соблюдением норм материального права об основаниях, о принципах и критериях определения размера компенсации морального вреда, подробно мотивирован, в судебном акте приведены доводы в обоснование размера присужденной компенсации морального вреда со ссылкой на исследованные доказательства, к которым, в силу положений части 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, относятся объяснения сторон и показания свидетелей.

Доводы жалобы ответчика о несогласии с размером компенсации морального вреда являются необоснованными, поскольку законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда, не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, не определяет конкретный размер компенсации, а предоставляет определение размера компенсации суду. Компенсация морального вреда должна возместить потерпевшему понесенные им физические и нравственные страдания.

Судебная коллегия считает, что размер компенсации морального вреда в сумме 1 000 000 рублей является соразмерным перенесенным истцом моральных и нравственных страданий, и определен с учетом всех обстоятельств дела и не превышает разумных пределов, отвечает признакам справедливого возмещения за перенесенные истцом страдания и обеспечивает баланс частных и публичных интересов, направленных на то, чтобы выплата компенсации морального вреда истцу также не нарушала права бюджетного лечебного учреждения, который должен компенсировать моральный вред за счет бюджетных средств.

Доводы жалобы о том, что истцом не представлено доказательств перенесенных физических страданий вследствие его индивидуальных особенностей, ухудшения здоровья, обострения имевшихся хронических заболеваний на фоне перенесенной утраты либо иного заболевания, перенесенного в результате нравственных страданий, являются несостоятельными, поскольку сам факт нравственных страданий в связи с потерей ожидаемого новорожденного сына, которая является невосполнимой потерей, необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие родителя - отца, несение тяжелых эмоциональных переживаний, лишение навсегда возможности общения с рожденным мертвым сыном, очевидны, являются общеизвестными и доказыванию не подлежат.

Указанные в апелляционной жалобе доводы относительно несогласия с размером компенсации морального вреда само по себе не может являться основанием к отмене либо изменению судебного постановления, поскольку оценка характера и степени причиненного истцу морального вреда относится к исключительной компетенции суда и является результатом оценки конкретных обстоятельств дела.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, оснований к отмене или изменению судебного акта по доводам апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь статьями 199, 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Индустриального районного суда г. Перми от 20.01.2025 оставить без изменения, апелляционную жалобу Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница им. М.А.Тверье» – без удовлетворения.

Председательствующий: подпись

Судьи: подписи

Свернуть

Дело № 5 – 574 / 2024

П О С Т А Н О В Л Е Н И Е

город Пермь 30 августа 2024 года

Судья Индустриального районного суда г. Перми Мокрушин О.А., при секретаре судебного заседания Шакуровой А.А., с участием помощника прокурора Индустриального района г. Перми Голубевой Т.И., защитника Араслановой О.Р., действующей на основании доверенности, рассмотрев в открытом судебном заседании дело об административном правонарушении, предусмотренном статьей 17.7 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, в отношении главного врача Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница им. <данные изъяты>» Суханова М. С., ДД.ММ.ГГГГ., проживающего по адресу: <адрес>

установил:

главный врач ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>» Суханов М.С. в срок до ДД.ММ.ГГГГ не выполнил требование заместителя прокурора Индустриального района г. Перми о предоставлении ответа о рассмотрении представления заместителя прокурора Индустриального района г. Перми от ДД.ММ.ГГГГ об устранении нарушений законодательства о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, об устранении нарушений законодательства о защите прав предпринимателей.

Основанием для возбуждения дела об административном правонарушении послужили следующие обстоятельства.

Прокуратурой Индустриального района г. Перми направлено в ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>» представление заместителя прокурора Индустриального района г. Перми от ДД.ММ.ГГГГ об устранении нарушений законодательства о контрольной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и мун...

Показать ещё

...иципальных нужд, об устранении нарушений законодательства о защите прав предпринимателей с требованием рассмотреть представление и в месячный срок сообщить о результатах его рассмотрения и принятых мерах.

Представление получено адресатом ДД.ММ.ГГГГ.

Данные требования ГБУЗ Пермского края «ГКБ им <данные изъяты>» в установленный срок не исполнены.

ДД.ММ.ГГГГ по указанному факту в отношении главного врача ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>» Суханова М.С. постановлением прокурора Индустриального района г. Перми было возбуждено дело об административном правонарушении, предусмотренном статьей 17.7 КоАП РФ - умышленное невыполнение требований прокурора, вытекающих из его полномочий, установленных федеральным законом, а равно законных требований следователя, дознавателя или должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении.

Суханов М.С. в судебное заседание не явился, извещен надлежащим образом.

Прокурор в судебном заседании на привлечении Суханова М.С. к ответственности по статьей 17.7 КоАП РФ настаивал.

Защитник вину в совершении правонарушения признала, просила назначить наказание Суханову М.С. в виде предупреждения.

Исследовав материалы дела, заслушав присутствующих лиц, прихожу к следующему.

Статьей 17.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрена административная ответственность за умышленное невыполнение требований прокурора, вытекающих из его полномочий, установленных федеральным законом, а равно законных требований следователя, дознавателя или должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении.

В силу положений пункта 1 статьи 6 Федерального закона от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации» требования прокурора, вытекающие из его полномочий, перечисленных в статьях 22, 27, 30, 33 и 39.1 данного Федерального закона, подлежат безусловному исполнению в установленный срок.

Согласно пункту 3 статьи 22 Закона прокурор или его заместитель в случае установления факта нарушения закона органами и должностными лицами, указанными в пункте 1 статьи 21 настоящего Федерального закона вносит представление об устранении нарушений закона.

В соответствии с пунктом 1 статьи 24 Закона представление об устранении нарушений закона вносится прокурором или его заместителем в орган или должностному лицу, которые полномочны устранить допущенные нарушения, и подлежит безотлагательному рассмотрению.

В течение месяца со дня внесения представления должны быть приняты конкретные меры по устранению допущенных нарушений закона, их причин и условий, им способствующих; о результатах принятых мер должно быть сообщено прокурору в письменной форме.

В нарушение статьи 24 Закона о прокуратуре, ответ на представление прокурора учреждением в установленный срок не направлен.

Согласно статьи 2.4 КоАП РФ административной ответственности подлежит должностное лицо в случае совершения им административного правонарушения в связи с неисполнением либо ненадлежащим исполнением своих служебных обязанностей.

На основании трудового договора от ДД.ММ.ГГГГ Суханов М.С. принят на должность главного врача ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>».

Сведений о принятии главным врачом ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>» Сухановым М.С. мер для выполнения требований заместителя прокурора Индустриального района г. Перми о рассмотрении представления и направлении ответа в установленный срок материалы дела не содержат.

Вина главного врача ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>» в совершении правонарушения подтверждается постановлением о возбуждении дела об административном правонарушении от ДД.ММ.ГГГГ, представлением об устранении нарушений от ДД.ММ.ГГГГ, трудовым договором от ДД.ММ.ГГГГ, другими документами дела.

Срок давности привлечения к административной ответственности, предусмотренный статьей 4.5 КоАП РФ, на момент рассмотрения дела, не истек.

При указанных обстоятельствах, действия главного врача ГБУЗ Пермского края «ГКБ им. <данные изъяты>» Суханова М.С. подлежат квалификации по статье 17.7 КоАП РФ - умышленное невыполнение требований прокурора, вытекающих из его полномочий, установленных федеральным законом, а равно законных требований следователя, дознавателя или должностного лица, осуществляющего производство по делу об административном правонарушении

Обстоятельств, смягчающих, отягчающих ответственность - не установлено.

Доводы защитника о назначении наказания должностному лицу в виде предупреждения не основаны на нормах Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

В силу ч. 1 ст. 4.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях за впервые совершенное административное правонарушение, выявленное в ходе осуществления государственного контроля (надзора), муниципального контроля, в случаях, если назначение административного наказания в виде предупреждения не предусмотрено соответствующей статьей раздела II настоящего Кодекса или закона субъекта Российской Федерации об административных правонарушениях, административное наказание в виде административного штрафа подлежит замене на предупреждение при наличии обстоятельств, предусмотренных ч. 2 ст. 3.4 настоящего Кодекса, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 настоящей статьи.

В соответствии с ч. 2 ст. 3.4 указанного Кодекса предупреждение устанавливается за впервые совершенные административные правонарушения при отсутствии причинения вреда или возникновения угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, объектам животного и растительного мира, окружающей среде, объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации, безопасности государства, угрозы чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, а также при отсутствии имущественного ущерба.

Вместе с тем, рассматриваемое нарушение выявлено не в ходе осуществления государственного контроля (надзора), муниципального контроля, а в ходе проведенной прокуратурой проверки соблюдения требований законодательства.

В силу пп.7 п. 3 ст. 1 Федерального закона от 31 июля 2020 года № 248-ФЗ «О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации» деятельность органов прокуратуры по осуществлению прокурорского надзора к государственному контролю (надзору), муниципальному контролю не относится, в связи с чем, доводы защитника о возможности применения положений статьи 4.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях подлежат отклонению.

При назначении наказания учитываю характер совершенного правонарушения, личность виновного, его имущественное положение, отсутствие смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств, иные обстоятельства дела.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 29.9, 29.10 КоАП РФ, судья,

постановил:

Суханова М. С. признать виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренном статьей 17.7 КоАП РФ, и назначить наказание в виде штрафа в размере 2 000 рублей.

Постановление может быть обжаловано в Пермский краевой суд через Индустриальный районный суд г. Перми в течение 10 суток со дня получения копии постановления.

Судья О.А.Мокрушин

Свернуть

Дело № 12-330/2024 59MS0004-01-2024-002956-28

РЕШЕНИЕ

16 сентября 2024 года г. Пермь

Судья Дзержинского районного суда г. Перми Мухина Е.В.,

при ведении протокола секретарем ФИО4,

с участием заявителя Мухачева ФИО12

потерпевшего ФИО2,

представителя потерпевшего ФИО6 по ордеру,

рассмотрев в открытом судебном заседании жалобу Мухачева ФИО13 на постановление мирового судьи судебного участка № 4 Дзержинского судебного района г. Перми от Дата № 5-467/2024 о привлечении Мухачева ФИО14 к административной ответственности по статье 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях,

УСТАНОВИЛ:

Постановлением мирового судьи судебного участка № 4 Дзержинского судебного района г. Перми от Дата № 5-467/2024 Мухачев ФИО15. признан виновным в совершении административного правонарушения по статье 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) и подвергнут наказанию в виде административного штрафа в размере ...

Не согласившись с постановлением, Мухачев ФИО16 подал жалобу, в которой просит постановление отменить, освободить от ответственности с объявлением устного замечания. В обоснование доводов указывает, что действовал в состоянии крайней необходимости, умысла на причинение физической боли не имел, предпринимал действия по предотвращению противоправных действий.

Заявитель жалобы Мухачев ФИО17 в судебном заседании жалобу поддержал, указав, что мировой судья не разобралась в обстоятельствах, необходимо учесть медицинские документы.

Защитник ФИО5 в судебном заседани...

Показать ещё

...и не участвовала, извещена.

Потерпевший ФИО2 в судебном заседании с жалобой не согласился, указав, что заявитель его унизил, после этого причинил физическую боль.

Представитель потерпевшего ФИО6 в судебном заседании с жалобой не согласился, указав на обоснованность вынесенного судебного акта.

Должностное лицо, составившее протокол – старший УУП ОУУП и ПДН ОП № 1 (дислокация Дзержинский район) Управления МВД России по г. Перми ... ФИО7 в судебное заседание не явилась, извещена надлежащим образом.

Заслушав участвующих в деле лиц, изучив материалы дела, прихожу к следующему.

В соответствии со статьей 6.1.1 КоАП РФ нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 Уголовного кодекса Российской Федерации, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, влечет наложение административного штрафа в размере от пяти тысяч до тридцати тысяч рублей, либо административный арест на срок от десяти до пятнадцати суток, либо обязательные работы на срок от шестидесяти до ста двадцати часов.

К иным насильственным действиям относится причинение боли щипанием, сечением, причинение небольших повреждений тупыми или острыми предметами, воздействием термических факторов и другие аналогичные действия. Таким образом, обязательным признаком объективной стороны состава указанного административного правонарушения является наступление последствий в виде физической боли.

Как следует из материалов дела, Дата около 18:00 на проезжей части пересечения улиц Адрес, вблизи дома № № по ул. Адрес, Мухачев ФИО18, Дата года рождения, уроженец Адрес, причинил насильственные действия ФИО2, а именно, распылил газ из перцового баллончика, чем причинил ему физическую боль, однако действия не повлекли причинение легкого вреда здоровью.

Дата ст. участковым уполномоченным отдела УУП и ПДН Отдела полиции № 1 (дислокация Дзержинский район) Управления МВД России по г. Перми ... ФИО7 в отношении Мухачева ФИО19 в его присутствии составлен протокол по статье 6.1.1 КоАП РФ, в котором привлекаемым лицом указано на несогласие с ним.

Согласно пункту 1 части 1 статьи 28.1 КоАП РФ поводом к возбуждению дела об административном правонарушении является непосредственное обнаружение должностными лицами, уполномоченными составлять протоколы об административных правонарушениях, достаточных данных, указывающих на наличие события административного правонарушения.

В соответствии с пунктом 3 части 4 этой же статьи дело об административном правонарушении считается возбужденным с момента составления протокола об административном правонарушении.

Произошедший Дата между указанными лицами конфликт подтвержден материалами дела; совокупность представленных в дело доказательств позволяет установить ход развития конфликта, обстоятельства причинения потерпевшему физической боли в результате действий заявителя.

Протокол об административном правонарушении составлен должностным лицом в соответствии с требованиями статьи 28.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

По смыслу статьи 28.7 КоАП РФ административным расследованием являются процессуальные мероприятия, совершенные с соблюдением формы и в порядке, предусмотренном законодательством об административных правонарушениях. С учетом этого не являются административным расследованием действия, совершенные в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в рамках досудебного производства по уголовному делу, в результате которых должностным лицом определяется наличие или отсутствие признаков состава преступления. Между тем, любые фактические данные, полученные в иных предусмотренных законом формах, на основании которых судья устанавливает наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица, привлекаемого к административной ответственности, в соответствии со статье 26.2 КоАП РФ признаются доказательствами по делу об административных правонарушениях.

Факт совершения Мухачевым ФИО20 указанного административного правонарушения и вина подтверждены совокупностью представленных в материалы дела доказательств, в частности: протоколом об административном правонарушении от Дата №, сообщением из медицинского учреждения о поступлении (обращении) граждан с телесными повреждениями насильственного характера от Дата, рапортом КУСП № от Дата, рапортом КУСП № от Дата, рапортом КО 2 взвода 2 роты (дислокация Индустриальный район) полка полиции УВО по г. Перми – филиала ФГКУ «УВО ВНГ России по Пермскому краю» ... ФИО8 от Дата, заявлением ФИО2 от Дата, заявлением Мухачева ФИО21 от Дата, объяснениями ФИО9 от Дата, указавшей, что Мухачев ФИО22 применил перцовый баллончик, заявлением ФИО10 от Дата, заявлением ФИО11 от Дата, сообщением из медицинского учреждения о поступлении (обращении) граждан с телесными повреждениями насильственного характера от Дата, пояснениями в судебном заседании.

Противоречий между представленными в дело доказательствами не усматривается.

Исследовав все представленные доказательства, оценив их в совокупности, в соответствии с требованиями статьи 26.11 КоАП РФ, прихожу к выводу о доказанности факта причинения Мухачевым ФИО23 насильственных действий потерпевшему.

Приведенные Мухачевым ФИО24 в жалобе доводы о том, что умысла на причинение физической боли не имел, действовал в состоянии крайней необходимости, не могут быть приняты как состоятельные, поскольку опровергаются вышеуказанными доказательствами, не доверять которым у суда оснований не имеется.

Доводы о противоправном поведении потерпевшего не опровергают наличие в действиях привлекаемого лица состава административного правонарушения, предусмотренного статьей 6.1.1 КоАП РФ, учтены при определении размера наказания.

Указанные обстоятельства не являются основанием для освобождения от административной ответственности, не опровергают установленные по делу обстоятельства.

Утверждение заявителя об отсутствии вины в совершении вменяемого административного правонарушения, о недоказанности его вины ввиду отсутствия умысла, на вывод о виновности в совершении указанного административного правонарушения не влияет.

Нарушений гарантированных Конституцией Российской Федерации и статьи 25.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях прав, в том числе права на защиту, не усматривается.

Обстоятельства, исключающие производство по делу об административном правонарушении, предусмотренных статьей 24.5 КоАП РФ, отсутствуют.

Заявленное ходатайство о применении норм о наличии оснований для освобождения от административной ответственности в соответствии со статьей 2.9 КоАП РФ и объявлением устного замечания, рассмотрены.

Малозначительность административного правонарушения относится к составу административного правонарушения, определяется его характером, ролью правонарушителя, размером вреда и тяжестью наступивших последствий.

То обстоятельство, что действия заявителя не повлекли вреда здоровью потерпевшего и отсутствие материального ущерба или нравственных страданий с его стороны безусловным основанием для признания правонарушения малозначительным не являются.

Правонарушение, предусмотренное статьей 6.1.1 КоАП РФ, посягает на здоровье человека, охрану которого гарантирует Конституция Российской Федерации.

Вопреки доводам жалобы допущенное правонарушение с учетом объекта посягательства, характера административного правонарушения и конкретных обстоятельств дела не является малозначительным, оснований для применения статьи 2.9 КоАП РФ не имеется.

Порядок и срок давности привлечения к административной ответственности не нарушены. Наказание назначено в минимальном размере санкции статьи. Имущественное положение, обстоятельства, смягчающие административную ответственность, и обстоятельства, отягчающие административную ответственность (ч. 2 ст. 4.1 КоАП РФ), при назначении наказания учтены.

Действия Мухачева ФИО25., не содержащие уголовно наказуемого деяния, квалифицированы в соответствии с установленными обстоятельствами и нормами Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях на основании оценки совокупности исследованных доказательств.

Нарушений норм материального и процессуального права не установлено.

Руководствуясь частью 1 пункта 1 статьи 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях,

РЕШИЛ:

Постановление мирового судьи судебного участка № 4 Дзержинского судебного района г. Перми от Дата № 5-467/2024 о привлечении Мухачева ФИО26 к административной ответственности по статье 6.1.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях оставить без изменения, жалобу - без удовлетворения.

В соответствии с пунктом 3 статьи 31.1 КоАП РФ решение вступает в законную силу немедленно после вынесения.

Вступившее в законную силу решение может быть обжаловано в соответствии с требованиями статей 30.12 - 30.19 КоАП РФ, регламентирующими право обжалования вступивших в законную силу постановлений по делу об административном правонарушении, решений по результатам рассмотрения жалоб.

Копия верна

Судья Е.В. Мухина

Свернуть