Игошева Любовь Артемьевна

Дело № 11- 6795/2019 Судья Корсакова Т.Г.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

20 июня 2019 года г. Челябинск

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И.,

судей Андрусенко И.Д., Шушкевич О.В.,

при секретаре Новиковой Е.В.,

с участием прокурора Соколовой Н.Ф.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе Игошевой Любови Артемьевны на решение Нагайбакского районного суда Челябинской области от 01 марта 2019 года по иску Игошевой Любови Артемьевны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Районная больница с. Фершампенуаз» о компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Андрусенко И.Д. об обстоятельствах дела, доводах апелляционной жалобы и возражений относительно жалобы, объяснения представителя истца по доверенности Кулаковой Л.В., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, представителей ответчика Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Районная больница с. Фершампенуаз» по доверенности Зварич И.В., Зварича Н.А., Сергеевой Я.В., возражавших относительно жалобы, заключение прокурора, полагавшего решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Игошева Л.А. обратилась в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Районная больница с. Фершампенуаз» (далее – ГБУЗ «Районная больница с. Фершампенуаз») о компенсации морального вреда в размере 3 000 000 рублей.

В обоснование заявленных требований указала, что 13 августа 1993 года обратилась в муниципальное учреждение здравоохранения «Нагайбакская центральная районная больница» (далее - МУЗ «Нагайбакская ЦРБ», в настоящее время ГБУЗ «Районная больница с. Фершампенуаз») по поводу <данные изъяты>. Врачом-отоларингологом ей был выставлен диагноз: острый паротит, острый <данные изъяты>, назначено лечение в виде полосканий горла, дано направление к стоматологу. При обследовании у стоматолога ей был поставлен диагноз: <данные изъяты>, назначено аналогичное лечение. Поскольку состояние здоровья становилось хуже, она обратилась к хирургу и терапевту, направившим её на госпитализацию в связи с диагнозом: <данные изъяты>. В период нахождения на стационарном лечении 23 августа 1993 года хирургом ФИО14 ей был произведен <данные изъяты> назначено лечение. В связи с ухудшением её самочувствия, родственники настаивали на выдаче направления на лечение в специализированное отделение, однако им было отказано, а 26 августа 1993 года под общим наркозом ей была проведена повторная операция на <данные изъяты>. После операции ей стало хуже, она начала задыхаться, о чем сразу сообщила хирургу ФИО15. Вечером 26 августа 1993 года ей было выдано направление в первую городскую больницу г. Магнитогорска, откуда её перенаправили в городскую больницу № 3 г. Магнитогорска в стоматологическое отделение, где она была снова прооперирована. Всего на стационарном лечении с поставленными ей диагнозами: <данные изъяты> она нах...

...одилась с 26 августа 1993 года по 28 декабря 1993 года. По окончании лечения установлена вторая группа инвалидности. Полагает, что именно некомпетентными действиями врачей МУЗ «Нагайбакская ЦРБ», не оценившими тяжесть заболевания, для её здоровья наступили тяжкие последствия. В ноябре 2003 года она обратилась к хирургу МУЗ «Нагайбакской ЦРБ» с жалобами на боли в ноге. Ей был поставлен диагноз: <данные изъяты>, назначено лечение, от которого её самочувствие только ухудшалось. В марте 2004 года она упала, не могла встать на правую ногу, была госпитализирована в травматологическое отделение городской клинической больницы № 6 г. Челябинска с диагнозом: <данные изъяты>, откуда её перевели в Областную клиническую больницу, где ей был выставлен диагноз: <данные изъяты> проведена операция по замене кости с опухолью на искусственную кость с металлическим штифтом. В период с 30 апреля 2004 года по 13 мая 2004 года она находилась на лечении в Челябинском онкологическом диспансере в отделении химиотерапии, а с 03 августа 2005 года по 24 августа 2005 года находилась на лечении в травматолого-ортопедическом отделении Челябинской областной клинической больницы. Вынуждена периодически проходить обследования. Полагает, что именно действиями врачей МУЗ «Нагайбакская ЦРБ», своевременно не поставившими правильный диагноз и не направившими её в специализированное учреждение, её здоровью был причинен тяжкий вред, и последствий в виде замены кости и длительного лечения. продолжающегося до настоящего времени, возможно было избежать. Действиями МУЗ «Нагайбакская ЦРБ» ей причинен моральный вред, выразившийся в том, что в 19 лет она стала инвалидом, у неё парализована левая рука, в ногу вставлен стержень, она плохо передвигается, по состоянию здоровья не может трудиться и иметь семью.

В судебном заседании суда первой инстанции истец Игошева Л.А. при надлежащем извещении о месте и времени участия не принимала, о причинах неявки не сообщала.

Представитель Игошевой Л.А. адвокат Толмачева А.А., действующая на основании ордера, при надлежащем извещении о месте и времени в судебном заседании также не участвовала.

Представитель ответчика ГБУЗ «Районная больница с. Фершампенуаз» по доверенности Зварич И.В. в судебном заседании против оставления исковых требований без рассмотрения в связи с неявкой в судебное заседание истца и его представителя возражала, исковые требования не признала, сослалась на отсутствие вины врачей больницы.

Представитель ответчика ГБУЗ «Районная больница с. Фершампенуаз» по доверенности Сергеева Я.В. исковые требования не признала, поддержала позицию представителя Зварич И.В.

Представители третьих лиц Министерства здравоохранения Челябинской области, МАУЗ «Городская больница № 3 г. Магнитогорска», ГБУЗ «Челябинский областной клинический онкологический центр», извещенные надлежащим образом о месте и времени рассмотрения дела, в судебном заседании участия не принимали.

Решением суда в удовлетворении исковых требований Игошевой Л.А. отказано.

Не согласившись с решением суда, истец Игошева Л.А. обратилась с апелляционной жалобой, в которой просит его отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении заявленных требований. Полагает, что при рассмотрении дела судом был нарушен принцип состязательности и равноправия сторон, поскольку судебное заседание, по результатам которого принято оспариваемое решение, проведено в её отсутствие, чем она была лишена возможности давать объяснения об обстоятельствах дела. Считает, что суд, с целью выяснения всех обстоятельств по делу, учитывая, что она ни разу свои пояснения не давала, должен был отложить судебное разбирательство. Просит учесть, что в день рассмотрения дела она находилась в больнице в г. Челябинске. Также считает, что заключение эксперта, положенное судом в основу решения, составлено с грубым нарушением Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», поскольку проведено поверхностно, выводы эксперта ничем не подтверждены, вводная часть экспертного заключения не соответствует требованиям ст. 23 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в заключении указано, что выводы по всем вопросам сделаны всеми экспертами, по всем вопросам даны общие ответы, при этом не указано, каким именно специалистом-экспертом был сделан вывод, ответ на вопрос № 7 является немотивированным, сведения о квалификации хирурга Нагайбакской ЦРБ ФИО16., проводившего сложную операцию при наличии у неё воспалительного процесса, запрошены не были, для проведения экспертизы инфекционист не приглашен, вопрос о причине возникновения у неё последствий в результате попадания инфекции в рану вообще не рассматривался. В экспертном заключении указано, что медицинская помощь оказана надлежащего качества, но вместе с тем делает выводы о том, что во многих записях не указана даже квалификация специалиста, установившего диагноз и проводившего лечение. Полагает, что при таких обстоятельствах суд должен был назначить новую экспертизу другим экспертам.

В возражениях на апелляционную жалобу прокурор Нагайбакского района Челябинской области указывает на отсутствие законных оснований для её удовлетворения. Считает вынесенное решение законным, обоснованным и подлежащим оставлению без изменения.

Истец Игошева Л.А., представители третьих лиц Министерства здравоохранения Челябинской области, МАУЗ «Городская больница № 3 г.Магнитогорска», ГБУЗ «Челябинский областной клинический онкологический центр» в суд апелляционной инстанции не явились, извещены надлежащим образом о месте и времени рассмотрения апелляционной жалобы, ходатайств об отложении не заявляли, в связи с чем судебная коллегия в соответствии со ст. ст. 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы и поступивших относительно жалобы возражений, заслушав объяснения лиц, участвующих в деле, исследовав приобщенное в суде апелляционной инстанции дополнительное доказательство, заслушав заключение прокурора, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.

Статья 41 Конституции Российской Федерации гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Правовое регулирование медицинской деятельности осуществляется на основании норм Конституции Российской Федерации, Гражданского кодекса Российской Федерации и Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-Ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Федеральный закон об охране здоровья граждан).

В соответствии со статьей 4 Федерального закона об охране здоровья граждан основными принципами охраны здоровья являются, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий (пункт 1); приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи (пункт 2); доступность и качество медицинской помощи (пункт 6.); недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункт 7).

Из положений пункта 21 ст. 2 названного Закона следует, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Доступность и качество медицинской помощи согласно ст. 10 Федерального закона об охране здоровья граждан обеспечиваются, в том числе: применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи (пункт 4); предоставлением медицинской организацией гарантированного объема медицинской помощи в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи (пункт 5).

Согласно ч. 2 ст. 98 Федерального закона об охране здоровья граждан медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Жизнь и здоровье относятся к нематериальным благам и принадлежат человеку от рождения (ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Моральный вред компенсируется лишь при наличии вины причинителя вреда. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

В силу ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Согласно п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Таким образом, для возложения ответственности в виде возмещения вреда должны быть установлены противоправность поведения причинителя

вреда и его вина, причинение вреда, причинно-следственная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и причиненным вредом (наступившими последствиями).

Согласно свидетельству о внесении записи в Единый государственный реестр юридических лиц, выданному инспекцией МНС по Нагайбакскому району Челябинской области, 29 октября 2003 года муниципальное учреждение «Нагайбакская центральная районная больница» переименована в муниципальное учреждение здравоохранения «Нагайбакская центральная районная больница».

На основании постановления Правительства Челябинской области от 29 марта 2017 года № 142-п «О принятии в государственную собственность Челябинской области муниципального учреждения здравоохранения Нагайбакского муниципального района «Муниципальное учреждение здравоохранения «Нагайбакская центральная районная больница» принято в государственную собственность Челябинской области и переименовано в Государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Районная больница с. Фершампенуаз». Указанные обстоятельства подтверждаются записью в Едином государственном реестре юридических лиц, Уставом ГБУЗ «Районная больница с. Фершампенуаз».

Из содержания искового заявления, медицинской документации Игошевой Л.А. и пояснений лиц, участвующих в деле, следует, что 13 августа 1993 год Игошева Л.А. обратилась в МУЗ «Нагайбакская ЦРБ» к отоларингологу с жалобами на увеличение <данные изъяты>, в период с 13 августа 1993 года по 20 августа 1993 года находилась под наблюдением врача – отоларинголога с диагнозами: <данные изъяты>, <данные изъяты>, ей назначено медикаментозное лечение, консультации стоматолога, хирурга. 21 августа 1993 года по экстренным показаниям истец направлена в стационар с диагнозом: <данные изъяты>. В период нахождения в стационаре 23 и 26 августа 1993 года проведены две операции, клинический диагноз: <данные изъяты>. <данные изъяты>. 26 августа 1993 года больная направлена в г. Магнитогорск на лечение. В последующем истец в связи с наступившими у нее осложнениями <данные изъяты> в виде <данные изъяты> с развитием <данные изъяты> и <данные изъяты> проходила лечение в лечебных учреждениях г. Магнитогорска, г. Нижневартовска.

06 января 2004 года Игошева Л.А. обратилась в МУЗ «Нагайбакская ЦРБ» с жалобами на боли в <данные изъяты>, где наблюдалась с клиническим диагнозом: <данные изъяты>, назначено лечение, рентгенограмма <данные изъяты> выдано направление в ЧОКБ к ортопеду. 11 марта 2004 года после падения не смогла встать на правую ногу, госпитализирована в травматологическое отделение ГКБ № 6. 11 марта 2004 года при рентгенографии <данные изъяты> выявлен <данные изъяты>. При повторной рентгенографии <данные изъяты> 15 марта 2004 года заподозрена <данные изъяты>, 18 марта 2004 года переведена в травматологическое отделение ГБУЗ «ЧОКБ», где 09 апреля 2004 года проведена операция, переведена в ГБУЗ «ЧОКЦО и ЯМ».

Судом установлено, что Игошева Л.А. является инвалидом второй группы по общему заболеванию, инвалидность установлена повторно 12 июля 2007 года (л.д. 5 том 1).

В связи с возникновением вопросов, требующих специальных познаний, определением суда от 22 сентября 2017 года по ходатайству истца была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой было поручено ГБУЗ Свердловской области «Бюро судебно-медицинской экспертизы» (л.д. 117-121 том 1)

Определением суда от 22 декабря 2017 года в связи с возвратом указанным экспертным учреждением материалов дела по причине отсутствия в штате экспертного учреждения врачей клинических специальностей (стоматолога, челюстно-лицевого хирурга, оториноларинголога) (л.д. 134 том 1), проведение судебно-медицинской экспертизы поручено ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации (л.д. 164-168 том 1).

Согласно выводам комплексной судебно-медицинской экспертизы от 26 декабря 2018 года № 45/18, в период с 1993 года по ноябрь 2003 года Игошевой Л.А. были установлены следующие диагнозы: «<данные изъяты>», «<данные изъяты>. <данные изъяты>», «<данные изъяты>). <данные изъяты>, «Последствия перенесенного в 1993 году <данные изъяты>.

Лечебные мероприятия Игошевой Л.А. на амбулаторном этапе в период лечения с 13 августа 1993 года по 20 августа 1993 года проведены своевременно, правильно, в полном объеме, в соответствии с принципами лечения данной патологии и общепринятыми подходами в медицине. В то же время при оказании медицинской помощи в период амбулаторного и стационарного лечения с 13 августа 1993 года по 20 сентября 1993 года и с 21 августа 1993 года по 26 августа 1993 года, соответственно, установлены недостатки ведения медицинской документации, не повлиявшие на течение заболевания.

Также отмечено, что до 06 января 2004 года каких-либо сведений об обращении Игошевой Л.А. за медицинской помощью с жалобами на боли в <данные изъяты>, в том числе в ноябре 2003 года, в представленных медицинских документах не имеется. Диагностические и лечебные мероприятия Игошевой Л.А. на амбулаторном этапе в период её наблюдения с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года проведены в соответствии с установленным диагнозом «<данные изъяты>.». При оказании медицинской помощи Игошевой Л.А. в период её амбулаторного лечения установлены недостатки ведения медицинской документации, которые не повиляли на характер и течение заболевания (<данные изъяты>).

На момент стационарного лечения Игошевой Л.А. в МУЗ «Нагайбакская ЦРБ» в 1993 году и амбулаторного лечения в МУЗ «Нагайбакская ЦРБ» в 2004 году не имелось федеральных стандартов оказания медицинской помощи, клинических рекомендаций по диагнозу «<данные изъяты>» (1993 год) и диагнозу «<данные изъяты>» (2004 год). По этой причине правильность, своевременность и полнота оказанных лечебно – диагностических мероприятий оценивались в соответствии с общепринятыми подходами в медицине. Лечебно-диагностические мероприятия Игошевой Л.А. в Нагайбакской ЦРБ в период лечения с 13 августа 1993 года по 20 августа 1993 года, с 21 августа 1993 года по 26 августа 1993 года и в период с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года по установленным диагнозам проведены своевременно, правильно, в полном и достаточном объеме.

Диагностические и лечебные мероприятия Игошевой Л.А в Нагайбакской ЦРБ в период лечения с 13 августа 1993 года по 20 августа 1993 года, с 21 августа 1993 года по 26 августа 1993 года и с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года по установленному диагнозу проведены своевременно, правильно, в полном объеме, в соответствии с общепринятыми подходами в медицине, каких - либо нарушений при диагностировании, обследовании и лечении Игошевой ЛА. в указанные периоды времени не установлено. Указано, что по поводу жалоб на боли в правой нижней конечности обращения Игошевой Л.А. относятся к периоду с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года.

На вопрос № 5 «Можно ли с полной уверенностью утверждать, что в случае своевременного диагностирования заболевания у Игошевой Л.А. в 1993 году, приведшего к диагнозу «<данные изъяты>», в 2003 году диагностирования заболевания, приведшего к диагнозу «<данные изъяты>», что при оказании необходимой достаточной медицинской помощи при установленных диагнозах, не наступили бы последствия установления ин6валидности по заболеванию, диагностированному в 1993 году и перелома кисты 5х4 см. по заболеванию, диагностированному в 2003 году», экспертами дан ответ, что лечебные мероприятия Игошевой Л.А. на амбулаторном этапе в период лечения с 13 августа 1993 года по 20 августа 1993 года и период стационарного лечения с 21 августа 1993 года по 26 августа 1993 года проведены своевременно, правильно в полном объеме, в соответствии с принципами лечения данной патологии и общепринятыми подходами в медицине. В представленных медицинских документах каких - либо недостатков при оказании медицинской помощи Игошевой Л.А. не установлено. Диагностические и лечебные мероприятия Игошевой Л.А. на амбулаторном этапе в период её наблюдения с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года проведены в соответствии с установленным диагнозом «ДОА т/б сустава справа, коленного сустава справа, НФС- 1 – 2 ст.» своевременно, правильно в полном объеме, в соответствии с общепринятыми подходами в медицине. Наличие онкологического заболевания, в данном случае саркомы правой бедренной кости, по решению комиссии медико - социальной экспертизы может быть основанием для установления группы инвалидности и не связано с качеством оказанной медицинской помощи.

Между оказанной Игошевой Л.А. медицинской помощью с 13 августа 1993 года по 26 августа 1993 года и последующим лечением причинно - следственная связь отсутствует. Диагностические и лечебные мероприятия Игошевой Л.А. на амбулаторном этапе в период её наблюдения с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года проведены в соответствии с установленным диагнозом. Характер оказанной медицинской помощи в указанный период времени не повлиял на возникновение <данные изъяты>, поэтому между оказанной медицинской помощью и развитием <данные изъяты> причинно - следственная связь отсутствует.

На вопрос № 7 «Должны ли были лечащие врачи при данном протекании заболеваний у Игошевой Л.А. принять дополнительные меры к их незамедлительному дополнительному обследованию при помощи специальных диагностических устройств, если да, то каких, либо направлении в специализированные медицинские учреждения, если да, то какие?» экспертами дан ответ, что лечебно - диагностические мероприятия на амбулаторном этапе лечения в период с 13 августа 1993 года по 20 августа 1993 года, в период стационарного лечения в Нагайбакской ЦРБ с 21 августа 1993 года по 26 августа 1993 года, на амбулаторном этапе в период наблюдения с 06 января 2004 года по 01 марта 2004 года проведены своевременно, правильно, в полном объеме и не требовали «дополнительных мер к незамедлительному дополнительному обследованию при помощи специальных диагностических устройств, направления в специализированные медицинские учреждения».

Разрешая спор по существу и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 150, 151, 1064, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, учитывая, что выводы экспертов не опровергнуты истцом иными доказательствами, исходил из отсутствия причинно-следственной связи между оказанием Игошевой Л.А. врачами МУЗ «Нагайбакская ЦРБ» медицинской помощи и наступившими для её здоровья негативными последствиями.

Судебная коллегия признает такие выводы суда правильными, так как они основаны на имеющихся доказательствах по делу и соответствуют нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения.

Доводы жалобы истца о том, что экспертное заключение, которым руководствовался суд при вынесении решения, не соответствует Федеральному закону от 31 мая 2001 года № 73 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в частности ст. 23 данного Закона; экспертиза проведена поверхностно, выводы экспертов ничем не подтверждены, сведения о подтверждении квалификации хирурга Гарипова А.К. не запрошены, для проведения экспертизы инфекционист не приглашен, ответ на вопрос № 7 является немотивированным, отклоняются судебной коллегией как необоснованные в связи со следующим.

Из текста заключения эксперта от 26 декабря 2018 года № 45/18, проведенного ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации, следует, что названная экспертиза является комплексной судебно-медицинской экспертизой.

В соответствии со ст. 23 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 года № 73 при производстве комиссионной судебной экспертизы экспертами разных специальностей (далее - комплексная экспертиза) каждый из них проводит исследования в пределах своих специальных знаний. В заключении экспертов, участвующих в производстве комплексной экспертизы, указывается, какие исследования и в каком объеме провел каждый эксперт, какие факты он установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт, участвующий в производстве комплексной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность.

Общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода. Если основанием общего вывода являются факты, установленные одним или несколькими экспертами, это должно быть указано в заключении. В случае возникновения разногласий между экспертами результаты исследований оформляются в соответствии с частью второй статьи 22 настоящего Федерального закона.

Согласно статье 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», на основании проведенных исследований с учетом их результатов эксперт от своего имени или комиссия экспертов дают письменное заключение и подписывают его. В заключении эксперта или комиссии экспертов должны быть отражены, в частности, содержание и результаты исследований с указанием примененных методов, оценка результатов исследований, обоснование и формулировка выводов по поставленным вопросам.

Экспертное заключение в силу ст. 67 и 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценивается наряду с другими доказательствами по делу судом по его внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании каждого отдельно взятого доказательства, собранного по делу, и их совокупности с характерными причинно-следственными связями между ними и их системными свойствами.

Из содержания экспертного заключения от 26 декабря 2018 года № 45/18 усматривается, что всеми членами экспертной комиссии были изучены и проанализированы материалы дела, медицинские документы и результаты дополнительных исследований Игошевой Л.А. На основании изученных материалов эксперты пришли к общему согласованному мнению по поставленным перед ними судом вопросам, составили единый раздел «выводы», который подписан всеми членами экспертной комиссии. Какого-либо отдельного или особого мнения ни от кого из членов комиссии не поступало.

Составление общего заключения при производстве комплексной экспертизы не противоречит нормам Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и не дает оснований полагать данное заключение недопустимым доказательством.

Оснований сомневаться в правильности и обоснованности экспертного заключения у судебной коллегии не имеется. Заключение составлено врачами-экспертами, является подробным, полным, научно обоснованным, содержит исследовательскую часть, выводы и ответы на поставленные вопросы, соответствует требованиям ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

При таких обстоятельствах полагать, что указанное заключение не отвечает принципам относимости, допустимости и достоверности доказательств, у судебной коллегии не имеется.

После ознакомления с результатами экспертизы какого-либо ходатайства о проведении повторной или дополнительной экспертизы истцом суду заявлено не было.

Приведенный истцом в жалобе довод о том, что экспертами не дан ответ на вопрос про возникновение последствий из-за попадания инфекции в рану, не может быть принят судебной коллегией во внимание, поскольку на разрешение экспертов вопрос такого содержания судом не ставился.

Довод жалобы о том, что для проведения экспертизы не был приглашен инфекционист, не может повлечь отмену судебного акта, поскольку необходимость участия такого специалиста в проведении экспертизы ничем не подтверждена, истец познаниями в области судебной медицины не обладает.

Не являются основанием для отмены решения суда и указанные истцом в апелляционной жалобе доводы о нарушении судом процессуальных прав в связи с проведением 01 марта 2019 года судебного разбирательства в её отсутствие.

Статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что лица, участвующие в деле, обязаны известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин (часть 1).

В случае, если лица, участвующие в деле, извещены о времени и месте судебного заседания, суд откладывает разбирательство дела в случае признания причин их неявки уважительными (абз. 2 части 2).

Частью 3 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что суд вправе рассмотреть дело в случае неявки кого-либо из лиц, участвующих в деле, и извещенных о времени и месте судебного заседания, если ими не представлены сведения о причинах неявки или суд признает причины их неявки неуважительными.

Из материалов дела следует, что после возобновления производства по делу судебное заседание было назначено в суде первой инстанции на 19 февраля 2019 года. О дате и времени судебного заседания истец была извещена заказной почтой (л.д. 72, 88 том 2). Согласно протоколу судебного заседания от 19 февраля 2019 года истец и её представитель участия в судебном заседании не принимали, в связи с чем дело слушанием было отложено на 01 марта 2019 года. О времени и месте судебного заседания истец и представитель истца Толмачева А.А. извещены посредством смс – сообщений, что подтверждается сведениями о доставке (л.д. 104 том 1).

Из протокола судебного заседания от 01 марта 2019 года, по результатам которого было принято оспариваемое решение, усматривается, что председательствующим по делу на обсуждение участвующих в деле лиц был поставлен вопрос о возможности рассмотрения дела в отсутствие истца Игошевой Л.А. и её представителя Толмачевой А.А., извещенных надлежащим образом о месте и времени судебного заседания и не просивших об отложении судебного разбирательства (л.д. 109 том 2).

Учитывая, что положения ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предоставляют суду право на рассмотрение дела в отсутствие истца, извещенного о времени и месте судебного заседания, в случае, если им не представлены сведения о причинах неявки, а также в случае признания причин неявки неуважительными, суд первой инстанции на основании ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обоснованно рассмотрел дело в отсутствие Игошевой Л.А. и Толмачевой А.А., надлежащим образом извещенных о дате, времени и месте судебного заседания.

Ссылка истца в жалобе на нахождение в день судебного заседания в больнице г. Челябинска не свидетельствует о нарушении процессуальных прав истца, поскольку суду первой инстанции истец не сообщала об этом, ходатайства об отложении судебного заседания не заявляла, документов, подтверждающих уважительность причины неявки, не представляла, равно как не представлены такие доказательства и суду апелляционной инстанции.

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что доводы апелляционной жалобы не содержат правовых оснований к отмене решения суда, по существу сводятся к выражению несогласия с произведённой судом оценкой представленных по делу доказательств, не содержат фактов, имеющих юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияющих на обоснованность и законность судебного постановления, либо опровергающих выводы суда первой инстанции, в связи с чем являются несостоятельными и не могут служить основанием для отмены законного и обоснованного решения суда. Оснований для переоценки собранных по делу доказательств судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь ст. ст. 327-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Нагайбакского районного суда Челябинской области от 01 марта 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Игошевой Любови Артемьевны – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: