Синцов Дмитрий Львович

УИД № 74RS0006-01-2023-002481-09

Судья Арутюнян В.Р.

Дело № 2-51/2024

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

дело № 11-206/2025 (11-14218/2024)

03 апреля 2025 года г. Челябинск

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего Доевой И.Б.,

судей Манкевич Н.И., Клыгач И.-Е.В.,

с участием прокурора Томчик Н.В.,

при помощнике судьи Созыкиной С.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании в зале суда гражданское дело по исковому заявлению Дробышевой Н. В. к ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3», Министерству здравоохранения Челябинской области о компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе истца Дробышевой Н. В., апелляционному представлению прокурора Калининского района г. Челябинска на решение Калининского районного суда г. Челябинска от 17 мая 2024 года.

Заслушав доклад судьи Манкевич Н.И. об обстоятельствах дела, доводах апелляционной жалобы, апелляционного представления, объяснения истца Дробышевой Н.В., поддержавшей свою апелляционную жалобу и апелляционное представление прокурора, представителя ответчика, действующего на основании доверенности Шклярова Е.В., возражавшего против апелляционной жалобы истца и апелляционного представления прокурора, прокурора, полагавшего решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Истец Дробышева Н.В. обратилась в суд с иском к ГАУЗ «Областная клиническая больница №3» (далее - ГАУЗ «ОКБ №3»), Министерству здравоохранения Челябинской области о компенсации морального вреда за некачественно оказанную медицинскую помощь в размере 3 000 0...

...00,00 руб., взыскании расходов на судебную медицинскую экспертизу.

В обоснование исковых требований указано, что ДД.ММ.ГГГГ умерла ее мама, Д.Л.И. ДД.ММ.ГГГГ Д.Л.И. поступила в ГАУЗ «ОКБ №3», где проходила лечение, в результате которого скончалась. В период прохождения лечения ей была оказана медицинская помощь ненадлежащего качества. В ходе проведения проверки установлено, что на стадии стационарного лечения были допущены нарушения. Следственным отделом по Калининскому району г. Челябинска следственного управления Следственного комитета России по Челябинской области отказано в возбуждении уголовного дела по факту смерти Дробышевой Л.И. за отсутствием события преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ. Гибель матери для истца является для неё большим эмоциональным и нервным потрясением.

Истец Дробышева Н.В. в судебное заседание суда первой инстанции не явилась, извещена надлежащим образом.

Представитель ответчика ГАУЗ «ОКБ №3», действующий на основании доверенности Шкляров Е.В., в судебном заседании суда первой инстанции возражал против удовлетворения иска по доводам, изложенным в отзыве.

Ответчик Министерство здравоохранения Челябинской области в судебное заседание суда первой инстанции своего представителя не направил, извещен надлежащим образом.

Третьи лица Дробышев Д. В., Низамов А. А., Павлов В. В., Хакимова М. Б., Попов Д. В., Кореканова А. В., Маковин С. В., Айметов Д. М., Сазанов А. В., Мерзлякова А. К., Синцов Д. Л., ФОМС Челябинской области в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом.

Прокурор Кондратьева О.В. в судебном заседании суда первой инстанции полагала исковые требования подлежащими частичному удовлетворению с учетом принципа разумности и справедливости.

ДД.ММ.ГГГГ решением суда в удовлетворении исковых требований Дробышевой Н.В. к ГАУЗ «ОКБ №3», Министерству здравоохранения Челябинской области о компенсации морального вреда отказано.

Истец Дробышева Н.В., не согласившись с решением суда первой инстанции, обратилась с апелляционной жалобой на него, в обоснование указала, что судом при рассмотрении настоящего дела не были надлежащим образом определены обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, а именно, некачественное оказание медицинской помощи матери истца и, как следствие, нравственные, душевные страдания истца, нарушение личных неимущественных прав на семейные и родственные связи. Некачественное оказание медицинской помощи подтверждено судебно-медицинским заключением АНО ЭКБ «Судмедэксперт». Не исследованы и не оценены нравственные и душевные страдания истца в связи с некачественным оказанием медицинской помощи ее матери. Смерть мамы является невосполнимой утратой, нарушающей психическое благополучие членов семьи, а также неимущественное право на родственные и семейные связи. В связи со смертью мамы истец утратила право на заботу, помощь, поддержку, при этом у нее отсутствует возможность восполнить эту утрату и восстановить в полной мере нарушенное право. Пояснения истца о взаимоотношениях с мамой, причиненных ей нравственных страданиях, ответчиками не опровергнуты, доказательств обратного не представлено, в связи с чем, моральный вред, вызванный смертью ближайшего родственника должен презюмироваться. Выводы суда, изложенные в решении, являются противоречивыми, а именно, суда указывает, что имеющиеся в деле доказательства (заключение АНО ЭКБ «Судмедэксперт») опровергают доводы истца, что выполненные в медицинском учреждении манипуляции проведены некачественно и причинили вред здоровью ее матери. Вместе с тем экспертами выявлены дефекты оказания медицинской помощи: <данные изъяты>. Как следствие, вышеуказанные дефекты медицинской помощи привели к нарушению прав в сфере охраны здоровья. Дробышева Л.И. не претендовала на некачественное оказание медицинской помощи; нарушены государственные и конституционные гарантии. Гипотетическое отсутствие прямой причинно-следственной связи между действиями ответчика ГАУЗ «ОКБ № 3» и летальным исходом Дробышевой Л.И. не подтверждает отсутствие как дефектов оказанной медицинской помощи Дробышевой Л.И., так и душевных страданий Дробышевой Н.В. Поскольку смерть близкого человека сама по себе является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие, влечет состояние субъективного эмоционального расстройства, утрата близкого человека рассматривается в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, а также нарушает неимущественное право на семейные связи. ДД.ММ.ГГГГ было назначено судебное заседание в Калининском районном суде г.Челябинска. Истцом были поданы ходатайства от ДД.ММ.ГГГГ и от ДД.ММ.ГГГГ об отложении судебного заседания в целях изучения экспертного заключения и подготовки вопросов судебному эксперту. Суд необоснованно отказал в их удовлетворении. Кроме того, ДД.ММ.ГГГГ судом был приобщен отзыв ответчика к материалам дела, но отзыв ответчика ГАУЗ «ОКБ №» истцу не вручен. Следовательно, истца лишили возможности предоставить возражения на отзыв ответчика, что является процессуальным нарушением. Просит решение суда первой инстанции отменить, исковые требования удовлетворить.

Прокурор представил апелляционное представление на решение суда первой инстанции. В обоснование доводов представления указал, что для определения качества оказанной медицинской услуги определением суда от ДД.ММ.ГГГГ по ходатайству истца была назначена судебно-медицинская экспертиза. Согласно выводам, изложенным в заключении судебно-медицинской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ АНО ЭКБ «Судмедэксперт», при оказании медицинской помощи Д.Л.И. допущены следующие дефекты: <данные изъяты>. Данные дефекты являются косвенными причинами наступления преждевременных последствий в виде смерти Д.Л.И. Из системного анализа указанных правовых норм следует, что ответственность за вред, причиненный недостатками оказанной медицинской помощи, наступает при совокупности следующих условий: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между этими двумя элементами. При этом на потерпевшего возложена обязанность по доказыванию обстоятельства, подтверждающего факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред. Полагает, что судом не в полной мере исследованы все обстоятельства гражданского дела при принятии решения. Просит решение суда отменить, вынести по делу новое решение об удовлетворении исковых требований.

Ответчик Министерство здравоохранения Челябинской области, третьи лица Дробышев Д. В., Низамов А. А., Павлов В. В., Хакимова М. Б., Попов Д. В., Кореканова А. В., Маковин С. В., Айметов Д. М., Сазанов А. В., Мерзлякова А. К., Синцов Д.Л., ФОМС Челябинской области в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены. Также информация о рассмотрении дела заблаговременно размещена на официальном сайте Челябинского областного суда в сети Интернет. В связи с чем, на основании ч. 2.1 ст. 113, ст. ст. 167, 327 ГПК РФ судебная коллегия признала возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы истца, апелляционного представления прокурора, заслушав объяснения явившихся участников процесса, заключение прокурора, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, Дробышева Н. В. является дочерью Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершей ДД.ММ.ГГГГ (т. 1 л.д. 16, 17).

Из записи акта о смерти № от ДД.ММ.ГГГГ следует, что Д.Л.И. ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умерла ДД.ММ.ГГГГ в 20 часов 00 минут. Причина смерти: I <данные изъяты> (т. 1 л.д. 34).

Как следует из медицинской карты № стационарного больного Д.Л.И., последняя находилась в ГБУЗ «Областная клиническая больница № г. Челябинска» на стационарном лечении. Согласно рецензии на историю болезни № подписанной ведущим <данные изъяты> ЧОКБ д.м.н. П.Л.Л. следует, что Д.Л.И. находилась на лечении в ОКБ № с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ с диагнозом: <данные изъяты>. Больная госпитализирована при поступление на реанимационную койку отделения острых отравлений, где была осмотрена <данные изъяты>. Назначена адекватная терапия. Через 3 часа пациента перевели в ОРИТ, где проводилась адекватная интенсивная терапия, согласно Национальным рекомендациям по интенсивной терапии (Москва 2011). Тяжесть состояния была обусловлена сочетание двух жизнеугрожающих патологий (ОНМК и декомпенсированного чахорного диабета). Несмотря на корректную терапию наступил летальный исход. Аутопсия не проводилась. Дефектов оказания интенсивной терапии не найдено.

В акте мультидисциплинарной экспертизы качества медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ, выполненном по поручению Челябинского филиала ООО «АльфаСтрахование-ОМС» отражено: 1) амбулаторно-поликлинический этап приемное отделение ДД.ММ.ГГГГ: по заключению эксперта врача-невролога лечебно-диагностические мероприятия выполнены в полном объеме, замечаний нет, дефектов не выявлено. По заключению эксперта <данные изъяты> лечебно-диагностические мероприятия выполнены в полном объеме, замечаний нет, дефектов не выявлено; 2) стационраный этап: отделение острых отравлений, отделение анестезиологии и реанимации № с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ: по заключению эксперта врача-невролога имеются дефекты обследования: выполнены ЭХОКС, ДС БЦА, нет протокола ЭКГ в истории болезни, отсутствует консультация офтальмолога с осмотром глазного дна. По заключению врача <данные изъяты> лечебно-диагностические мероприятия выполнеены в полном объеме, замечаний нет (т. 1 л.д. 39-42).

Согласно экспертному заключению № от ДД.ММ.ГГГГ, проведенному Челябинским филиалом ООО «АльфаСтрахование-ОМС», жалобы детализированы. Анамнез жизни и заболевания собраны в необходимом объеме. Объективный осмотр и дополнительные методы обследования проведены в соответствии с Клиническими рекомендациями (Протокол) по оказанию скорой медицинской помощи при остром нарушении мозгового кровообращения (под ред. Б.С.Ф. от ДД.ММ.ГГГГ.). Тяжесть состояния оценена верно. Обоснование негативных следствий ошибок в сборе информации: Негативных следствий ошибок в сборе информации не выявлено. ДИАГНОЗ основной сформулирован по МКБ-10. Обоснование негативных последствий ошибок в диагнозе: негативных следствий ошибок в диагнозе не выявлено.

Согласно экспертному заключению № от ДД.ММ.ГГГГ, проведенному Челябинским филиалом ООО «АльфаСтрахование-ОМС», замечаний на этапе определения тактики ведения в приемном покое нет. В отделении острых отравлений пациентке продолжена терапия <данные изъяты>. Экстренная терапия ОНМК начинается на догоспитальном этапе бригады СМП. Имеются особенности выполнения отдельных требований «порядка оказания медицинской помощи пациентам с ОНМК» по приказу № к контексте пандемии СОVID 19. Диагноз выставлен своевременно, обоснованно. Имеются дефекты обследования (код дефекта 3.2.1): не <данные изъяты>. Замечаний по стационарному этапу лечения пациентки нет. Имеющиеся отдельные дефекты обследования не повлияли на исход заболевания, не оказали существенного негативного влияния на его течение, не вызвали развитие несвойственных заболеванию осложнений. Имеющиеся у больного патологические состояния сами по себе и через свои осложнения привели к летальному исходу, несмотря на проводимую терапию. Ухудшение, отрицательная динамика могут развиваться на протяжении длительного времени, несмотря на проводимую терапию. Даже при наличие своевременной диагностики состояний, лечения в условиях ПИТ и ОРИТ, то есть, при полном, правильном и своевременном оказании медицинской помощи, неблагоприятный исход вероятен в том или ином проценте случаев. Прогноз при обширном поражении головного мозга неблагоприятный. Случай мной рассматривается как неуправляемый, что предопределило исход заболевания. Неотложное состояние не может характеризоваться какими-либо конкретными сроками или отрезками времени. Состояние у пациентки Д.Л.И. расцениваемое как «неотложное» - этап хронического заболевания, на протяжении которого нарастали нарушения витальных функций. Имеющиеся у пациентки Д.Л.И. диагностированные патологические состояния сами по себе и через свои осложнения привели к летальному исходу, несмотря на проводимую терапию. Ухудшение, отрицательная динамика, «инсульт в ходу» могут развиваться на протяжении длительного времени, несмотря на проводимую терапию. Даже при наличии своевременной диагностики, лечения в условиях ОРИТ прогноз при обширном инсульте может быть неблагоприятный. Сличения клинического и патологоанатомического диагнозов не было (вскрытие не проводилось по заявлению дочери пациентки). Случай мной рассматривается как неуправляемый, что предопределило исход заболевания. Причиной осложнений, приведших к летальному исходу не мог быть фактом госпитализации в отделении острых отравлений, где терапия проводилась под контролем неврологов. ОНМК произошло на фоне далеко зашедшего атеросклеротического поражения сосудов - три ОИМ, стенозы ВСА с обеих сторон, артрий нижних конечностей, постоянная электрокардиостимуляция сердца. Медицинская помощь по профил. «анестезиология-реаниматология» была оказана в полном объеме (т. 1 л.д. 43-51).

Согласно акту проверки Министерства здравоохранения Челябинской области в отношении ГБУЗ «Областная клиническая больница №» от ДД.ММ.ГГГГ №, госпитализация Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ г.р. в ГБУЗ «ОКБ №» экстренная. Анамнез собран по данным сопроводительной документации бригады СМП и амбулаторной карта - пациентка проживает одна. Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ г.р. осмотрена дежурным врачом-<данные изъяты> в приемном отделении, оценено состояние жизненно важных функций, общее состояние больной, оценен неврологический статус. В приемном покое в течение 20 минут выполнены экстренные анализы <данные изъяты>; в течение 15 минут выполнена <данные изъяты> В приемном покое пациентка осмотрена дежурным врачом-<данные изъяты>, назначена необходимая терапия. В приемном покое выполнено <данные изъяты>. В приемном покое пациентка осмотрена врачом-<данные изъяты> для решения вопроса о направлении в палату интенсивной терапии или ОРИТ. На момент осмотра в госпитализации в ОРИТ не нуждалась. Диагноз установлен своевременно, обоснованно. Обоснованно не проведена системная внутривенная тромболитическая терапия (имелись противопоказания - не известно точное время развития симптомов инсульта; наличие сформировавшего очага ишемии в левом полушарии головного мозга по данным МСКТ головного мозга; по данным истории болезни время последнего контакта с пациенткой – ДД.ММ.ГГГГ). Терапевтическое окно для проведения системной тромболитической терапии составляет 4,5 часа. Терапевтическое окно для проведения механической тромбоэкстракции составляет 6 часов. Таким образом, данные анамнеза, данные проведенных исследований не отвечали критериям отбора для проведения данного вида лечения, так как имелся высокий риск развития осложнений. Госпитализация в отделение острых отравлений вынужденная из-за отсутствия мест в реанимации, при поступлении в отделение острых отравлений Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ г.р. находилась под наблюдением и лечением врача-<данные изъяты> и врача- <данные изъяты>. Требование приказа Минздрава России от 15.11.2012 г. N 928н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи больным с острыми нарушениями мозгового кровообращения», что при подтверждении диагноза ОНМК больные со всеми типами ОНМК в остром периоде заболевания, в том числе с транзиторными ишемическими атаками, направляются в палату (блок) реанимации и интенсивной терапии соблюдено, т.к. в отделении острых отравлений ГБУЗ «ОКБ №» есть возможность для проведения интенсивной терапии, есть реанимационные койки. Диагноз выставлен правильно, своевременно. Лечебно-диагностические мероприятия выполнены в полном объеме. Дежурным врачом-<данные изъяты> тактика ведения пациента определена верно, назначена дифференцированная терапия инсульта. В отделении острых отравлений продолжена терапия инсульта по назначению врача- невролога. Через 1 час 15 мин пациентка после осмотра врача-<данные изъяты> переведена в <данные изъяты>. Продолжена дифференцированная терапия инсульта. За период наблюдения в отделении <данные изъяты> состояние пациентки оставалось тяжелым, сохранялась выраженная очаговая неврологическая симптоматика. Оценка текущего состояния пациентки проводилась путем мониторирования соматического и неврологического статуса, лабораторного контроля гомеостаза (мониторинг лабораторных показателей). С учетом нарастания нарушения сознания, врачом-<данные изъяты> выставлены показания к проведению МСКТ головного мозга в динамике. По данным МСКТ головного мозга (на пятые сутки лечения) наблюдалась отрицательная динамика в плане увеличения объема <данные изъяты>. Проводились обследования для контроля за коморбидными заболеваниями, проводилась терапия, направленная на коррекцию основных синдромов (церебральной недостаточности, дыхательной и сердечно-сосудистой недостаточности). Состояние пациентки, в дальнейшем ухудшилось до терминального, проводилась CЛP, реанимационные мероприятия безуспешны. Констатирована биологическая смерть. Диагноз клинический заключительный: <данные изъяты>. Заключение: Имеются дефекты обследования: <данные изъяты>. Имеющиеся дефекты обследования не повлияли на исход заболевания, не оказали существенного негативного влияния на его течение, не вызвали развитие несвойственных заболеванию осложнений. Медицинская помощь по профилю «анестезиология-реаниматология» была оказана в полном объеме. Медицинская помощь врачом-<данные изъяты> была оказана в полном объеме. Причиной осложнений, приведших к летальному исходу, не мог быть факт госпитализации в отделение острых отравлений ГБУЗ «ОКБ №», где терапия проводилась под контролем врача-<данные изъяты> есть возможность для проведения интенсивной терапии, есть реанимационные койки. Случай оказания медицинской помощи разобран на заседании врачебной комиссии. Администрацией ГБУЗ «Областная клиническая больница №»выявлены дефекты и приняты меры управленческого реагирования. Министерством здравоохранения Челябинской области в отношении ГБУЗ «Областная клиническая больница №» предписание не составлялось (т. 1 л.д. 63-66, 89-92).

Согласно протоколу заседания врачебной комиссии от ДД.ММ.ГГГГ, в связи с проведением проверки следственным отделом по Калининскому району г. Челябинска по факту оказания медицинской помощи Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения в ГБУЗ «ОКБ №» с летальным исходом проведено заседание, согласно которому члены врачебной комиссии пришли к следующему заключению: пациентка Д.Л.И. госпитализирована по экстренным показаниям. При поступлении в приемном отделении обследование выполнено в полном объеме в регламентированные приказом МЗ РФ от 15.11.2012г. №928н «Об утверждении порядка оказания помощи больным с ОНМК» сроки. Госпитализирована вынужденно в непрофильное отделение, онако наблюдение осуществлялось регулярно <данные изъяты>. В отделении <данные изъяты> лечение соответствовало рекомендациям «<данные изъяты>. Крайне тяжелое <данные изъяты>. Указанные дефекты не повлияли на исход заболевания, не оказали негативного влияние на его течение, не вызвали развитие осложнений. Патологоанатомическое вскрытие не проводилось по заявлению дочери пациентки. Заведующему <данные изъяты> указано усилить контроль за выполнением порядка оказания медицинской помощи больным ОНМК, утвержденному приказом МЗ РФ от 15.11.2012г. № 928н (т. 3 л.д. 133-134).

Из заключения экспертизы «ГБУЗ «Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» отдела сложных экспертиз №-Б от ДД.ММ.ГГГГ, проведенной в рамках доследственной проверки на основании постановления старшего следователя следственного отдела по Калининскому району г. Челябинска следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Челябинской области от ДД.ММ.ГГГГ, усматривается, что Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ г.р. доставлена в ГБУЗ «ОКБ №» г. Челябинска в 13.35 часов ДД.ММ.ГГГГ с диагнозом «<данные изъяты>». Из анамнеза следует, что Д.Л.И. обнаружена ДД.ММ.ГГГГ утром соседями, речевая продукция отсутствует, нет движений в правых конечностях, последний контакт ДД.ММ.ГГГГ около 20.00 часов. В период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ находилась на лечении в отделении острых отравлений, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в отделении анестезиологии- реаниматологии №. Не смотря на проводимое лечение 16.00 часов ДД.ММ.ГГГГ наступила смерть. Заключительный диагноз «<данные изъяты>. Судебное-медицинское и патологоанатомическое исследование трупа не проводилось. Обратившаяся с жалобой в следственный отдел Дробышева Н.В. считает, что при оказании медицинской помощи ее матери Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ г.р. в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в ГБУЗ «ОКБ №» г. Челябинска были допущены существенные ошибки, которые повлияли на ухудшение состояния здоровья больного и привели к летальному исходу. В настоящее время у органов следствия имеется необходимость в установлении наличия либо отсутствия дефектов оказания медицинской помощи Д.Л.И., при их наличии, установлении причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти Д.Л.И. Для установления указанных выше обстоятельств необходимы специальные познания в области медицины...». Согласно выводов эксперта от ДД.ММ.ГГГГ следует, что поскольку исследование трупа Д.Л.И. (патологоанатомическое или судебно-медицинское) для установления причины смерти не проводилось, объективно установить причину смерти пациентки не представляется возможным. Проведение исследование трупа является единственным объективным способом установления причины смерти. Дефектов оказания медицинской помощи пациентке Д.Л.И. сотрудниками МБУЗ «Станция скорой медицинской помощи» в рассматриваемый период времени в ходе экспертизы не выявлено. В период госпитализации в ГБУЗ «Областная клиническая больница №» пациентка Д.Л.И. по профилю «неврология» обследована своевременно и комплексно. Диагноз выставлен своевременно, обоснованно. Имеются дефекты обследования: не выполнены эхокардиоскопия, дуплексное сканирование брахиоцефальных артерий; нет протокола электрокардиограммы в истории болезни; нет осмотра глазного дна. Имеются также особенности выполнения отдельных требований «порядка оказания медицинской помощи пациентам с ОНМК» по приказу №928н в контексте пандемии COVID-19, которые не относятся к дефектам оказания медицинской помощи. Тактика ведения в условиях отделения <данные изъяты> ГБУЗ ОКБ № <данные изъяты> ГБУЗ ОКБ № г. Челябинска Корепановой А.В. была адекватной. Медицинская помощь по профилю «анестезиология-реаниматология» была оказана в полном объеме, дефекты не отмечены. Говорить о несвоевременной диагностике отека головного мозга, в конкретном случае, некорректно. Таким образом, в рамках экспертизы существенных дефектов оказания медицинской помощи Д.Л.И. в рассматриваемый период времени (применительно к диагнозам, которые выставлялись пациентке за время лечения), установлено не было. Определить достоверно наличие или отсутствие причинно-следственной связи между данными дефектами и наступлением смерти пациентки, в отсутствие объективно установленной причины ее смерти, не представляется возможным. При отсутствии установленной прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступлением смерти, степень тяжести вреда, причиненного здоровью человека, определена быть не может (т. 3 л.д. 135-165).

Определением суда первой инстанции от ДД.ММ.ГГГГ по ходатайству истца по делу назначена судебно-медицинская экспертиза. Производство экспертизы поручено экспертам Экспертно-консультационного бюро «Судмедэксперт».

Как видно из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, выполненной Автономной некоммерческой организацией Экспертно-консультационного бюро «Судмедэксперт», пациентка Д.Л.И., 66 лет, ДД.ММ.ГГГГ в 13:35 была доставлена бригадой скорой помощи в приемное отделение ГАУЗ «ОКБ-3» с <данные изъяты>. Точное время развития заболевания установить невозможно. Судя по информации из дела и медицинских документов, заболевание могло развиться ДД.ММ.ГГГГ вечером или позже, когда пациентка находилась в квартире одна и, по всей видимости, не могла своевременно обратиться за медицинской помощью из-за нарушения речи (афазии) и других проявлений развившегося состояния. При указанных обстоятельствах из-за относительно длительного времени, прошедшего с момента начала заболевания, тромболитическая терапия и тромбоэмболэктомия - лечебные мероприятия, направленные на восстановление кровоснабжения пораженной части мозга, - не были показаны. Как видно из медицинской карты, после первичного обследования в приемном покое первоначально больная была госпитализирована в отделение острых отравлений. Само по себе, нахождение в отделении острых отравлений, если оно было обусловлено отсутствием свободных коек в профильном неврологическом отделении, является вынужденной мерой и не рассматривается в качестве дефекта оказания медицинской помощи. Для оценки качества оказанной медицинской помощи в данный период имеет значение наличие наблюдения (осмотров) со стороны профильного специалиста, а также полнота и своевременность проведения необходимых диагностических и лечебных мероприятий. При ухудшении состояния и возникновении соответствующих показаний после 16 часов ДД.ММ.ГГГГ больная была своевременно переведена в отделение анестезиологии и реанимации №. Необходимо также отметить, что острое нарушение мозгового кровообращения у Д.Л.И. развилось на фоне и по причине наличия имевшихся тяжелых хронических заболеваний - <данные изъяты>, состояния после трижды перенесенных <данные изъяты>. Несмотря на злокачественную форму течения заболевания, сопровождавшуюся нарастанием неврологической симптоматики, развитием <данные изъяты>, в итоге приведшим к смерти, применение хирургических методов лечения, в том числе <данные изъяты>, в данном случае было противопоказано из-за тяжелых сопутствующих заболеваний и пожилым (старше 60 лет) возрастом пациентки. По данным медицинских документов при отсутствии патолого-анатомического исследования трупа в соответствии с современными литературными данными в качестве первоначальной причины смерти Д.Л.И. следует определить острое нарушение мозгового кровообращения - ишемический инсульт (неуточненный подтип) в бассейне левой средней мозговой артерии. Вышеперечисленные сопутствующие тяжелые заболевания следует рассматривать как состояния, способствовавшие развитию заболевания, послужившего первоначальной причиной смерти (инсульта), и неблагоприятному его течению. <данные изъяты>, указанное лечащими врачами в качестве непосредственной причины смерти, - это в данном случае закономерный и неизбежный результат злокачественного (прогрессирующего) течения указанного основного заболевания. Указанное состояние является одним из основных патогенетических механизмов, приведших к смерти. В данном случае факт развития у пациентки отека и дислокации головного мозга самостоятельного значения при оценке качества оказания ей медицинской помощи не имеет. При оказании медицинской помощи Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, были допущены следующие дефекты: <данные изъяты>, в истории болезни отсутствуют протоколы эхокардиографии. Лечение пациентки проводилось согласно имеющимся стандартам и клиническим рекомендациям. Замечаний по лечению нет. Вышеперечисленные дефекты никак не связаны с наступившей смертью пациентки. Независимо от них, в данном случае летальный исход был предопределен обширным и нарастающим поражением головного мозга на фоне имевшейся тяжелой сопутствующей соматической патологии (т. 1 л.д. 147-187).

Принимая во внимание то, что в настоящем деле обстоятельствами, имеющими юридическое значение для его правильного рассмотрения и разрешения, является наличие либо отсутствие прямой или косвенной причинно-следственной связи, между действиями (бездействиями) ответчика и наступившими последствиями в виде смерти Д.Л.И., а установление данного обстоятельства требует специальных знании в области медицины, которыми суд не обладает, учитывая, что производство судебно-медицинской экспертизы может осуществляться лишь организацией, осуществляющей медицинскую деятельность и имеющей лицензию на выполнение работ и оказание услуг по судебно-медицинской экспертизе, вместе с тем в материалах дела сведения о наличии у Экспертно-консультационного бюро «Судмедэксперт» лицензии на проведение судебно-медицинской экспертизы отсутствуют, в силу положений Федеральных законов от 31 мая 2001 года №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», от 04 мая 2011 года № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности», имеющееся в материалах дела заключение судебно-медицинской экспертизы, проведенной экспертно-консультационным бюро «Судмедэксперт», не может быть принято судом апелляционной инстанции в качестве допустимого доказательства по делу.

Определением судебной коллегии от ДД.ММ.ГГГГ по делу назначена повторная комплексная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ООО «Международное бюро судебных экспертиз, оценки и медиации «МБЭКС», имеющим соответствующие лицензии на проведение судебно-медицинской экспертизы такого рода.

Из заключения судебной экспертизы ООО «Международное бюро судебных экспертиз, оценки и медиации «МБЭКС» от ДД.ММ.ГГГГ № следует, что при оказании медицинской помощи Дробышевой Л.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в ГАУЗ «Областная клиническая больница №» медицинской помощи в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ комиссией экспертов были выявлены следующие нарушения (дефекты, недостатки): на этапе госпитализации ДД.ММ.ГГГГ после своевременного и верного установления диагноза «<данные изъяты>» (подтверждается данными рентгенологического исследования, проведенного в рамках действующей экспертизы), пациентка находилась под наблюдением <данные изъяты>, при этом была госпитализирована в отделение реанимации только через 3 часа (требование - в течении 1 часа), в нарушение п. 24 Приказа М3 РФ №928н от 15.11.2012 г. «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи больным с острыми нарушениями мозгового кровообращения»; на этапе диагностики не проведены: <данные изъяты>, в нарушение Приказа М3 РФ №1740 от 29.12.2012 «Об утверждении стандарта специализированной медицинской помощи при <данные изъяты>»; на этапе лечения, не внесены в карту стационарного больного сведения, а именно: интерпретация изменения состояния больной (угнетение сознания до 12 баллов по ШКГ - исходно 15), о суточном гидробалансе (суммарный учёт введённой жидкости, диурез и наличие/отсутствие патологических потерь), интерпретация и дальнейшее отражение в плане лечения выявленного гидроторакса, что расценивается в том числе, как дефект ведения медицинской документации, в нарушение п. «а, л» ч. 2.2 Приказа М3 РФ от 10.05.2017г №203н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи». Указанные выявленные нарушения диагностического этапа не повлияли на своевременность и правильность установления клинического диагноза. Согласно специальным знаниям, дополнительная информация, получаемая с помощью дуплексного сканирования брахиоцефальных артерий, транскраниального сканирования артерий и вен позволяют выявить признаки атеросклеротического сужения просвета сосудов и/или эмболического генеза инфаркта мозга, что необходимо проводить в случаях затруднительной диагностики инфаркта мозга. В данном случае наличие анамнестических данных о выраженном системном атеросклеротическом поражении сосудов, клинических данных неврологического статуса, объективных данных нейровизуализации (ишемического очага по результатам компьютерной томографии головного мозга) и длительный период <данные изъяты> позволило лечащему врачу установить правильный диагноз и определить план лечения, в соответствие с клиническими рекомендациями (Клинические рекомендации «Ишемический инсульт и транзиторная ишемическая атака у взрослых», 2020). Развитие и дальнейшее прогрессирование отёка вещества головного мозга с дислокацией срединных структур, что, наиболее вероятно и стало непосредственной причиной смерти (вскрытие не проводилось, материал на гистологическое исследование не забирался, соответственно гистологическое исследование в рамках действующей экспертизы не проводилось) Д.Л.И. на фоне проводимой интенсивной терапии и не зависело от выявленных нарушений этапа лечения, связанных больше с нарушениями оформления медицинской документации. Предотвратить прогрессирование заболевания, в данном конкретном случае, с учетом наличия у пациентки тяжелых сопутствующих заболеваний (<данные изъяты> не представилось возможным. Кроме того, медицинские услуги, являются специфичным видом деятельности, при котором проведение медицинских мероприятий даже при условии их точного соответствия установленным нормам и правилам, медицинским показаниям, не может гарантировать достижения ожидаемого результата, поскольку действенность медицинской помощи зависит не только от выбранной тактики лечения, действий медицинского персонала, но и от индивидуальных особенностей организма пациента, сопутствующих заболеваний и иных, не поддающихся точному прогнозированию и учету обстоятельств (Статья 8. Объективность, всесторонность и полнота исследований Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). При определении наличия причинно-следственной связи, доказыванию подлежит возможность или невозможность наступления негативных (неблагоприятных) последствий и их значимость при отсутствии выявленных недостатков оказания медицинской помощи и иных причин (заболеваний, патологических состояний, индивидуальных особенностей), которые сами по себе, либо через развития осложнений могли привести к неблагоприятному исходу (последствиями) или оказать влияние на неблагоприятный исход, а исключение недостатков оказания медицинской помощи гарантировало бы наступление благоприятного исхода. Таким образом, имеющиеся и обозначенные в экспертизе нарушения оказания медицинской помощи, к каким-либо негативным последствиям не привели. Они же (выявленные нарушения) при оказании медицинской помощи Д.Л.И., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, в ГАУЗ «Областная клиническая больница №» медицинской помощи в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в причинно- следственной связи с наступлением смерти не состоят, квалифицирующие признаки, называющие на причинение тяжести вреда здоровью отсутствуют (т. 3 л.д. 72-104).

Судебная коллегия считает заключение судебной экспертизы ООО «Международное бюро судебных экспертиз, оценки и медиации «МБЭКС» от ДД.ММ.ГГГГ № достоверным и допустимым доказательством, поскольку оно отвечает требованиям ст. 86 ГПК РФ, содержит подробное описание исследования, сделанные в результате выводы и ответы на поставленные вопросы соответствуют медицинским документам, неясностей и неточностей заключение не содержит. Экспертиза проводилась с соблюдением установленного порядка комиссией экспертов, обладающих специальными познаниями и имеющих длительный стаж экспертной работы, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, руководствуясь ст.ст. 2, 17, 18, 41 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 150-151, 1068, 1099, 1101 ГК РФ, ст.ст. 2, 4, 21, 37, 64, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», разъяснениями, данными в постановлениях Пленумов Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», от 26 января 2010 года №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», оценив имеющиеся в деле доказательства по правилам ст.67 ГПК РФ, исходил из того, что выявленные экспертами дефекты оказания медицинской помощи, а именно, не проведено определение патогенетического варианта ишемического инсульта, нет осмотра офтальмолога, не выполнена ЭХО-кардиоскопия, не выполнена УЗДГ (ультразвуковая доплерография) брахиоцефальных сосудов, в истории болезни отсутствуют протоколы эхокардиографии, на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, а также на течение заболевания пациента (не способствовали ухудшению состояния здоровья) не повлияли и, как следствие, не привели к нарушению прав в сфере охраны здоровья, в связи с чем, пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания компенсации морального вреда, поскольку гражданско-правовая ответственность при установленных обстоятельствах наступает только за виновное причинение вреда, которое не нашло своего подтверждения в ходе судебного разбирательства по делу.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для компенсации морального вреда в связи со следующим.

Так, статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункт 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В соответствии с частью 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи и клинических рекомендаций и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении (пункт 25).

Тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий (пункт 27).

Под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего (пункт 28).

При определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В связи с этим сумма компенсации морального вреда, подлежащая взысканию с ответчика, должна быть соразмерной последствиям нарушения и компенсировать потерпевшему перенесенные им физические или нравственные страдания (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации), устранить эти страдания либо сгладить их остроту.

Судам следует иметь в виду, что вопрос о разумности присуждаемой суммы должен решаться с учетом всех обстоятельств дела, в том числе значимости компенсации относительно обычного уровня жизни и общего уровня доходов граждан, в связи с чем исключается присуждение потерпевшему чрезвычайно малой, незначительной денежной суммы, если только такая сумма не была указана им в исковом заявлении (пункт 30).

Как разъяснено в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход).

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Согласно пункту 49 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Обращаясь в суд с иском истец Дробышева Н.В. требование о компенсации морального вреда заявила, ссылаясь на ненадлежаще оказанную её близкому родственнику медицинскую помощь, что привело к его смерти.

Истец полагала, что между смертью Д.Л.И. и действиями (бездействием) медицинских работников ГБУЗ «ОКБ №» имеется прямая причинно-следственная связь.

С учетом основания иска и заявленных истцом требований, возражений ответчика и приведенных выше норм материального права, регулирующих правоотношения по возмещению морального вреда родственникам пациента в результате ненадлежащего оказания ему медицинской помощи юридически значимыми обстоятельствами являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

В целях правильного разрешения спора суд в качестве юридически значимых обстоятельств должен установить следующие обстоятельства: повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи Д.Л.И. на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход течения заболевания), позволило ли отсутствие допущенных дефектов в лечении избежать неблагоприятного исхода в виде наступления смерти или отсрочить ее наступление, могли ли выявленные недостатки при оказании медицинской помощи Д.Л.И. причинить нравственные страдания её родственникам – дочери Дробышевой Н.В.

Только при установлении совокупности приведенных обстоятельств возможно привлечение медицинской организации к гражданско-правовой ответственности за причиненный родственникам пациента моральный вред, а также возможно правильно определить размер компенсации в соответствии с принципами и критериями его определения.

Указанные обстоятельства в полном объеме установлены в рамках рассмотрения настоящего гражданского дела.

Обращаясь в суд с иском о компенсации морального вреда, истец ссылалась на наличие прямой причинно-следственной связи между ненадлежащим оказанием медицинской помощи и смертью Д.Л.И. Однако в ходе рассмотрения дела такая связь не установлена.

Судебная коллегия, оценив заключение судебной экспертизы ООО «Международное бюро судебных экспертиз, оценки и медиации «МБЭКС» от ДД.ММ.ГГГГ №, приходит к выводу, что причиной смерти Д.Л.И. явились <данные изъяты>. Каких-либо иных заключений экспертов с противоположными выводами, суду не представлено.

Учитывая, что непосредственной причиной перенесенных нравственных страданий истца, являющейся родственником умершей Д.Л.И., являлось не отсутствие надлежащего качества оказываемой ей медицинской помощи, а ее смерть, причиной которой как установлено в судебном заседании явилось именно непосредственно само заболевание (отек мозга, инфаркт мозга), а не неправомерные действия либо бездействие сотрудников ГБУЗ «ОКБ №», то каких-либо оснований для взыскания с указанного ответчика компенсации морального вреда не имеется.

Доказательств причинной связи между нарушениями (дефектами) в виде госпитализации в отделение реанимации только через 3 часа (требование - в течении 1 часа), не проведения осмотра офтальмолога, не проведения исследования уровня кислорода крови, дуплексного сканирования брахиоцефальных артерий и транскраниальных артерий и вен, эхокардиографии, не внесениея в карту стационарного больного сведений (интерпретация изменения состояния больной, о суточном гидробалансе, интерпретация и дальнейшее отражение в плане лечения выявленного гидроторакса), допущенными при оказании медицинской помощи Д.Л.И., смертью последней и причинением истцу морального вреда вследствие смерти Д.Л.И. не имеется.

Судебная коллегия отмечает, что само по себе наличие дефектов при оказании медицинской помощи основанием для возложения на медицинскую организацию гражданско-правовой ответственности по возмещению вреда не является. В настоящем деле совокупность условий для возложения обязанности на ответчика по компенсации истцу морального вреда судебная коллегия не устанавливает.

Наличие недостатков оказанной медицинской помощи при отсутствии сведений о том, что именно они привели к смерти данного лица, могло свидетельствовать о причинении морального вреда только самой Д.Л.И., а не ее близким родственникам. Данный вред мог быть компенсирован Д.Л.И. как потребителю в отношениях с ответчиком на основании ст. 15 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей".

Однако право на компенсацию морального вреда неразрывно связано с личностью потерпевшего, а потому оно не могло перейти к истцу по наследству (ст. 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации) либо в порядке иного правопреемства.

Таким образом, доводы апелляционной жалобы истца, апелляционного представления прокурора основаны на ином толковании норм права и сводятся к несогласию с выводами суда первой инстанции, по существу их не опровергают, оснований к отмене решения не содержат, что не может служить основанием для отмены состоявшегося по делу судебного постановления, при его вынесении существенных нарушений норм материального или процессуального права допущено не было.

В соответствии с ч. 3 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вне зависимости от доводов, содержащихся в апелляционных жалобе, представлении, суд апелляционной инстанции проверяет, не нарушены ли судом первой инстанции нормы процессуального права, являющиеся в соответствии с ч. 4 ст. 330 названного Кодекса основаниями для отмены решения суда первой инстанции. Из материалов дела следует, что таких нарушений судом первой инстанции не допущено.

Оснований для отмены или изменения решения суда по доводам апелляционной жалобы истца судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь статьями 327-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Калининского районного суда г. Челябинска от 17 мая 2024 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Дробышевой Н. В., апелляционное представление прокурора Калининского района г. Челябинска – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

Мотивированное апелляционное определение составлено 10 апреля 2025 года.

УИД 74RS0006-01-2023-002481-09

Дело № 88-9316/2025

мотивированное определение

составлено 10 июля 2025 года

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Челябинск 08 июля 2025 года

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И.,

судей Грудновой А.В., Терешиной Е.В.,

с участием прокурора Таскаевой А.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-51/2024 по иску Дробышевой Натальи Владимировны к государственному автономному учреждению здравоохранения «Областная клиническая больница № 3», Министерству здравоохранения Челябинской области о взыскании компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе Дробышевой Натальи Владимировны на решение Калининского районного суда г. Челябинска от 17 мая 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 03 апреля 2025 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Давыдовой Т.И. об обстоятельствах дела, принятых судебных актах, доводах кассационной жалобы, выслушав истца Дробышеву Н.В., настаивавшую на доводах кассационной жалобы, представителя отвечтика государственного автономного учреждения здравоохранения «Областная клиническая больница № 3» Шклярова Е.В., возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы, заключение прокурора Пятого отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Таскаевой А.А., полагавшей кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого касса...

...ционного суда общей юрисдикции

установила:

Дробышева Н.В. обратилась с иском к государственному автономному учреждению здравоохранения «Областная клиническая больница № 3» (далее по тексту - ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3»), Министерству здравоохранения Челябинской области (далее по тексту – Минздрав Челябинской области) о взыскании компенсации морального вреда в размере 3 000 000 руб., судебных расходов, сославшись на то, что моральный вред ей причинен смертью ее матери <данные изъяты>., наступившей в результате оказания ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3» медицинской помощи ненадлежащего качества.

Представитель ответчика ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3» в судебном заседании первой инстанции исковые требования не признал, ссылаясь на отсутствие причинно-следственной связи между действиями врачей и смертью <данные изъяты> утверждал, что допущенные дефекты оказания медицинской помощи не повлияли на состояние пациента.

Решением Калининского районного суда г. Челябинска от 17 мая 2024 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 03 апреля 2025 года, Дробышевой Н.В. в удовлетворении исковых требований отказано.

В кассационной жалобе Дробышева Н.В. ставит вопрос об отмене состоявшихся судебных актов, как незаконных, вынесенных с нарушением норм материального и процессуального права.

В письменных возражениях на кассационную жалобу прокурор Челябинской области просит судебные акты оставить без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения.

Представитель ответчика Минздрава Челябинской области, третьи лица в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом. Информация о времени и месте судебного разбирательства по настоящему делу заблаговременно была размещена на официальном сайте Седьмого кассационного суда общей юрисдикции. В соответствии со статьями 167, 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия нашла возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанции, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы дела, судебная коллегия считает, что такого рода оснований для отмены решения и апелляционного определения не имеется.

В статье 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 – 7).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Согласно части 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (часть 2 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как указано в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В силу пункта 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из разъяснений, изложенных в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Как следует из разъяснений, изложенных в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суд должен, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья. При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода. На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 49 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, следует, что требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевшие перенесли физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае - право на родственные и семейные связи), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Судом первой инстанции установлено и из материалов дела следует, что <данные изъяты>, <данные изъяты>, является матерью истца Дробышевой Н.В.

В период с 08 апреля 2020 года по 14 апреля 2020 года <данные изъяты> находилась на стационарном лечении в ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3» с диагнозом: <данные изъяты>

14 апреля 2020 года <данные изъяты> умерла. Патологоанатомическое исследование трупа <данные изъяты> не проводилось.

Из записи акта о смерти № <данные изъяты> от 16 апреля 2020 года следует, что <данные изъяты> умерла 14 апреля 2020 года в 20:00. Причина смерти: <данные изъяты>.

Разрешая возникший спор, суд первой инстанции, оценив представленные доказательства в их совокупности, в том числе материалы доследственной проверки, заключение медицинской экспертизы ГБУЗ «Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» № 41/21-Б от 17 мая 2021 года (проведенной в рамках доследственной проверки), заключение по контролю качества и безопасности медицинской деятельности в ГБУЗ «Областная клиническая больница № 3», протокол заседания комиссии по контролю качества и безопасности оказания медицинской помощи и работе с пациентами, акт мультидисциплинарной экспертизы качества медицинской помощи № 598810001 от 02 июня 2020 года, заключение экспертизы № 598860001 от 02 июня 2020 года, проведенной Челябинским филиалом ООО «АльфаСтрахование-ОМС», акт проверки Министерства здравоохранения Челябинской области в отношении ГБУЗ «Областная клиническая больница № 3» от 02 июля 2020 года № 122/20вк, заключение комплексной судебно-медицинской экспертизы № 03/2024 от 18 апреля 2024 года АНО Экспертно-консультационное бюро «Судмедэксперт», исходил из того, что смерть <данные изъяты> наступила в связи с имевшимися у нее заболеваниями, допущенные ответчиком в период с 08 апреля 2020 года по 14 апреля 2020 года недостатки оказанной медицинской помощи (не проведено определение патогенетического варианта <данные изъяты>, нет осмотра офтальмолога, не выполнена ЭХО-кардиоскопия, не выполнена УЗДГ (ультразвуковая доплерография) брахиоцефальных сосудов, в истории болезни отсутствуют протоколы эхокардиографии) не могли причинить вред здоровью и не способствовали развитию неблагоприятного исхода при правильно назначенной терапии, в связи с чем пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания компенсации морального вреда.

Суд апелляционной инстанции, установив, что АНО Экспертно-консультационное бюро «Судмедэксперт» на имеет лицензии на проведение судебных медицинских экспертиз, для проверки доводов апелляционной жалобы истца назначил по делу повторную комплексную судебно-медицинскую экспертизу, проведение которой поручил экспертам ООО «Международное бюро судебных экспертиз, оценки и медиации «МБЭКС».

Оценив представленные в суд первой инстанции доказательства в совокупности с заключением комплексной судебно-медицинской экспертизы ООО «Международное бюро судебных экспертиз, оценки и медиации «МБЭКС» от 12 февраля 2025 года №М-216-12/2024, суд апелляционной инстанции исходил из того, что выявленные нарушения (дефекты, недостатки) медицинской помощи, оказанной <данные изъяты> в ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3» в период с 08 апреля 2020 года по 14 апреля 2020 года, такие как: госпитализация в отделение реанимации только через 3 часа (требование - в течение 1 часа), при том, что при госпитализации 08 апреля 2020 года после своевременного и верного установления диагноза она находилась под наблюдением невролога и анестезиолога-реаниматолога; непроведение осмотра офтальмолога, исследования уровня кислорода крови, дуплексного сканирования брахиоцефальных артерий, дуплексного сканирования транскраниальных артерий и вен, эхокардиографии; невнесение на этапе лечения в карту стационарного больного сведений об интерпретации изменений состояния больной (угнетение сознания до 12 баллов по ШКГ - исходно 15), о суточном гидробалансе (суммарный учёт введённой жидкости, диурез и наличие/отсутствие патологических потерь), интерпретации отраженного в плане лечения выявленного гидроторакса, не повлияли на своевременность и правильность установления клинического диагноза; развитие и дальнейшее прогрессирование отёка вещества головного мозга с дислокацией срединных структур, что, наиболее вероятно, и стало непосредственной причиной смерти (вскрытие не проводилось) <данные изъяты> на фоне проводимой интенсивной терапии и не зависело от выявленных нарушений этапа лечения, связанных больше с нарушениями оформления медицинской документации; предотвратить прогрессирование заболевания, в данном конкретном случае, с учетом наличия у пациентки тяжелых сопутствующих заболеваний не представилось возможным; к каким-либо негативным последствиям не привели и в причинно-следственной связи с наступлением смерти не состоят, в связи с чем признал выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения иска обоснованными.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с постановленными судами судебными актами и считает, что они основаны на надлежащей оценке доказательств по делу, приняты в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и с нормами материального права, регулирующего спорные правоотношения и при правильном распределении между сторонами бремени доказывания и установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела. Представленным сторонами доказательствам судами дана верная правовая оценка. Результаты оценки доказательств суды отразили в постановленных судебных актах. Нарушений требований процессуального законодательства, которые могли бы привести к неправильному разрешению спора, судами не допущено.

В кассационной жалобе Дробышева Н.В. указывает на то, что судами не установлены существенные фактические обстоятельства. Некачественное оказание медицинской помощь <данные изъяты> подтверждено судебно-медицинским заключением от 12 февраля 2025 года, которое судом признано допустимым и достоверным доказательством. Некачественное оказание ее матери медицинской помощи причиняет ей нравственные страдания. Выражает несогласие с выводами суда, что наличие установленных недостатков медицинский помощи могло быть компенсировано <данные изъяты> как потребителю, а не ее близкому родственнику, между тем ее мать после оказания медицинской помощи, не приходя в сознание, умерла, поэтому не могла заявить о недостатках оказания ей медицинской помощи. Настаивает, что выявленные недостатки оказанной медицинской помощи причинили ей, как дочери, нравственные и душевные страдания, изначально ее мать разместили в непрофильное отделение, врачи недооценили тяжесть заболевания и состояние пациента, что вызвало у нее переживания и опасения за близкого человека; наблюдение за врачами, которые избегали общения с ней и консультирования по поводу состояния здоровья матери, причиняло ей страдания; ей не были высказаны извинения за некачественно оказанную медицинскую услугу. Ссылается, что материалами дела, доследственной проверкой и объяснениями врача-невролога <данные изъяты> подрждается, что не были проведены дуплексное сканирование брахиоцефальных артерий, осмотр глазного дна, поэтому недостатки оказания медицинской помощи связаны не только с оформлением документов.

Данные доводы не могут служить основанием к отмене обжалуемых судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку не свидетельствуют о нарушении судом норм материального и процессуального права, являющемся основанием для отмены судебного акта, сводятся к иной оценке установленных судом обстоятельств и собранных по делу доказательств. Между тем оценка доказательств и отражение ее результатов в судебных актах является проявлением дискреционных полномочий судов первой и апелляционной инстанций, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти. В силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции правом самостоятельно устанавливать обстоятельства и давать иную оценку собранным по делу доказательствам не наделен.

Судом дана надлежащая оценка обстоятельствам дела относительно отсутствия оснований для установления вреда, причиненного Дробышевой Н.В. действиями врачей при оказании медицинской помощи ее матери, и отсутствия причинно-следственной связи между действиями или бездействием врачей ГАУЗ «Областная клиническая больница № 3» и смертью <данные изъяты>. либо ухудшением ее состояния.

Ссылки в кассационной жалобе на иную судебную практику правильность выводов судов не опровергают. Суд обязан принимать решение исходя из установленных по делу фактов, следовательно, выводы, содержащиеся в решениях иных судов по другим делам, не могут нарушать единообразие толкования и применения норм права и вступать в противоречие с выводами судов по настоящему делу, так как законодательством Российской Федерации прецедент как источник права не предусмотрен.

В кассационной жалобе не приведено доводов, опровергающих установленные судом обстоятельства и его выводы, как и не приведено оснований, которые в соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации могли бы явиться безусловным основанием для отмены судебного постановления.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Калининского районного суда г. Челябинска от 17 мая 2024 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 03 апреля 2025 года оставить без изменения, кассационную жалобу Дробышевой Натальи Владимировны - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи