Мамедов Насими Дилгамович

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 28 июня 2024 года

Судья Радчук Ю.В. № 22-4450/2024

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

26 июня 2024 года г. Екатеринбург

Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда в составе председательствующего Орловой Н.Н.., судей Шумкова Е.С., Мохначевой И.Л.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Мкртчян А.А.,

с участием оправданного Мамедова Н. Д.,

адвокатов Бортниковой О.В., Кувалдиной Е.А. в защиту интересов оправданного по соглашению,

потерпевшего З.1,

государственного обвинителя - старшего помощника прокурора Кировского района г. Екатеринбурга Флянц Т.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам потерпевших Д., А. апелляционному представлению государственного обвинителя Макаровой М.С. на приговор Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 29 марта 2024 года, постановленный с участием присяжных заседателей, которым

Мамедов Насими Дилгамович,

...

несудимый,

оправдан по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ на основании п. п. 2, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с его непричастностью к совершению преступления.

За оправданным Мамедовым Н.Д. признано право на реабилитацию и разъяснено, что он имеет право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в иных правах.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отношении Мамедова Н.Д. отменена.

Возмещены процессуальные издержки в части оплаты услуг представителя, расходов связанных с участием в судебных заседани...

...ях в пользу: Д. в размере 307000 рублей, З.2 - 57000 рублей, А. - 74308 рублей.

В удовлетворении исковых требований потерпевших А. Д., З.2, З.3, З.1 о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, отказано.

Арест на имущество Мамедова Н.Д. отменен.

Разрешена судьба вещественных доказательств по делу.

Уголовное дело вместе с вещественными доказательствами направлено руководителю Главного следственного управления Следственного комитета РФ для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Заслушав доклад судьи Мохначевой И.Л., выступления потерпевшего З.1, государственного обвинителя Флянц Т.А., поддержавших апелляционное представление и апелляционные жалобы, просивших об отмене оправдательного приговора, оправданного Мамедова Н.Д., адвокатов Бортниковой О.В., Кувалдиной Е.А., полагавших необходимым приговор суда оставить без изменения, апелляционное представление и апелляционные жалобы - без удовлетворения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

приговором суда на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей Мамедов Н.Д. оправдан по обвинению в убийстве З. по найму на основании п. п. 2, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с его непричастностью к совершению преступления.

В апелляционном представлении государственный обвинитель МакароваМ.С. просит об отмене приговора в связи с существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона, направлении уголовного дела на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе со стадии судебного разбирательства. В обоснование указывает, что сторона защиты на протяжении всего судебного разбирательства систематически нарушала положения ст. ст. 334 и 335 УПК РФ, допуская в присутствии коллегии присяжных заседателей высказывания и доводя до их сведения информацию, не относящуюся к обстоятельствам дела и не подлежащую исследованию с участием присяжных заседателей, а также информацию, ставящую под сомнение законность получения доказательств, сведения о личности потерпевшего, свидетелей и подсудимого, воздействуя тем самым на присяжных заседателей и формируя у них негативное отношение к представленным стороной обвинения доказательствам. В нарушение ст. 258 УПК РФ, председательствующий на данные нарушения закона в большей части не реагировал и не принимал действенных мер воздействия в отношении нарушителей порядка в судебном заседании. Обращает внимание, что стороной защиты у потерпевших и большинства свидетелей выяснялись обстоятельства, не только не имеющие отношения к исследуемым обстоятельствам инкриминируемого Мамедову Н.Д. преступления, но и представляющие собой негативную характеристику убитого З., а также свидетелей обвинения. Полагает, что данное нарушение не только отвлекало присяжных заседателей от тех обстоятельств, которые они в действительности должны были установить, но и не могло не сказаться на объективности присяжных, вызвав у них предубеждение к участникам процесса со стороны обвинения, учитывая, что многочисленные факты озвучивания негативной характеристики личности потерпевшего и иных участников процесса, в частности, З., К., не повлекли должной реакции председательствующего судьи. Отмечает, что выступая в прениях, сторона защиты в нарушение требований ст. 336 УПК РФ выходила за пределы вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, продолжая акцентировать их внимание на негативном отношении к К., с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. При допросе потерпевшего З.1 выяснялись вопросы, не имеющие никакого отношения к рассматриваемому делу, а также сведения о потерпевшем и якобы имевших место покушениях на его жизнь в иные периоды времени. При этом никакой реакции со стороны председательствующего это не вызвало. Обращает внимание, что как следует из протокола судебного заседания, потерпевший З.1 в суд не вызвался, в связи с тем, что потерпевшим по делу он был признан в ходе предыдущего рассмотрения дела, по результатам которого состоялся оправдательный приговор, который впоследствии был отменен. При этом повторного признания З.1 потерпевшим не требовалось, поскольку отмена предыдущего приговора не ставит под сомнение саму законность процедуры допуска З.1 к участию в деле в качестве потерпевшего. Указанная позиция председательствующего, по мнению автора представления, в нарушение положений ст. 328 УПК РФ, лишила потерпевшего З.1 возможности принять участие в отборе коллегии присяжных заседателей. При этом 25 января 2024 года З.1 был вызван именно судом и допрошен впоследствии в качестве потерпевшего по делу без какого-либо принятия процессуального решения. Также указывает, что в нарушение положений статей 42, 61 и 63 УПК РФ потерпевшая З.2 судом вообще не вызывалась, ее участие в ходе судебного разбирательства не обеспечено, в том числе, посредством системы видеоконференцсвязи. При этом участие в деле в качестве ее представителя - адвоката Виленского К.А., не лишало ее возможности принимать участие наравне с иными участниками судебного разбирательства. Кроме того, потерпевшие вправе участвовать в судебных прениях, однако такой возможности были лишены З.3 и З.1, которые даже не имели представителей. Обращает также внимание, что сторона защиты при отборе кандидатов в присяжные заседатели, систематически выясняла вопросы, которые не имели никакого отношения к производству отбора кандидатов, а также выходила за пределы предъявленного Мамедову Н.Д. обвинения. Ряд из указанных вопросов, хотя и снимались председательствующим, но были произнесены и сторона защиты довела до еще не сформированной коллегии присяжных заседателей сведения о наличии в деле показаний только одного человека, наличии сделки со следствием, формируя предубеждение у кандидатов в присяжные заседатели. Некорректные вопросы стороной защиты задавались кандидатам в присяжные заседатели, но не снимались председательствующим и в части «предубеждения к лицам кавказской национальности», акцентируя на национальную принадлежность Мамедова Н.Д., что впоследствии использовано самим подсудимым в последнем слове. Кроме того, ссылается на то, что представителями СМИ в сети «Интернет» широко освещался ход судебного следствия, негативно и критически оценивались потерпевшие, целью которых является якобы получение денег от подсудимого Мамедова Н.Д., в открытом доступе выставлялись полученные непонятным образом материалы ОРМ, связанные с видеосьемкой показаний К., в отношении которого материалы уголовного дела выделены в отдельное производство, имелась ссылка на то, что уголовное дело содержит в себе признаки «трагедии, комедии и прочее». Все это, очевидно, оказало психологическое воздействие на присяжных заседателей. Обращается внимание на то, что 25 января 2024 года к защите интересов подсудимого Мамедова Н.Д. приступил адвокат Краснов Г.С., однако суд не объявил вновь вступившего в дело защитника, не выяснил позицию самого подсудимого о допуске указанного лица, не выяснил у адвоката Краснова Г.С. о наличии ходатайств, об отводе составу суда или иным участникам судебного разбирательства. Кроме того, после разрешения 25 января 2024 года самоотвода старшины присяжных заседателей Д.1, председательствующий предложил занять место присяжного заседателя в коллегии присяжных иному лицу - М., числившейся в списках под № 8. Однако после вмешательства сторон в коллегию присяжных заседателей вошел присяжный заседатель под № 7 - О. Тем самым автор представление считает, что список, находившийся в распоряжении председательствующего, отличался от предоставленного сторонам. В связи с чем непонятно, какой список был предоставлен впоследствии потерпевшим А. Д., З.1 Отмечает, что в своем вступительном слове адвокатом Кувалдиной Е.А. изложено недоверие представителям обвинения, якобы сообщившим недостоверную информацию, затронуты вопросы оценки доказательств, которые даже еще не были исследованы. При допросах потерпевших, а также свидетеля Щ. председательствующим были разъяснены положения ст. ст. 307, 308 УК РФ, при том, что указанные лица могли быть предупреждены об ответственности только за дачу заведомо ложных показаний. Обращает внимание, что в ходе допроса потерпевшей А. сторона защиты выясняла вопросы об ином нападении на З., о наличии у последнего связи с «криминальным миром», формируя негативное отношение к погибшему у присяжных заседателей. В связи с тем, что председательствующим вопрос об ином «нападении» на З. не был снят, государственный обвинитель был вынужден задать соответствующий вопрос, чтобы у присяжных не сложилось впечатление о систематических нападениях на потерпевшего, однако указанная мера реагирования была явно недостаточной, чтобы не вызвать предубеждение у присяжных заседателей о том, что З. являлся объектом «нападений» и «покушений». Аналогичные вопросы, выходящие за пределы судебного разбирательства, стороной защиты выяснялись у потерпевшего З.1, на что председательствующий никак не реагировал. Отмечает, что председательствующим снимались вопросы, задаваемые стороной государственного обвинения участникам процесса, в частности, потерпевшей З.3, в связи с чем она подозревала изначально Д.2, чем ограничивались права выяснять важные обстоятельства и получать доказательство путем допросов. Аналогичные нарушения были допущены председательствующим и при допросе потерпевшего З.1, свидетеля С., специалиста Ч. Также, необоснованно было отказано в приобщении свидетелем С. фотографий К. и Мамедова Н.Д., содержащих даты, свидетельствующих о тесном общении указанных лиц, расценив это как характеризующие данные. Кроме того, стороной защиты при допросах потерпевших З.3, З.1 допускалось выяснение вопросов, связанных с характеризующими данными о личности потерпевшего, о его бизнесе, порождая у присяжных заседателей предубеждение относительно легальности бизнеса погибшего и его «связей» с криминальным миром. Однако со стороны председательствующего какой-либо реакции на это не последовало. При допросе ряда свидетелей Н., С., К.1, а также К., в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, стороной защиты задавались вопросы и высказывались суждения негативного характера, что также не могло не оказать на них незаконного воздействия. Кроме того, при допросе К. председательствующим не выяснялось, кто именно представляет его интересы, чем это подтверждено, не дано поручение суду, обеспечивающего видеоконференцсвязь, проверить удостоверение защитника, не выяснялась позиция самого К., нет ли у него возражений относительно участия именно этого адвоката, не расторгнуто ли соглашение с ним. После чего, фактически не приступив к его допросу, сторона защиты сразу же заявила ходатайство об оглашении его показаний в ходе расследования. Кроме того, до сведения коллегии присяжных заседателей стороной защиты неоднократно было доведено о заключении К. досудебного соглашения о сотрудничестве. При допросах свидетели Щ., П. сообщили данные, не подлежащие исследованию в присутствии присяжных заседателей относительно данных о личности Мамедова Н.Д., К. Никаких замечаний при этом со стороны председательствующего не производилось. Вопреки требованиям законодательства, предъявляемым к содержанию и порядку выступления в прениях в суде с участием присяжных заседателей, защитники в ходе своих выступлений ставили под сомнение допустимость доказательств, представленных присяжным заседателям, утверждая о том, что убийство З. совершено К. и даже якобы одним из трех адвокатов, представляющих интересы подсудимого, несмотря на то, что это выходит за пределы судебного разбирательства. Вместо анализа доказательств, давали свою оценку содержанию речей государственных обвинителей, представив их речь необъективной и тенденциозной, один из них привел выдержки из предъявленного Мамедову Н.Д. обвинения, при том, что само обвинение доказательством не является, о чем не может не знать профессиональный юрист, указывали вес, возраст и размер одежды Мамедова Н.Д., что также не подлежало исследованию в присутствии присяжных заседателей. Отмечает, что в ходе судебного следствия и на стадии судебных прений стороной зашиты систематически допускались нарушения требований ст. ст. 335 и 336 УПК РФ, что в большинстве случаев осталось без соответствующей реакция со стороны председательствующего. Считает, что отсутствие своевременных разъяснений и реакции председательствующего на допущенные в ходе судебного процесса многочисленные нарушения закона не могло не сказаться на мнении присяжных заседателей при вынесении ими вердикта. Полагает, что систематичность, множественность и существенность допущенных нарушений уголовно-процессуального закона, в своей совокупности, повлияли на содержание ответов присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы, что является основанием для отмены постановленного приговора. Более того, в провозглашенном вердикте указано время выхода коллегии присяжных заседателей в 14 часов 14 минут 29 марта 2024 года. При этом согласно протоколу судебного заседания, первый их выход состоялся в 14 часов 31 минуту и дальнейший, когда председательствующий передал вердикт старшине для провозглашения, в 14 часов 36 минут. Таким образом, состоявшийся вердикт присяжных заседателей в отсутствие неоговоренных исправлений в части времени выхода коллегии присяжных заседателей из совещательной комнаты и перечисления не всех травм, обнаруженных на трупе потерпевшего З. в вопросе № 2, нельзя признать законным. Кроме того, отмечает, что при обсуждении последствий вердикта судом не исследованы исковые требования потерпевших, а также постановление о признании по делу вещественных доказательств, по которым судом принято решение при постановлении приговора, что также является нарушением требований непосредственного исследования обстоятельств, по которым судом принимается решение в совещательной комнате.

В апелляционных жалобах потерпевшие Д., А. ставят вопрос об отмене постановленного с участием присяжных заседателей приговора, передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство в ином составе. В обоснование указывают, что на коллегию присяжных заседателей стороной защиты Мамедова Н.Д. было оказано незаконное воздействие. Обращают внимание на то, что до сведения присяжных заседателей неоднократно доводилась информация, которая была не праве до них доводиться, в частности, о личностях участников процесса, а так же об ином лице - К., круге его общения, судимости. Сам Мамедов Н.Д. в ходе своего допроса и в прениях также доводил до сведения присяжных заседателей аналогичную информацию не только о своей личности, но и о личности К. Указывают, что председательствующий судья предупреждал присяжных, что они не должны принимать во внимание высказывания участников процесса, подсудимого, тех же свидетелей и защитников, но делал это не всегда и с опозданием, когда недопустимая для восприятия присяжных информация уже была доведена до их сведения. Обращают внимание, что, с использованием подконтрольных стороне защиты Мамедова Н.Д. средств массовой информации, информация о судебных заседаниях освещалась в телеграмм канале. Также, накануне судебных заседаний производились публикации в сети «Интернет», в которых заявлялось о невиновности Мамедова Н.Д., его оговоре К., отсутствии прямых доказательств. Все это, по мнению авторов жалоб, явилось прямым вмешательством в осуществление правосудия. Кроме того, несмотря на запрет председательствующего, в публикациях использовалась видеозапись, произведенная в судебном заседании 25 июля 2023 года. Тем самым присяжные заседатели были введены в заблуждение. Сторона защиты Мамедова Н.Д. доводила до сведения присяжных заседателей информацию не только о процессуальных вопросах, которые до их сведения доводиться не могут, но при этом в своих публикациях сторона защиты в телеграмм канале в защиту Мамедова Н.Д. допускала оскорбительные, как домыслы, так и нелицеприятные утверждения о потерпевших. Полагают, что в результате таких нарушений, систематически допускаемых со стороны защиты, присяжные заседатели не могли быть объективными и беспристрастными. При этом председательствующий ни разу не выяснял у коллегии присяжных заседателей, доводилась ли до них информация, публикуемая в СМИ, сети интернет, где освещалась информация как о деле, так и сведения о процессуальных моментах, которые не должны были доводиться до присяжных. Кроме того, несмотря на то, что в судебном заседании потерпевшие З.3 и З.1 заявляли о своем желании принимать участие в прениях сторон, председательствующий их о начале указанной стадии не уведомил, не предоставив возможность выступить в прениях сторон. Более того, при формировании вопросов присяжным заседателям мнение потерпевших и представителя, председательствующим также не выяснялось.

В возражениях на апелляционное представление адвокаты Кувалдина Е.А., Бортникова О.В. просят постановленный приговор оставить без изменения, апелляционное представление - без удовлетворения, как необоснованное. При этом указывают, что вопреки доводам прокурора, все потерпевшие, в том числе, З.1, З.2, извещались надлежащим образом о судебном заседании. Каких-либо вопросов относительно этого у стороны обвинения не возникало. При формировании коллегии присяжных заседателей права потерпевших нарушены не были. При этом в рассмотрении дела участвовал представитель потерпевших Д., А. и З.2 - адвокат Виленский К.А. Что касается не принятия председательствующим мер по обеспечению участия потерпевших З.1 и З.3 в прениях сторон, полагают, что поскольку указанная стадия не предполагает представления доказательств, а участие в них является правом, а не обязанностью потерпевших, неучастие данных лиц в прениях, не могло каким-либо образом ограничить их в предоставлении доказательств. При этом обращается особое внимание на то, что в соответствии с требованиями закона оправдательный приговор, основанный на оправдательном вердикте коллегии присяжных заседателей, может быть отменен только в случае существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора или потерпевшего на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и ответов на них. В данном случае таких оснований не усматривается. Более того, ни одним из указанных лиц апелляционная жалоба на приговор не подавалась, следовательно, они не посчитали свои права нарушенными. Кроме того, сторона обвинения, после доклада секретарем явки в судебное заседание 27 марта 2024 года, возражений относительно перехода к прениям сторон не высказывала. Каких-либо нарушений при отборе коллегии присяжных заседателей со стороны защиты допущено не было. Данный отбор проведен в полном соблюдении требований ст. 328 УПК РФ. Доводы представления в указанной части не конкретизированы. Вопреки доводам прокурора, председательствующим по делу вопросы, не имеющие, по его мнению, отношения к рассматриваемому делу, были отведены, кандидаты в присяжные заседатели на них не отвечали, что подтверждается содержанием протокола судебного заседания. При этом никакого акцента на национальную принадлежность Мамедова Н.Д. сторона защиты также не делала. Вопреки доводам представления, видеозаписи допросов К. в СМИ не публиковалось. Присутствие в судебных заседаниях представителей СМИ справедливому и объективному судебному разбирательству каким-либо образом не препятствовало. Председательствующим были созданы и обеспечены сторонам равные условия для реализации ими своих процессуальных прав и обязанностей, а также были приняты все меры, направленные на то, чтобы оградить присяжных заседателей от какого-либо воздействия при вынесении вердикта. Более того, до момента окончания предварительного следствия по делу, была опубликована статья, в которой приводились комментарии, данные именно потерпевшими, в том числе, о связи погибшего с криминальным миром. Тем самым сторона защиты никогда не пыталась дискредитировать личность убитого З. И если в дальнейшем указанная информация была проанализирована другими СМИ и использована в статьях, с негативным, по мнению потерпевших, окрасом, то вины стороны защиты в этом нет. Что касается вступления в дело в качестве защитника Мамедова Н.Д. - адвоката Краснова Г.С., то никакой процессуальной процедуры помимо предъявления им ордера и удостоверения адвоката, законом не предусмотрено. Более того, данное обстоятельство, по мнению авторов возражений, основанием для отмены оправдательного приговора являться не может. Относительно доводов представления о расхождениях в списках присяжных заседателей, а также приведенных в представлении прокурором высказываний, допущенных якобы стороной защиты, в том числе, во вступительной речи, полагают, что они также безосновательны. В данном случае имела место лишь формальная ошибка председательствующего в части номеров, присвоенных присяжным заседателям, которая была им незамедлительно исправлена. Более того, по данным поводам были удостоверены замечания на протокол судебного заседания, что нашло отражение в соответствующем постановлении. Приведенные же прокурором цитаты имели место при рассмотрении дела под председательством судьи Савинова С.А. в июле 2023 года, в связи с чем доводы в указанной части вообще рассмотрению не подлежат. Более того, указывая в представления на нарушения со стороны защиты, его автор намеренно умалчивает о тексте своего выступления, зафиксированного в аудиопротоколе, из которого следует, что оба государственных обвинителя выступили перед коллегией присяжных, не ограничившись лишь формальным зачитыванием обвинения. Председательствующий, внимательно следивший за выступлениями стороны защиты, обоснованно не сделал ни одного замечания, поскольку оснований для этого не имелось. Более того, автор представления своим правом возразить на действия стороны защиты, также не воспользовалась. Доводы прокурора в части предупреждения судом свидетелей об ответственности по ст. ст. 307, 308 УК РФ не основаны на законе. Все вопросы, задаваемые стороной защиты при допросах потерпевших, свидетелей, были основаны на их же собственных показаниях, данных в ходе расследования по делу. При этом вопросы, по мнению председательствующего, не имеющие отношения к рассматриваемому делу, были сняты. Никакого негативного отношения у присяжных заседателей формулировки вопросов, задаваемых стороной защиты, вызвать не могли. Более того, никаких возражений против них не имела и сторона обвинения. Все неосторожные высказывания, допускаемые допрашиваемыми лицами, незамедлительно прерывались председательствующим, который сразу же обращался к коллегии присяжных с просьбой не принимать услышанное при вынесении вердикта. Относительно доводов представления об ограничении стороны обвинения в представлении доказательств, путем постановки соответствующих вопросов перед потерпевшими, свидетелями, специалистом, которые были сняты, отказе в приобщении фотоизображений давностью более 23 лет, авторы возражений обращают внимание на требования ст. 252 УПК РФ, а также на то, что председательствующий был вправе снимать вопросы и отказывать в удовлетворении ходатайств, выходящих за предмет доказывания. При этом отмечается о том, что никаких возражений по данному поводу сторона обвинения не заявляла, отводов судье не заявляла, тем самым не считая свои процессуальные права нарушенными. Каких-либо нарушений, при допросе К. с использованием видеоконференцсвязи, вопреки доводам представления, допущено не было, полномочия участвующего в ходе этого защитника, были проверены сотрудником Басманного районного суда г. Москвы. Ссылки на то, что стороной защиты сразу же было заявлено ходатайство об оглашении ранее данных им показаний, действительности не соответствуют, какой-либо информации до присяжных заседателей, не подлежащей исследованию в их присутствии, не предоставлялось. Доводы прокурора о том, что, выступая в прениях сторон, защитники ставили под сомнение компетентность правоохранительных органов, государственных обвинителей, действительности не соответствуют. Выступление стороны защиты представляло анализ исследованных в ходе судебного следствия доказательств. При этом приведение выдержек из предъявленного Мамедову Н.Д. обвинения, нарушением уголовно-процессуального закона не является. При этом председательствующий, вопреки доводам прокурора, неоднократно останавливал защитников, если полагал, что их выступления не соответствуют закону, обращаясь к присяжным с просьбой их не учитывать при вынесении вердикта. Вопреки доводам государственного обвинителя, вопросы допустимости доказательств перед коллегией присяжных заседателей защитниками не обсуждались. Однозначных выводов о том, кем именно могло быть совершено убийство З., сторона защиты в прениях не делала, а риторические вопросы относительно личности возможного преступника не являются выводами и не могли повлиять на ответы коллегии присяжных заседателей в вопросном листе. Каких-либо процессуальных нарушений при формировании вопросного листа председательствующим судьей не допущено, поскольку вопросный лист отвечает требованиям ст. 338 УПК РФ, сформулирован в соответствии с предъявленным обвинением, постановка вопросов, подлежащих разрешению, их содержание и формулировки были понятны коллегии присяжных заседателей. Изложенная постановка вопросов позволяла присяжным заседателям полно и всесторонне оценить представленные доказательства по делу и сделать вывод о виновности или невиновности подсудимого в инкриминируемом ему преступлении. Отмечают, что в начале судебного разбирательства после формирования коллегии присяжных заседателей председательствующий судья обратился к сторонам с разъяснением об особенностях судебного следствия с участием присяжных заседателей. В ходе практически всего судебного следствия у государственного обвинителя Макаровой М.С. возражений против действий председательствующего не имелось, отводов судье или кому-либо из присяжных заседателей не заявлялось, об ограничении прав стороны обвинения не указывалось. Полагают, что государственный обвинитель использует незначительные поводы, не являющиеся процессуальными нарушениями, как основания для отмены законного и обоснованного решения, не учитывая, что оправдательный вердикт коллегии присяжных заседателей основан не на воздействии, якобы незаконно оказанном со стороны защиты, а на отсутствии каких-либо доказательств со стороны обвинения в отношении Мамедова Н.Д.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб, выслушав мнение сторон, судебная коллегия приходит к выводу, что приговор в отношении Мамедова Н.Д. постановлен судом в соответствии с оправдательным вердиктом коллегии присяжных заседателей, основанном на всестороннем и полном исследовании материалов дела, в связи с чем оснований для его отмены не имеется.

В соответствии со ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Оправдательный приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежит отмене, если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям не неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист. При этом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона суд апелляционной инстанции не вправе выходить за пределы доводов жалобы или представления.

Таких оснований для отмены оправдательного приговора по настоящему делу не имеется.

Из материалов дела следует, что коллегия присяжных заседателей была сформирована в судебном заседании 16 января 2024 года. О дате и времени указанного судебного заседания были надлежащим образом извещены все потерпевшие, в том числе, З.1, З.2, что подтверждено наличием в деле соответствующих телефонограмм от 09 января 2024 года (том 15 л.д. л.д. 17,19). При этом после доведения председательствующим данной информации, государственные обвинители, потерпевшая З.3, а также представитель потерпевших А. Д., З.2 - адвокат Виленский К.А., пояснивший, в том числе, о не желании потерпевшей З.2, проживающей в ..., принимать участие в рассмотрении дела, и поручившей представление её интересов ему (адвокату Виленскому К.А.), против продолжения судебного заседания в отсутствии неявившихся потерпевших не возражали (том 16 л.д. 7). В связи с чем доводы авторов представления и жалоб о нарушении прав потерпевших: З.1, выразившегося в лишении его права участия при формировании коллегии присяжных заседателей, З.2, выразившегося в лишении её права принимать личное участие в судебном разбирательстве, судебной коллегией отклоняются как несостоятельные. Следует также отметить и то, что, потерпевшие Д., А., З.1, явившись в следующее судебное заседание 25 января 2024 года, когда им были вручены списки коллегии присяжных заседателей, о нарушении своих прав, в том числе, в ходе состоявшегося 16 января 2024 года формирования коллегии присяжных заседателей, как и отводов кому-либо, в том числе, присяжным заседателям, не заявляли (том 16 л.д. 15).

Как видно из протокола судебного заседания, с учетом в последующем удостоверения председательствующим поданных на него замечаний, формирование коллегии присяжных заседателей было проведено с соблюдением требований ст. ст. 327, 328 УПК РФ.

Порядок производства отбора коллегии присяжных заседателей участникам процесса председательствующим был разъяснен.

При формировании коллегии присяжных заседателей председательствующий судья обратился к кандидатам в присяжные заседатели с разъяснением поставленных перед ними задач и условий, их участия в рассмотрении данного уголовного дела, обязанности правдиво отвечать на вопросы суда и сторон относительно сведений о себе. После чего сторонам было предоставлено право опроса кандидатов в присяжные заседатели с целью выяснения у них обстоятельств, препятствующих участию в деле, а затем заявить мотивированные и немотивированные отводы. В ходе опроса сторонами кандидатов в присяжные заседатели, председательствующим, контролировавшим в полной мере данный процесс, при необходимости, вопросы, не имеющие, по его мнению, отношения к производству отбора присяжных заседателей, обоснованно были сняты до получения на них ответов. При этом сведений, способных оказать воздействие на формирование у кандидатов в присяжные заседатели какого-либо предубеждения, в задаваемых стороной защиты вопросах, вопреки доводам представления, не содержалось.

Нарушений требований уголовно-процессуального закона, в частности, положений ст. 328 УПК РФ, при разрешении председательствующим самоотводов, заявленных кандидатами в присяжные заседатели, судебной коллегией не установлено. Следует отметить, что таковые разрешались, в том числе, с учетом мнения по данному вопросу, как стороны защиты, так и стороны обвинения.

Данных о том, что в коллегию присяжных заседателей вошли лица, которые в силу ст. ст.2, 3, 7 Федерального Закона «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации» не могли быть таковыми, не имеется.

Список оставшихся кандидатов в присяжные заседатели составлен в той последовательности, в которой они были включены в первоначальный список (том 15 л.д. 33).

Первые по списку шесть присяжных заседателей образовали коллегию присяжных заседателей, последующие трое присяжных участвовали в деле в качестве запасных присяжных заседателей (том 15 л.д. 34).

По окончании отбора 16 января 2024 года замечаний по процедуре формирования коллегии присяжных заседателей от участников судопроизводства не поступило. Заявления о тенденциозности коллегии присяжных заседателей отсутствовали (том 16 л.д. 14).

Вопреки доводам представления, несоответствий либо расхождений между списками кандидатов в присяжные заседатели, имеющимися в распоряжении председательствующего судьи, врученными сторонам для реализации права по заявлению немотивированных отводов, списком оставшихся кандидатов в присяжные заседатели, списком коллегии присяжных заседателей, а также сведениями, содержащимися в протоколе судебного заседания при объявлении председательствующим по результатам отбора списка присяжных заседателей, не установлено. Зафиксированная на аудиозаписи фраза председательствующего после удовлетворения самоотвода присяжного заседателя под № 5 Д.1, о её замене следующим по списку запасным присяжным заседателем М. (фактически числившейся в списке коллегии присяжных заседателей под № 8), которая сразу же была исправлена председательствующим, с указанием о замене Д.1 следующим по списку запасным присяжным заседателем под № 7 О., судебной коллегией расценивается лишь как оговорка, не являющаяся основанием для признания существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим недействительность состоявшегося судебного разбирательства и, как следствие, отмену оправдательного приговора (том 15 л.д. л.д. 25-26, 29-34, том 16 л.д. 17, 22, аудиопротокол от 25 января 2024 года).

После избрания в полном соответствии с требованиями ст. 331 УПК РФ старшины присяжных заседателей, председательствующий, руководствуясь ст. 332 УПК РФ, обратился к присяжным заседателям с предложением принять присягу и зачитал ее текст, после чего каждый из присяжных, включая запасных, ответили «Я клянусь» (том16 л.д.14 оборот).

Данных о том, что кем-либо из присяжных заседателей были нарушены возложенные на них обязанности либо допущены действия, позволяющие усомниться в их беспристрастности, протокол судебного заседания и аудиозапись не содержат.

Указанные обстоятельства в своей совокупности позволяют судебной коллегии сделать вывод, что вердикт по настоящему делу вынесен законным и беспристрастным составом коллегии присяжных заседателей.

В силу требований ч. 7 ст. 335 УПК РФ, в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями. Во исполнение данной нормы закона председательствующий останавливал стороны в тех случаях, когда они исследовали обстоятельства, выходящие за пределы, предусмотренные ст. 252 УПК РФ, и за пределы компетенции присяжных заседателей, делая соответствующие замечания, и, обращаясь к присяжным заседателям с просьбой не принимать сказанное во внимание и не учитывать данную информацию при вынесении вердикта. Председательствующий судья, вопреки доводам представления и жалоб, своевременно и обоснованно реагировал на ненадлежащие высказывания, как стороны защиты, так и стороны обвинения, в том числе и при выступлении в прениях, пресекая всякую возможность оказания какого-либо воздействия на коллегию присяжных заседателей, а в напутственном слове еще раз обратился к присяжным заседателям с просьбой не принимать во внимание такие высказывания.

Оснований полагать, что стороной защиты во вступительном слове присяжным заседателям была сообщена информация, которая могла сформировать их предвзятое отношение к погибшему, либо ставящая под сомнение законность получения стороной обвинения доказательств и содержащих их оценку, исходя из сведений, содержащихся в протоколе судебного заседания, с учетом в последующем удостоверения председательствующим поданных на него замечаний, а также аудиопротокола, не имеется. При этом следует отметить, что каких-либо возражений, замечаний после указанных выступлений, со стороны обвинения заявлено не было (том 16 л.д. 23, аудиопротокол).

Доводы представления о допущенных процессуальных нарушениях со стороны председательствующего: при вступлении 25 января 2024 года в рассмотрение дела третьего защитника Мамедова Н.Д. - адвоката Краснова Г.С., 21 февраля 2024 года при допросе с использованием видеоконференцсвязи К., уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, судебной коллегией отклоняются как несостоятельные, опровергающиеся содержанием, как протокола судебного заседания, так и аудиозаписи (том 16 л.д. л.д. 15, 64-69, аудиозаписи от 25 января 2024 года, 21 февраля 2024 года).

Что касается указания автора представления о необоснованном предупреждении председательствующим потерпевших перед дачей ими показаний об уголовной ответственности наряду со ст. 307 УК РФ, ещё и по ст. 308 УК РФ, то оно является необоснованным, поскольку каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона в этом не усматривается.

В присутствии присяжных заседателей, вопреки доводам представления и жалоб, исследовались относимые, допустимые доказательства. Согласно ч. ч. 7, 8 ст. 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ, запрещается исследовать любые данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого.

Проверка допустимости доказательств, подлежащих исследованию, является неотъемлемой частью процесса и проводится как по инициативе сторон, так и председательствующим по собственной инициативе. Это правило в полной мере соблюдено и по настоящему делу. Процедура исследования доказательств в ходе судебного следствия нарушена не была. Оглашение протоколов следственных действий и иных документов из дела, являющихся надлежащим источником доказательств, было произведено в рамках установленной процедуры, включая необходимое установление фактических обстоятельств, дающих предусмотренное законом основание для такого исследования.

У судебной коллегии отсутствуют основания полагать, что, руководя процессом и регулируя ход судебного следствия, председательствующий нарушил правила предоставления доказательств, отдавая тем самым предпочтение доказательствам защиты и снижая правовое значение доказательств обвинения.

Таким образом, в рамках установленной законом процедуры судом были созданы сторонам все необходимые условия для исследования доказательств, отвечающих критериям относимости и допустимости, а объем исследованных фактических обстоятельств дела позволял разрешить предъявленное обвинение по существу, как в вердикте, так и в последующим итоговом решении.

Вопреки доводам представления и жалоб, судебная коллегия приходит к выводу, что председательствующим судьей были созданы и обеспечены равные условия для исполнения сторонами их процессуальных прав и обязанностей, ограничения стороны обвинения в предоставлении доказательств присяжным заседателям не усматривается. Права сторон по представлению и исследованию доказательств председательствующим не нарушались, а заявленные ходатайства, в том числе, о допросе свидетелей, приобщении и исследовании документов, признании доказательств недопустимыми, разрешались в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, с приведением мотивов принятых решений, не согласиться с которыми у судебной коллегии оснований не имеется. Обоснованный отказ в удовлетворении судом некоторых ходатайств, в том числе, относительно приобщения свидетелем С. фотографий, снятие председательствующим некоторых вопросов, заданных государственным обвинителем потерпевшим З.3, З.1, свидетелю С., специалисту Ч., по мнению судебной коллегии, об ограничении стороны обвинения в представлении и исследовании доказательств, не свидетельствует. При этом обращается внимание и на то, что каких-либо возражений на действия председательствующего сторона обвинения по данному поводу в ходе всего судебного разбирательства не заявляла.

Ссылки авторов представления и жалоб на то, что стороной защиты у потерпевших З.3, З.1, А. и большинства свидетелей, в том числе, Н., С., К.1, выяснялись обстоятельства, не имеющие отношения к исследуемым обстоятельствам инкриминируемого Мамедову Н.Д. преступления, представляющие собой негативную характеристику убитого З., К., а также сведения о якобы имевших место покушениях на жизнь З. в иные периоды времени, о наличии у погибшего связи с «криминальным миром», по мнению судебной коллегии, безосновательны, поскольку как при даче пояснений оправданным, так и потерпевшими, свидетелями, председательствующим пресекались попытки довести до присяжных заседателей сведения, не подлежащие исследованию в их присутствии, с просьбой не принимать сказанное во внимание и не учитывать эту информацию при вынесении вердикта.

Согласно протоколу судебного заседания и аудиозаписи, после перерывов, как в переделах одного судебного заседания, так и между ними, вопреки доводам представления и жалоб, председательствующим в достаточной степени задавались вопросы присяжным заседателям, в том числе, об оказании на них какого-либо давления, воздействия со стороны участников судебного процесса или иных лиц за тот период времени, пока в судебном заседании был перерыв. Каких-либо заявлений по данному поводу от коллегии присяжных заседателей на протяжении всего судебного разбирательства не поступало. Ссылки на то, что в результате освещения хода судебного следствия средствами массовой информации, в том числе, посредствам сети Интернет, на присяжных заседателей было оказано психологическое воздействие, во внимание судебной коллегией не принимаются, поскольку являются голословными.

Судебная коллегия принимает во внимание, что проведение как всего судебного процесса в целом, так и каждого судебного заседания в отдельности представляло значительную сложность не только в силу особенностей процедуры, установленной главой 42 УПК РФ, но принимая во внимание количество участников процесса, одновременно задействованных в судебном разбирательстве, разнонаправленность их процессуальных интересов, различную готовность следовать установленным для процесса правилам и выполнять процессуальные обязанности. Все действия и решения председательствующего были продиктованы исключительно предусмотренными законом целями правосудия, а избранные для достижения этих целей средства и механизмы управления ходом судебного процесса в полной мере следует признать приемлемыми, соразмерными и достаточными. Сделанные председательствующим разъяснения закона, накладываемые им ограничения при выступлении сторон на всех этапах процесса, вмешательства в процедуру предоставления сторонами доказательств носили избирательный характер, являлись реакцией на нарушения, допускаемые участниками процесса, не имели своей целью дискредитацию позиций сторон в целом или отдельных их составляющих, не содержали в себе признаков нарушения принципа состязательности процесса.

Таким образом, каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, при допросе потерпевших, свидетелей, специалиста, лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничества, оправданного, исследовании других доказательств, судебная коллегия не находит.

Как следует из протокола судебного заседания, сторонам была предоставлена возможность представить суду свои доказательства, чем участники уголовного судопроизводства воспользовались. При окончании судебного следствия дополнений и ходатайств об исследовании иных доказательств у сторон, в том числе, стороны обвинения, не имелось (том 16, л.д. 112 оборот).

Прения сторон, вопреки доводам представления и жалоб, были проведены в соответствии с требованиями ст. 336 УПК РФ, в обоснование своей позиции стороны ссылались на доказательства, которые были признаны судом допустимыми, и которые исследовались в судебном заседании. Защитники подсудимого, а также он сам, в своих выступлениях, анализируя исследованные в судебном заседании доказательства, высказывали свою точку зрения о недоказанности вины Мамедова Н.Д. в совершении инкриминируемого ему деяния, равно как и сторона обвинения высказала свою позицию относительно доказанности его виновности. В целом, выступления подсудимого и его защитников, равно как и государственных обвинителей, не содержат негативных оценок, касающихся расследования дела, допустимости либо искажения исследованных доказательств; суждения и оценки обстоятельств, находящихся за пределами компетенции присяжных заседателей, не были постоянными и систематическими, а потому не могут рассматриваться, как способные вызвать предубеждение у присяжных заседателей в отношении подсудимого Мамедова Н.Д. или потерпевшего З. по делу. При этом в ряде случаев, в том числе, когда выступления касались личности погибшего или подсудимого, оценки действий правоохранительных органов, председательствующий обоснованно, во избежание оказания на присяжных заседателей негативного воздействия, прерывал высказывания и речи выступающих сторон, когда они выходили за рамки своих прав, предоставленных им уголовно-процессуальным законом, и правильно обращал внимание коллегии присяжных заседателей на то, чтобы последние не учитывали данные высказывания при вынесении вердикта.

Доводы апелляционного представления о существенном нарушении положений ст. 252, ч. 7 ст. 335 УПК РФ, повлиявшим на вынесение незаконного вердикта, тем, что в прениях сторон стороной защиты излагалась своя версия случившегося, не являющаяся предметом судебного разбирательства, в том числе, о совершении преступления иным лицом, не могут быть признаны обоснованными, поскольку противоречат разъяснениям п. 20 Постановления Пленума ВС РФ № 23 от 22 ноября 2005 года (в редакции от 28 июня 2022 года), согласно которому председательствующий обеспечивает проведение судебного разбирательства в пределах предъявленного подсудимому обвинения, поддержанного государственным обвинителем, предоставляя сторонам возможность довести до коллегии присяжных заседателей свою позицию, в том числе, о непричастности подсудимого к совершению преступления или совершению преступления другим лицом.

Ссылки авторов представления и жалоб на лишение права потерпевших З.3, З.1 участия в прениях сторон, по мнению судебной коллегии, несостоятельны.

Так, в соответствии с ч. 1 ст. 292 УПК РФ прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. В силу ч. 2 данной нормы, в прениях сторон могут также участвовать потерпевший и его представитель.

Как следует из содержания протокола судебного заседания, участвовавшим в нем потерпевшим, в том числе, З.3, З.1, председательствующим было разъяснено, в том числе, их право участвовать в прениях сторон (том 16 л.д. л.д. 6 оборот, 15 оборот). Потерпевшая З.3, высказав после своего допроса просьбу об освобождении от дальнейшего участия в судебных заседаниях, просила известить её о дате прений сторон (том 16 л.д. 29 оборот). Более того, о том, что потерпевшая З.3 извещалась о дате и времени судебных прений, подтверждено копией телефонограммы, исследованной в суде апелляционной инстанции и приобщенной, с согласия сторон, к материалам дела. От потерпевшего З.1 в ходе судебного разбирательства заявлений о его желании принять участие в прениях сторон не поступало. В ходе разрешения поставленного председательствующим вопроса о возможности окончания судебного следствия и перехода к прениям, стороны, в том числе, участвующие потерпевшие Д., А. представитель потерпевших - адвокат Виленских К.А., а также государственные обвинители, каких-либо возражений не высказали (том 16 л.д. 112 оборот). В следующем судебном заседании, состоявшемся 29 марта 2024 года, в ходе чего происходило обсуждение вопросного листа, от потерпевшего З.1 также каких-либо заявлений, в том числе, о лишении его права выступить в прениях, не поступало (том 16 л.д. 135). Следует также отметить, что ни потерпевшей З.3, ни потерпевшим З.1 о нарушении их прав в ходе судебного разбирательства, не заявлялось и до момента рассмотрения дела судом апелляционной инстанции.

Нарушений требований ст.338 УПК РФ, регламентирующей порядок постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, не допущено. Вопросы, подлежащие разрешению коллегией присяжных заседателей, составлены с учетом предъявленного обвинения, поддержанного в суде государственным обвинителем, результатов судебного следствия, прений сторон, после обсуждения вопросов сторонами, в ясных и понятных выражениях, без использования юридических терминов.

В вопросном листе получили отражение все обстоятельства, которые входили в предмет доказывания по делу и подлежали установлению коллегией присяжных заседателей. Изложенная постановка вопросов присяжным заседателям позволяла им полно и всесторонне оценить представленные доказательства и сделать вывод о виновности или невиновности подсудимого в инкриминируемом преступлении. При этом каких-либо других обстоятельств, которые не могли обсуждаться присяжными заседателями, а также противоречий между вопросами, в вопросном листе не содержится.

Вопреки доводам жалоб, председательствующим была предоставлена возможность высказать замечания и предложения по сформулированным вопросам, как стороне защиты, так и стороне обвинения, в том числе, участвовавшим потерпевшим Д., З.1 и представителю потерпевших А. З.2, Д. - адвокату Виленскому К.А. (том 16 л.д. л.д. 135-136). Поступившие замечания к вопросному листу были обсуждены сторонами, после чего председательствующий судья в пределах своих полномочий, в соответствии с ч. 4 ст. 338 УПК РФ, в совещательной комнате окончательно сформулировал вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями, и внес их в вопросный лист. То обстоятельство, что председательствующий не согласился с некоторыми формулировками вопросов, предложенными, как стороной защиты, так и стороны обвинения, не является нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку согласно ч. 4 ст. 338 УПК РФ окончательное формулирование вопросов является его прерогативой.

Доводы представления о том, что вопрос № 2 был составлен неполно, без перечисления всех травм, обнаруженных на трупе З., судебная коллегия признает несостоятельными, поскольку присяжные заседатели не обращались к председательствующему за дополнительным разъяснением по вопросному листу и о возникновении у них каких-либо неясностей, либо для уточнения формулировок поставленных перед ними вопросов. О наличии такого права им председательствующим разъяснено в напутственном слове. После оглашения вопросного листа и напутственного слова председательствующего старшина присяжных заседателей, согласно аудиозаписи, заявил, что разъяснений по поставленным вопросам не требуется (аудиопротокол от 29 марта 2024 года). Единогласные и непротиворечивые ответы присяжных заседателей в вопросном листе также свидетельствуют об отсутствии в необходимости таких уточнений.

Установленный ч. 5 ст. 339 УПК РФ запрет на постановку вопросов, требующих от присяжных заседателей при вынесении вердикта, собственно юридической оценки, не нарушен.

Напутственное слово председательствующим произнесено в полном соответствии с положениями ст. 340 УПК РФ, с соблюдением принципа беспристрастности и объективности, с правильным разъяснением принципа презумпции невиновности и правил оценки доказательств. Оно содержит необходимые разъяснения уголовного закона, напоминание присяжным заседателям об исследованных в судебном заседании, как уличающих, так и оправдывающих Мамедова Н.Д. доказательствах. Не допуская искажения их сути, не выражая своего отношения к ним и не делая никаких выводов, что могло бы поставить под сомнение объективность и беспристрастность, председательствующий в соответствии с требованиями закона также разъяснил присяжным заседателям правила оценки доказательств и другие принципы правосудия, предусмотренные законом. Каких-либо оснований для вывода о том, что напутственное слово председательствующего препятствовало вынесению коллегией присяжных заседателей ясного и непротиворечивого вердикта, не имеется. Порядок совещания присяжных заседателей, подготовки ответов на поставленные вопросы, голосования по ответам и вынесения вердикта были разъяснены в напутственном слове в соответствии с нормами ст. ст. 342 и 343 УПК РФ. Каких-либо замечаний от сторон по произнесенному председательствующим напутственному слову не поступило (том 16 л.д. 141, аудиопротокол от 29 марта 2024 года).

Совещание присяжных заседателей происходило в соответствии с положениями ст. 341 УПК РФ и нарушений тайны совещательной комнаты не допущено. Нарушений требований ст. 343 УПК РФ при вынесении вердикта не установлено.

Вердикт коллегии присяжных заседателей основан на доказательствах, представленных сторонами и исследованных непосредственно в судебном заседании, с соблюдением принципа состязательности, он является ясным и непротиворечивым, соответствует требованиям ст. ст.348 и 351 УПК РФ, не содержит противоречий и неясностей, принят единогласно по вопросам № 1 и № 2, что является объективным и не требовало формальных указаний об оставлении без ответа вопросов № 3 и № 4 вопросного листа.

Не соответствие времени, указанного в вопросном листе (14 часов 14 минут 29 марта 2024 года), фактическому возвращению коллегии присяжных заседателей из совещательной комнаты (14 часов 31 минута 29 марта 2024 года), является незначительным и не имело правового значения для признания вердикта законным, поскольку данный вердикт является единогласным и установление фактического времени его оглашения требованиям ст. 343 УПК РФ не противоречит (том 16 л.д. л.д. 141, 143-147).

При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает, что судом первой инстанции были приняты исчерпывающие меры по созданию необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, ограждению присяжных заседателей от какого-либо незаконного воздействия и обеспечению объективности и беспристрастности коллегии присяжных заседателей и вынесенного ими вердикта, в связи с чем доводы относительно этого, приведенные в представлении и жалобах, обоснованными признаны быть не могут.

Ввиду вынесения оправдательного приговора принятое судом решение об оставлении исковых требований потерпевших без удовлетворения и о судьбе вещественных доказательств, без фактического их исследования, вопреки доводам представления, не свидетельствует о существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, в связи с чем отмену оправдательного приговора не влечет.

Учитывая вышеизложенное, а также принимая во внимание, что в апелляционном представлении и жалобах потерпевших не приводятся какие-либо иные данные, свидетельствующие о существенном нарушении судом уголовно-процессуального закона, влекущем отмену оправдательного приговора, судебная коллегия приходит к выводу о необходимости оставления приговора без изменения, а апелляционного представления государственного обвинителя и апелляционных жалоб потерпевших - без удовлетворения.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, п.1 ч. 1 ст.389.20, ст. ст. 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Кировского районного суда г.Екатеринбурга от 29 марта 2024 года, постановленный с участием присяжных заседателей, в отношении Мамедова Насими Дилгамовича оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Макаровой М.С., апелляционные жалобы потерпевших Д., А. - без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу немедленно и может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, путем подачи кассационной жалобы и (или) кассационного представления в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции через суд первой инстанции, в течение шести месяцев со дня вступления приговора суда в законную силу.

Оправданный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции, поручать осуществление своей защиты избранному защитнику, либо ходатайствовать о назначении защитника.

Председательствующий

Судьи

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего – судьи Дегтярева А.Ф.,

судей Завьялова А.В. и Иваницкого И.Н.,

при секретаре Клещёвой А.Д.,

с участием: прокурора – начальника отдела Генеральной прокуратуры РФ Теверева А.В., потерпевшего <данные изъяты> адвокатов Бортниковой О.В., Кувалдиной Е.А., оправданного Мамедова Н.Д.

в открытом судебном заседании рассмотрела уголовное дело по кассационному представлению заместителя прокурора Свердловской области Юровских А.В. на приговор Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 29 марта 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 26 июня 2024 года в отношении

МАМЕДОВА Насими Дилгамовича, родившегося <данные изъяты>, несудимого,

оправданного по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, на основании пп. 2, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с непричастностью к совершению преступления, с признанием за ним права на реабилитацию. В удовлетворении исковых требований потерпевших <данные изъяты> о компенсации морального вреда – отказано. Отменен арест на имущество Мамедова Н.Д.

Приговор в апелляционном порядке оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Дегтярева А.Ф., выступления адвокатов Бортниковой О.В., Кувалдиной Е.А. и оправданного Мамедова Н.Д., полагавших необходимым приговор и апелляционное определение оставить без изменения, прокурора Теверева А.В., потерпевшего Зубакина В.В., поддержавших дов...

...оды кассационного представления, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

на основании оправдательного вердикта присяжных заседателей Мамедов Н.Д. признан невиновным и оправдан по обвинению в совершении 21 декабря 2000 года убийства, то есть умышленного причинения смерти <данные изъяты> по найму, в связи с непричастностью к совершению преступления, с признанием за ним права на реабилитацию.

В кассационном представлении заместитель прокурора Свердловской области Юровских А.В. просит приговор и апелляционное определение отменить, дело направить на новое рассмотрение в тот же суд первой инстанции. В обоснование представления указывает, что в судебное заседание, назначенное на 16 января 2024 года, не вызывался потерпевший <данные изъяты> что в нарушение ст. 328 УПК РФ лишило его возможности принять участие в отборе коллегии присяжных заседателей. Потерпевшая <данные изъяты> в нарушение требований ст. ст. 42, 61, 63 УПК РФ, судом не вызывалась. В нарушение ст. 45 УПК РФ потерпевшие <данные изъяты> были лишены возможности участвовать в прениях ввиду их неизвещения о дате и времени проведения прений. В нарушение ч. 8 ст. 328 УПК РФ сторона защиты систематически выясняла у кандидатов в присяжные заседатели вопросы, которые не имели отношения к их отбору (вопросы о наличии высшего образования и др.), а ряд из них, хоть и были сняты председательствующим, произнесены вслух. Тем самым сторона защиты довела до еще не сформированной коллегии присяжных заседателей сведения о наличии в деле показаний только одного человека, заключения досудебного соглашения со следствием и другие, затронув тем самым вопросы процессуального характера. Упоминая названия преступных групп, сторона защиты вышла за пределы предъявленного Мамедову Н.Д. обвинения. В нарушение положений ст. ст. 334-336 УПК РФ защитник Кувалдина Е.А. в присутствии присяжных заседателей сообщила, что преступление не было своевременно раскрыто, а изложенное государственным обвинителем обвинение не свидетельствует о том, что «оно существовало в действительности», тем самым довела до присяжных информацию об имеющихся, по ее мнению, нарушениях уголовно-процессуального закона. В ходе судебного следствия 25 января 2024 года к защите интересов осужденного приступил адвокат Краснов Г.С. Суд в нарушение ст. 266 УПК РФ не выяснил, имеются ли у него ходатайства, в том числе об отводе, не вручил ему список присяжных заседателей и не ознакомил с ним. Судом не выяснялось наличие или отсутствие обстоятельств, исключающих его участие в производстве по делу. В ходе допроса потерпевших <данные изъяты> сторона защиты выясняла вопросы, не имеющие отношения к предмету судебного разбирательства, в том числе: об ином нападении на потерпевшего, его связи с криминальным миром, формируя тем самым негативное отношение присяжных заседателей к <данные изъяты> об <данные изъяты> и другие. Суд на данные нарушения не реагировал. Судом ограничено право стороны обвинения в предоставлении доказательств, что выразилось в снятии вопросов потерпевшим <данные изъяты> о том, в связи с чем они подозревали <данные изъяты> в совершении преступления. Председательствующий неправомерно снял вопросы стороны обвинения к свидетелю <данные изъяты> о навыках стрельбы у Мамедова Н.Д. и отказал в приобщении к делу фотографий Мамедова Н.Д. и <данные изъяты> представленных свидетелем, которые могли быть использованы при опровержении недостоверных показаний свидетеля защиты. Ограничение прав стороны защиты допущено судом и при допросе специалиста <данные изъяты> в части вопросов, связанных с характеристиками огнестрельного оружия. В нарушение ст. 335 УПК РФ, при допросе потерпевших <данные изъяты> выяснялись вопросы, связанные с данными, характеризующими потерпевшего (о его имущественном положении, поездках за границу). С целью негативно окрасить потерпевшего стороной защиты <данные изъяты> были заданы вопросы о получении предприятием поддержки криминальных авторитетов, об организованной преступной группе, к которой мог иметь отношение потерпевший, ведении черной бухгалтерии и другие. Стороной защиты и свидетелем <данные изъяты> <данные изъяты> с целью оказания воздействия неоднократно внимание присяжных заседателей акцентировалось на факте предыдущего оправдания Мамедова Н.Д. в совершении инкриминируемого ему деяния. При допросе свидетеля <данные изъяты> стороной защиты с целью формирования негативного отношения у присяжных к <данные изъяты> были заданы вопросы о вооруженных людях, приезжавших к нему. При допросе свидетеля <данные изъяты> сторона защиты искажала его показания, которые были даны им ранее. Указанные действия стороны защиты, по мнению автора представления, оказали влияние на мнение присяжных заседателей при вынесении вердикта. В присутствии присяжных сторона защиты высказала голословное мнение, что <данные изъяты> читает показания, что также отразилось на их доверии к ним. Слова <данные изъяты> в судебном заседании стороной защиты искажались, у него выяснялись одни и те же вопросы, чем создавалась видимость противоречий и на что не реагировал председательствующий. Сторона защиты неоднократно проинформировала присяжных о заключении <данные изъяты> досудебного соглашения о сотрудничестве, тем самым затрагивая вопросы процессуального характера. Свидетель <данные изъяты> в нарушение уголовно-процессуального закона сообщила присяжным сведения, характеризующие подсудимого (о его состоянии здоровья). Свидетель <данные изъяты> при допросе привел сведения, отрицательно характеризующие <данные изъяты> наличие у него причин для оговора подсудимого. Председательствующий выяснение данных вопросов стороной защиты не пресекал, не просил присяжных не учитывать данные сведения при вынесении вердикта. Подсудимый при даче показаний сообщил о состоянии своего здоровья, упоминал о предыдущем рассмотрении настоящего уголовного дела, затрагивая вопросы, которые имеют процессуальный характер. В нарушение требований ст. 336 УПК РФ, сторона защиты (защитники и подсудимый) выходила за пределы вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, акцентируя внимание последних на негативном отношении к <данные изъяты> с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Защитники в нарушение требований закона ставили под сомнение допустимость доказательств, представленных стороной обвинения, утверждая, что убийство потерпевшего совершено <данные изъяты><данные изъяты> Они же давали свою оценку речам государственных обвинителей, представляя их тенденциозными и необъективными. А также указывали на вес, возраст, размер одежды подсудимого, которые не исследовались и не имеют значения для дела. До сведения присяжных стороной защиты доводилась информация, не относящаяся к предмету судебного разбирательства и не подлежащая исследованию: сведения о личностях подсудимого, потерпевших, свидетелей, информация, ставящая под сомнение допустимость доказательств. Вердикт присяжных заседателей и протокол судебного заседания содержат противоречия относительно времени нахождения присяжных в совещательной комнате. Автор представления считает, что, в отсутствие неоговоренных исправлений в части выхода коллегии из совещательной комнаты и перечисления не всех травм на трупе потерпевшего в вопросе № 2, состоявшийся вердикт нельзя признать законным. Суд апелляционной инстанции допущенным нарушениям закона не дал надлежащей оценки. Полагает, что постоянное вмешательство стороны обвинения на допускаемые стороной защиты нарушения могло сформировать у присяжных предубеждение и являлось вмешательством в полномочия судьи.

В возражениях на представление адвокат Бортникова О.В. просит оставить его без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационного представления и возражений, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Согласно ст. 401.6 УПК РФ, пересмотр в кассационном порядке приговора, определения, постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

Такие нарушения судами допущены.

Так, сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением права, либо вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении УПК РФ при получении доказательств, их истребовании, вызове дополнительных свидетелей, о якобы оказанном давлении во время предварительного следствия и т.п., задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, выяснять вопросы о возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства и др.

С учетом данных требований закона, а также положений ст. ст. 73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные ст. 258 УПК РФ.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции имели место нарушения норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих порядок выступления участников процесса в прениях, допросе свидетелей и особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей.

Согласно ч. 1 ст. 252 УПК РФ, судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Согласно чч. 7, 8 ст. 335 УПК РФ, в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными статьей 334 настоящего Кодекса. Данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется.

Согласно ч. 2 ст. 336 УПК РФ, прения сторон проводятся лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. Стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей.

Вместе с тем еще на стадии формирования коллегии присяжных заседателей стороной защиты были допущены нарушения указанных положений закона, выразившиеся в том, что у кандидатов в присяжные заседатели выяснялись вопросы, которые не имели отношения к самому производству отбора (например, о наличии высшего образования, непроживании в г. Екатеринбурге в определенный период времени и другие). При этом сторона защиты довела до сведения присяжных заседателей информацию о наличии досудебного соглашения о сотрудничестве, затрагивая тем самым вопросы процессуального характера, а также о существовании в г. Екатеринбурге организованных преступных групп (л.д. 11-14 протокола судебного заседания).

Защитник Кувалдина Е.А. во вступительном заявлении сообщила присяжным о несвоевременном раскрытии инкриминируемого оправданному деяния, о том, что изложение обвинения государственным обвинителем не свидетельствует о том, что деяние имело место при указанных в обвинении обстоятельствах, тем самым затронула процессуальные вопросы, которые не подлежали исследованию в присутствии присяжных заседателей. Она же в присутствии присяжных заседателей указала на заключение <данные изъяты> досудебного соглашения о сотрудничестве (л.д. 139 протокола судебного заседания).

Кроме того, адвокат Кувалдина Е.А., свидетель <данные изъяты> неоднократно в присутствии присяжных упоминали предыдущее судебное разбирательство, по результатам которого Мамедов Н.Д. был оправдан (л.д. 66, 67, 86, 136 протокола судебного заседания).

При допросе потерпевшей <данные изъяты> адвокатом Бортниковой О.В. ей были заданы вопросы о связях потерпевшего с криминальным миром (л.д. 42 протокола судебного заседания). Ею же у потерпевших <данные изъяты><данные изъяты> выяснялись сведения о финансовой состоятельности потерпевшего <данные изъяты> его имущественном положении и поездках за границу, его связях с организованной преступностью (л.д. 48, 61-64 протокола судебного заседания). Свидетель <данные изъяты> в присутствии присяжных сообщила информацию о состоянии здоровья Мамедова Н.Д. (л.д. 154, 155).

Потерпевшему <данные изъяты> адвокатом Красновым Г.С. были заданы вопросы о покушениях на <данные изъяты> и конфликтах, участником которых он был, а адвокат Кувалдина Е.А. выясняла у потерпевшего, занимался ли <данные изъяты> выбиванием долгов (л.д. 68-70 протокола судебного заседания). Свидетель <данные изъяты> отвечая на вопросы стороны защиты, в своих показаниях привел данные, отрицательно характеризующие <данные изъяты> об употреблении им наркотиков, злоупотреблении спиртным, сообщив в судебном заседании сведения, которые не имеют отношения к предмету судебного разбирательства, а также, указав, что <данные изъяты> оговорил оправданного с целью уйти от ответственности (л.д. 189-192 протокола судебного заседания).

Оправданный в судебном заседании с участием присяжных привел сведения о состоянии своего здоровья (л.д. 193-200 протокола судебного заседания), акцентировал их внимание на заключение <данные изъяты> досудебного соглашения о сотрудничестве, эмоционально реагируя, дал свою негативную оценку показаниям последнего и потерпевшего <данные изъяты><данные изъяты>

В прениях сторон адвокат Краснов Г.С., обращаясь к присяжным заседателям, указал, что: государственный обвинитель, сообщая о наличии доказательств причастности осужденного к совершению преступления, пытался ввести присяжных в заблуждение; все обвинение построено лишь на показаниях <данные изъяты> доказательства, представленные обвинением, являются недопустимыми, а утверждение государственного обвинителя, что они получены в соответствии с требованиями закона, не соответствует действительности; сторона обвинения пытается манипулировать присяжными; <данные изъяты> пытается переложить свою ответственность за совершенное преступление на другого человека, ему за это ничего не будет; представитель потерпевших <данные изъяты> «врёт».

Оправданный в прениях сторон, обращаясь к присяжным заседателям, заявил: что первое судебное разбирательство, когда его оправдали, было репетицией; все обвинение построено лишь на показаниях <данные изъяты>

Адвокат Бортникова О.В. в прениях сторон, обращаясь к присяжным заседателям, указала, что: все возмущены несправедливым обвинением; сторона обвинения вынуждена доказывать то, что поступает в суд; для прокурора дело - это просто бумага, а не люди; <данные изъяты> <данные изъяты> придумал, на кого можно «повесить» преступление; <данные изъяты> всегда «врет», и преступление он исполнил лично; <данные изъяты> спасает свою «шкуру», путаясь от допроса к допросу, как ядом отравляя жизнь Мамедова Н.Д.

Адвокат Кувалдина Е.А. в прениях сторон, обращаясь к присяжным заседателям, указала, что: сторона обвинения пытается манипулировать чувствами присяжных, уводит их в сторону от фактов; она тоже подходит на роль убийцы потерпевшего; <данные изъяты> без разницы, на кого и что наговаривать; <данные изъяты> лжет, преследуя цель уйти от ответственности; на логических умозаключениях стороны обвинения можно осудить любого; следствию удобно найти человека и повесить на него убийство потерпевшего; вы тоже будете защищать <данные изъяты> и говорить, что его роль в убийстве маленькая?

Мамедов Н.Д. в последнем слове сослался на то, что всех устроило его обвинение в совершении убийства: «небритый парень, неславянское имя, спортивное прошлое». Оправданный заявил, что сторона обвинения размыла внимание присяжных и отрицательно охарактеризовала его. Он не удобен для <данные изъяты> который заключил досудебное соглашение (л.д. 234-259 протокола судебного заседания).

Как верно отмечено в кассационном представлении, защитники и оправданный в нарушение требований уголовно-процессуального закона ставили под сомнение допустимость доказательств, представленных стороной обвинения, утверждая, что убийство потерпевшего совершено <данные изъяты> Они же давали свою оценку речам государственных обвинителей, представляя их тенденциозными и необъективными. До сведения присяжных стороной защиты доводилась информация, не относящаяся к предмету судебного разбирательства и не подлежащая исследованию: сведения о личностях подсудимого, потерпевших, свидетелей, информация, ставящая под сомнение допустимость доказательств, формируя у присяжных недоверие к ним. Пороча исследованные доказательства по делу и нарушая требования законодательства, защитники в ходе выступления в прениях затрагивали вопросы процессуального характера.

Как видно из материалов дела, стороной защиты в суде первой инстанции систематически допускались нарушения положений ст. ст. 252, 335 и 336 УПК РФ.

Анализируя изложенное, судебная коллегия приходит к выводу, что целью систематического нарушения уголовно-процессуального закона защитниками являлось формирование у коллегии присяжных заседателей негативного отношения к допустимости доказательств, личности потерпевшего и <данные изъяты> который изобличал Мамедова Н.Д. в совершении убийства <данные изъяты>

Сторона защиты преследовала цель формирования у присяжных предубеждения, мнения о введении их в заблуждение стороной обвинения и сокрытии от коллегии тех или иных сведений и пыталась повлиять, таким образом, на их беспристрастность.

Приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что, хотя председательствующий в большинстве случаев неоднократно прерывал речь адвокатов и их подзащитного и призывал присяжных заседателей не принимать во внимание высказывания стороны защиты, однако из-за множества нарушений, допущенных стороной защиты в судебном заседании, которые судебная коллегия признает существенными, на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, которое, как справедливо утверждается в кассационном представлении, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Кроме того, в соответствии с ч. 7 ст. 343 УПК РФ, ответы на поставленные перед присяжными заседателями вопросы должны представлять собой утверждение или отрицание с обязательным пояснительным словом или словосочетанием, раскрывающим или уточняющим смысл ответа ("Да, виновен", "Нет, не виновен" и т.п.).

Вместе с тем, признавая доказанным факт совершения убийства потерпевшего, присяжные заседатели, отвечая на первый вопрос, указали, что не доказано взаимодействие между исполнителем преступления и пособником, что породило неясность и противоречивость принятого вердикта.

При таких обстоятельствах в соответствии с ч. 2 ст. 345 УПК РФ председательствующий должен был указать на его неясность или противоречивость и предложить присяжным возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Судом апелляционной инстанции допущенным нарушениям закона надлежащей оценки не дано. При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает необходимым приговор и апелляционное определение отменить, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Что касается иных нарушений уголовно-процессуального закона, которые, по мнению прокурора, имели место при производстве по делу в суде первой инстанции и на которые прокурор ссылается в кассационном представлении, то судебная коллегия находит их несущественными и не повлиявшими на исход дела. Более того, часть из них в ходе изучения материалов дела не подтвердилась: неизвещение потерпевшего <данные изъяты> о судебном заседании, назначенном на 16 января 2024 года; неизвещение потерпевшей <данные изъяты> <данные изъяты> лишение потерпевших <данные изъяты> права на участие в прениях.

Руководствуясь ст. ст. 401.6, 401.13 - 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

приговор Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 29 марта 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 26 июня 2024 года в отношении МАМЕДОВА Насими Дилгамовича отменить.

Передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение в тот же суд первой инстанции в ином составе.

Кассационное определение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи