Геллер Лев Пинхусович

УИД 59RS0005-01-2023-000592-90

Дело № 33-6185/2024

номер дела в суде первой инстанции 2-3/2024

Судья Славинская А.У.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Пермь 11.06.2024

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе:

председательствующего судьи Казакова М.В.,

судей Мухтаровой И.А., Букатиной Ю.П.,

при секретаре Кузьминой Е.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Волостных Елены Борисовны, Трацевской (Волостных) Дарьи Александровны на решение Мотовилихинского районного суда г. Перми от 16.02.2024 по гражданскому делу № 2-3/2024 по иску Волостных Елены Борисовны, Волостных (Трацевской) Дарьи Александровны к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Клиническая медико-санитарная часть №1» о взыскании компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Казакова М.В., пояснения истца Волостных Е.Б., представителя истцов Медведева В.Е., представитель ответчика ЗаровняевойТ.В., заключение прокурора Рычковой А.Б., изучив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Волостных Е.Б., Трацевская (Волостных) Д.А. (далее истцы) обратились в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Клиническая медико-санитарная часть №1» (далее ответчик, ГБУЗ ПК «КМСЧ №1») о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование требований указано, что мать и бабушка истцов В.., дата г.р. была доставлена бригадой скорой медицинской помощи в инфекционное отделение ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» днем 20.01.2021 с диагнозом: «***». До поступления в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» в этот день в разговоре по телефону она жаловалась на одышку, выраженную слабость, влажный кашель, на ухудшение самочувствия в положении лежа на спине. Около 11:00 часов по телефону Волостных Д.А. была вызвана бригада скорой медицинской помощи. В 13:00 часов с целью проведения компьютерной томографии легких пациентка была доставлена в Пермский краевой госпиталь для ветеранов войн. Далее ее госпитализировали в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1». В день госпитализации с родственниками по телефону она говорила отрывисто, с одышкой, с ее слов узнали о поражении *** легких. 21.01.2021 с 8:00 утра В. начала звонить родственникам и коллегам по работе, на фоне начатой терапии отмечалось значительное улучшение, по голосу слышалась речевая одышка, но не выраженная. 22.01.2021 на связь не выходила. Со слов лечащего врача Г., пациентка была осмотрена реаниматологом, показаний для перевода в ОРИТ не было. 23.01.2021 в 8:00 часов поступил звонок от дежурного врача М., которая сообщила, что В. умерла. Согласно заключению патологоанатома, у пациентки В., ** лет, обнаружена новая коронавирусная инфекция с *** смерть пациентки наступила от нарастающей дыхательной недостаточности. Не согласившись с правильностью оказания медицинской помощи, истец Волостных Е.Б. обратилась в уполномоченные контролирующие органы с заявлениями о проведении проверки качества оказания медицинской помощи В. Согласно проверке по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пе...

...рмского края № 176 от 09.04.2021, выявлены нарушения обязательных требований оказания медицинской помощи В. в период ее стационарного лечения с 20.01.2021 по 22.01.2021 в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1», медицинская помощь оказана с нарушениями критериев оценки качества медицинской помощи, утверждённых Приказом Минздрава России от 10.05.2017 № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи». В следственном отделе по Мотовилихинскому району г. Перми СУ СК России по Пермскому краю 08.06.2021 зарегистрирован материал проверки КРСП № ** по факту смерти 22.01.2021 В. в связи с оказанием работниками ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья медицинскими. В ходе проверки назначена и проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза, согласно заключению экспертов № ** от 13.07.2021, при оказании медицинской помощи В. в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» были допущены диагностические и лечебные дефекты. По мнению истцов, в данном заключении не отражены обстоятельства ненадлежащего оказания медицинской помощи В., указанные во «Временных методических рекомендациях «Профилактика, диагностики и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (версия 9) от 26.10.2020. Для проверки заключения экспертов истцы обратилась к специалистам ООО «Научно-исследовательский институт судебной экспертизы - СТЭЛС». Согласно рецензии, между многочисленными дефектами оказания медицинской помощи и смертью В. имеются прямая причинно-следственная связь. Таким образом, по мнению истцов, смерть В. наступила при ненадлежащем оказании ей медицинской помощи работниками ответчика. От действий и бездействия работников ответчика истцам, дочери и внучке В., причинен моральный вред, заключающийся в глубоких морально-нравственных страданиях. Размер компенсации морального вреда истцы оценили в размере 1500000 руб. в пользу каждого из истцов. Также заявлено ходатайство о взыскании расходы на оплату государственной пошлины.

Решением Мотовилихинского районного суда г. Перми от 16.02.2024 исковые требования Волостных Е.Б. и Трацевской (Волостных) Д.А. удовлетворены. С ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» в пользу Волостных Е.Б. взыскана компенсация морального вреда в размере 350000 рублей, в пользу Трацевской Д.А. взыскана компенсация морального вреда в размере 300000 рублей. Также взысканы расходы на оплату государственной пошлины.

Истцы обратились с апелляционной жалобой на решение суда, которое просят изменить, удовлетворить требования истцов о взыскании морального вреда в полном объеме. Также просят назначить по делу повторную комплексную судебно-медицинскую экспертизу с привлечением специалистов в области инфекционных болезней, анестезиологии и реаниматологии, производство экспертизы поручить ГБУЗ МО «Бюро судебно-медицинской экспертизы департамента здравоохранения г. Москвы» либо ГБУЗ МО «Бюро судебно-медицинской экспертизы», на разрешение экспертов поставить вопросы, изложенные в определении Мотовилихинского районного суда г. Перми от 12.05.2023. В обоснование доводов жалобы указано, что вывод суда об отсутствии причинно-следственной связи между допущенными сотрудниками ответчика дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти В. является ошибочным, поскольку основан лишь на выводах экспертного заключения № ** от 15.01.2024. Выводы, содержащиеся в акте проверки по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пермского края № 176 от 09.04.2021, заключении экспертов № ** (комплексная судебно-медицинская экспертиза) ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» от 17.03.2022, заключении специалистов № ** (рецензия) «НИИСЭ СТЭЛС» от 29.05.2022, о многочисленных нарушениях обязательных требований как диагностического, так и лечебного характера, которые были допущены за двое суток пребывания В. в стационаре, а также о возможности избежания летального исхода при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи ответчиком, остались без оценки суда. Истцы считают, что при определении размера компенсации морального вреда суд не учел степень вины ответчика и характер допущенных нарушений, сумма компенсации морального вреда является заниженной и не соответствует требованиям разумности и справедливости.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчика указал, что оснований для назначения повторной экспертизы не имеется, ка и для увеличения размера компенсации морального вреда, решение суда просил оставить без изменения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции истец Волостных Е.Б., представитель истцов Медведев В.Е. на доводах жалобы настаивали, поддержали ходатайство о назначении по делу повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы; представитель ответчика Заровняева Т.В. против удовлетворения жалобы и назначения повторной экспертизы возражала, решение суда просила оставить без изменения; прокурор Рычкова Е.Б. в заключении указала на законность вынесенного решения, разумность и обоснованность суммы компенсации морального вреда, разрешение вопроса о назначении комплексной судебно-медицинской экспертизы оставила на усмотрение суда.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, надлежащим образом извещены о дате, времени и месте рассмотрения дела, при этом информация о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы заблаговременно размещена на интернет-сайте Пермского краевого суда в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» в соответствии с положениями части 2 статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Руководствуясь статьёй 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия рассмотрела дело при данной явке.

Проверив законность и обоснованность обжалуемого решения в соответствии с положениями части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены решения суда и удовлетворения апелляционной жалобы.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 части 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение (пункт 4 части 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно части 1 статьи 37 указанного Федерального закона, медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата (пункт 21 части статьи 2 указанного Федерального закона).

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Согласно статье 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом (пункт 1). Нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения (абзац 1 пункта 2).

В силу статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (пункт 1). Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2).

В соответствии с пунктом 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда. Законом может быть установлена обязанность лица, не являющегося причинителем вреда, выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда.

Согласно статье 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы 3 и 4 пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина»).

Как следует из разъяснений, изложенных в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья. При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода. На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Из материалов дела следует, что Волостных Е.Б. является дочерью В., Трацевская (Волостных) Д.А. является ее внучкой. В. умерла 22.01.2021.

В период с 20.01.2021 по 22.01.2021 В. находилась в инфекционном отделении №2 ГБУЗ ПК «КМСЧ №1», куда доставлена бригадой скорой медицинской помощи. Согласно карте вызова скорой медицинской помощи (том 1 л.д. 19-20), вызов принят в 12:24 часов 20.01.2021, по прибытии жалобы на общую слабость, чувство нехватки воздуха, одышку. Со слов пациентки записано, что «болеет в 3-х дней беспокоят выше указанные жалобы, сегодня 20.01.2021 примерно к 12:00 часов усилилась».

Как следует из медицинской карты стационарного больного № ** (том 1 л.д. 21-35), В. поступила 20.01.2021 в 15:45 по экстренным показаниям, доставлена бригадой скорой медицинской помощи с диагнозом «Пневмония ***». Осмотрена врачом, жалобы: на общую выраженную слабость, дискомфорт в области грудной клетки, гипертермию до 39, сухой малопродуктивный кашель, одышку, чувство нехватки воздуха, головокружение, аносмию, сухость во рту, отсутствие аппетита. Анамнез заболевания: считает себя больной с 09.01.2021, когда стала отмечать прогрессирующие с течением времени вышеуказанные жалобы, лечилась амбулаторно (лекарства не помнит), мазок на НКВИ не брали, антитела IgG, IgM не сдавала. КТ: *** - высокая вероятность COVID-19, *** КТ степени тяжести: тяжелая. КТ4. Состояние средней степени тяжести: температура 37,5; АД 130/90 мм рт.ст. ЧСС 110, аритмичный; ЧДД 26 в мин.; Sp02-84% (на атмосферном кислороде). Сознание ясное. На основании жалоб пациентки, данных анамнеза, клинической картины, лабораторных и инструментальных исследований установлен предварительный диагноз: COVID-19? ***. Разработан план лечения пациента. Назначена консультация смежных специалистов (терапевт) по показаниям. Динамическое наблюдение. Осмотр пациентки дежурным врачом совместно с заведующим отделением.

21.01.2021 В. осмотрена лечащим врачом, заведующим отделением. Диагноз: ***, KT ОГП или рентгенография легких по показаниям в динамике. План лечения: противовирусная терапия по показаниям, противовоспалительная терапия по показаниям, антибактериальная терапия по показаниям, антикоагулянтная терапия по показаниям, пронпозиция кислородная поддержка.

22.01.2021 в 10:00 часов жалобы на слабость, одышку, объективный статус: состояние средней тяжести, тоны сердца приглушены, ритм правильный, пульс 84 удара в минуту. АД 110/80, легких дыхание везикулярное, проводится во все отделы, ЧДД 28-30 в минуту, речевая одышка, сатурация на кислороде 74-76%, живот мягкий, безболезненный. Мазок на НКВИ положительный. Д-димер 2540, ферритин 167. В связи с дыхательной недостаточностью вызван анестезиолог.

22.01.2021 в 10:40 часов осмотрена анестезиологом-реаниматологом, уровень сознания - ясное, ментальный статус - спокоен, ЧДД - 26 в мин, SPO2 - 91% с 02, АД 120/80 мм рт. ст., пульс – ЧСС 60 в мин., аускультативная картина легких - СИЗ. Сопутствующая патология и клинические факторы риска тяжелого COVID-19: ***. Стратифицированное заключение о тяжести заболевания: 1. 02, пронпозиция.

22.01.2021 в 17:45 часов жалобы - общая слабость, одышка при минимальной активности (смене положения тела), состояние средней степени тяжести. Сознание ясное. Т-36,8 С, Sp02 - 85% на кислородной сидя, в пронпозиции 94%, пульс - 84 уд/мин. АД - 120/80 мм рт. ст., ЧДД - 22 в мин. Кожные покровы бледноватой окраски. Дыхание в легких жесткое, проводится во все отделы, хрипов нет. NEWS 4 - 56. CURB65 16, наблюдение, кислородная поддержка, пронпозиция.

22.01.2021 в 20:00 часов обнаружена в постели лежа на животе, кожные покровы бледные, дыхательных движений нет, пульс на магистральных артериях отсутствуют, тоны сердца не выслушиваются, констатирована биологическая смерть.

Согласно протоколу патологоанатомического вскрытия № ** от 25.01.2021 умершей В., проведенного Пермским патолого-анатомическим отделением №4 (том 1 л.д. 17-18), патолого-анатомический диагноз: основное заболевание: *** (РНК вируса SARS-Cov-2 от 21.01.2021 обнаружена). ***. Осложнения основного заболевания: ***. Сопутствующие заболевания: *** Сопоставление заключительного клинического диагноза и патологоанатомического диагноза: совпадение. Причина смерти: основная новая коронавирусная инфекция; непосредственная: дыхательная недостаточность. Клинико-патолого-анатомический эпикриз: у пациентки В., ** лет, обнаружена новая коронавирусная инфекция с диффузным альвеолярным повреждением, подтвержденная методом ПЦР. Заболевания осложнились ***. Смерть наступила от нарастающей дыхательной недостаточности.

Как следует из акта проверки по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пермского края № 176 от 09.04.2021 в отношении ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» (том 1 л.д. 58-60), проверка проведена по медицинским документам (медицинская карта стационарного больного М 336, ИЦ 2, протокол заседания врачебной комиссии от 05.02.2021 №1 ГБУЗ ПК «КМСЧ №1»), с привлечением экспертов, выявлены нарушения обязательных требований. Медицинская помощь В. в период ее стационарного лечения с 20.01.2021 по 22.01.2021 в ГБУЗ ПК «КМСЧ№ 1» оказана с нарушениями критериев оценки качества медицинской помощи, утвержденных Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017 № 203н:

- пункта 2.2., пп. А в части ведения медицинской документации: в дневниковых записях не указан ИМТ (имеется запись - фактор риска ожирение),

- пункта 2.2., пп. Г в части формирования плана обследования: не назначено лабораторное исследование: анализ крови на интерелейкин-6 (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COV1D-19», Версия 9 от 26.10.2020, приложение 2-2);

- пункта 2.2., пп. Е в части назначения лекарственных препаратов: при поступлении 20.01.2021 назначен препарат ***, не предусмотренный Временными методическими рекомендациями для лечения Covid-19 (далее отменен 21.01.2021) (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика» лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (Версия 9) от 26.10.2020); с 21.01.2021 отменен препарат ***, для назначения которого имелись показания КТ-4, потребность в кислороде, лимфопения, сроки болезни (госпитализирована на 11 день болезни) несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагнетика и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», Версия 9 от 26.10.2020;

- пункта 2.2., пп. Л в части проведения коррекции плана обследования и плана лечения с учетом клинического диагноза: 21.01.2021 в 10.00 часов при наличии сатурации 91% на кислороде отсутствие осмотра врача анестезиолога-реаниматолога.

Согласно заключению экспертов № ** (комплексная судебно-медицинская экспертиза) ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» от 17.03.2022 (том 1 л.д. 36-41), при оказании медицинской помощи В. в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» были допущены следующие диагностические и лечебные дефекты:

- не в полном объеме выполнены диагностические мероприятия в соответствии с требованиями «Временных методических рекомендаций», а именно: не назначен анализ на интерлейкин-6;

- необоснованно отменена стероидная терапия (***) с 21.01.2021, т.к. имелись показания для её назначения (позднее поступление в стационар на 11 день болезни, прогрессирование патологического процесса в легких (КТ-4), лимфопения в общем анализе крови);

- в приемном отделении был назначен противовирусный препарат (осельтамивир), не входящий в схему лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией;

- в соответствии с требованиями «Критериев оценки качества медицинской помощи» имеются дефекты оформления медицинской документации: нет оценки тяжести состояния пациента по шкале NEWS при осмотре 21.01:2021; не указан перечень препаратов в дневниковой записи врача от 21.01.2021; краткая запись лечащего врача от 22.01.2021, что не позволяет дать объективную оценку динамики состояния пациентки (не отмечен характер температуры, при получении положительного результата на коронавирусную инфекцию, отсутствует обоснование диагноза).

Результаты патологоанатомической секции трупа В. с учетом клинических данных дают основание заключить, что её смерть наступила от новой коронавирусной инфекции (COVID-19, подтверждена ПЦР от 21.01.2021 РНК вируса SARS-Cov-2) в виде ***.

Указанные выше дефекты, сами по себе, не могли привести к наступлению смерти В. от новой коронавирусной инфекции. Оказание медицинской помощи В. при условии отсутствия допущенных дефектов, учитывая тяжелый негативный характер развития патологического процесса (COVID-19), протекающего на фоне сопутствующей патологии, не гарантировало благоприятный исход. Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи в причинно-следственной связи с наступлением смерти В. не находятся.

Согласно заключению специалистов № ** (рецензия) «НИИСЭ СТЭЛС» от 29.05.2022 (том 1 л.д. 42-55), описательная часть протокола патологоанатомического исследования трупа В. находится в существенном противоречии с окончательным диагнозом, выставленным прозектором. Действующий на момент госпитализации В. «Временный протокол» в 9-й редакции (то же и в 10-й версии) включает в себя обязательное выполнение множества диагностических и лечебных мероприятий, которые не были использованы в отношении больной в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1». Обследование и лечение В. в период ее нахождения в учреждении ответчика в период с 20 по 22 января 2021 года осуществлялось в крайне ограниченном объеме, не позволяющем достоверно верифицировать диагноз, а лечение осуществлялось в неверном режиме. Необоснованно была отменена стероидная терапия (дексаметазон) с 21.01.2021, поскольку имелись все показания для ее назначения (позднее поступление в стационар на 11-й день болезни, прогрессирование патологического процесса в легких КТ-4, лимфопения в общем анализе крови). В приемном отделении был назначен противовирусный препарат (***), не входящий в схему лечения пациентов с Covid-19. На протяжении всего периода пребывания В. в стационаре у нее в легких описывалось везикулярное дыхание, проводившееся во все отделы легких, и отсутствие хрипов, что не характерно для пневмонии. Диагноз «Двусторонней ***» был выставлен в другом медицинском учреждении по результатам компьютерного (КТ) рентгеновского исследования, которое в «натурном» виде никто из врачей ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» не видел, что является недопустимым в рамках организации эффективного лечения. Диагноз гипертонической болезни был выставлен патологоанатомом вопреки тому, что повышение артериального давления у В. не было зарегистрировано, и был основан исключительно на весовых характеристиках сердца, что на самом деле для женщины в возрасте около ** лет с признаками ожирения находится на верхней границе нормы. При электрокардиографическом исследовании у В. 20.02.2021 были выявлены признаки серьезных нарушений в работе сердца, однако этому не было дано какой-либо оценки лечащим врачом, не были внесены необходимые изменения в план лечения. Записи разных врачей, касающиеся результатов обследования В., выполненные в сопоставимые промежутки времени, находятся между собой в принципиальном противоречии, что характеризует вымышленность части записей и отсутствие реального обследования. При снижении у В. сатурации кислорода до критически низких показателей (74-76%), что установлено 22.01.2021 в 10:00 часов, имелись все основания для перевода ее в реанимационное отделение под интенсивное наблюдение. Специалисты считают, что при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи на всех этапах лечения в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» можно было избежать наступления внезапной смерти В. В отсутствие возможности производства собственного гистологического исследования специалисты лишены права постановки легитимного посмертного диагноза. Предметом рассмотрения в данном случае могут быть два альтернативных варианта: либо механическая асфиксия от закупорки дыхательных путей гноевидным содержимым, либо острое расстройство сердечной деятельности с отеком легких и кардиогенным шоком. Внезапное наступление смерти от Covid-19, например, в результате цитокинового шторма, не находит никаких клинических и морфологических подтверждений. Отказ от выполнения реанимационных мероприятий полностью противоречит Постановлению Правительства Российской Федерации от 20.09.2012 № 950 «Об утверждении Правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека». Определение вреда, причиненного здоровью человека, дано в Постановлении Правительства Российской Федерации от 17.08.2007 № 522 «Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» и в Приказе Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 № 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». У экспертов (заключение № 387) была необходимость собственного исследования как рентгеновских снимков (КТ), так и собственного исследования гистологического архива при постановке диагноза пневмонии. В любом другом случае производство экспертизы соизмеримо с ее имитацией. Выполненная в отношении В. комплексная судебно-медицинская экспертиза № ** от 13.07.2021-17.03.2022 не отвечает действующим нормативным документам и правилам производства таких экспертиз ни с точки зрения соблюдения формальных требований, предъявляемых к экспертным заключениям нормативными документами, ни в своей содержательной части по причинам, подробно описанным в исследовательском разделе настоящего заключения специалистов.

Постановлением следователя следственного отдела по Мотовилихинскому району г. Перми СУ СК от 30.11.2022 (том 1 л.д. 62-65) отказано в возбуждении уголовного дела по факту ненадлежащего оказания медицинскими работниками ответчика услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья, в связи со смертью В. по основанию, предусмотренному пунктом 1 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием события преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 109, пунктом «в» части 2 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В ходе судебного разбирательства с целью оценки качества медицинской помощи, оказанной в учреждении ответчика пациентке В., определением Мотовилихинского районного суда г. Перми от 12.05.2023 (том 1 л.д. 161-166) назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено экспертам ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы». Как следует из определения о назначении экспертизы, экспертиза назначена судом по ходатайству истцов, проведение экспертизы поручено экспертному учреждению, предложенному также истцами.

Согласно выводам экспертного заключения № ** от 15.01.2024 (том 2 л.д. 88-110), смерть В. наступила от новой коронавирусной инфекции SARS-Cov-2, осложненной ***. Не исключено, что имевшиеся сопутствующие заболевания (***) утяжеляли течение новой коронавирусой инфекции.

На госпитальном этапе в период с 20.01.2021 до 22.01.2021 ИЦ 2 из ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» установлены нарушения действовавших на тот период положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26.10.2020, что расценивается как дефекты оказания медицинской помощи В.:

1. дефекты диагностики: неполноценное физикальное обследование, не выполнена ЭКГ в динамике, не проведено УЗИ органов грудной клетки, отсутствует исследование газов крови, не взят анализ мокроты на бактериологическое исследование и чувствительность к антибиотикам, нелигитимное установление диагноза: при положительном результате ПЦР на РНК SARS-Cov-2 в клиническом диагнозе новая коронавирусная инфекция не поставлена, двусторонняя пневмония не оценена как осложнение новой коронавирусной инфекции и мультиорганная дисфункция (полиорганная недостаточность) указаны лишь в посмертном диагнозе;

2. дефекты лечения: непоказанное назначение ***, не проводилась противовирусная терапия, несмотря на положительный результат ПЦР на SARS-Cov-2, при цитокиновом шторме глюкокортикоиды назначены однократно в недостаточной дозировке, не скорректирована антибиотикотерапия при значительном повышении количества лейкоцитов, палочкоядерных нейтрофилов, при повышенном уровне прокальцитонина и его повышении в динамике, при гипосатурации 91%-93% на инсуфляции кислородом в период с 20.01.2021 до наступления смерти 22.01.2021 не осуществлена смена респираторной поддержки: с инсуфляции на ВПО или НИВЛ;

3. дефекты ведения: не госпитализирована 20.01.2021 в ОРИТ (АРО) при поступлении при оценке по шкале NEWS 8 баллов, что является показанием для госпитализации в ОРИТ (АРО), тем более учитывая возраст (старше 65 лет) и сопутствующее заболевание (***), не госпитализирована в ОРИТ (АРО) при гипосатурации 91%-93% на инсуфляции кислородом и на атмосферном воздухе 73%-74%, не проведена консультации кардиолога, не проведена консультация эндокринолога при повышении уровня глюкозы до 11,9 ммоль/л, при сатурации 74% на время поступления не выполнено ни одного врачебного осмотра от времени поступления до 10:00 часов 21.01.2021;

4. дефекты оформления медицинской документации: отсутствие сведений о типе респираторной поддержки, скорости кислородного потока, небрежное заполнение листа назначений.

Лечение и обследование В. выполнено не в полном объёме с нарушением регламентирующих положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26.10.2020, «Протокола оценки тяжести состояния пациента». Решение вопроса о возможности обследования В. (в том числе лабораторных и инструментальных), ее своевременности и полноте выходит за пределы компетенции комиссии экспертов.

В период с 20.06.2021 до 22.01.2021 имела место неверная оценка (недооценка) состояния В.

Осмотр (консультация) В. врачом анестезиологом-реаниматологом был необходим от времени её поступления в ГБУЗ ПК «КМСЧ №1» 20.01.2021 при оценке по шкале NEWS 8 баллов с учетом отягощающих факторов (возраст старше 65 лет и ожирение I степени) с решением вопроса о госпитализации в ОРИТ (АРО), а также 21.01.2021 в 10:00 часов при показателях сатурации 91% на кислороде с решением вопроса о переводе в ОРИТ (АРО).

Гипосатурация 74-76%, установленная 22.01.2021 в 10:00 часов, является показанием для перевода в ОРИТ (АРО), что предусматривает интенсивное наблюдение.

Сведения о том, что при лечении и ведении В. в период с 20.01.2021 до 22.01.2021 были учтены сопутствующие заболевания в распоряжении комиссии экспертов отсутствуют.

Имел место несвоевременный контроль за состоянием В., выразившийся в следующем: не госпитализирована 20.02.2021 в ОРИТ (АРО) при поступлении при оценке по шкале NEWS 8 баллов, учитывая возраст (старше 65 лет) и сопутствующее заболевание (***); не выполнено ни одного врачебного осмотра от времени поступления до 10:00 часов 21.01.2021 при сатурации на время поступления 74%; не госпитализирована в ОРИТ (АРО) при гипосатурации 91%-93% на инсуфляции кислородом и на атмосферном воздухе 73%-74%, не выполнены консультации кардиолога, эндокринолога.

Смерть В. наступила от острого инфекционного заболевания: новой коронавирусной инфекции SARS-Cov-2, осложненной ***.

Ни один из установленных при производстве настоящей экспертизы дефектов медицинской помощи, указанных в пункте 2 выводов, сам по себе не привел к заражению В. короновирусной инфекцией и к развитию осложнений, а также не оказал активного влияния на их прогрессирование.

Следовательно, причинно-следственной связи между перечисленными в пункте 2 выводов дефектами медицинской помощи и наступлением смерти В. не имеется.

В связи с тем, что дефекты медицинской помощи В. не состоят в причинно-следственной связи с ухудшением состояния её здоровья и наступлением неблагоприятных последствий (смерть), степень тяжести вреда, причиненного её здоровью, не устанавливалась.

Разрешая заявленные истцом требования, руководствуясь положениями статьи 41 Конституции РФ, а также статей 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», учитывая, что применительно к заявленным истцом требованиям юридически значимым является установление качественного оказания ответчиком медицинской помощи, оценив представленные сторонами доказательства, суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности факта оказания В. медицинской помощи ненадлежащего качества, что повлекло причинение истцам нравственных страданий, вызванных смертью близкого им человека, при этом суд пришел к выводу о том, что выявленные дефекты при оказании медицинской помощи не состоят в прямой причинно-следственной связи со смертью В.

Данные выводы суда основаны на результатах оценки имеющихся в деле доказательств, в том экспертного заключения №05** от 15.01.2024.

Разрешая вопрос о размере компенсации морального вреда, суд, исходя из положений статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснений, сформулированных в постановлении пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», учитывая предусмотренные законом критерии и заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе наличие дефектов оказания некачественной медицинской помощи, которые не состоят в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти В., пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика в пользу истца Волостных Е.Б. компенсации морального вреда в размере 350 000 рублей, в пользу истца Трацевской (Волостных) Д.А. компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей. Суд пришел к выводу о том, что данная денежная компенсация соответствует балансу между последствиями нарушения прав истцов и степенью ответственности, применимой к ответчику.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они являются мотивированными, основаны на оценке представленных сторонами доказательств по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не согласиться с ними у судебной коллегии оснований не имеется.

Доводы апелляционной жалобы о том, что суд не дал надлежащей оценки доказательствам, имеющимся в деле, каждому из них в отдельности и всем вместе, не свидетельствуют об ошибочности выводов суда первой инстанции как по существу спора, так и при разрешении ходатайства о назначении повторной судебной экспертизы.

В частности, акт проверки ведомственного контроля качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пермского края № 176 от 09.04.2021 свидетельствует о том, что в результат проведенной проверки специалистами Министерства здравоохранения Пермского края выявлены дефекты оказания медицинской помощи пациентке В. Вместе с тем, данный акт не содержит выводов о причинно-следственной связи между выявленными дефектами и смертью пациентки. Дефекты, выявленные в ходе данной проверки, подтверждены впоследствии заключениями экспертов и специалистов. Наличие дефектов оказания медицинской помощи, подтвержденное данным актом в совокупности с заключениями экспертов и выводами специалистов в рецензии, явилось основанием для взыскания с ответчика в пользу истцов компенсации морального вреда.

Заключению экспертов № ** (комплексная судебно-медицинская экспертиза) ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» от 17.03.2022 получено при проведении проверки по заявлению о возбуждении уголовного дела и как таковое является иным письменным доказательством по делу. Данное заключение содержит выводы о наличии дефектов оказания медицинской помощи пациентке В., в том числе выявленных в ходе проверки, проведенной Министерством здравоохранения Пермского края. Кроме того, данное заключение содержит категоричный вывод о том, что дефекты оказания медицинской помощи не находятся в причинно-следственной связи с наступлением смерти В. Соответствующее заключение использовано при решении вопроса о возбуждении уголовного дела, в возбуждении которого правоохранительными органами отказано. Вывод о том, что смерть пациентки В. не обусловлена дефектами оказания ей медицинской помощи, оспаривался и оспаривается истцами, представившими суду рецензию специалистов № ** (рецензия) «НИИСЭ СТЭЛС» от 29.05.2022.

Рецензия специалистов № ** «НИИСЭ СТЭЛС» от 29.05.2022 содержит выводы о специалистов о дефектах, допущенных при оказании медицинской помощи пациентке В. в период ее лечения в учреждении ответчика. Также в рецензии сформулирован вывод о том, что при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи на всех этапах лечения можно было избежать наступления внезапной смерти В. Вместе с тем, дефекты оказания медицинской помощи, выявленные специалистами, по существу, не отличаются от тех дефектов, которые были выявлены в результате порверки, проведенной специалистами Министерства здравоохранения Пермского края и экспертами ГКУЗОТ «ПКБСМЭ». Иное, более подробное и детализированное описание этих дефектов не свидетельствует о недостоверности всех прочих доказательств по делу. Вывод о том, что смерти пациентки можно было бы избежать, если бы не были допущены выявленные дефекты оказания ей медицинской помощи, носит вероятностный характер.

Вместе с тем, доводы истцов, настаивавших на том, что наступление смерти В. обусловлена дефектами оказания ей медицинской помощи, подкрепленные данной рецензией, были предметом оценки суда первой инстанции, назначившего по ходатайству истцов комплексную судебную экспертизу, при этом судом были учтены вопросы, предложенные истцами для экспертного исследования. Проведение экспертизы было поручено экспертному учреждению, предложенному истцами.

Заключение судебных экспертов получило в решении суда надлежащую оценку. Заключение отвечает требованиям процессуального закона, проведено в государственном экспертном учреждении специалистами, имеющими необходимые опыт, квалификацию и знания. Выводы экспертов изложены в представленном суду заключении, являются последовательными и подробно мотивированными. Выводы экспертов содержат исчерпывающую информацию о допущенных сотрудниками ответчика дефектах при оказании медицинской помощи пациентке В. В целом, выводы об этих дефектах по своему содержанию не отличаются от выводов специалистов Министерства здравоохранения Пермского края, экспертов ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» и специалистов «НИИСЭ СТЭЛС». Иное изложение этих выводов, более подробная их детализация и обоснование не свидетельствуют о недостоверности либо неполноте всех остальных, указанных выше доказательств по делу, равно как и не свидетельствуют о необходимости проведения еще одного, повторного исследования. Также судебными экспертами сделан категоричный вывод об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами медицинской помощи и наступлением смерти В. Выводы экспертов, в том числе данный вывод, подробно обоснованы экспертами, которые при их формулировании учли все имеющиеся в деле доказательства, включая пояснения лиц, участвующих в деле, а также рецензию специалистов «НИИСЭ СТЭЛС». Оснований усомниться в правильности этих выводов у суда не было. Несогласие истцов с выводами судебных экспертов не является единственно достаточным основанием для проведения повторной экспертизы, которая в силу статьи 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации может быть назначена лишь в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов. Доказательства, которые бы свидетельствовали о наличии оснований для назначения повторной экспертизы, в материалах дела отсутствуют и стороной истцов суду не представлены. Мнение истцов о несогласии с выводами экспертами и необходимости проведения повторного исследования основанием для назначения повторной экспертизы не является.

Таким образом, имеющиеся в деле документы о дефектах оказания медицинской помощи пациентке В. не свидетельствуют о наличии причинно-следственной связи между выявленными дефектами и наступлением ее смерти. Мнение рецензентов «НИИСЭ СТЭЛС» носит, как было указано выше, вероятностный характер, при этом выводы специалистов в этой части опровергнуты заключением судебных экспертов, а кроме того опровергаются заключением экспертов ГКУЗОТ «ПКБСМЭ».

Вопреки доводам апелляционной жалобы, указанный в заключении специалистов № ** (рецензия) «НИИСЭ СТЭЛС» от 29.05.2022 вывод о том, что при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи на всех этапах лечения в ГБУЗ ПК «КМСЧ № 1» можно было избежать наступления внезапной смерти В., правомерно не принят судом в качестве определяющего, так как является вероятностным, вину ответчика в наступлении смерти В. не подтверждает, противоречит иным имеющимся в материалах дела медицинским документам, а также выводам, содержащимся в экспертном заключении № ** (комплексная судебно-медицинская экспертиза) ГКУЗОТ «ПКБСМЭ» от 17.03.2022 и в экспертном заключении № 05-7-68 «П» от 15.01.2024, указывающим на отсутствие прямой причинно-следственной связи между допущенными дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти В. Согласно выводам экспертов, неблагоприятный исход был обусловлен характером и тяжестью самого заболевания (новой коронавирусной инфекции COVID-19), преклонным возрастом В., при котором борьба с болезнью требует более серьезных усилий, а также поздней госпитализацией в медицинское учреждение для оказания помощи (считала себя больной с 09.01.2021, однако за медицинской помощью обратилась лишь 20.01.2021).

В силу статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка доказательств отнесена законом к компетенции суда первой инстанции, в связи с чем именно суд определяет относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Нарушений требований процессуального закона в части получения, исследования и оценки доказательств судом первой инстанции не допущено.

Само по себе несогласие истцов с заключением экспертов в отсутствие объективных доказательств, ставящих под сомнение законность проведенных экспертным учреждением или конкретным экспертом исследований, не могут являться основанием для признания заключения судебной экспертизы ненадлежащим доказательством.

Оценивая заключение ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № ** от 15.01.2024, судебная коллегия приходит к выводу о том, что данное заключение содержит ответы на поставленные перед экспертами вопросы при их исчерпывающем обосновании, как было указано выше, эксперты имеют необходимые опыт, знания и квалификацию. Судебная экспертиза проведена с соблюдением требований статей 84-86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Данное заключение правомерно принято в качестве доказательства при разрешении заявленных исковых требований.

Разрешая ходатайство истцов о назначении повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы, судебная коллегия исходит из того, что материалы дела содержат достаточное количество экспертных мнений, которые были оценены судом в совокупности и на основании которых судом принято решение. Необходимости в проведении еще одного исследования не имеется. Доводы истцов о том, что с каждым новым исследованием объем дефектов возрастает, являются необоснованными, поскольку объем дефектов остается, по своей сути, неизменным, меняется лишь описание этих дефектов, степень детализации такого описания. Кроме того, данное мнение истцов также не свидетельствует о необходимости назначения повторной экспертизы, поскольку судебные эксперты, как было указано выше, дали ответы на поставленные перед ними вопросы и сделали исчерпывающие и категоричные выводы. Доказательства, свидетельствующие о наличии сомнений в правильности сделанных экспертами выводов, отсутствуют.

Доводы апелляционной жалобы истцов о том, что размер компенсации морального вреда определен без учета серьезности допущенных дефектов оказания медицинской помощи, которая была оказана несвоевременно и некачественно, а также без учета нравственных страданий истцов, являются необоснованными.

Суд подробно обосновал решение о взыскании с ответчика в пользу истцов компенсации морального вреда, а также и определенный им размер соответствующей компенсации в пользу каждого из истцов. Субъективное мнение истцов и их несогласие с размером взысканной судом компенсации морального вреда сами по себе не свидетельствуют о незаконности судебного акта.

При рассмотрении дела судом обоснованно учтено, что моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и не поддается точному денежному подсчету, а соответственно является оценочной категорией, включающей в себя оценку совокупности всех обстоятельств, такая компенсация производится с целью смягчения эмоционально-психологического состояния потерпевшего, в связи с чем должна отвечать признакам справедливости и разумности.

Тот факт, что истцы настаивают на взыскании компенсации в большем размере, приводят иную, чем у суда, оценку степени нравственных страданий и переживаний, не указывает на то, что выводы суда являются ошибочными.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, размер компенсации морального вреда определен по правилам статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации с учетом отсутствия прямой причинно-следственной связи между выявленными при оказании медицинской помощи В. дефектами и наступлением ее смерти, характера допущенных ответчиком недостатков оказания медицинской помощи, степени вины ответчика, тяжести нравственных страданий и переживаний истцов в связи со смертью близкого человека (матери и бабушки), наличия между истцами и В. добрых, доверительных отношений.

Суждение суда о возможном обращении в суд иных родственников не свидетельствует о том, что судом размер компенсации морального вреда в пользу каждого из истцов определен неверно. Действительно, потенциальная возможность обращения в суд иных родственников не является основанием для снижения размера компенсации, однако определенные судом размер такой компенсации отвечает требованиям разумности и справедливости при установленных по делу обстоятельствах.

При оценке размера компенсации суд учел родственную связь между истцами и В., пережитые истцами страдания в связи с утратой близкого человека, дефекты оказания ей медицинской помощи в учреждении ответчика. Также суд учел отсутствие прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и смертью В.

Суждение суда о возможном обращении в суд иных родственников не свидетельствует о том, что размер компенсации определен судом неверно.

Судебная коллегия считает, что определенный судом первой инстанции размер компенсации морального вреда является разумным, справедливым, определен с учетом конкретных обстоятельств дела и обеспечивает реальное восстановление нарушенного права истцов.

Иных доказательств, которые свидетельствовали бы о тяжести перенесенных истцами моральных и нравственных страданий в связи со смертью близкого человека в большем, чем это оценено судом размере, в материалах дела не содержится. Иных доводов по этому вопросу в апелляционной жалобе также не приведено.

Иных доводов, которые бы имели правовое значение для разрешения спора, апелляционная жалоба не содержит. Выводы суда первой инстанции основаны на правильном применении норм материального права и соответствуют установленным по делу обстоятельствам. Предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены решения в апелляционном порядке не имеется. Также не имеется предусмотренных статьей 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для назначения повторной экспертизы.

Руководствуясь статьями 87, 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда

определила:

Ходатайство Волостных Елены Борисовны, Трацевской (Волостных) Дарьи Александровны о назначении комплексной судебно-медицинской экспертизы оставить без удовлетворения.

Решение Мотовилихинского районного суда г. Перми от 16.02.2024 оставить без изменения, апелляционную жалобу Волостных Елены Борисовны, Трацевской (Волостных) Дарьи Александровны без удовлетворения.

Определение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в соответствии с главой 41 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в кассационном порядке в течение трех месяцев в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции (город Челябинск) через суд первой инстанции.

Председательствующий: подпись

Судьи: подписи

Мотивированное решение составлено 14.06.2024

УИД 59RS0005-01-2023-000592-90

Дело № 88-21203/2024

мотивированное определение

изготовлено 13 января 2025 года

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Челябинск 03 декабря 2024 года

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И.,

судей Руновой Т.Д., Грудновой А.В.

с участием прокурора Ботева В.Ю.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-3/2024 по иску Волостных Елены Борисовны, Трацевской Дарьи Александровны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Клиническая медико-санитарная часть №1» о взыскании компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе Волостных Елены Борисовны, Трацевской Дарьи Александровны на решение Мотовилихинского районного суда г. Перми от 16 февраля 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 11 июня 2024 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Руновой Т.Д. об обстоятельствах дела, о принятых по делу судебных постановлениях, доводах кассационной жалобы, объяснения представителя истцов – адвоката Медведева В.Е., поддержавшего доводы кассационной жалобы, заключение прокурора Ботева В.Ю., указавшего на отсутствие оснований для отмены оспариваемых судебных постановлений, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Волостных Е.Б., Трацевская Д.А. обратились в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Клиническая медико-санитарная часть №1» (далее - ГБУЗ ПК ...

...«Клиническая медико-санитарная часть №1») о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 500 000 руб. в пользу каждой.

В обоснование требований указано, что мать и бабушка истцов <данные изъяты> К.МДД.ММ.ГГГГ года рождения, была доставлена бригадой скорой медицинской помощи в инфекционное отделение ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» днем 20 января 2021 года с диагнозом: «<данные изъяты>». До поступления в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» в этот день в разговоре по телефону она жаловалась на <данные изъяты>. Около 11:00 часов по телефону Волостных Д.А. была вызвана бригада скорой медицинской помощи. В 13:00 часов с целью проведения компьютерной томографии <данные изъяты> пациентка была доставлена в Пермский краевой госпиталь для ветеранов войн. Далее ее госпитализировали в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1». В день госпитализации с родственниками по телефону, она говорила отрывисто, с одышкой, с ее слов узнали о поражении 85% легких. 21 января 2021 года с 8:00 утра <данные изъяты> К.М. начала звонить родственникам и коллегам по работе, на фоне начатой терапии отмечалось значительное улучшение, по голосу слышалась речевая одышка, но не выраженная. 22 января 2021 года на связь не выходила. Со слов лечащего врача <данные изъяты> Л.П. пациентка была осмотрена реаниматологом, показаний для перевода в ОРИТ не было. 23 января 2021 года в 8:00 часов поступил звонок от дежурного врача Марченко Е., которая сообщила, что <данные изъяты> К.М. умерла. Согласно заключению патологоанатома, у пациентки <данные изъяты> К.М., 78 лет, обнаружена новая коронавирусная инфекция с диффузным альвеолярным повреждением, подтвержденная методом ПЦР; заболевания осложнились развитием двусторонней очаговой гнойной пневмонии; смерть пациентки наступила от нарастающей дыхательной недостаточности. Не согласившись с правильностью оказания медицинской помощи, истец Волостных Е.Б. обратилась в уполномоченные контролирующие органы с заявлениями о проведении проверки качества оказания медицинской помощи <данные изъяты> К.М. Согласно проверке по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пермского края № 176 от 09 апреля 2021 года, выявлены нарушения обязательных требований оказания медицинской помощи <данные изъяты> К.М. в период ее стационарного лечения с 20 января 2021 года по 22 января 2021 года в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1», медицинская помощь оказана с нарушениями критериев оценки качества медицинской помощи, утверждённых приказом Минздрава России от 10 мая 2017 года № 203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи». В следственном отделе по Мотовилихинскому району г. Перми СУ СК России по Пермскому краю 08 июня 2021 года зарегистрирован материал проверки КРСП № 304 по факту смерти <данные изъяты> К.М. в связи с оказанием работниками ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья. В ходе проверки назначена и проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза, согласно заключению экспертов № 387 от 13 июля 2021 года, при оказании медицинской помощи <данные изъяты> К.М. в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» были допущены диагностические и лечебные дефекты. По мнению истцов, в данном заключении не отражены обстоятельства ненадлежащего оказания медицинской помощи <данные изъяты> К.М., указанные во «Временных методических рекомендациях «Профилактика, диагностики и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (версия 9) от 26 октября 2020 года. Для проверки заключения экспертов они обратилась к специалистам ООО «Научно-исследовательский институт судебной экспертизы - СТЭЛС». Согласно рецензии, между многочисленными дефектами оказания медицинской помощи и смертью <данные изъяты> К.М. имеются прямая причинно-следственная связь. Таким образом, по мнению истцов, смерть <данные изъяты> К.М. наступила при ненадлежащем оказании ей медицинской помощи работниками ответчика. От действий и бездействия работников ответчика истцам, дочери и внучке <данные изъяты> К.М., причинен моральный вред, заключающийся в глубоких морально-нравственных страданиях.

Решением Мотовилихинского районного суда г. Перми от 16 февраля 2024 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 11 июня 2024 года, с ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» в пользу Волостных Е.Б. взыскана компенсация морального вреда в размере 350 000 руб., в пользу Трацевской Д.А. - 300 000 руб. В возмещение расходов по оплате государственной пошлины с ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» взыскано по 300 руб. в пользу каждого из истцов.

В кассационной жалобе Волостных Е.Б., Трацевская Д.А. просят отменить решение суда первой инстанции и апелляционное определение, ссылаясь на незаконность оспариваемых судебных постановлений.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание кассационной инстанции не явились, извещены, ходатайств об отложении рассмотрения дела не заявляли. Судебная коллегия в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 3796 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы гражданского дела, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения обжалуемых судебных постановлений.

Судами установлено и из материалов дела следует, что Волостных Е.Б. приходится дочерью <данные изъяты> К.М., Трацевская (ранее Волостных) Д.А. – внучкой <данные изъяты> К.М.; <данные изъяты> К.П. умерла 22 января 2021 года.

В период с 20 января 2021 года по 22 января 2021 года <данные изъяты> К.М. находилась в инфекционном отделении № 2 ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1», куда была доставлена бригадой скорой медицинской помощи.

Согласно протоколу патологоанатомического вскрытия № 149 от 25 января 2021 года умершей <данные изъяты> К.М., проведенного Пермским патолого-анатомическим отделением № 4, патолого-анатомический диагноз: основное заболевание: U07.1 Новая коронавирусная инфекция (COVID 19), подтверждённая (РНК вируса SARS-Cov-2 от 21 января 2021 года обнаружена). Диффузное альвеолярное повреждение, экссудативная фаза. Осложнения основного заболевания: двусторонняя очаговая гнойная пневмония, левосторонний гидроторакс, отёк лёгких, отёк головного мозга, тяжелые дистрофические изменения гипертрофированного миокарда, почек, печени. Сопутствующие заболевания: диффузный мелкоочаговый кардиосклероз, атеросклероз коронарных артерий (II стадия, 2 степень), гипертоническая болезнь: эксцентрическая гипертрофия миокарда, атеросклероз аорты (III стадия, 3 степень), атеросклероз церебральных артерий (1 стадия, 1 степень). Сопоставление заключительного клинического диагноза и патологоанатомического диагноза: совпадение. Причина смерти: основная новая коронавирусная инфекция; непосредственная: дыхательная недостаточность. Клинико-патолого-анатомический эпикриз: у пациентки <данные изъяты> К.М., 78 лет, обнаружена новая коронавирусная инфекция с диффузным альвеолярным повреждением, подтвержденная методом ПЦР. Заболевания осложнились двусторонней гнойной очаговой пневмонией. Смерть наступила от нарастающей дыхательной недостаточности.

Как следует из акта проверки по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пермского края № 176 от 09 апреля 2021 года в отношении ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1», проверка проведена по медицинским документам (медицинская карта стационарного больного М 336, ИЦ 2, протокол заседания врачебной комиссии от 05 февраля 2021 года № 1 ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1»), с привлечением экспертов, выявлены нарушения обязательных требований. Медицинская помощь <данные изъяты> К.М. в период ее стационарного лечения с 20 января 2021 года по 22 января 2021 года в ГБУЗ ПК Клиническая медико-санитарная часть №1» оказана с нарушениями критериев оценки качества медицинской помощи, утвержденных приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 мая 2017 года № 203н:

- пункта 2.2., пп. А в части ведения медицинской документации: в дневниковых записях не указан ИМТ (имеется запись - фактор риска ожирение),

- пункта 2.2., пп. Г в части формирования плана обследования: не назначено лабораторное исследование: анализ крови на интерелейкин-6 (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COV1D-19», Версия 9 от 26 октября 2020 года, приложение 2-2);

- пункта 2.2., пп. Е в части назначения лекарственных препаратов: при поступлении 20 января 2021 года назначен препарат осельтамивир, не предусмотренный Временными методическими рекомендациями для лечения Covid-19 (далее отменен 21 января 2021 года) (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика» лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» (Версия 9) от 26 октября 2020 года); с 21 января 2021 года отменен препарат дексаметазон, для назначения которого имелись показания КТ-4, потребность в кислороде, лимфопения, сроки болезни (госпитализирована на 11 день болезни) несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагнетика и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», Версия 9 от 26 октября 2020 года;

- пункта 2.2., пп. Л в части проведения коррекции плана обследования и плана лечения с учетом клинического диагноза: 21 января 2021 года в 10.00 часов при наличии сатурации 91% на кислороде отсутствие осмотра врача анестезиолога-реаниматолога.

Согласно заключению экспертов № 387 (комплексная судебно-медицинская экспертиза) ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы» от 17 марта 2022 года, при оказании медицинской помощи <данные изъяты> К.М. в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» были допущены следующие диагностические и лечебные дефекты:

- не в полном объеме выполнены диагностические мероприятия в соответствии с требованиями «Временных методических рекомендаций», а именно: не назначен анализ на интерлейкин-6;

- необоснованно отменена стероидная терапия (дексаметазон) с 21 января 2021 года, так как имелись показания для её назначения (позднее поступление в стационар на 11 день болезни, прогрессирование патологического процесса в легких (КТ-4), лимфопения в общем анализе крови);

- в приемном отделении был назначен противовирусный препарат (осельтамивир), не входящий в схему лечения пациентов с новой коронавирусной инфекцией;

- в соответствии с требованиями «Критериев оценки качества медицинской помощи» имеются дефекты оформления медицинской документации: нет оценки тяжести состояния пациента по шкале NEWS при осмотре 21 января 2021 года; не указан перечень препаратов в дневниковой записи врача от 21 января 2021 года; краткая запись лечащего врача от 21 января 2021 года, что не позволяет дать объективную оценку динамики состояния пациентки (не отмечен характер температуры, при получении положительного результата на коронавирусную инфекцию, отсутствует обоснование диагноза).

Результаты патологоанатомической секции трупа <данные изъяты> К.М. с учетом клинических данных дают основание заключить, что её смерть наступила от новой коронавирусной инфекции (COVID-19, подтверждена ПЦР от 21 января 2021 года РНК вируса SARS-Cov-2) в виде диффузного альвеолярного повреждения, протекающей на фоне атеросклеротической болезни сердца, гипертонической болезни и ожирения, осложненной двусторонней гнойной пневмонией, при явлениях нарастающей дыхательной недостаточности.

Указанные выше дефекты, сами по себе, не могли привести к наступлению смерти <данные изъяты> К.М. от новой коронавирусной инфекции. Оказание медицинской помощи <данные изъяты> К.М. при условии отсутствия допущенных дефектов, учитывая тяжелый негативный характер развития патологического процесса (COVID-19), протекающего на фоне сопутствующей патологии, не гарантировало благоприятный исход. Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи в причинно-следственной связи с наступлением смерти <данные изъяты> К.М. не находятся.

Согласно заключению специалистов № 127м/05/22 (рецензия) ООО «Научно-исследовательский институт судебной экспертизы - СТЭЛС» от 29 мая 2022 года, описательная часть протокола патологоанатомического исследования трупа <данные изъяты> К.М. находится в существенном противоречии с окончательным диагнозом, выставленным прозектором. Действующий на момент госпитализации <данные изъяты> К.М. «Временный протокол» в 9-й редакции (то же и в 10-й версии) включает в себя обязательное выполнение множества диагностических и лечебных мероприятий, которые не были использованы в отношении больной в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1». Обследование и лечение <данные изъяты> К.М. в период ее нахождения в учреждении ответчика в период с 20 по 22 января 2021 года осуществлялось в крайне ограниченном объеме, не позволяющем достоверно верифицировать диагноз, а лечение осуществлялось в неверном режиме. Необоснованно была отменена стероидная терапия (дексаметазон) с 21 января 2021 года, поскольку имелись все показания для ее назначения (позднее поступление в стационар на 11-й день болезни, прогрессирование патологического процесса в легких КТ-4, лимфопения в общем анализе крови). В приемном отделении был назначен противовирусный препарат (осельтамивир), не входящий в схему лечения пациентов с Covid-19. На протяжении всего периода пребывания <данные изъяты> К.М. в стационаре у нее в легких описывалось везикулярное дыхание, проводившееся во все отделы легких, и отсутствие хрипов, что не характерно для пневмонии. Диагноз «Двусторонней очагово-сливной пневмонии» был выставлен в другом медицинском учреждении по результатам компьютерного (КТ) рентгеновского исследования, которое в «натурном» виде никто из врачей ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» не видел, что является недопустимым в рамках организации эффективного лечения. Диагноз гипертонической болезни был выставлен патологоанатомом вопреки тому, что повышение артериального давления у <данные изъяты> К.М. не было зарегистрировано, и был основан исключительно на весовых характеристиках сердца, что на самом деле для женщины в возрасте около 79 лет с признаками ожирения находится на верхней границе нормы. При электрокардиографическом исследовании у <данные изъяты> К.М. 20 февраля 2021 года были выявлены признаки серьезных нарушений в работе сердца, однако этому не было дано какой-либо оценки лечащим врачом, не были внесены необходимые изменения в план лечения. Записи разных врачей, касающиеся результатов обследования <данные изъяты> К.М., выполненные в сопоставимые промежутки времени, находятся между собой в принципиальном противоречии, что характеризует вымышленность части записей и отсутствие реального обследования. При снижении у <данные изъяты> К.М. сатурации кислорода до критически низких показателей (74-76%), что установлено 22 января 2021 года в 10:00 часов, имелись все основания для перевода ее в реанимационное отделение под интенсивное наблюдение. Специалисты считают, что при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи на всех этапах лечения в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» можно было избежать наступления внезапной смерти <данные изъяты> К.М. В отсутствие возможности производства собственного гистологического исследования специалисты лишены права постановки легитимного посмертного диагноза. Предметом рассмотрения в данном случае могут быть два альтернативных варианта: либо механическая асфиксия от закупорки дыхательных путей гноевидным содержимым, либо острое расстройство сердечной деятельности с отеком легких и кардиогенным шоком. Внезапное наступление смерти от Covid-19, например, в результате цитокинового шторма, не находит никаких клинических и морфологических подтверждений. Отказ от выполнения реанимационных мероприятий полностью противоречит постановлению Правительства Российской Федерации от 20 сентября 2012 года № 950 «Об утверждении Правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека». Определение вреда, причиненного здоровью человека, дано в постановлении Правительства Российской Федерации от 17 августа 2007 года № 522 «Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» и в приказе Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 года № 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». У экспертов (заключение № 387) была необходимость собственного исследования, как рентгеновских снимков (КТ), так и собственного исследования гистологического архива при постановке диагноза пневмонии. В любом другом случае производство экспертизы соизмеримо с ее имитацией. Выполненная в отношении <данные изъяты> К.М. комплексная судебно-медицинская экспертиза № 387 от 13 июля 2021 года -17 марта 2022 года не отвечает действующим нормативным документам и правилам производства таких экспертиз ни с точки зрения соблюдения формальных требований, предъявляемых к экспертным заключениям нормативными документами, ни в своей содержательной части по причинам, подробно описанным в исследовательском разделе настоящего заключения специалистов.

Постановлением следователя следственного отдела по Мотовилихинскому району г. Перми следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Пермскому краю от 30 ноября 2022 года отказано в возбуждении уголовного дела по факту ненадлежащего оказания медицинскими работниками ответчика услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья, в связи со смертью <данные изъяты> К.М., по основанию, предусмотренному пунктом 1 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием события преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 109, пунктом «в» части 2 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Определением Мотовилихинского районного суда г. Перми от 12 мая 2023 года назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено экспертам ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно выводам экспертного заключения № 05-7-68 «П» от 15 января 2024 года, смерть <данные изъяты> К.М. наступила от новой коронавирусной инфекции SARS-Cov-2, осложненной двусторонней мультилобарной пневмонией, диффузным альвеолярным повреждением (клинически соответствует респираторному дистресс-синдрому взрослых), мультиорганной дисфункцией (полиорганной недостаточностью): дыхательной, сердечной, иммунной, печеночной, почечной. Не исключено, что имевшиеся сопутствующие заболевания (хроническая ишемическая болезнь сердца, хронический пиелонефрит, ожирение 1 степени) утяжеляли течение новой коронавирусой инфекции. На госпитальном этапе в период с 20 января 2021 года до 22 января 2021 года ИЦ 2 из ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» установлены нарушения действовавших на тот период положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26 октября 2020 года, что расценивается как дефекты оказания медицинской помощи <данные изъяты> К.М.:

1. дефекты диагностики: неполноценное физикальное обследование, не выполнена ЭКГ в динамике, не проведено УЗИ органов грудной клетки, отсутствует исследование газов крови, не взят анализ мокроты на бактериологическое исследование и чувствительность к антибиотикам, нелигитимное установление диагноза: при положительном результате ПЦР на РНК SARS-Cov-2 в клиническом диагнозе новая коронавирусная инфекция не поставлена, двусторонняя пневмония не оценена как осложнение новой коронавирусной инфекции и мультиорганная дисфункция (полиорганная недостаточность) указаны лишь в посмертном диагнозе;

2. дефекты лечения: непоказанное назначение осельтамивира, не проводилась противовирусная терапия, несмотря на положительный результат ПЦР на SARS-Cov-2, при цитокиновом шторме глюкокортикоиды назначены однократно в недостаточной дозировке, не скорректирована антибиотикотерапия при значительном повышении количества лейкоцитов, палочкоядерных нейтрофилов, при повышенном уровне прокальцитонина и его повышении в динамике, при гипосатурации 91%-93% на инсуфляции кислородом в период с 20 января 2021 года до наступления смерти 22 января 2021 года не осуществлена смена респираторной поддержки: с инсуфляции на ВПО или НИВЛ;

3. дефекты ведения: не госпитализирована 20 января 2021 года в ОРИТ (АРО) при поступлении при оценке по шкале NEWS 8 баллов, что является показанием для госпитализации в ОРИТ (АРО), тем более учитывая возраст (старше 65 лет) и сопутствующее заболевание (ожирение I степени), не госпитализирована в ОРИТ (АРО) при гипосатурации 91%-93% на инсуфляции кислородом и на атмосферном воздухе 73%-74%, не проведена консультации кардиолога, не проведена консультация эндокринолога при повышении уровня глюкозы до 11,9 ммоль/л, при сатурации 74% на время поступления не выполнено ни одного врачебного осмотра от времени поступления до 10:00 часов 21 января 2021 года;

4. дефекты оформления медицинской документации: отсутствие сведений о типе респираторной поддержки, скорости кислородного потока, небрежное заполнение листа назначений.

Лечение и обследование <данные изъяты> К.М. выполнено не в полном объёме с нарушением регламентирующих положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26 октября 2020 года, «Протокола оценки тяжести состояния пациента». Решение вопроса о возможности обследования <данные изъяты> К.М. (в том числе лабораторных и инструментальных), ее своевременности и полноте выходит за пределы компетенции комиссии экспертов.

В период с 20 января 2021 года до 22 января 2021 года имела место неверная оценка (недооценка) состояния <данные изъяты> К.М.

Осмотр (консультация) <данные изъяты> К.М врачом анестезиологом-реаниматологом был необходим от времени её поступления в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» 20 января 2021 года при оценке по шкале NEWS 8 баллов с учетом отягощающих факторов (возраст старше 65 лет и ожирение I степени) с решением вопроса о госпитализации в ОРИТ (АРО), а также 21 января 2021 года в 10:00 часов при показателях сатурации 91% на кислороде с решением вопроса о переводе в ОРИТ (АРО).

Гипосатурация 74-76%, установленная 22 января 2021 года в 10:00 часов, является показанием для перевода в ОРИТ (АРО), что предусматривает интенсивное наблюдение.

Сведения о том, что при лечении и ведении <данные изъяты> К.М. в период с 20 января 2021 года до 22 января 2021 года были учтены сопутствующие заболевания, в распоряжении комиссии экспертов отсутствуют.

Имел место несвоевременный контроль за состоянием <данные изъяты> К.М., выразившийся в следующем: не госпитализирована в ОРИТ (АРО) при поступлении при оценке по шкале NEWS 8 баллов, учитывая возраст (старше 65 лет) и сопутствующее заболевание (ожирение I степени); не выполнено ни одного врачебного осмотра от времени поступления до 10:00 часов 21 января 2021 года при сатурации на время поступления 74%; не госпитализирована в ОРИТ (АРО) при гипосатурации 91%-93% на инсуфляции кислородом и на атмосферном воздухе 73%-74%, не выполнены консультации кардиолога, эндокринолога.

Смерть <данные изъяты> К.М. наступила от острого инфекционного заболевания: новой коронавирусной инфекции SARS-Cov-2, осложненной двусторонней мультилобарной пневмонией, диффузным альвеолярным повреждением (клинически соответствует респираторному дистресс-синдрому взрослых), мультиорганной дисфункцией (полиорганной недостаточностью): дыхательной, сердечной, иммунной, печеночной, почечной.

Ни один из установленных при производстве настоящей экспертизы дефектов медицинской помощи, указанных в пункте 2 выводов, сам по себе не привел к заражению <данные изъяты> К.М. короновирусной инфекцией и к развитию осложнений, а также не оказал активного влияния на их прогрессирование.

Причинно-следственной связи между перечисленными в пункте 2 выводов дефектами медицинской помощи и наступлением смерти <данные изъяты> К.М. не имеется.

В связи с тем, что дефекты медицинской помощи <данные изъяты> К.М. не состоят в причинно-следственной связи с ухудшением состояния её здоровья и наступлением неблагоприятных последствий (смерть), степень тяжести вреда, причиненного её здоровью, не устанавливалась.

Нельзя исключать влияние на ухудшение состояния здоровья <данные изъяты> К.М.: поздней госпитализации (считала себя больной с 09 января 2021 года), нахождения <данные изъяты> К.М. с признаками заболевания на работе с 09 января 2021 года, частых разговоров по телефону в период нахождения в ГБУЗ ПК Клиническая медико-санитарная часть №1».

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь статьей 41 Конституции Российской Федерации, статьями 150, 151, 1064, 1068, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 2, 4, 19, 37, 64, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации», разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», оценив в совокупности представленные в материалы дела доказательства, установив дефекты в оказании медицинской помощи <данные изъяты> К.М., пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика в пользу истцов компенсации морального вреда.

При определении компенсации морального вреда суд первой инстанции принял во внимание характер и степень перенесенных истцами физических и нравственных страданий, невосполнимость утраты близкого человека, близкую семейную связь с умершей, фактические обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, степень вины ответчика, отсутствие причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти <данные изъяты> К.М., и признал необходимым взыскать в пользу Волостных Е.Б. компенсацию в размере 350 000 руб., в пользу Трацевской Д.Р. - 300 000 руб.

Основываясь на положениях статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к выводу о взыскании с ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №1» в пользу Волостных Е.Б., Трацевской Д.А. государственной пошлины в размере 300 руб. каждой.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, их правовым обоснованием.

Изучение материалов дела показало, что выводы судов основаны на правильно установленных фактических обстоятельствах дела, правовом регулировании спорных правоотношений и доводами кассационной жалобы не опровергаются.

В кассационной жалобе заявители оспаривают размер взысканной в их пользу компенсации морального вреда, указывая на то, что имеется косвенная причинно-следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи <данные изъяты> К.М. и наступлением ее смерти; многочисленные дефекты оказания медицинской помощи, допущенные ответчиком, на всех этапах ее госпитализации, послужили факторами, которые не дали возможности изменить негативный характер течения патологического процесса, приведшего к неблагоприятному исходу - смерти <данные изъяты> К.М.; проверкой по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской помощи Министерства здравоохранения Пермского края, заключением экспертов № 387 ГКУЗОТ «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы», заключением № 05-7-68 «П» ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» установлены нарушения при оказании медицинской помощи <данные изъяты> К.М.

Указанные доводы судом кассационной инстанции отклоняются, поскольку они повторяют правовую позицию заявителей, ранее изложенную в ходе рассмотрения дела судами первой и апелляционной инстанций, были предметом проверки и оценки судов первой и апелляционной инстанций, которыми правомерно отвергнуты, как несостоятельные.

Вновь приводя данные доводы, заявители выражают несогласие с выводами суда в части оценки установленных обстоятельств дела, что в соответствии со статьей 3796 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не может являться основанием для пересмотра в кассационном порядке вступивших в законную силу судебных постановлений.

Согласно положениям статей 3976, 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции наделен ограниченными полномочиями по проверке судебных актов нижестоящих инстанций - имеет право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права, однако не полномочен при этом непосредственно переходить к исследованию доказательств и переоценке установленных на их основании фактических обстоятельств.

Доводы кассационной жалобы о необоснованном отказе в назначении повторной судебной экспертизы также подлежат отклонению, поскольку в рассматриваемом случае отказ в назначении повторной экспертизы судом обусловлен отсутствием предусмотренных частью 2 статьи 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований. Несогласие с результатом судебной экспертизы само по себе не свидетельствует о недостоверности заключения, необходимости назначения по делу повторной экспертизы.

Вопреки доводам кассационной жалобы размер компенсации морального вреда определен судом первой инстанции правильно, в соответствии с положениями статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом юридически значимых обстоятельств, влияющих на размер компенсации морального вреда. Суд обосновал размер компенсации, учел всю совокупность недостатков, выявленных при оказании медицинской помощи <данные изъяты> К.М. со стороны ответчика, учел характер нравственных и физических страданий истцов, принципы разумности и справедливости.

Как правильно указал суд апелляционной инстанции, суждение суда о возможном обращении в суд иных родственников не свидетельствует о том, что размер компенсации определен судом неверно. Сам по себе факт несогласия заявителей с размером компенсации морального вреда, не является основанием для отмены либо изменения состоявшихся судебных постановлений в кассационном порядке в силу отсутствия у суда кассационной инстанции полномочий на переоценку доказательств, в то время как категории разумности и справедливости являются оценочными.

Доводы кассационной жалобы правовых оснований к отмене судебных постановлений не содержат, по существу сводятся к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки судов первой и апелляционной инстанций, к выражению несогласия с произведенной судами оценкой представленных по делу доказательств.

С учетом изложенного, суд кассационной инстанции считает, что обжалуемые судебные акты приняты с соблюдением норм материального и процессуального права, оснований для их отмены или изменения в соответствии со статьей 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по доводам кассационной жалобы заявителей не имеется.

Руководствуясь статьями 3795, 390, 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Мотовилихинского районного суда г. Перми от 16 февраля 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Пермского краевого суда от 11 июня 2024 года оставить без изменения, кассационную жалобу Волостных Елены Борисовны, Трацевской Дарьи Александровны – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

Дело № 2-3-2024

УИД: 59RS0005-01-2023-000592-90

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

16 февраля 2024 года г. Пермь

Мотовилихинский районный суд г. Перми

в составе председательствующего судьи Славинской А.У.,

при секретаре Исуповой К.И.,

при участии помощника прокурора Ярыш А.А.,

истцов Волостных Е.Б., Трацевской Д.А., представителя истцов Медведева В.Е., по ордеру, представителя ответчика Вавилова С.Б., по доверенности, третьего лица Геллер Л.П., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Волостных Елены Борисовны, Трацевской Дарьи Александровны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Пермского края «Клиническая медико-санитарная часть №» о взыскании компенсации морального вреда,

установил:

Волостных Е.Б, Трацевская Д.А. обратились в суд с иском к ГБУЗ Пермского края «Клиническая медико- санитарная часть №» о взыскании компенсации морального вреда, указав, что их мать и бабушка ФИО7, ДД.ММ.ГГГГ г.р. была доставлена бригадой скорой медицинской помощи в инфекционное отделение ГБУЗ «КМСЧ №» днем 20.01.2021 с диагнозом: «<данные изъяты>». До поступления в МСЧ № в этот день в разговоре по телефону жаловалась <данные изъяты>. Около 11.00 часов по телефону Волостных Д.А вызвана бригада скорой медицинской помощи. В 13.00 часов с целью проведения компьютерной томографии легких была доставлена в Пермский краевой госпиталь для ветеранов войн. Далее ее госпитализировали в КМСЧ №. С родственниками по телефону она говорила отрывисто, с одышкой с ее слов узнали о поражении 85 % легких по результатам КТ. 21.01.2021 с 8.00 утра ФИО7 начала звонить родственникам и коллегам по работа на фоне начатой терапии отмечалось значительное улучшение, по голосу слышалась речевая одышка, но не выраженная. 22.01.2021 на связь не выходила, со слов лечащего врача Геллер Л.П. была осмотрена реаниматологом, показаний для перевода в ОРИТ нет. 23.01.2021 в 8.00 утра поступил звонок от дежурного врача ФИО16, которая сообщила, что ФИО7 умерла. По заключению патологоанатома у пациентки ФИО7, 78 лет, обнаружена <данные изъяты>. Не согласившись с правильностью оказания медицинской помощи истец Волостных Е.Б. обратилась в уполномоченные контролирующие органы с заявлениями о проведении проверки по качеству оказания медицинской помощи ФИО7 Согласно акту проверки по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности, проведенной специалистами Министерства здравоохранения Пермского края № от 05.03.2021-09.04.2021 выявлены нарушения обязательных требований. Медицинская помощь ФИО7, ДД.ММ.ГГГГ г.р., в период ее стационарного лечения с 20.01.2021 по 22.01.2021 в ГБУЗ ПК «КМСЧМ №» оказана с нарушениями: критериев оценки качества медицинской помощи, утверждённых Приказом Министерства здравоохранения РФ от 10 мая 2017 №203н пункта 2.2.пп.а-в части ведения медицинской документации: в дневниковых записях не указан ИМТ (имеется запись- <данные изъяты>), пункта 2.2.,пп. Г-в в части Формирования плана обследования: -не назначено лабораторное исследование: анализ крови на интерелейкин-6 (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», версия 9 от 26.10.2020, приложение2-2); пункта 2.2.,пп,е – в части назначения лекарственных препаратов: при поступлении 20.01.2021 назначен препарат <данные изъяты>, не предусмотренный Временными методическими рекомендациями для лечения COVID-19 (далее отменен 21.01.2021) (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» Версия 9 от 26.10.2020); с 21.01.2021 отменен препарат <данные изъяты>, для назначения которого имелись показания <данные изъяты>, сроки болезни (госпитализирована на 11 день болезни) – несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», версия 9 от 2...

...6.10.2020. Пункта 2.2., пп.л- в части проведения коррекции плана обследования и плана лечения с учетом клинического диагноза: 21.01.2021 в 10.00 часов при наличии сатурации 91% на кислороде, отсутствие осмотра врача анестезиолога- реаниматолога. В следственном отделе по Мотовилихинскому району г.Перми СУ СК России по Пермскому краю 08.06.2021 был зарегистрирован материал проверки КРСП № по факту смерти ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 в связи с оказанием услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья медицинскими работниками ГБУЗ ПК «Клиническая медико- санитарная часть №.В рамках материалов проверки № была назначена и проведена комплексная судебно- медицинская экспертиза, получено заключение экспертов № от ДД.ММ.ГГГГ. Согласно выводам экспертов, при оказании медицинской помощи ФИО7 в ГБУЗ ПК «КМСЧ №» были допущены диагностические и лечебные дефекты. По мнению истцов в проведенной комплексной судебно- медицинской экспертизе не отражены обстоятельства ненадлежащего оказания медицинской помощи ФИО7, указанные во «Временных методических рекомендациях «Профилактика, диагностики и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19» версия № от ДД.ММ.ГГГГ. Для проверки заключения экспертов № сторона истцов вынуждена была обратиться к специалистам ООО «Научно-исследовательский институт судебной экспертизы - СТЭЛС», составившим заключение №. Специалисты пришли к выводам, что описательная часть протокола паталогоанатомического исследования трупа ФИО7 находится в существенном противоречии с окончательным диагнозом, действующий на момент госпитализации ФИО7 «Временный протокол» в 9-й редакции включает в себя обязательное выполнение множественных диагностических и лечебных мероприятий, которые не были использованы в отношении больной в ГБУЗ КМСЧ №. Специалисты считают, что при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи на всех этапах лечения в ГБУЗ «КМСЧ №» можно было избежать наступления внезапной смерти ФИО7. Полагают, между многочисленными дефектами оказания медицинской помощи в ГБУЗ « КМСЧ №» и смертью ФИО7 имеются прямая причинно-следственная связь. Выполненная в отношении ФИО7 комплексная судебно-медицинская экспертиза № от 13.07.2021- 17.03.2022 не отвечает действующим нормативным документам и правилам производства таких экспертиз ни с точки зрения соблюдения формальных требований, предъявляемых к экспертным заключениям нормативными документами, ни в своей содержательной части. Таким образом, смерть ФИО7 наступила при ненадлежащем оказании ей медицинской помощи работниками ответчика. От действий и бездействий работников ответчика истцам, дочери и внучке ФИО7, причинен моральный вред, заключающийся в глубоких морально – нравственных страданиях. Просят взыскать с ответчика в пользу истцов по 1500000 рублей в счет компенсации морального вреда, 300 рублей в возмещение расходов по оплате государственной пошлины, каждому.

Истцы в судебном заседании требования поддержали, дали пояснения аналогичные доводам изложенным в исковом заявлении, дополнив, что находились в близкой семейной связи с умершей, смерть близкого, родного человека – матери и бабушки, является наиболее тяжелым и необратимым по своим последствиям событием, влекущим глубокие и тяжелые переживания.

Представитель истцов судебном заседании поддержал пояснения истцов, на удовлетворении требований настаивал.

Представитель ответчика в судебном заседании исковые требования не признал, дал пояснения аналогичные доводам изложенным в ранее приобщенных возражениях, дополнив, что пациентка поступила в ГБУЗ «КМСЧ №» с симптомами, которые развивались уже более 11 дней, выявленные нарушения согласно Акта проверки по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской помощи Министерства здравоохранения Пермского края не явились причиной неблагоприятного исхода, смерть пациентки наступила от <данные изъяты>, дефекты оказания медицинской помощи в причинно- следственной связи с наступлением смерти ФИО7 не находятся, в возбуждении уголовного дела отказано. Кроме того, просят учесть, что истцы не проживали совместно с умершей, в период ее тяжелого состояния не заботились об оказании своевременной медицинской помощи. Сама пациентка не смотря на рекомендации врачей много и часто говорила по телефону, что могло повлиять на ухудшение ее состояния. Считает, что в данном случае отсутствует совокупность элементов гражданского правонарушения необходимых для привлечения ответчика в гражданско- правовой ответственности в виде возмещения морального вреда.

Третье лицо Геллер Л.П. в судебном заседании по заявленным требованиям возражал, дал пояснения аналогичные доводам изложенным в приобщенном ранее отзыве.

Третьи лица Кузнецова М.Ю., Волостных Е.А., представители третьих лиц ООО «Капитал МС» в Пермском крае, Министерства здравоохранения Пермского края в судебное заседание не явились, извещены надлежащим образом.

Выслушав стороны, заключение прокурора, полагавшего, что исковые требования подлежат удовлетворению частично с учетом критериев разумности и справедливости, исследовав материалы дела, суд считает, что заявленные требования обоснованы и подлежат частичному удовлетворению.

В соответствии со ст. 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

В соответствии со ст. 4 указанного Федерального закона основными принципами охраны здоровья граждан являются: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Согласно ч. 1 ст. 2 названного Федерального закона здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма; медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния.

В силу ч. 1 ст. 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Согласно ч. 2 ст. 64 упомянутого Федерального закона критерии оценки качества медицинской помощи формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

В силу п. 9 ч. 5 ст. 19 упомянутого Федерального закона пациент имеет право на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Согласно ч.ч. 2,3 ст. 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепленных в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядка оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, необходимость достижения степени запланированного результата правильностью выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, от которой за неисполнение или ненадлежащее исполнение медицинской услуги медицинское учреждение освобождается, если докажет, что неисполнение или ненадлежащее исполнение произошло вследствие непреодолимой силы, а также по иным основаниям, предусмотренным законом.

По смыслу ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации для возложения на лицо имущественной ответственности за причиненный вред необходимо наличие таких обстоятельств как наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда и его вина, а так же причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными последствиями.

Статья 1098 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливая основания возмещения вреда, причиненного вследствие недостатков услуги, в том числе и медицинской, гласит, что вред, причиненный жизни, здоровью вследствие рецептурных, конструктивных и иных недостатков услуги, подлежит возмещению лицом, оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины.

Исполнитель услуги освобождается от ответственности в случае, если докажет, что вред возник вследствие нарушения потребителем установленных правил пользования результатами услуги.

Применительно к медицинской помощи вопрос о качестве оказанных пациенту услуг ставится не сам по себе, а в связи с наступлением тех или иных неблагоприятных последствий как платного, так и бесплатного лечения.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Судом установлено, что Волостных Е.Б. является дочерью ФИО7, Трацевская Д.А. является внучкой ФИО7, что подтверждается свидетельствами о рождении, свидетельствами о регистрации брака.

ДД.ММ.ГГГГ умерла ФИО10, что подтверждается свидетельством о смерти серии III-ВГ № выданным Орджоникидзевским отделом управления записи актов гражданского состояния администрации г.Перми от ДД.ММ.ГГГГ.

В период с 20.01.2021 по 22.01.2021 ФИО7 находилась в инфекционном отделении № ГБУЗ ПК КМСЧ №.

Как следует из медицинской карты стационарного больного №, ИЦ2 из ГБУЗ ПК «КМСЧ №» ФИО7 поступила ДД.ММ.ГГГГ в 15:45 по экстренным показаниям, доставлена бригадой скорой медицинской помощи с диагнозом «<данные изъяты>». Осмотрена врачом, жалобы: <данные изъяты>. Анамнез заболевания: считает себя больной с ДД.ММ.ГГГГ когда стала отмечать прогрессирующие с течением времени вышеуказанные жалобы, лечилась амбулаторно (лекарства не помнит), мазок на НКВИ не брали, антитела IgG, IgM не сдавала. В связи с сохранением и усилением жалоб, сегодня вызов ГССП, доставлена с результатами КТ в КМСЧ № для дальнейшего лечения. КТ картина <данные изъяты>. Разработан план лечения пациента. Назначена консультация смежных специалистов (терапевт) - по показаниям 11. Динамическое наблюдение. Осмотр пациентки дежурным врачом совместно с заведующим отделением

21.01.2021 ФИО7 осмотрена лечащим врачом, заведующим отделением. Диагноз - <данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>.

Согласно протоколу патологоанатомического вскрытия № от ДД.ММ.ГГГГ умершей ФИО7, проведенным Пермским патолого- анатомического отделения №, патолого-анатомический диагноз: <данные изъяты>.

Как следует из Акта проверки по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности Министерства здравоохранения Пермского края № от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Клиническая медико-санитарная часть №» по медицинским документам, представленным ГБУЗ ПК «КМСЧ № I» медицинская карта стационарного больного М 336, ИЦ 2, протокола заседания врачебной комиссии от ДД.ММ.ГГГГ № ГБУЗ ПК «КМСЧ №», с привлечением экспертов, выявлены нарушения обязательных требований, а именно - медицинская помощь ФИО7, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в период ее стационарного лечения с 20.01.2021 по 22.01.2021 в ГБУЗ ПК «КМСЧ№» оказана с нарушениями: критериев оценки качества медицинской помощи, утвержденных Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10.05.2017, № 203н: пункта 2.2., пп. а - в части ведения медицинской документации: - в дневниковых записях не указан ИМТ (имеется запись - <данные изъяты>), пункта 2.2., пп. г —в части формирования плана обследования: -не назначено лабораторное исследование: анализ крови на интерелейкин-6 (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика, лечение новой коронавирусной инфекции COV1D-19», Версия 9 от 26.10.2020, приложение 2-2); пункта 2.2., пп. е-в части назначения лекарственных препаратов: -при поступлении 20.01.2021 назначен препарат <данные изъяты>, не предусмотренный Временными методическими рекомендациями для лечения Covid-19 (далее отменен 21.01.2021) (несоблюдение Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика» лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», Версия 9 от 26.10.2020); -с 21.01.2021 отменен препарат <данные изъяты>, для назначения которого имелись показания - <данные изъяты>.

Согласно заключения экспертов № (комплексная судебно-медицинская экспертиза) М3 Пермского края ГКУЗ ОТ Пермского края «Пермское краевое бюро судебно - ­медицинской экспертизы» от 17.03.2022 при оказании медицинской помощи ФИО7 в ГБУЗ ПК «КМСЧ №» были допущены следующие диагностические и лечебные дефекты: - <данные изъяты>. Оказание медицинской помощи ФИО7 при условии отсутствия допущенных дефектов, учитывая тяжелый негативный характер развития патологического процесса (COVID-19), протекающего на фоне сопутствующей патологии, не гарантировало благоприятный исход. Таким образом, дефекты оказания медицинской помощи в причинно-следственной связи с наступлением смерти ФИО7 не находятся

Согласно заключения специалистов № (рецензия) «НИИСЭ СТЭЛС» от 29.05.2022 описательная часть протокола патологоанатомического исследования трупа ФИО7 находится в существенном противоречии с окончательным диагнозом, выставленным прозектором. Действующий на момент госпитализации ФИО7 «Временный протокол» в 9-й редакции (то же и в 10-й версии) включает в себя обязательное выполнение множества диагностических и лечебных мероприятий, которые не были использованы в отношении больной в ГБУЗ КМСЧ №. Обследование и лечение ФИО7 в период ее нахождения в ГБУЗ КМСЧ № в период с 20 по 22 января 2021 года осуществлялось в крайне ограниченном объеме, не позволяющем достоверно верифицировать диагноз, а лечение осуществлялось в неверном режиме. Необоснованно была отменена <данные изъяты> с 21.01.2021 поскольку имелись все показания для ее назначения (<данные изъяты>). В приемном отделении был назначен противовирусный препарат (<данные изъяты>), не входящий в схему лечения пациентов с Covid-19. На протяжении всего периода пребывания ФИО7 в ГБУЗ КМСЧ №, у нее в легких описывалось <данные изъяты>, проводившееся во все отделы легких, и отсутствие хрипов, что не характерно для пневмонии. Диагноз «<данные изъяты>» был выставлен в другом медицинском учреждении по результатам компьютерного (КТ) рентгеновского исследования, которое в «натурном» виде никто из врачей ГБУЗ КМСЧ № не видел, что является недопустимым в рамках организации эффективного лечения Диагноз <данные изъяты> был выставлен патологоанатомом вопреки тому, что повышения артериального давления у ФИО7 не было зарегистрировано, и был основан исключительно на весовых характеристиках сердца, что на самом деле для женщины в возрасте около 79 лет с признаками <данные изъяты>, находится на верхней границе нормы. При электрокардиографическом исследовании у ФИО7 ДД.ММ.ГГГГ были выявлены признаки <данные изъяты>, однако, этому не было дано какой- либо оценки лечащим врачом, и не было внесено необходимых изменений в план лечения. Записи разных врачей, касающихся результатов обследования ФИО7, выполненные в сопоставимые промежутки времени, находятся между собой в принципиальном противоречии, что характеризует вымышленность части записей и отсутствие реального обследования. При снижении у ФИО7 сатурации кислорода до критически низких показателей (74-76%), установленной 22.01.2021 в 10:00 имелись все основания для ее перевода в реанимационное отделение, под интенсивное наблюдение. Специалисты считают, что при условии своевременного и правильного оказания медицинской помощи на всех этапах лечения в ГБУЗ «КМСЧ №», можно было избежать наступления внезапной смерти ФИО7. В отсутствии возможности производства собственного гистологического исследования, специалисты лишены права постановки легитимного посмертного диагноза. Предметом рассмотрения в данном случае могут быть два альтернативных варианта: либо механическая асфиксия от закупорки дыхательных путей гноевидным содержимым, либо острое расстройство сердечной деятельности с отеком легких и кардиогенным шоком. Внезапное наступление смерти от Covid-19, например в результате цитокинового шторма, не находит никаких клинических и морфологических подтверждений. Отказ от выполнения реанимационных мероприятий полностью противоречит Постановлению Правительства РФ от 20.09.2012 № N 950 "Об утверждении Правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека. Определение вреда, причиненного здоровью человека, дано в Постановлении Правительства РФ от 17.08.2007 да № 522 «Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» и в Приказе Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 № 194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека». У экспертов (заключение №) была необходимость собственного исследования, как рентгеновских снимков (КТ), так и собственного исследования гистологического архива при постановке диагноза пневмонии. В любом другом случае производство экспертизы соизмеримо с ее имитацией. Выполненная в отношении ФИО7 комплексная судебно-медицинская экспертиза № от 13.07.2021-17.03.2022 не отвечает действующим нормативным документам и правилам производства таких экспертиз ни с точки зрения соблюдения формальных требований, предъявляемых к экспертным заключениям нормативными документами, ни в своей содержательной части, по причинам, подробно описанным в исследовательском разделе настоящего заключения специалистов.

Постановлением следователя следственного отдела по Мотовилихинскому району г. Перми следственного управления Следственного комитета от 30.11.2022 отказано в возбуждении уголовного дела по факту ненадлежащего оказания услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья медицинскими работниками ГАУЗ ПК КМСЧ № ФИО7, в связи с чем наступила смерть последней по основанию, предусмотренному п.1 ч.1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием события преступлений, предусмотренных ч.2 ст.109, п. «в» ч.2 ст. 238 УК РФ.

В ходе судебного разбирательства с целью установления фактов предоставления ФИО7 некачественных услуг по оказанию медицинской помощи определением Мотовилихинского районного суда г. Перми от ДД.ММ.ГГГГ назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено экспертам государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Самарское областное бюро судебно- медицинской экспертизы».

Согласно выводам экспертного заключения № от ДД.ММ.ГГГГ выполненного в рамках рассмотрения настоящего гражданского дела, смерть ФИО7 наступила от <данные изъяты>.

Не исключена возможность, что имевшиеся сопутствующие заболевания (<данные изъяты>) утяжеляли течение новой коронавирусой инфекции.

На госпитальном этапе в период с 20.01.2021 до 22.01.2021 ИЦ 2 из ГБУЗ ПК «КМСЧ№» (ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №» установлены нарушения действующих на тот период регламентирующих положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26.10.2020, что расценивается как дефекты медицинской помощи ФИО7 : дефекты диагностики: - <данные изъяты>.

Из пункта 2 выводов следует, что лечение и обследование ФИО7, было выполнено не в полном объёме с нарушением регламентирующих положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26.10.2020, «Протокола оценки тяжести состояния пациента» М3 Российской Федерации». Решение вопроса о возможности обследования ФИО7 (в том числе лабораторных и инструментальных), её своевременности и полноте выходит за пределы компетенции комиссии экспертов.

Из изложенного в пункте 2 выводов и в пункте 3 «Аналитико­синтезирующей части» следует, что в период с 20.06.2021 до 22.01.2021 имела место неверная оценка (недооценка) состояния ФИО7. Дефекты обследования и лечения ФИО11 изложены выше в пункте 2 выводов.

Осмотр (консультация) ФИО7 врачом анестезиологом- реаниматологом был необходим от времени её поступления в ГБУЗ ПК «Клиническая медико-санитарная часть №» ДД.ММ.ГГГГ при оценке по шкале NEWS 8 баллов с учетом отягощающих факторов (возраст старше 65 лет и <данные изъяты>.) с решением вопроса о госпитализации в ОРИТ (АРО), а также ДД.ММ.ГГГГ в 10:00 часов при показателях сатурации 91% на кислороде с решением вопроса о переводе в ОРИТ (АРО).

Гипосатурация 74-76%, установленная 22.01.2021 в 10:00, является показанием для перевода в ОРИТ(АРО), что предусматривает интенсивное наблюдение.

Сведения о том, что при лечении и ведении ФИО7 в период с 20.01.2021 до 22.01.2021 были учтены сопутствующие заболевания в распоряжении комиссии экспертов отсутствуют. Из пункта 2 выводов следует, имел место несвоевременный контроль за состоянием ФИО7 выразившийся в следующем: <данные изъяты>.

Из пункта 1 выводов следует, что смерть ФИО7 наступила от острого инфекционного заболевания: <данные изъяты>.

Ни один из установленных при производстве настоящей экспертизы дефектов медицинской помощи, указанных в пункте 2 выводов, сам по себе не привел к заражению ФИО7 <данные изъяты> и к развитию осложнений, а также не оказал активного влияния на их прогрессирование.

Следовательно, причинно-следственной связи между перечисленными в пункте 2 выводов дефектами медицинской помощи и наступлением смерти ФИО7 не имеется.

В соответствии с пунктом 25 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н причинение вреда здоровью рассматривается в случаях ухудшения состояния здоровья человека, обусловленного дефектом медицинской помощи.

В п. 24 «Медицинских критериев указано, что ухудшение состояния здоровья человека, вызванное характером и тяжестью травмы, отравления, заболевания, поздними сроками начала лечения, его возрастом, сопутствующей патологией и др. причинами, не рассматривается как причинение вреда здоровью.

Следовательно, ухудшение состояния здоровья ФИО7 вне связи с дефектами медицинской помощи не может рассматриваться как причинение вреда её здоровью.

В связи с тем, что дефекты медицинской помощи ФИО7 не состоят в причинно-следственной связи с ухудшением состояния её здоровья и наступлением неблагоприятных последствий (смерть) степень тяжести вреда, причиненного её здоровью, не устанавливалась.

Нельзя исключать влияние на ухудшение состояния здоровья ФИО7 : - поздней госпитализации ( считала себя больной с ДД.ММ.ГГГГ); -нахождения ФИО7 с признаками заболевания на работе с ДД.ММ.ГГГГ; - частых разговоров по телефону в период нахождения в ГБУЗ ПК «КМСЧ №».

Оценивая заключение ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно- медицинской экспертизы» по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в совокупности с иными имеющимися в материалах дела доказательствами, суд считает, что данное заключение в полной мере является допустимым и достоверным доказательством, соответствующим требованиям ст. ст. 56, 59, 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Оснований не доверять заключению комиссии экспертов ГБУЗ «Самарское областное бюро судебно- медицинской экспертизы» у суда не имеется, поскольку судебная экспертиза проведена компетентными экспертами, имеющими достаточный опыт экспертной работы, обладающими специальными знаниями в объеме, требуемом для ответов на поставленные судом вопросы, эксперты были предупреждены о предусмотренной законом ответственности за дачу заведомо ложного заключения, доказательств заинтересованности экспертов в исходе дела суду не представлено. Сомнений в правильности выводов экспертов у суда не имеется.

По мнению суда, какие-либо возражения сторон относительно данного заключения комиссии экспертов основаны на несогласии с выводами комиссии экспертов, и не влияют на его соответствие гражданско-процессуальному законодательству.

В соответствии со ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности).

Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.

С учетом выводов судебно-медицинской экспертизы, установленных в совокупности обстоятельств по делу, представленных сторонами доказательств, суд приходит к выводу, что ФИО7 в ГБУЗ ПК «Городская клиническая больница №» в период с 20 по 22 января 2021 года медицинские услуги были оказаны некачественно, лечение и обследование выполнено не в полном объёме с нарушением регламентирующих положений «Временных методических рекомендаций. Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26.10.2020, «Протокола оценки тяжести состояния пациента» М3 Российской Федерации».

Как приведено выше, экспертами выявлены не только многочисленные дефекты диагностики, неполноценное физикальное обследование, нелигитимное установление диагноза: <данные изъяты>.

Кроме того, как отмечено экспертами, имеются принципиальные противоречия в дневниковых записях, в протоколе патологоанатомического исследования трупа ФИО7, что затрудняло решение поставленных вопросов.

Согласно ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Пунктом 2 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и в тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

Согласно ч. 2 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исследовав юридически значимые обстоятельства, оценив имеющиеся в материалах дела доказательства в их совокупности и взаимосвязи, суд пришел к выводу о доказанности факта оказания ФИО7, умершей 22.01.2021 медицинской помощи ненадлежащего качества.

В пункте 48 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации").

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Кроме того, бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания истцу медицинской помощи и причинно-следственной связи между ненадлежащим оказанием медицинской помощи и наступившими последствиями возлагается также на ответчика.

Согласно пункту 49 вышеуказанного Постановления требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Ответчиком не представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины в неоказании ФИО7 медицинской помощи, соответствующей установленным порядкам и стандартам, утвержденным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (Министерством здравоохранения Российской Федерации).

Обязанность ответчика в силу закона организовывать и осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи, обеспечивать организацию охраны здоровья граждан: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий, приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи, доступность и качество медицинской помощи, недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

В обоснование исковых требований истцы указывала на то, что в связи со смертью матери и бабушки они испытали тяжелые нравственные страдания, и до настоящего времени не могут смириться с утратой близкого человека.

У суда не вызывает сомнения то обстоятельство, что в связи со смертью матери и бабушки истцы испытали глубокие переживания, чувство потери и горя, данная утрата для истцов является невосполнимой и носит длящийся характер.

При определении компенсации морального вреда, суд принимает во внимание характер и степень физических и нравственных страданий, перенесенных истцами. невосполнимость утраты близкого человека, учитывая их близкую семейную связь с умершей, фактические обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, а также степень вины ответчика, учитывая, что ни один из установленных при производстве экспертизы дефектов медицинской помощи, сам по себе не привел к заражению ФИО7 короновирусной инфекцией и к развитию осложнений, а также не оказал активного влияния на их прогрессирование, отсутствие причинно-следственной связи между дефектами медицинской помощи и наступлением смерти ФИО7, а также с учетом возможного обращения с подобными исковыми требованиями близкими родственниками – третьими лицами по делу внучками умершей, суд считает, что размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с ответчика в пользу истца Волостных Е.Б. следует определить в сумме 350000 рублей, в пользу истца Трацевской Д.Р. в сумме 300000 рублей, заявленная истцами сумма в размере 1500000 рублей, каждой, является, по мнению суда, чрезмерно завышенной и неразумной, поэтому в удовлетворении остальной части исковых требований суд считает необходимым отказать.

Согласно ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с ответчика в пользу истцов подлежат взысканию расходы по оплате госпошлины в размере 300 рублей.

Руководствуясь ст. ст. 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

р е ш и л:

взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница №» (ОГРН №) в пользу Волостных Елены Борисовны компенсацию морального вреда в размере 350000 рублей, в возмещение расходов по оплате государственной пошлины 300 рублей.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Пермского края «Городская клиническая больница №» в пользу Трацевской Дарьи Александровны компенсацию морального вреда в размере 300000 рублей, в возмещение расходов по оплате государственной пошлины 300 рублей.

Решение может быть обжаловано в Пермский краевой суд через Мотовилихинский районный суд г. Перми в течение в течение месяца со дня изготовления мотивированной части решения.

Судья : подпись. Копия верна. Судья –

Решение не вступило в законную силу. Секретарь-

Мотивированная часть решения изготовлена 14.03.2024.