Скрябина Елизавета Романовна

ТРЕТИЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД

ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

78RS0017-01-2023-007661-82

№ 88-6698/2025

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Санкт-Петербург 7 мая 2025 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Шевчук Т.В.,

судей Лебедева А.А., Смирновой О.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-5159/2023 по иску Заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в интересах Российской Федерации к Малюшину И.Д., Малюшину Н.И., Хоперия Д.А., Миронову Н.П., Михайлову В.Д., Михайлову А.В., Ковалеву С.П., Ковалеву В.С., Кондратову Н.И., Шеляпину Ю.Е., Герасимовой Т.П., Ярцевой О.Ю., Файнштейну Л.М., Портновой Е.Г., Григорьеву В.А., Авдаляну Г.Ж., обществу с ограниченной ответственностью «Золотой ветер XX», обществу с ограниченной ответственностью Фирма «СКФ-XXI», обществу с ограниченной ответственностью «Селтис-Стройинвест» и обществу с ограниченной ответственностью СУ-11 «Липецкстрой-М» о взыскании денежных средств в доход Российской Федерации, об обращении в доход Российской Федерации недвижимого имущества

по кассационным жалобам Авдаляна Г.Ж., Герасимовой Т.П., Григорьева В.А., Ковалева С.П., Ковалева В.С., Кондратова Н.И., Малюшина И.Д., Малюшина Н.И., Михайлова А.В., Портновой Е.Г., Шеляпина Ю.Е., Ярцевой О.Ю., общества с ограниченной ответственностью «Золотой ветер XX», общества с ограниченной ответственностью «Селтис-Стройинвест», общества с ограниченной ответственностью СУ-11 «Липецкстрой-М»,

а также лиц, не привлеченных к участию в деле: Азаровой О., Баринова С.В., Барсегян Е.С., Брякина А.Н., ВеликоредчанинаО.Л., Евсюковой Н.В., Игнатюка Д.Н., Кажилоти З.С., Корец М.Л., Кузнецовой Н.Н., Мазура И.Б., Пачосик Е.Н., Святец А.Н., Скрябиной Е.Р., Смоян Н.С., Танасийчук А.М., Танасийчук С.А., Танасийчук А.А...

...., Хаматханова Т.М., Хаспекова М.В., Хилько М.Н., Чернышевой И.Ф., Шайхразиевой О.А., Ковалевой Р.О., действующей в своих интересах и в интересах <данные изъяты> Ковалевой А.В., на решение Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от 13 декабря 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 11 декабря 2024 г.

Заслушав доклад судьи Шевчук Т.В., объяснения представителя Малюшина И.Д. и Малюшина Н.И. по доверенности и ордеру Елисеевой К.С.; Ковалева С.П., Ковалева В.С. и их представителя по ордеру и доверенности Учителя С.Ю. Авдаляна Г.Ж. и его представителя по доверенности Лазарева К.А. представителя Григорьева В.А. по доверенности и ордеру Безрядова А.В., представителя Ярцевой О.Ю. по доверенности Уткина Д.В., представителя Кондратова Н.И. по доверенности Полянского И.А., Герасимовой Т.П. и ее представителя по доверенности Рыбенцова А.А., представителей Шеляпина Ю.Е. по ордеру Денисенко С.Ю. и Юдиной Н.В., представителя ООО «Золотой век ХХI» по доверенности Матлахова Е.С., представителя ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» по доверенности и ордеру Кулешовой Т.В., представителя ООО «Селтис-Стройинвест» и Портновой Е.Г. по доверенности и ордеру Попова А.А., представителя лиц, не привлеченных к участию в деле, по доверенности и ордеру Петрова Д.В., представителя Ковалевой Р.О. по доверенности Лысенко А.П., поддержавших доводы кассационных жалоб, представителя Управления делами Президента Российской Федерации по доверенности Кудряшова С.В., прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Бахтиной Н.И., возражавших против удовлетворения кассационных жалоб, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации обратился в суд с иском в интересах Российской Федерации к Малюшину И.Д., Малюшину Н.И., Хоперия Д.А., Миронову Н.П., Михайлову В.Д., Михайлову А.В., Ковалеву С.П., Ковалеву В.С., Кондратову Н.И., Шеляпину Ю.Е., Герасимовой Т.П., Ярцевой О.Ю., Файнштейну Л.М., Портновой Е.Г., Григорьеву В.А., Авдаляну Г.Ж., ООО «Золотой ветер XX», ООО Фирма «СКФ-XXI», ООО «Селтис-Стройинвест» и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М», в котором просил обратить в доход Российской Федерации солидарно с ответчиков денежные средства в размере 1304919303,63 руб., а также обратить в доход Российской Федерации объекты недвижимости, зарегистрированные на Шеляпина Ю.Е., Ярцеву О.Ю., Герасимову Т.П., Ковалева В.С., а всего на 132 объекта недвижимости, как имущества, полученного в нарушение законодательства о противодействии коррупции.

В обоснование требований истец указал, что по результатам надзорных мероприятий Генеральной прокуратурой Российской Федерации выявлены факты несоблюдения бывшими должностными лицами Управления делами Президента Российской Федерации (далее – Управделами) Малюшиным И.Д., Ковалевым С.П., Мироновым Н.П., Мироновым С.П., Михайловым В.Д. и связанными с ними лицами, установленных антикоррупционным законодательством запретов и ограничений.

Так, в 1992 г. Управделами учрежден Медицинский центр (далее – Медцентр), на должность директора которого Указом Президента Российской Федерации от 24 июля 1995 г. №758 был назначен Миронов С.П.

В 1999 г. в состав Медцентра вошло ГЛПУ «Клиническая больница №1» Управделами (далее – Больница, Клиническая больница №1), главным врачом которого назначен родной брат Миронова С.П. – Миронов Н.П.

В 2000 г. на баланс Клинической больницы № передан недостроенный детский корпус НИИ детской гематологии Минздрава России, расположенный по <адрес>.

Будучи представителями власти и осуществляя публичные полномочия, должностные лица Управделами, вопреки интересам Российской Федерации и возглавляемых ими учреждений, использовали федеральное имущество в целях незаконного обогащения.

Под видом исполнения инвестиционных контрактов с аффилированными организациями вывели под коммерческую застройку здание детского корпуса и часть территории Клинической больницы № в районе природного заказника г. Москвы <данные изъяты>». На их месте возвели ЖК «Волынский» (5 многоквартирных домов), где лишили Управделами причитающихся ему 30% площади квартир и 20% нежилых помещений.

Объем подлежащих передаче государству площадей сократили путем переуступки подконтрольному ЗАО «Волынское» по фиктивному договору 47 объектов, укрытия от распределения 12 квартир и оформления недвижимости в спорных домах на руководителей компаний-инвесторов, родственников и доверенных лиц.

В результате реализации коррупционного сговора ответчики стали обладателями элитной недвижимости. При этом Управделами лишилось значительной территории больницы, что сделало невозможным ее развитие для целей лечения, рекреации и борьбы с вирусными заболеваниями.

Установленные обстоятельства, по мнению истца, свидетельствуют о совершении ответчиками коррупционных правонарушений.

Со ссылкой на положения подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации прокурор просил обратить в доход Российской Федерации принадлежащие Шеляпину Ю.Е., Ярцевой О.Ю., Герасимовой Т.П. и Ковалеву В.С. 14 квартир и 118 машиномест в жилом комплексе «Волынский», расположенном по адресу: <адрес>, а также взыскать с ответчиков солидарно 1304919303,63 руб., вырученные от продажи недвижимости в нем новым приобретателям.

ДД.ММ.ГГГГ Миронов С.П. умер, что подтверждается свидетельством о его смерти <данные изъяты>

Из наследственного дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ Миронов С.П. составил завещание, удостоверенное нотариусом г. Москвы Демидовой Н.В., реестр. №, согласно которому все принадлежащее ему ко дню смерти имущество завещал своей супруге Хоперия Д.А.

Принимая уточненный иск, суд первой инстанции произвел замену ответчика Миронова С.П. на наследника Хоперия Д.А.

Решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от 13 декабря 2023 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 11 декабря 2024 г., исковые требования удовлетворены.

В доход Российской Федерации солидарно с Хоперия Д.А., Малюшина И.Д., Малюшина Н.И., Миронова Н.П., Михайлова В.Д., Михайлова А.В., Ковалева С.П., Ковалева В.С., Кондратова Н.И., ООО «Золотой ветер XX», Шеляпина Ю.Е., Герасимовой Т.П., Ярцевой О.Ю., ООО Фирма «СКФ-XXI», Файнштейна Л.М., ООО «Селтис-Стройинвест», Портновой Е.Г., Авдаляна Г.Ж., ООО СУ-11 «Липецкстрой-М», Григорьева В.А. обращены денежные средства в размере 1304919303,63 руб. Постановлено с Хоперия Д.А. взыскание производить в пределах стоимости наследственного имущества, оставшегося после смерти Миронова С.П.

В доход Российской Федерации обращены:

- зарегистрированные на имя Шеляпина Ю.Е. объекты недвижимости – квартиры №№, №, расположенные по адресу: <адрес> нежилые помещения: г<данные изъяты>

- зарегистрированные на Ярцеву О.Ю. объекты недвижимости – <адрес> нежилые помещения по адресу: <данные изъяты>

- зарегистрированные на Герасимову Т.П. квартиры № по адресу: г<адрес>

- зарегистрированные на Ковалева В.С. квартиру по адресу: <адрес>, нежилое помещение по адресу: <адрес>

Определением судебной коллегии Санкт-Петербургского городского суда от 11 декабря 2024 г. прекращено производство по гражданскому делу №2-5159/2023 в части исковых требований, заявленных Заместителем Генерального прокурора Российской Федерации, действующего в интересах Российской Федерации, к ответчику Хоперия Д.А. о взыскании денежных средств в доход Российской Федерации, обращении в доход Российской Федерации недвижимого имущества в связи с отказом от иска.

В кассационных жалобах ответчиков, а также лиц, не привлеченных к участию в деле, ставится вопрос об отмене решения Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от 13 декабря 2023 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 11 декабря 2024 г., как постановленных с нарушением норм материального и процессуального права.

В возражениях на кассационные жалобы представитель Управления делами Президента Российской Федерации критикует доводы кассационных жалоб и предлагает оставить обжалуемые судебные акты без изменения.

В судебное заседание кассационной инстанции иные лица, участвующие в деле, не явились, извещены. Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции на основании части 5 статьи 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия не находит оснований для удовлетворения жалоб.

Согласно статье 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений судами нижестоящих инстанций при рассмотрении данного дела не допущено.

Как установлено судом, в 1994 г. в ведение Управления делами Президента Российской Федерации от Правительства Российской Федерации поступил Медицинский центр (далее – Медцентр). Должность генерального директора Медцентра занял заместитель Управляющего делами Президента Российской Федерации – Миронов С.П.

В 1999 г. в состав Медцентра вошло Государственное многопрофильное лечебно-профилактическое учреждение «Клиническая больница №» Управляющего делами Президента Российской Федерации. Руководителем назначен Миронов Н.П. – родной брат Миронова С.П.

Изучив организационно-распорядительные документы Управделами, кадровую документацию, уставы Медцентра и Клинической больницы №, личные дела Миронова С.П. и Миронова Н.П. с анкетными данными и, руководствуясь Указами Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 г. №361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы» (далее – Указ №361), от 12 апреля 1996 г. №530 «О перечнях государственных должностей федеральной государственной службы категорий «Б» и «В» в Управлении делами Президента Российской Федерации», Федеральными законами от 31 июля 1995 г. №119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», от 12 января 1996 г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях», суд первой инстанции установил, что замещаемые Мироновым С.П. и Мироновым Н.П. должности входили в перечень должностей государственной службы и приравненных к ним.

Принимая во внимание занятие Мироновым С.П. и Мироновым Н.П. публично-значимых должностей, суд указал на обязанность соблюдения ими антикоррупционных запретов и ограничений.

Ссылаясь на главу 4 Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон от 12 января 1996 г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях», суд первой инстанции отметил, что государственные учреждения создаются в целях реализации предусмотренных законом полномочий органов государственной власти в сфере науки, образования, здравоохранения, культуры и спорта, а также в иных сферах.

Руководитель учреждения обязан соблюдать интересы возглавляемой им организации, прежде всего в отношении ее деятельности, не должен использовать ее возможности или допускать ее использование в иных целях, помимо предусмотренных учредительными документами.

Также как и государственные служащие, руководитель государственного учреждения не вправе действовать вопреки интересам возглавляемого учреждения и вступать в конфликт интересов при осуществлении обязанностей (статья 27 Федерального закона от 12 января 1996г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях», статья 11 Федерального закона от 31 июля 1995 г. №119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации» в редакции, действующей до 1 февраля 2005 г.).

Применяя приведенные нормы законов, учитывая близкое родство Мироновых, а также тот факт, что Миронов С.П. принимал непосредственное участие в назначении своего брата – Миронова Н.П. на должность главного врача больницы – директора государственного учреждения, суд первой инстанции пришел к выводу, что замещение ими руководящих должностей в рамках единого структурного подразделения Управделами с прямым подчинением одного другому, является конфликтом интересов, запрещенный статьей 27 Федерального закона от 12 января 1996г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях», а в последующем статьей 10 Федерального закона от 25 декабря 2008 г. №273-ФЗ «О противодействии коррупции».

В ноябре 1999 г. Клинической больнице № передан недостроенный детский медицинский корпус НИИ детской гематологии Минздрава России, расположенный по адресу: г<адрес>

На основании исследованных доказательств суд первой инстанции установил, что интерес к названному объекту недвижимости проявили именно работники Управделами, а после завладения зданием детского корпуса при содействии иных ответчиков, перепрофилировали его в ходе реализации инвестиционного проекта под жилую застройку и незаконно распорядились вновь возведенными площадями в целях личного обогащения.

В соответствии с условиями датированных летом 2000 г. договоров, заключенных Медцентром в лице Миронова С.П. с Файнштейном Л.М. (президентом ООО Фирма «СКФ-XXI») и Портновой Е.Г. (директором ЗАО «Селтис-Стройинвест») №, Шеляпиным Ю.Е. (директором ООО «Золотой ветер XX») №, Григорьевым В.А. (генеральным директором ОАО СУ-11 «Липецкстрой») № и Портновой Е.Г. (директором ЗАО «Селтис-Стройинвест») №, стороны договорились построить по адресу: <адрес>, многоквартирный жилой комплекс площадью <данные изъяты>, в которых Российская Федерация получит 30% площади квартир и 20% – нежилых помещений.

В качестве вклада в проект Медцентр предоставлял объект незавершенного строительства (детский корпус) и расположенный под ним земельный участок площадью 48319 кв.м. Инвесторы обязались вложить собственные средства и привлеченные инвестиции. Исполнение обязательств завершалось актом реализации.

Из указанного договора следует, что соглашение, к которому стороны пришли, противоречит целям и задачам деятельности Медцентра и Клинической больницы №1, как подведомственных Управделами учреждений здравоохранения.

Судом первой инстанции установлено, что братья Миронов С.П. и Миронов Н.П. действовали вопреки положениям уставов возглавляемых ими некоммерческих организаций и в нарушение требований Федерального закона от 12 января 1996 г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях» о неукоснительном соблюдении руководителями интересов вверенных им учреждений, недопущении использования в корыстных целях.

Таким образом, привлечение государственным медицинским учреждением инвесторов для коммерческого проекта по строительству объекта, не связанного с оказанием медицинской помощи, а именно многоквартирного жилого комплекса бизнес-класса, прямо противоречит целям создания и деятельности лечебных учреждений.

Вместе с тем, как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, такое предложение Медцентра ни одного из инвесторов не насторожило. Временной промежуток между постановкой детского медицинского корпуса на баланс Клинической больницы № (ДД.ММ.ГГГГ) и оформлением Медцентром инвестиционных договоров составил менее 7 месяцев.

Проанализировав приведенные фактические обстоятельства, суд первой инстанции пришел к выводу, что замысел на перепрофилирование детского корпуса имел место уже на момент его передачи в оперативное управление Клинической больницы №. При этом, в него были вовлечены как братья Мироновы, так и руководители компаний-инвесторов. Такая скоординированность действий и сговор компаний-инвесторов, их руководителей с должностными лицами Управделами обладают признаками коррупции. Кроме того, заключение договоров на инвестирование не входило в компетенцию Миронова С.П., как руководителя Медцентра.

Поскольку недостроенный детский корпус находился на праве оперативного управления Клинической больницы № и был поставлен именно на ее баланс, Миронов С.П. распорядился данным федеральным имуществом в нарушение пункта 2 статьи 27 Федерального закона от 12 января 1996г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях», статьи 11 Федерального закона от 31 июля 1995 г. №119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», статей 214, 296 Гражданского кодекса Российской Федерации, Указа Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 г. №361.

В свою очередь, главный врач Клинической больницы № Миронов Н.П. способствовал Миронову С.П. в выводе здания детского медицинского корпуса и части земель учреждения под коммерческую застройку.

Между тем, права Клинической больницы № на земельный участок по <адрес> оформлены только в августе 2001 г., т.е. спустя год после достигнутых Медцентром с инвесторами соглашений. Предоставление земли имело целевое назначение – для строительства детского медицинского комплекса – и не подлежало изменению. Жилищное строительство на участке не допускалось. Возможность застройки территории жилыми домами появилась только в 2006 г.

Судом первой инстанции установлено, что такие ограничения в пользовании земельного участка были связаны, в том числе, с расположением спорного земельного массива на территории Природного заказника «<данные изъяты>

Ответчиками в материалы дела не представлены доказательства, подтверждающие, что оформлению инвестиционных договоров предшествовали переговоры сторон между собой и органами власти г. Москвы, свойственные практике заключения подобных сделок, производились расчеты экономического обоснования проекта, согласовывались существенные условия контрактов, осуществлялась разработка технической и сметной документации, а также существовала возможность реального исполнения договорных обязательств.

Несмотря на декларируемую самостоятельность компаний, все договоры датированы в одно время и содержат аналогичные условия.

Принимая во внимание названные обстоятельства и учитывая, что договоры между Медцентром и инвесторами были оформлены, несмотря на отсутствие к тому законных оснований, суд первой инстанции пришел к выводу об аффилированности работников Управделами с компаниями-инвесторами и их руководителями.

Исследовав адресованные в Правительство Москвы письма заместителя Управляющего делами Миронова С.П. от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, суд первой инстанции установил, что, обращаясь к Мэру Москвы за согласованием перепрофилирования Медцентром детского корпуса под жилье ввиду нуждаемости в нем, Миронов С.П., преследовал корыстные цели и вводил Правительство г. Москвы в заблуждение.

В частности, в названных обращениях Миронов С.П. просил органы исполнительной власти г. Москвы разрешить реконструкцию детского корпуса и строительство новых жилых корпусов, указывая, что работы будут выполнены с привлечением надежных инвесторов и завершены в 2003 г.

Данные обращения носили формальный характер, поскольку содержали недостоверную информацию, учитывая, что летом 2000 г., как следует из имеющихся в материалах дела копий договоров, конкретные инвесторы и площади возводимых объектов, их распределение между сторонами уже были определены.

Предложение перепрофилировать детский корпус под многоквартирный дом Миронов С.П. мотивировал необходимостью выполнения социальных обязательств, указав, что сотрудники Медцентра являются очередниками г. Москвы и нуждаются в улучшении жилищных условий. Сообщил, что строительством домов по <адрес> и Мичуринскому <адрес> Медцентр только частично снимет остроту проблемы предоставления жилья очередникам, общее количество которых составляет 755 семей, среди которых 449 – очередники префектур г. Москвы. Заверил, что постройка жилого комплекса по <адрес> решит данную проблему.

В феврале 2001 г. Клиническая больница №, вопреки изложенным в письмах сведениям, земельным участком не располагала. Завершить строительство жилого комплекса площадью 80 <данные изъяты> в 2003 г. объективно не могла. Соответственно, обозначенные Мироновым С.П. Мэру Москвы перспективы решения острой жилищной проблемы очередников в регионе, являлись недостоверными.

Обоснованность соответствующих выводов суда первой инстанции подтверждается и тем обстоятельством, что возложенные Мироновым С.П. на Медцентр социальные обязательства в результате так и не выполнены, что следует из ответов ДГИ г. Москвы от 1 декабря 2023 г. №ДГИ-Э-161208/23-2 и Управделами от 3 мая 2023 г. №УДИ-6-1178 на запросы прокуратуры.

Также, исследуя обращения Миронова С.П. Мэру Москвы и его просьбы освободить строительство инвесторами жилого комплекса от взимания отчислений в казну, ответы органов власти и анализируя их в совокупности с иными установленными по делу обстоятельствами, суд установил, что Миронов С.П., будучи государственным служащим, фактически действовал в интересах коммерческих компаний-инвесторов: ООО «Золотой ветер XX», ООО Фирма «СКФ-XXI», ЗАО «Селтис-Стройинвест» и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» и покровительствовал им.

Такое поведение Миронова С.П., направленное на создание необоснованных преференций и материальных выгод юридическим лицам, свидетельствует не только о злоупотреблении представителем власти своими должностными полномочиями в ущерб публичным интересам, но и наличии между ним и руководителями перечисленных организаций неформальных отношений, выходящих за пределы деловых.

В целях усиления борьбы с коррупцией, как опасным явлением, пунктом 2 Указа Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 г. №361 государственным служащим запрещалось оказывать любое не предусмотренное законом содействие физическим и юридическим лицам с использованием своего служебного положения.

Учитывая данное положение закона и установленные фактические обстоятельства позволили суду прийти к выводу о том, что действия Миронова С.П. являлись неправомерным актом коррупции.

Кроме того, судом первой инстанции установлено, что в апреле 2002 г. в Правительстве Москвы с участием представителей Медцентра – ответчика Михайлова В.Д. и Хавского С.А. состоялось совещание по рассмотрению проекта постановления «О завершении строительства детского корпуса с перепрофилированием его под жилье» (протокол от ДД.ММ.ГГГГ, утвержденный Первым заместителем Мэра Москвы Ресиным В.И.), по результатам которого Мэром Москвы Лужковым Ю.М. издано <данные изъяты> и Правительством Москвы с Медцентром заключен контракт от 9 июля 2003 г. №

Изучив и оценив положения Распоряжения от 13 февраля 2003 г. №217-РП, условия контракта от ДД.ММ.ГГГГ №, его понятийный аппарат, суд первой инстанции пришел к выводу, что договоры № 3, 5, 6 и 7, подписанные Мироновым С.П. с ООО «Золотой ветер XX», ООО Фирма «СКФ-XXI», ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» являются вторичными сделками по отношению к контракту Медцентра с Правительством Москвы.

Учитывая факт заключения договоров ранее инвестиционного контракта, суд первой инстанции установил, что действия братьев Миронова С.П. и Миронова Н.П. по оформлению прав на землю, согласованию перепрофилирования детского корпуса с уполномоченными органами и структурами исполнительной власти г. Москвы, были направлены на придание вида законности, т.е. фактическую легализацию неправомерного распоряжения государственной собственностью.

Исследуя условия заключенных Медцентром с компаниями-инвесторами и датированных летом 2000 г. соглашений, а также контракта между Правительством Москвы и Медцентром от 9 июля 2003 г. №, суд первой инстанции сделал вывод, что в действительности инвестиционные договоры с ООО «Золотой ветер XX», ООО Фирма «СКФ-XXI», ЗАО «Селтис-Стройинвест» и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» подписаны Мироновым С.П. позднее дат, указанных в договорах (26 июля 2000 г., 1 августа 2000 г., 3 августа 2000 г.).

Так, суд первой инстанции принял во внимание, что договор №, подписанный Мироновым С.П. с ООО Фирма «СКФ-XXI» (Файнштейном Л.М.) и ЗАО «Селтис-Стройинвест» (Портновой Е.Г.), содержит условие, о котором стороны не могли быть осведомлены на момент заключения сделки (о выделении вновь возведенных площадей городу Москве из доли Медцентра).

Соответствующее условие не могло быть оговорено сторонами и включено в договор № от 26 июля 2000 г., поскольку факт участия г. Москвы в инвестиционном проекте и форма его участия определена только 13 февраля 2003 г. Мэром Москвы Лужковым Ю.М. в распоряжение № 217-РП, то есть тремя годами позднее.

Договор № с ООО «Золотой ветер XX» и подписанный с Шеляпиным Ю.Е. якобы 1 августа 2000 г., не мог быть заключен 1 августа 2000 г.

Судом первой инстанции изучены регистрационное дело ООО «Золотой ветер XX», выписка из ЕГРЮЛ в отношении общества, ответы ИФНС № от ДД.ММ.ГГГГ и ИНФС № от ДД.ММ.ГГГГ на запросы прокурора. Достоверно установлено, что ООО «Золотой ветер XX» зарегистрировано Московской регистрационной палатой только 11 октября 2001 г., то есть через 14 месяцев после якобы подписания Мироновым С.П. с Шеляпиным Ю.Е. инвестиционного договора №.

ООО «Золотой ветер XX» № создано в результате реорганизации ЗАО «Золотые ключи» №, прекратившего деятельность 11 октября 2001 г.

Решение о преобразовании ЗАО «Золотые ключи» в ООО «Золотой ветер XX» принято общим собранием акционеров 25 июля 2001 г., на котором среди прочих присутствовала дочь Шеляпина Ю.Е. – ответчик Ярцева О.Ю. (протокол № от 25 июля 2001 г.). При этом Шеляпин Ю.Е. не являлся акционером, членом совета директоров либо генеральным директором ЗАО «Золотые ключи».

На том же собрании акционеров участниками подписан Учредительный договор ООО «Золотой ветер XX», утверждены устав и эскиз печати общества, генеральным директором назначена Ярцева О.Ю. Строительство жилых домов не входило в предмет и цели деятельности ООО «Золотой ветер XX».

Шеляпин Ю.Е. назначен генеральным директором ООО «Золотой ветер XX» только с 23 мая 2003 г. в связи с освобождением от данной должности его дочери Ярцевой О.Ю.

Ссылаясь на пункт 3 статьи 49 и пункт 1 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции пришел к выводу, что 1 августа 2000 г. (дата заключения договора) ООО «Золотой ветер XX» не могло являться стороной сделки, поскольку не обладало правовым статусом и правоспособностью юридического лица.

Также сам договор фактически не подписан обозначенной датой, поскольку по состоянию на 1 августа 2000 г. ООО «Золотой ветер XX» еще не было создано, а Шеляпин Ю.Е. не располагал печатями Общества, проставленными на договоре, и не являлся руководителем данной организации.

Указанные выводы суда первой инстанции согласуются, в том числе с письмом Филиала №5 ОСФР по г. Москве и Московской области от 1 декабря 2023 г., где ООО «Золотой ветер XX», как работодатель Шеляпина Ю.Е., не фигурирует.

Исследуя доказательства, методические указания о порядке подготовки, оформления, согласования, подписания, учета и контроля за исполнением договоров, утвержденные приказом Управделами Президента РФ от 1 февраля 2002 г. №146, суд первой инстанции установил, что проставленные в инвестиционных договорах даты их подписания (26 июля 2000 г., 1 августа 2000 г., 3 августа 2000 г.) сторонами умышлено искажены, а действительные – сокрыты.

Соответствующее противоправное поведение ответчиков суд первой инстанции обосновывал как стремление указанных ответчиков избежать отрицательные последствия при оформлении Медцентром договоров с конкретными инвесторами.

Исследовав представленные истцом методические указания Управделами, суд установил, что при подготовке проекта договора (контракта) исполнитель обязан затребовать бухгалтерскую отчетность у предполагаемого партнера, документы, подтверждающие его правовой статус, подготовить финансово-экономическое обоснование целесообразности и эффективности предполагаемой сделки. Профильное управление Управделами обязано составить заключение о приемлемости договорных условий, добросовестности стороны и ее финансовой состоятельности.

Соблюдение лицами, подписавшими инвестиционные договоры от лица Медцентра и компаний-инвесторов, обозначенных преддоговорных процедур материалами дела не подтверждается.

Напротив, из анализа представленных сторонами доказательств суд первой инстанции установил, что компании-инвесторы преодолеть названные ограничения и соблюсти заявленные требования не могли.

В случае подписания договоров истинной датой Миронов С.П. и компании-инвесторы были бы вынуждены руководствоваться указанными обязательными методическими рекомендациями.

Это ставило под сомнение успешность достижения задуманного ими противоправного результата. Снижало вероятность прохождения отбора, а для ООО «Золотой ветер XX» и вовсе делало его невозможным. Порождало бы здоровую конкуренцию и возможность участия в проекте незаинтересованных и не аффилированных с должностными лицами Управделами инвесторов.

Участникам инвестиционного проекта это было известно и понятно.

Несмотря на перечисленные факты, очевидно препятствующие подписанию инвестиционных договоров, соответствующие контракты все же были заключены, в связи с чем, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии неформальных связей и договоренностей между Мироновым С.П., Мироновым Н.П., Михайловым В.Д. и компаниями-инвесторами.

Судом первой инстанции также установлено и подтверждается материалами дела, что инвестиционные договоры № и 7, подписанные между Медцентром в лице Миронова С.П. и ООО Фирма «СКФ-XXI» (Файнштейном Л.М.) и ЗАО «Селтис-Стройинвест» (Портновой Е.Г.), заключены аффилированными друг с другом лицами.

К таким выводам суд первой инстанции пришел в результате исследования письменных доказательств - копий инвестиционных договоров № и 7, ответа Филиала № ОСФР по г. Москве и Московской области от 28 ноября 2023 г. на запрос прокурора, вступившего в законную силу приговора Дорогомиловского районного суда г. Москвы по обвинению Файнштейна Л.М. и протокола судебного заседания от 19 мая 2016 г., личного дела Михайлова В.Д. с анкетными данными и ряда других письменных доказательств.

В частности, суд первой инстанции установил, что ответчик Михайлов В.Д., который наряду с Мироновым С.П. от лица Медцентра визировал инвестиционные договоры, в апреле 2002 г. совместно с Хавским С.А. от лица Медцентра принимал участие в совещании в Правительстве Москвы, поддерживая предложение Миронова С.П. о завершении строительства детского медицинского корпуса с перепрофилированием его под жилье, и, замещая должность в подконтрольном УДП РФ государственном учреждении, одновременно с марта 1997 г. по декабрь 2013 г. работал в компании-инвесторе ЗАО «Селтис-Стройинвест», генеральным директором которого являлась ответчик Портнова Е.Г.

Ссылаясь на показания Файнштейна Л.М., данные по уголовному делу №, суд первой инстанции указал, что принадлежащая последнему ООО Фирма «СКФ-XXI» и ЗАО «Селтис-Стройинвест», руководителем которого была Портнова Е.Г., несмотря на декларируемую самостоятельность, действовали как единое юридическое лицо. Согласно показаниям Файнштейна Л.М., Портнова Е.Г. не имела строительного образования, ее участие как руководителя-инвестора в реализации проекта было формальным. Фактически Портнова Е.Г. выполняла функции по взаимодействию с Управделами и ЗАО «Волынское».

Такие выводы суда первой инстанции и показания Файнштейна Л.М. согласуются с объяснениями самой Портновой Е.Г.

Так, в ходе судебного заседания по уголовному делу от 19 мая 2016 г. Портнова Е.Г. пояснила, что с Файнштейном Л.М. она знакома давно, более 20 лет. Именно Файнштейн Л.М. предложил Медцентру и ЗАО «Селтис-Стройинвест» участвовать в строительстве жилого комплекса по <адрес>. Заявила, что непосредственно Файнштейн Л.М. и привлеченные им юристы готовили проект договора №, по образцу которого выполнены и остальные соглашения.

Далее, как следует из материалов дела и установлено судом, для вывода государственного имущества из общей массы еще до распределения площадей и подписания между Управделами и компаниями-инвесторами акта реализации братья Мироновы создали подконтрольное юридическое лицо – ЗАО «Волынское», возложили на него функции технического заказчика по фиктивным договорам и за якобы проделанную работу расплатились 3% от общего объема вновь возведенных площадей в <адрес>

Достижение такого результата стало возможным в результате общих намерений, а также последовательных, консолидированных и скоординированных действий Мироновых С.П. и Н.П., Михайлова В.Д., Авдаляна Г.Ж., Кондратова Н.И., Ковалева С.П., Малюшина И.Д., компаний - инвесторов и их руководителей-ответчиков Шеляпина Ю.Е., Ярцевой О.Ю., Герасимовой Т.П., Файнштейна Л.М., Портновой Е.Г., Григорьева В.А., направленных на создание условий для противоправного обогащения.

Так, судом первой инстанции установлено и подтверждается материалами дела, что в январе 2002 г. Миронов С.П. и Миронов Н.М. внесли изменения в устав ГЛПУ «Клиническая больница №» МЦ УДП РФ, наделив его правом создания хозяйственных обществ и товариществ (прежняя редакция устава не позволяла государственному учреждения создавать коммерческие организации).

В феврале 2002 г. устав в измененной редакции зарегистрирован в Московской регистрационной палате (свидетельство № от ДД.ММ.ГГГГ).

В марте того же года братья Мироновы создали ЗАО «Волынское».

Судом первой инстанции исследовалось регистрационное дело в отношении ЗАО «Волынское», согласно которому учредителями общества выступили Клиническая больница № в лице главного врача Миронова Н.П. (20%), Кондратов Н.И. (40%) и Панаков А.И. (40%). Они же вошли и в состав Совета директоров. Генеральным директором назначен Авдалян Г.Ж., бухгалтером – Говорова Т.В. (бухгалтер компании-инвестора ЗАО «Селтис-Стройинвест» с 1 января 1997 г. по 30 сентября 2013 г.).

Уставный капитал ЗАО «Волынское» составлял 10 тыс. руб. Активов, собственного недвижимого имущества компания не имела. Зарегистрирована была и фактически располагалась по месту нахождения Клинической больницы № (<адрес>). Лицензиями, разрешениями уполномоченных органов на выполнение строительной деятельности и осуществление функций заказчика не обладала. Производственные мощности отсутствовали.

Исследовав учредительные документы ЗАО «Волынское», штат сотрудников общества, ответы Филиалов № и 4 ОСФР по Москве и Московской области от 4 декабря 2023 г., суд первой инстанции пришел к выводу, что участники ЗАО «Волынское» длительное время были знакомы между собой и находились в доверительных отношениях по роду деятельности в различных коммерческих структурах (ЗАО «Вязовский дом», фирма Варистенис Трейдинг Компани ЛТД, ЗАО «Спортинг клуб Москва» и других).

В июле 2003 г. решением общего собрания акционеров ЗАО «Волынское» вопреки заявленным целям и направлениям деятельности в области медицины внесены изменения в Устав общества.

Основными видами его деятельности стали: осуществление капитального строительства, строительно-монтажных и ремонтно-строительных работ, а также производство документации на эти работы; осуществление пуско-наладочных, монтажных и иных производственно-конструкторских работ; инвестиционная деятельность, купля-продажа всех видов движимого и недвижимого имущества, торгово-закупочная деятельность и иное (п. 2.2 Устава).

В сентябре 2003 г. Медцентр в лице Миронова С.П. с ЗАО «Волынское» в лице генерального директора Авдаляна Г.Ж. заключил договор на выполнение функций заказчика по строительству многоквартирного жилого комплекса по <адрес>.

В качестве вознаграждения общество получало 3% от общей площади объекта, 3% - от полезной жилой площади объекта (квартиры), 3% - от полезной нежилой площади объекта (офисных помещений) и 3% - от машино-мест в подземном гараже стоянке.

Исследовав представленные сторонами доказательства в их совокупности, суд первой инстанции сделал вывод о фиктивности названного договора. Указанные выводы суда первой инстанции согласуются с материалами уголовного дела по обвинению президента ООО Фирма «СКФ-XXI» Файнштейна Л.М. в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 30, части 4 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, допросами Файнштейна Л.М., Портновой Е.Г., Говоровой Т.В., главного инженера ООО Фирма «СКФ-ХХI» Беклемищева А.В.

Выводы суда первой инстанции о формальности работы ЗАО «Волынское» и его аффилированности по отношению к бывшим должностным лицам Управделами поддержали и ряд ответчиков.

Так, представитель ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» Кулешова Т.В. в ходе слушания подтвердила, что ЗАО «Волынское» никаких работ не выполняло.

Ответчик Герасимова Т.П. свою позицию о бездействии ЗАО «Волынское» и его подконтрольности руководству Управделами и инвестору ЗАО «Селтис-Стройинвест» изложила в апелляционной жалобе.

Герасимова Т.П. указала, что, действуя от лица и в интересах ООО «Золотой ветер XX», она неоднократно обращалась в Арбитражный суд г. Москвы к ЗАО «Волынское» с требованиями о взыскании денежных средств, поскольку Общество не выполняло функций технического заказчика. Заявила, что ЗАО «Волынское» действовало мошенническим путем и по результатам намеренно обанкротилось. О бездействии ЗАО «Волынское» и нарушении закона она неоднократно уведомляла руководство Управделами. Сообщила, что полная неразбериха при распределении площадей наступила вследствие невыполнения ЗАО «Волынское» обязательств. Виновником всех недоразумений, скандалов и разборок между инвесторами назвала ЗАО «Волынское», обозначив его как «ставленника ЗАО «Селтис-Стройинвест». Деятельность ЗАО «Волынское» охарактеризовала как «саботаж», «антиработа» и со ссылкой на письмо начальника главного управления Управделами Перлина О.Г. от 20 июля 2016 г. №УДИ3-1733, указала на незаконность получения ЗАО «Волынское» 3% площадей от общего объема строительства.

Также в качестве примера обращения в адрес Управделами с жалобами на ЗАО «Волынское» и бездействии адресата Герасимова Т.П. привела письмо № 348 от 21 мая 2008 г. в адрес советника строительного объединения Управделами – ответчика Михайлова В.Д., из содержания которого следует, что ООО «Золотой ветер XX» предупреждает Михайлова В.Д., что если ЗАО «Волынское» не будет исполнять договорные обязательства, ООО «Золотой ветер XX» прекратит финансирование работ. Инвестор указал, что «упорное нежелание ЗАО «Волынское» составлять акты наводит на нехорошие мысли, тем более что совершенно неуправляемый бухгалтер заказчика (Говорова Т.В.) является бухгалтером одного из инвесторов, что противоречит закону.

Со ссылкой на письмо ООО «Золотой ветер XX» от 30 июня 2016 г. №99 в адрес руководства Управделами Герасимова Т.П. процитировала, что именно Управделами навязало инвесторам посредника ЗАО «Волынское», которое в нарушение закона возглавляло ЗАО «Селтис-Стройинвест», ЗАО «Волынское» только интриговало, стравливало инвесторов и успешно срывало графики и завышало цены на работы (для откатов)», цитата письма: «Ваши любимчики не только не додали по своим обязательствам, но и устроили массу проблем и для прикрытия своих «подвигов» искусственно обанкротили ЗАО «Волынское», чтобы уйти от ответственности, а вы все это покрываете».

С учетом изложенного, суд пришел к выводу о покровительстве бывшего руководства Управделами участникам проекта, а также о том, что ЗАО «Волынское» функции заказчика-застройщика не выполняло, а использовалось ответчиками для создания правовых механизмов для изъятия и последующего присвоения причитающегося государству имущества. Об этом свидетельствует и тот факт, что, не дожидаясь результатов исполнения ЗАО «Волынское» договора, в декабре 2003 г. – апреле 2004 г. Медцентр переуступил ему результат инвестиционной деятельности в виде 47 объектов недвижимости: №

Поскольку эти площади переданы Мироновым С.П. из доли Медцентра, суд первой инстанции пришел к выводу, что доля публичного собственника – Российской Федерации в результате обозначенной уступки права незаконно сокращена.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, конечными выгодоприобретателями имущества, которое было уступлено ЗАО «Волынское» среди прочих, были ответчик Ковалев В.С. (сын первого заместителя Управделами Ковалева С.П.), Михайлов В.Д. (советник Медцентра Управделами) и его сын Михайлов А.В., Портнова Е.Г. (гендиректор ЗАО «Селтис-Стройинвест») и другие.

В октябре 2015 г. ЗАО «Волынское» признано банкротом и 12 июля 2018 г. ликвидировано (дело №

Указом Президента Российской Федерации от 20 мая 2004 г. №650 Медцентр ликвидирован.

В связи с ликвидацией Медцентра 30 ноября 2004 г. Первый заместитель Управляющего делами Президента Российской Федерации – ответчик Ковалев С.П. заключил с инвесторами дополнительные соглашения к договорам, в соответствии с которыми фактически произвел замену Медцентра на Управделами.

Также 27 декабря 2004 г. ответчиком Ковалевым С.П. от лица Управделами подписано дополнительное соглашение № к Договору б/н от 22 сентября 2003 г. на выполнение функций заказчика по строительству комплекса домов по адресу: г<адрес>

Этим соглашением ответчик Ковалев С.П. произвел замену Медцентра на Управделами, что следует из п. 2 договора. Кроме того, подтвердил сделки по уступке прав, заключенные в рамках исполнения основных условий договора: договор уступки прав №/В от ДД.ММ.ГГГГ, договор уступки прав №-В от ДД.ММ.ГГГГ, договор уступки прав №-В от ДД.ММ.ГГГГ (п. 4 дополнительного соглашения № от ДД.ММ.ГГГГ (№ УД-1687д).

Проанализировав содержание Указа Президента Российской Федерации №650, приказы Управделами от 1 февраля 2002 г. №146 и от 1 августа 2003 г. №162, руководствуясь статьей 419 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции установил отсутствие предусмотренных законом оснований для перехода прав и обязанностей от Медцентра к Управделами, замены стороны в обязательстве и подписании в связи с этим ответчиком Ковалевым С.П. дополнительных соглашений.

В декабре 2009 – феврале 2014 г. многоквартирные дома введены в эксплуатацию (ДД.ММ.ГГГГ – корпус №, ДД.ММ.ГГГГ – корпус №, ДД.ММ.ГГГГ – корпус №, ДД.ММ.ГГГГ – корпус №, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ – корпус №).

ООО «Золотой ветер XX», ЗАО «Селтис-Стройинвест», ООО Фирма «СКФ-XXI» и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» по итогам инвестиционного проекта соглашения с Управделами по распределению площадей не достигли, акт реализации не подписали.

Несмотря на императивное требование о необходимости подписания акта реализации заместители Управделами ответчики Ковалев С.П. и Малюшин И.Д. в 2010-2014 гг. незаконно согласовали промежуточные протоколы распределения площадей между Российской Федерацией и инвесторами, чем предоставили компаниям-инвесторам возможность распоряжаться возведенной и еще не поделенной с Управделами недвижимостью.

Изучив организационно-распорядительные документы Управделами, кадровую документацию в отношении Малюшина И.Д. и Ковалева С.П., распоряжения Президента Российской Федерации от 1 сентября 2001 г. №471-рп, от 6 июля 2002 г. №315-рп, от 1 сентября 2003 г. №400-рп, Указы Президента Российской Федерации от 7 июня 2004 г. №723 и 724, от 28 июля 2012 г. №1038 и 1040, суд первой инстанции установил, что Малютин И.Д. занимал должность заместителя Управляющего делами Президента Российской Федерации с 3 сентября 2003 г. по 16 февраля 2015 г., ответчик Ковалев С.П. с 10 сентября 2001 г. – должность заместителя Управляющего делами Президента Российской Федерации, с 6 июля 2002 г. по 1 сентября 2015 г. – первого заместителя Управляющего делами Президента Российской Федерации.

Перечисленные должности в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 12 апреля 1996 г. №530 «О перечнях государственных должностей федеральной государственной службы категорий «Б» и «В» в Управлении делами Президента Российской Федерации» и Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2005 г. №1574 «О Реестре должностей федеральной государственной гражданской службы» входят в перечень должностей государственной службы, в связи с чем, на Малюшина И.Д. и Ковалева С.П. распространяются антикоррупционные запреты и ограничения, установление Законом №273-ФЗ.

Таким образом, в связи с занимаемым служебным положением ответчики Малюшин И.Д. и Ковалев С.П. обязаны были добросовестно исполнять служебные обязанности, соблюдать положения антикоррупционного законодательства и не допускать нарушения установленных запретов и ограничений, конфликта интересов, предусмотренных Законами №119-ФЗ, №79-ФЗ и №273-ФЗ.

Вместе с тем, Малюшин И.Д. и Ковалев С.П., пренебрегли публичными обязательствами. Под предлогом реализации инвестиционного проекта они действовали в пользу себя и своих родственников, а также в пользу компаний-застройщиков ООО «Золотой ветер XX», ЗАО «Селтис-Стройинвест», ООО Фирма «СКФ-ХХ1» и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» и их руководителей. Использовали имеющиеся между ними взаимоотношения для незаконного обогащения за счет государственного имущества.

Исследовав представленные сторонами в дело выписки из ЕГРН, первичную документацию на спорные объекты недвижимости, суд первой инстанции сделал вывод, что ответчики Ковалев С.П. и Малюшин И.Д. безосновательно подписали протоколы распределения площадей между Российской Федерацией и инвесторами. В качестве взаимного предоставления получили объекты недвижимости, которые зарегистрировали на родственников.

Изучив представленные в материалы дела копию личного дела Ковалева С.П., выписку из ЕГРН о правах Ковалева В.С. от 9 ноября 2023 г., договоры купли-продажи с Кобыща А.Ю. от 2013 г. и 2015 г., суд первой инстанции установил, что ответчик Ковалев В.С., <данные изъяты> г.р., – сын Ковалева С.П., с ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ владеет квартирой № площадью № и парковочным местом площадью №, расположенных по адресу: <адрес>, общей кадастровой стоимостью 61846553,66 руб.

Из договоров уступки и соглашения на выполнение ЗАО «Волынское» функций технического заказчика, исследованными в совокупности с иными доказательствами, суд первой инстанции установил, что принадлежащие Ковалеву В.С. обозначенные объекты недвижимости, входили в долю Российской Федерации и выведены из нее незаконно путем их передачи Мироновым С.П. в качестве вознаграждения ЗАО «Волынское» в отсутствие действительных обязательств, фиктивных договоров между ЗАО «Волынское», Кобыща А.Ю. и Ковалевым В.С. и последующих формальных судебных процедур.

Право собственности Кобыща А.Ю. на <адрес> машино-место признано решениями Никулинского районного суда г. Москвы от 14 мая 2012 г. и 23 декабря 2013 г. об удовлетворении исков Кобыща А.Ю. к ЗАО «Волынское» (дела № и №). Обращаясь в суд, Кобыща А.Ю. ссылался на договоры соинвестирования с ЗАО «Волынское» от 7 декабря 2004 г. и 9 декабря 2004 г., взнос в 6,4 млн. рублей, акты о перечислении средств, договоры уступки от 25 декабря 2003 г. и 15 апреля 2004 г.

Ответчик Ковалев В.С. приобрел указанные объекты по договорам купли-продажи, заключенным с Кобыща А.Ю. 20 июня 2013 г. и 18 ноября 2015 г., за <данные изъяты> млн. рублей.

Оценив правоустанавливающие документы и исследовав обстоятельства получения Ковалевым В.С. данной недвижимости, суд первой инстанции пришел к выводу, что приобретение Ковалевым В.С. в собственность названных объектов не основано на законе, учитывая условия заключения соглашений и заниженный в 3 раза размер реальной цены стоимости вышеуказанных объектов.

Судом первой инстанции установлено, что ЗАО «Волынское» инвестором по финансированию строительства жилого комплекса не являлось. Данное обстоятельство подтвердил и ответчик Авдалян Г.Ж. (генеральный директор Общества в спорный период) в суде апелляционной инстанции. В связи с этим договор на выполнение ЗАО «Волынское» функций технического заказчика не мог служить основанием для заключения с ЗАО «Волынское» договоров соинвестирования. Таким образом, такие сделки не основаны на законе.

Изучив представленные в материалы дела копию личного дела Малюшина И.Д., сведения органов ЗАГС, выписки из ЕГРН о характеристиках объекта недвижимости и о государственной регистрации перехода прав на них от 12 ноября 2023 г., суд первой инстанции установил, что Малюшин Н.И., <данные изъяты> – сын Малюшина И.Д., с 2 апреля 2015 г. по 18 марта 2022 г. владел квартирой № площадью № расположенной в том же корпусе по <адрес>, что и у ответчика Ковалева В.С., и в период с 18 мая 2016 г. по 7 июля 2021 г. владельцем машино-места № № Общая кадастровая стоимость имущества – 49780552,75 руб. Указанные объекты Малюшин Н.И. приобрел у Гусева Ю.И., <данные изъяты> по договорам купли-продажи недвижимости за 8,8 млн. рублей.

В свою очередь, право собственности Гусева Ю.И. на <адрес> признано на основании решения Никулинского районного суда г. Москвы от 10 декабря 2012 г., удовлетворен его иск к ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» в результате признания ответчиком заявленных к нему требованиям (дело №).

Машино-место № получено Гусевым Ю.И. в результате состоявшегося 23 декабря 2013 г. в Никулинском районном суде г. Москвы решения по гражданскому делу № об удовлетворении иска Гусева Ю.И. к ЗАО «Селтис-Стройинвест» и также на основании признания ответчиком заявленных к нему требований.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, Малюшин И.Д., его сын Малюшин Н.И. и Гусев Ю.И. (бывший зять Малюшина И.Д.) связаны родственными отношениями. Утверждения ответчиков об обратном в суде первой инстанции опровергается установленными по делу обстоятельствами.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции пришел к выводу, что именно посредством последовательного совершения юридически значимых действий по единой схеме вовлечения в оборот недвижимости подконтрольных приобретателей путем легализации их права собственности через судебные процедуры, Ковалев С.П. и Малюшин И.Д., злоупотребив служебным положением, оформили высоколиквидные объекты недвижимости на сыновей, чем улучшили их семейное благосостояние. Условия покупки спорного имущества и обогащения как ответчика Ковалева В.С., так и Малюшина Н.И. тождественны.

Кроме того, суд обратил внимание на то обстоятельство, что, несмотря на декларируемую ответчиками самостоятельность, Кобыща А.Ю. (продавец имущества Ковалеву В.С.) и Гусев Ю.И. (дед Малюшина Н.И. и продавец недвижимости) даже за признанием права собственности на обозначенные машино-места обратились в Никулинский районный суд г. Москвы в 2013 г. одномоментно, в связи с чем гражданским делам присвоены последовательные порядковые номера – дело № (иск Гусева Ю.И. к ЗАО «Селтис-Стройинвест») и № (иск Кобыща А.Ю. к ЗАО «Волынское).

Далее, как установлено судом первой инстанции и подтверждается собранными по делу доказательствами, ответчик Миронов Н.П. в 2015 г. стал владельцем <адрес> стоимостью 36,4 млн. рублей и площадью № расположенной в 4 корпусе.

Указанное право Миронова Н.П. оформлено в результате удовлетворения Никулинским районным судом г. Москвы его иска к ООО «Селтис-Стройинвест» о признании права собственности (гражданское дело №). В обоснование иска Миронов Н.П. указал на договор соинвестирования от 27 марта 2005 г. и инвестиционный контракт № от ДД.ММ.ГГГГ

Из перечисленных и изученных судом копий судебных актов, имеющихся в материалах дела доверенностей, суд первой инстанции установил, что представление интересов Гусева Ю.И., Кобыща А.Ю., Миронова Н.П. в разные периоды времени в Никулинском районном суде г. Москвы, в Росреестре, в иных органах государственной власти, было доверено одним и тем же лицам – Попову И.О. (работнику ЗАО «Селтис-Стройинвест») и Малиновскому Д.И.

При установленных обстоятельствах суд первой инстанции сделал вывод, что ответчики состояли в доверительных отношениях и их действия носили консолидированный характер.

Вопреки утверждению ответчиков, спор о праве по вышеуказанным делам в Никулинском районном суде г. Москвы отсутствовал. Разработанный ответчиками механизм получения недвижимости в результате реализации инвестиционного проекта, включающий в себя судебные процедуры и оформление гражданско-правовых сделок с заинтересованными и связанными между собой лицами, задействован для легализации приобретенного незаконным путем имущества, ввода его в гражданский оборот и сокрытия факта прямой передачи имущества нелегального происхождения.

Выводы суда первой инстанции о том, что ответчики Ковалев С.П., Малюшин И.Д., Миронов С.П. и Миронов Н.П. пренебрегли возложенной на них Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. №273-ФЗ «О противодействии коррупции» обязанностью добросовестно исполнять служебные полномочия, соблюдать ограничения и запреты, связанные с государственной службой, а также требования к служебному поведению, нашли свое подтверждение в материалах дела.

Суд первой инстанции, исследовав обстоятельства приобретения объектов недвижимости ответчиками Михайловым В.Д. и Михайловым А.В., пришел к выводу, что данное имущество выручено последними в нарушение Федерального закона от 25 декабря 2008 г. №273-ФЗ «О противодействии коррупции» и в отсутствие к тому правовых оснований.

Из выписок ЕГРН суд первой инстанции установил, что в собственность семьи Михайлова В.Д. по итогам инвестиционного проекта перешли 8 объектов недвижимости. В частности, <адрес> площадью <данные изъяты>., <данные изъяты> машино-места (<данные изъяты> и 3 офиса <данные изъяты> Общая кадастровая стоимость перечисленного имущества составила 71849726,27 руб.

Как установлено судом, Михайлов А.В., <данные изъяты> стал владельцем спорного дорогостоящего имущества, не имея законных и достаточных средств для его приобретения, владения и содержания. Ряд объектов недвижимости выбыли из доли Российской Федерации и перешли во владение Михайлова А.В. и Михайлова В.Д. в результате уступки Мироновым С.П. прав ЗАО «Волынское» на объекты недвижимости в качестве вознаграждения за выполнение последним функций технического заказчика.

Офисы (№ оформлены Михайловым В.Д. в собственность в судебном порядке. В частности, Никулинским районным судом г. Москвы 30 октября 2012 г. разрешено гражданское дело № по иску Михайлова В.Д. к ЗАО «Селтис-Стройинвест», в результате которого судом удовлетворены требования Михайлова В.Д. о признании права собственности на указанную недвижимость. Положительное решение было принято судом в результате признания ЗАО «Селтис-Стройинвест» иска Михайлова В.Д., являющегося сотрудником данной организации.

Оценив указанные доказательства в их совокупности, суд первой инстанции сделал вывод, что государственное имущество выбыло в пользу работников Управделами, выполнявших властные функции при реализации инвестиционного проекта и администрировавших договоры, их близких родственников и инвесторов в результате общих, последовательных и скоординированных действий.

Приобретение Малюшиным Н.И., Ковалевым В.С., Михайловым А.В. недвижимого имущества было бы невозможным без коррупционных злоупотреблений их родителей – бывших должностных лиц Управделами – ответчиков Малюшина И.Д., Ковалева С.П., Михайлова В.Д. и связанных с ними лиц.

Кроме того, директоры компаний-инвесторов также стали конечными выгодоприобретателями недвижимости в <адрес>

Исследовав выписки из ЕГРН и первичную правоустанавливающую документацию, суд первой инстанции установил, что ответчик Портнова Е.Г. (директор ЗАО «Селтис-Стройинвест») также в отсутствие законных оснований получила 4 машино-места общей стоимостью 6,7 млн. руб., в том числе в результате уступки Мироновым С.П. объектов недвижимости ЗАО «Волынское» за якобы выполненные последним функций технического заказчика.

Также в результате установленных судом первой инстанции обстоятельств, исследованных доказательств и их оценки по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, участников ООО «Золотой ветер XX» - ответчиков Герасимову Т.П., Шеляпина Ю.Е. и его дочь Ярцеву О.Ю., суд признал недобросовестными владельцами.

Конституционный Суд Российской Федерации не раз отмечал, что гарантии права собственности, закрепленные в статье 35 Конституции Российской Федерации, предоставляются лишь в отношении права, возникшего на законных основаниях (постановления от 11 марта 1998 г. №8-П, от 11 ноября 2021 г. №48-П, определения от 25 марта 2004 г. №85-О, от 13 октября 2009 г. №1276-О-О, от 29 сентября 2011 г. №1071-О-О, от 20 ноября 2014 г. №259-О-О и других).

Поскольку именно незаконное обогащение является конечной целью совершения деяния коррупционной направленности, государство обязано принимать такие меры, которые любую попытку достигнуть подобной цели делали бы бессмысленной и бесперспективной.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что недвижимость, полученная Герасимовой Т.П., Шеляпиным Ю.Е. и Ярцевой О.Ю. по адресу: <адрес> приобретена ответчиками в нарушение законодательства о противодействии коррупции.

Как следует из материалов дела, единство и консолидированность поведения ответчиков, совместность их действий проявлялись при подготовке, заключении, исполнении и реализации инвестиционных договоров с ООО «Золотой ветер ХХ», ООО Фирма «СКФ-ХХI», ООО «Селтис-Стройинвест», ООО СУ-11 «Липецкстрой-М», что стало возможным за счет скоординированных и общих усилий всех вовлеченных в сделку лиц. Согласованность действий ответчиков носила длительный и последовательный характер и продолжалась вплоть до распоряжения незаконно полученным имуществом.

При тех же обстоятельствах указанные юридические лица, Малюшин Н.И., Михайлов А.В., Ковалев В.С., Кондратов Н.И., Шеляпин Ю.Е., Герасимова Т.П., Ярцева О.Ю., Файнштейн Л.М., Портнова Е.Г., Григорьев В.А., Авдалян Г.Ж. совершили самостоятельные коррупционные правонарушения, предусмотренные статьями 3, 13.3 Закона от 25 декабря 2008 г. Федерального закона от 25 декабря 2008 г. №273-ФЗ «О противодействии коррупции», поскольку не приняли мер по предупреждению коррупции, использовали возможность получения в собственность объектов недвижимости и извлечения от их реализации дохода, поступившего к ним в результате оказанного должностными лицами Управделами содействия и прямого влияния на заключение с ними договора.

Совокупность последовательных, встречных и взаимосвязанных действий ответчиков свидетельствует о том, что между ними имел место коррупционный сговор и сделка по незаконному обогащению, которая прикрыта упомянутыми инвестиционными договорами, ничтожными и антисоциальными по своей природе.

Руководствуясь положениями статей 4, 120, 169, 214, 235, 296, 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 24, 27Федерального закона от 12 января 1996 г. №7-ФЗ «О некоммерческих организациях», статей 1, 3, 5, 10, 12.4, 13, 13.3, 14 Федерального закона от 2 декабря 2008 г. №273-ФЗ «О противодействии коррупции», стати 11 Федерального закона от 31 июля 1995 г. №119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации», статьи 18 Федерального закона от 27 июля 2004 г. №79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» с учетом требований, содержащихся в Указе Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 г. №361 «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы», с учетом разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», суд исходил из правомерности привлечения ответчиков к солидарной ответственности по иску, так как действия каждого являлись самостоятельной стадией в реализуемом длительном и поэтапном коррупционном правонарушении, были основанием для перехода к последующим этапам и достижению конечной цели по их незаконному обогащению, в связи с чем зарегистрированные на них 130 объектов недвижимости не могут быть элементами гражданского оборота и подлежат обращению в казну государства на основании подпункта 8 части 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судом первой инстанции установлено, что взысканные солидарно с ответчиков денежные средства в размере 1304919303,63 руб. эквивалентны кадастровой стоимости 60 объектов недвижимости (перечень имеется в материалах дела в т. 12 приложения к иску).

В частности, 45 объектов, которые Медцентр переуступил ЗАО «Волынское» по договорам от 25 декабря 2003 г., 18 февраля 2004 г. и 15 апреля 2004 г., и 15 – приобретенных ответчиками коррупционным путем и проданных другим покупателям.

Так, 45 объектов (по уступке): 17 квартир (№

- 2 офиса (№

- 26 машино-мест №

А также 15 объектов, приобретенных ответчиками коррупционным путем и проданных другим покупателям:

- 8 квартир (№ (Малюшин Н.И.), № (Михайлов В.Д.), № (Шеляпин Ю.Е.);

- 3 офиса (к.н. №, (Михайлов В.Д.);

- 4 машиноместа (к.н. № (Малюшин Н.И.), №, № (Портнова Е.Г.).

Общая стоимость перечисленных объектов недвижимости (1304919303,63 руб.) установлена судом первой инстанции путем сложения кадастровой стоимости каждого из них исходя из выписок ЕГРН от 9 ноября 2023 г. и 13 ноября 2023 г., представленных истцом в материалы дела.

Также суд первой инстанции указал, что поскольку часть объектов недвижимости кадастровой стоимостью 1304919303,63 руб., полученных в нарушение законодательства о противодействии коррупции, не может быть обращена в доход государства в натуре ввиду их выбытия в пользу иных лиц, то пришел к выводу о взыскании с ответчиков денежного эквивалента стоимости этого имущества.

Отклоняя доводы ответчиков о пропуске истцом срока исковой давности, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 195, 208, 235 Гражданского кодекса Российской Федерации с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», принимая во внимание, что факт злоупотребления полномочиями со стороны Мироновых, Малюшина И.Д., Ковалева С.П. и незаконное обогащение представителей бизнес-структур носят длящийся характер и обусловлены совершением последовательных распорядительных действий по разделу возведенных площадей, которые продолжаются до настоящего времени, признал позицию ответчиков по вопросу о сроках давности не соответствующей требованиям законности и справедливости, потворствующей нахождению в гражданском обороте незаконно полученного (приобретенного) имущества и, тем самым, созданию его владельцам неконкурентных преимуществ перед другими участниками рынка, которая поощряет его дальнейшее использование в противоправных целях, что несовместимо с принципами существования и деятельности правового государства.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

При разрешении спора судом правильно применены нормы материального права, выводы суда соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела.

Доводы кассационных жалоб Авдаляна Г.Ж., Григорьева В.А., Герасимовой Т.П., Ковалева С.П., Ковалева В.С., Шеляпина Ю.Е., Ярцевой О.Ю., Портновой Е.Г., ООО «Золотой ветер XX», ООО СУ-11 «Липецкстрой-М», ООО «Селтис-Стройинвест» о том, что они не подлежат привлечению к солидарной ответственности, уже были предметом изучения судов нижестоящих инстанций.

Как верно указано судом апелляционной инстанции, правила о солидарном возмещении вреда потерпевшему подлежат применению в случае, если судом будет установлен состав правонарушения в действиях ответчиков. Данные обстоятельства судом первой инстанции достоверно установлены и факт совместного совершения ответчиками коррупционного правонарушения нашел подтверждение в материалах дела. О совместном характере таких действий свидетельствуют их согласованность, скоординированность и направленность на реализацию общего для всех действующих лиц намерения, получение имущества в результате совместных последовательных действий, что не противоречит требованиям статьи 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым, лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно, в контексте установленных судом фактических обстоятельств.

Поскольку именно незаконное обогащение является конечной целью совершения деяния коррупционной направленности, государство обязано принимать такие меры, которые любую попытку достигнуть подобной цели делали бы бессмысленной и бесперспективной. Это согласуется с общими направлениями и принципами государственной антикоррупционной политики, включая перечисленные в статье 3 Федерального закона «О противодействии коррупции» принципы неотвратимости ответственности за совершение противоправных деяний коррупционной направленности, комплексного использования политических, организационных, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер, а также приоритетного применения мер по предупреждению коррупции (пункты 4 - 6). Иное способствовало бы коррупционному обогащению, легализации имущества, полученного в результате коррупционных деяний, в том числе путем преобразования его (доходов от него) в иное имущество, допускало бы беспрепятственный оборот такого имущества, не ставя тем самым надлежащих преград коррупционному поведению, а потому вступало бы в противоречие с требованиями статей 4 (часть 2), 7 (часть 1), 15 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (часть 1), 35 (часть 1), 52, 55 (часть 3) и 75.1 Конституции Российской Федерации.

Меры, предполагающие обращение в доход государства имущества и денежных средств, в отношении которых не опровергнута презумпция незаконности происхождения или установлена незаконность происхождения, имеют, являясь по своему существу особой формой правового государственного принуждения наряду с уголовно-правовыми и административно-деликтными мерами, конституционно значимую публичную цель борьбы с деяниями коррупционной направленности. Они ориентированы на обеспечение эффективного функционирования механизма народовластия и правового государства, на защиту демократического строя. Наличие таких мер и их действенное применение призваны повысить результативность противодействия коррупции, предотвратить риски, связанные с неправомерным влиянием на государственных и муниципальных служащих, иных выполняющих публично значимые функции лиц и тем самым - с возможностью сращивания публичной власти и бизнеса, а тем более публичной власти и криминала.

Соответственно, обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества и денежных средств, принадлежащих лицу, подпадающему под действие антикоррупционного законодательства, будучи введенным федеральным законодателем в целях противодействия коррупции, как таковое направлено на защиту конституционно значимых ценностей и, следовательно, не нарушает требований Конституции Российской Федерации (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 26-П и от 9 января 2019 г. № 1-П; Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июня 2017 г. № 1163-О).

Имущество, подлежащее изъятию по антикоррупционным искам, обращается в доход Российской Федерации. Поступая в федеральную собственность, данное имущество, таким образом, подлежит использованию на благо всего общества, что направлено на восстановление социальной справедливости и укрепление социальной солидарности в сфере борьбы с коррупцией. Несмотря на то, что такое обращение имущества в доход Российской Федерации не носит компенсаторного характера, по своей природе оно направлено на хотя бы частичное восполнение нарушения принципов справедливости и равенства (правового эквивалента), что отражено в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 31 октября 2024 г. № 49-П «По делу о проверке конституционности статей 195 и 196, пункта 1 статьи 197, пункта 1 и абзаца второго пункта 2 статьи 200, абзаца второго статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросом Краснодарского краевого суда».

Не подлежат удовлетворению доводы кассационной жалобы ответчика Авдаляна Г.Ж о том, что прокурором не предоставлены доказательства того, что ответчик был осведомлен о незаконности перепрофилирования детского корпуса клиники, а также фиктивности деятельности ЗАО «Волынское», руководителем которого являлся ответчик вопреки решениям арбитражного суда, признававшего ведение деятельности Обществом, в то время как Авдалян Г.Ж. не имел возможности оказывать влияние на деятельность других ответчиков.

Так, вопреки доводам кассационной жалобы ответчика судом были установлены обстоятельства, что ЗАО «Волынское» инвестором по финансированию строительства жилого комплекса не являлось. Данное обстоятельство подтвердил и ответчик Авдалян Г.Ж. (генеральный директор Общества) в суде апелляционной инстанции. В связи с этим договор на выполнение ЗАО «Волынское» функций технического заказчика не мог служить основанием для заключения с ЗАО «Волынское» договоров соинвестирования. Кроме того, в нарушение условий заключенных ЗАО «Волынское» договоров распределение площадей построенных объектов имело место до исполнения инвестиционных контрактов и в пропорции, не соответствующей условиям договоров, в итоге, как установлено судом, лишивших Управделами права на объекты. Под видом исполнения инвестиционных контрактов с аффилированными организациями вывели под коммерческую застройку здание детского корпуса и часть территории Клинической больницы № в районе природного заказника г. <данные изъяты>

Поскольку бремя доказывания правомерности приобретения имущества по данной категории дел в соответствии с требованиями статьи 17 Федерального закона от 03 декабря 2012 г. № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» возложено на ответчика, который в нарушение поименованной нормы закона и статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательств в обоснование своих возражений не предоставил, то доводы кассационной жалобы о нарушении судом правил распределения бремени доказывания и непредставлении прокурором доказательств неправомерных действий ответчика Авдаляна Г.Ж. не подлежат удовлетворению, как несостоятельные.

Доводы кассационной жалобы Кондратова Н.И. о том, что данный ответчик не получал дивиденды или денежное вознаграждение, находясь в статусе акционера ЗАО «Волынское», в связи с чем утратил интерес к деятельности общества и прекратил рабочее (служебное) взаимодействие с Панаковым А.И. не только в ЗАО «Волынское», но и в ЗАО «Вязовский дом» еще в апреле 2004 г., до судебного разбирательства, ни с кем из ответчиков знаком не был, никакого взаимодействия с ними не осуществлял, о факте заключения сделок по уступке прав не был уведомлен, со своими 20% акций влиять на принятие решений не мог, также не подлежат удовлетворению.

Как верно указано судом апелляционной инстанции, то обстоятельство, что с 2007 г. Кондратов Н.И. уже не был акционером ЗАО «Волынское», не является юридически значимым обстоятельством. Принципиальное значение в данном случае имеет факт создания Общества и участия названной компании в реализации проекта.

Суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что создание ЗАО «Волынское» Мироновым С.П., Мироновым Н.П., Кондратовым Н.И. и Панаковым А.И. не преследовало цели ведения Обществом хозяйственной деятельности. Компания учреждалась для фиктивного наделения ее функциями технического заказчика по проекту и передачи ей в качестве вознаграждения за якобы оказанные услуги дорогостоящих объектов недвижимости из возведенных площадей по <адрес>

Кондратов Н.И. указывал, что в период нахождения его в статусе акционера ЗАО «Волынское» доходов от деятельности Общества он не получал, поскольку компания финансово-хозяйственную деятельность не вела. Признавал, что с Панаковым А.И. они были приятелями. В 2002 г. Панаков А.И. пригласил Кондратова Н.И., как заслуженного строителя, войти в состав учредителей вновь создаваемого общества ЗАО «Волынское», ссылался на тот факт, что это придаст имидж компании. Заверил, что участие будет формальным.

Позиция Кондратова Н.И. о том, что незначительный размер (20%) его доли в уставном капитале ЗАО «Волынское» имеет существенное значение и демонстрирует степень его вовлеченности в управление Обществом, правомерно признано судом ошибочной. Учитывая, что данная компания финансово-хозяйственную деятельность не вела, создавалась исключительно для оформления на нее незаконно выведенных из государственной собственности активов, процентное соотношение долей учредителей в уставном капитале Общества не имеет правового значения для разрешения заявленных прокурором требований.

Утверждение о вовлечении Кондратова Н.И. в ЗАО «Волынское» для придания имиджа компании голословно, поскольку ЗАО «Волынское» принимало участие только в реализации одного проекта – по строительству многоквартирного <адрес>, в каких-либо иных государственных программах Общество не состояло, проектов не инвестировало и гражданско-правовых сделок не заключало. Доказательств обратного в материалы гражданского дела не представлено. В этой связи доводы кассационной жалобы Кондратова Н.И. не подлежат удовлетворению, как несостоятельные.

Доводы кассационных жалоб Шеляпина Ю.Е., Герасимовой Т.П., ООО «Золотой ветер ХХ» об отсутствии оснований для удовлетворения иска к данным ответчикам, поскольку отсутствуют доказательства аффилированности Шеляпина Ю.Е. и Миронова С.П., а установление судом ошибки в дате заключения договора инвестирования не совпадающий с 2000 г. не влечет его недействительности, Герасимова Т.П. являлась руководителем Общества с 16 июня 2012 г. уже после распределения объектов между участниками инвестиционной деятельности и право собственности на объекты недвижимого имущества приобретены ответчиками на основании решений Никулинского районного суда г. Москвы при установленных обстоятельствах наличия доходов для приобретения ответчиками спорных объектов недвижимого имущества, не могут быть приняты в качестве основания для отмены правильных по существу судебных актов.

Судом установлено и ответчиками не опровергнуто, что в результате целенаправленных скоординированных действий бывших заместителей Управляющего делами Президента Российской Федерации Малюшина И.Д., Ковалева С.П., Миронова С.П., главного врача Клинической больницы № Медцентра Управделами Миронова Н.П. (родного брата Миронова С.П.), советника Управделами Михайлова В.Д. в интересах ООО «Золотой ветер ХХ», ООО Фирма «СКФ-ХХI», ООО «Селтис-Стройинвест» и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» и вопреки интересам службы и государства, непринятия ими мер по предотвращению конфликта интересов, перечисленные компании и их руководители получили: необоснованную выгоду в виде участия в реализации инвестиционного проекта на строительство жилого комплекса по адресу: г. <адрес>; незаконное обогащение путем присвоения доли государства в возведенном объекте, приобретения элитной недвижимости на условиях, недоступных обычным участникам рыночных отношений; денежные средства от продажи незаконно полученного имущества сторонним приобретателям.

Так, судом установлено, что на праве собственности Шеляпина Ю.Е. принадлежат девять квартир и шесть нежилых помещений, Герасимовой Т.П. принадлежат две квартиры, которые в отсутствие согласованных действий ответчиков в силу закона не могли быть построены вместо детского корпуса НИИ детской гематологии Минздрава России и переданы в собственность данных ответчиков. Таким образом, имущество, приобретенное в нарушение действующего законодательства о противодействии коррупции, в соответствии с положениями статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации подлежало обращению в доход государства.

Ссылки в кассационных жалобах Ковалева С.П., Ярцевой О.Ю. на неправильное применение судами норм материального права, поскольку события приобретения имущества ответчиками имело место до введения в действие Федерального закона от 2 декабря 2008 г. №273-ФЗ «О противодействии коррупции» не подлежат удовлетворению, поскольку судами приведенный Федеральный закон применен в совокупности с иными нормами материального права, действующими на момент совершения ответчиками неправомерных действий.

Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 31 октября 2024 г. № 49-П, многообразие деяний коррупционной направленности, перечисленных в статье 1 Федерального закона «О противодействии коррупции», и их повышенная латентность нередко обусловливают необходимость не только количественно сопоставлять доходы лица, занимающего (занимавшего) публично значимую должность, и членов его семьи с расходами, но и выяснять, в частности, обстоятельства злоупотребления полномочиями, возникновения конфликта интересов, принятия правонарушителем разного рода мер, имеющих целью сокрытие таких действий, включая воспрепятствование осуществлению антикоррупционного контроля.

Поэтому в основание требований прокуроров об обращении в доход Российской Федерации имущества как приобретенного вследствие нарушения лицом, занимавшим публично значимую должность, требований и запретов, направленных на предотвращение коррупции, может быть положен не только факт несоответствия расходов законным доходам и отсутствие сведений, подтверждающих законность получения денежных средств, когда источники происхождения имущества могут оставаться невыявленными, а незаконность их презюмируется, но и установление того, что приобретение имущества обусловлено совершением этим лицом конкретных деяний коррупционной направленности.

Фактически в данном случае речь идет об обращении в доход Российской Федерации соответствующего имущества не столько в качестве имущества, в отношении которого в установленном порядке не было представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законно полученные доходы, сколько в качестве имущества, в отношении которого установлено, что оно приобретено посредством совершения противоправных деяний коррупционной направленности (включая несоблюдение антикоррупционных запретов). Установление такого источника приобретения имущества означает, что оно приобретено не на законные доходы, что согласуется с предусмотренной в подпункте 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федеральном законе «О противодействии коррупции» и Федеральном законе «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» правовой целью обращения в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы.

То обстоятельство, что согласно части 2 статьи 18 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» обязанность подачи сведений возникает в отношении сделок, совершенных с 1 января 2012 г., не означает легализацию приобретения до этой даты имущества вследствие нарушения требований и запретов, направленных на противодействие коррупции, как с очевидностью посягающего - вопреки Конституции Российской Федерации и законодательству, и до принятия названного Федерального закона предусматривавшим антикоррупционные запреты, - на основы правопорядка и нравственность.

Предшествующая редакция статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, не связывающая, в отличие от действующей ее редакции, возможность взыскания полученного по сделке, совершенной с заведомо противной основам правопорядка или нравственности целью, в доход Российской Федерации с наличием специального указания на такое последствие в законе и применяемая к сделкам, совершенным до дня вступления в силу действующей редакции этой статьи (часть 6 статьи 3 Федерального закона от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации»), также подразумевает возможность наступления таких последствий, но не посредством отсылки к соответствующему публично-правовому механизму, а в силу того, что коррупционные действия - как получение незаконных доходов, так и их легализация - по определению противоправны и антисоциальны, а значит, сделки, опосредующие такие действия, противоречат основам правопорядка и нравственности.

Поскольку спор разрешался в период действия Федерального закона «О противодействии коррупции», то правовой механизм обращения имущества в доход государства правильно применен судами при разрешении настоящего спора.

Доводы кассационных жалоб ответчиков о том, что право собственности зарегистрировано на объекты недвижимого имущества на основании решений Никулинского районного суда г. Москвы, имеющих преюдициальное значение для разрешения настоящего дела, неверное применение к сложившимся правоотношениями положений статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации не подлежат удовлетворению, как несостоятельные.

Так, в соответствии с частью 2 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, а также в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом.

Вместе с тем, в рассмотрении настоящего дела принимают участие иные лица, кроме того, предметом исследования правомерности перевода земельного участка из одной категории в другую и правомерность перепрофилирования детского отделения гематологии в жилой комплекс при рассмотрении дел Никулинским районным судом г. Москвы не являлось, положительные решения приняты судом в связи с признанием иска ответчиками, фактически в отсутствие спора между сторонами. Таким образом, оснований для применения положений статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации у суда не имелось и выводы решений Никулинского районного суда г. Москвы не влияют на правоотношения сторон по настоящему делу.

Интересы защиты права собственности и стабильности гражданского оборота предопределяют не только установление судебного контроля за обоснованностью имущественных притязаний одних лиц к другим, но и введение в правовое регулирование норм, которые позволяют одной из сторон блокировать судебное разрешение имущественного спора по существу, если другая сторона обратилась за защитой своих прав спустя значительное время после того, как ей стало известно о том, что ее права нарушены. В гражданском законодательстве таково предназначение норм об исковой давности, под которой Гражданский кодекс Российской Федерации понимает срок для защиты права по иску лица, чье право нарушено (статья 195).

Конституционный Суд Российской Федерации подчеркивал, что институт исковой давности имеет целью упорядочить гражданский оборот, создать определенность и устойчивость правовых связей, дисциплинировать их участников, способствовать соблюдению договоров, обеспечить своевременную защиту прав и интересов субъектов гражданских правоотношений. Отсутствие разумных временных ограничений для принудительной защиты нарушенных гражданских прав вело бы к ущемлению прав и охраняемых законом интересов ответчиков и третьих лиц, которые не всегда могли бы заранее учесть необходимость собирания и сохранения значимых для рассмотрения дела доказательств. Применение судом по заявлению стороны в споре исковой давности защищает участников гражданского оборота от необоснованных притязаний и одновременно побуждает их своевременно заботиться об осуществлении и защите своих прав (постановления от 15 февраля 2016 года № 3-П, от 26 ноября 2020 г. № 48-П и др.; определения от 25 апреля 2023 г. № 897-О, от 4 июля 2023 г. № 1784-О и др.).

Как следует из содержащейся в данных правовых позициях оценки предназначения исковой давности, нормы этого института ориентированы на их применение к частноправовым отношениям, основанным, в числе прочего, на равенстве и автономии воли их участников.

В то же время в случае обращения в доход Российской Федерации имущества, приобретенного вследствие нарушения требований и запретов, направленных на противодействие коррупции, нельзя говорить о защите субъективного гражданского права в том значении, в котором это понятие используется в статье 195 ГК Российской Федерации. Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 1 постановления от 29 сентября 2015 года № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», под правом лица, подлежащим защите судом, в данном контексте следует понимать субъективное гражданское право конкретного лица. Обращение же в доход государства имущества по рассматриваемым основаниям, хотя соответствующие правоотношения и формируются в отношении юридической судьбы имущества, связано не с нарушением субъективных гражданских прав государства, выступающего в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений (пункт 1 статьи 124 данного Кодекса), а с нарушением лицом, выполняющим публичные функции, запретов и ограничений, установленных законодательством о противодействии коррупции.

При обращении в доход Российской Федерации соответствующего имущества целью такого требования не является восстановление прав участника гражданского оборота, как это имеет место, например, при виндикации или реституции. Не опосредует применение этой меры и гражданско-правовую ответственность за нарушение антикоррупционных требований и запретов в смысле возмещения ущерба иным лицам, пострадавшим от деяний коррупционной направленности.

Таким образом, рассматриваемое обращение в доход государства имущества, имея своей целью реализацию публичного интереса, состоящего в противодействии коррупции, а не восстановление имущественного положения участников гражданского оборота, не является по своей природе способом защиты гражданских прав. Если применение гражданско-правовых оснований изъятия имущества у лица и передачи другому лицу имеет компенсаторный, по общему правилу, характер, то при рассматриваемом обращении имущества в доход государства, напротив, цели компенсации не являются определяющими: оно служит особого рода неблагоприятным последствием противоправного поведения, применяемым в случае несоблюдения лицом антикоррупционных требований и запретов.

Уполномоченный на предъявление иска об обращении в доход государства имущества и денежных средств прокурор действует, таким образом, не в целях восстановления нарушенных субъективных гражданских прав публично-правового образования, а в целях защиты общественных и государственных интересов, что соответствует характеру возложенных на прокуратуру Российской Федерации публичных функций (статья 129 Конституции Российской Федерации), связанных с поддержанием правопорядка.

Хотя в подпункте 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации указано, что обращение в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не было представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, влечет последствия в виде прекращения права собственности на такое имущество, из этого не следует вывод о частноправовой природе данного института. Являясь элементом механизма контроля за расходами лиц, занимающих (занимавших) публично значимую должность, данная норма гражданского законодательства во взаимосвязи со статьей 169 Гражданского кодекса Российской Федерации выступает проекцией соответствующей публично-правовой по своей природе меры и призвана обеспечить прозрачный и понятный для участников гражданско-правовых отношений порядок перехода права собственности к Российской Федерации. Это подтверждается, например, обращением к подпункту 6 пункта 2 той же статьи, действующему во взаимосвязи с положениями статьи 243 данного Кодекса и указывающему в качестве основания для принудительного изъятия имущества применение конфискации как негативного последствия совершения преступления или иного правонарушения. Публично-правовой характер этих административно-деликтной и уголовно-правовой мер не вызывает сомнений, и наличие в пункте 2 статьи 235 данного Кодекса указания на них как на основания прекращения права собственности не свидетельствует об их частноправовой природе.

Именно публично-правовая природа требований об обращении в доход Российской Федерации нажитого коррупционным путем имущества объясняет, в частности, и то обстоятельство, что в пункте 2 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации в качестве исключения из правила о том, что срок исковой давности не может превышать десять лет со дня нарушения права, для защиты которого он установлен, содержится отсылка к Федеральному закону «О противодействии терроризму», тогда как к федеральному законодательству о противодействии коррупции таковая не сделана: требование о возмещении вреда имуществу, причиненного в результате террористического акта (на требования о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, исковая давность не распространяется в силу абзаца четвертого статьи 208 данного Кодекса), по своей природе не перестает быть гражданско-правовым, в отличие от требований, вытекающих из коррупционного поведения.

Использование процессуальной формы искового гражданского судопроизводства, посредством которой в рассматриваемых отношениях осуществляется обращение имущества в доход Российской Федерации, также выступает не проявлением их частноправовой природы, а способом обеспечения эффективных гарантий судебной защиты в публично-правовых отношениях, избранным законодателем для этой цели в рамках его дискреции с учетом того, что принудительное изъятие у частного лица имущества в пользу публичного образования по смыслу статей 35 и 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации должно осуществляться исключительно в судебном порядке (Постановление Конституционного Суда РФ от 31 октября 2024 г. № 49-П).

Доводы кассационных жалоб Ковалева В.С., Ярцевой О.Ю., Михайлова А.В., Малюшина Н.И. о том, что на момент строительства ЖК они не достигли совершеннолетия и не отвечают по обязательствам своих родителей, получили имущество в результате исполнения сделок при наличии финансовой возможности приобрести имущество и полным расчетом по сделкам спустя более 10 лет с момента спорных событий, в отсутствие обязательств по возмещению государству денежных средств в солидарном порядке с другими ответчиками, не опровергают выводов суда о том, что имущество поступило в собственность данных лиц в результате совершения ответчиками неправомерных действий, подпадающих под регулирование Федеральным законом «О противодействии коррупции». Так, судом установлено и ответчиками не опровергнуто, что имущество в виде 113 объектов недвижимости Ярцевой О.Ю., квартира и нежилое помещение Ковалевым В.С., 8 объектов недвижимости Михайловым А.В. в ЖК «Волынский» приобретены в результате согласованных и неправомерных действий братьев Мироновых, Ковалева С.П., Михайлова В.Д. и остальных ответчиков.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 30 октября 2024 г. № 49-П, должностные лица, совершающие такие деяния, предпринимают меры по сокрытию от контролирующих органов как самих нарушений, так и приобретенного путем их совершения имущества, в том числе посредством его передачи или регистрации на родственников и подконтрольных лиц (номинальных владельцев) в целях последующего пользования, владения и распоряжения им, включая его (и доходов от него) превращение или преобразование в иные активы, его приобщение к имуществу, приобретенному из законных источников. С этой целью они могут использовать компании в офшорных юрисдикциях, счета в зарубежных банках, механизмы владения и управления предприятиями через номинальных владельцев, также могут приискивать покровителей в правоохранительных и контролирующих органах для прекращения проверок, подмены их результатов, а в целом - для избежания наступления для них неблагоприятных последствий. Иными словами, они применяют комплекс мер для оказания активного и целенаправленного противодействия органам контроля и проведению проверочных мероприятий, используют для этого властные полномочия и в ряде случаев должностные иммунитеты, а после оставления публично значимой должности - фактическое влияние на деятельность государственных институтов или их должностных лиц (коррупционные связи). Более того, такие лица в отдельных случаях выступают не только владельцами коррупционных активов, но и теми, кто в силу возложенных на них обязанностей должен контролировать соблюдение законодательства и бороться с коррупционными проявлениями, однако действуют не в интересах государства и общества, а в целях создания благоприятных условий собственному бизнесу и сохранения нелегального капитала. Подобное поведение является априори недобросовестным.

Обнаружение же деяний коррупционной направленности, приведших к противоправному завладению имуществом, установление обстоятельств его приобретения и приумножения требуют совершения уполномоченными на осуществление контроля органами время - и трудозатратных действий по выявлению коррупционных схем.

Как отмечалось, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 14 июля 2005 г. № 9-П указал, что применение института давности наступления неблагоприятных последствий противоправного поведения не предполагается, если подлежащее контролю лицо препятствовало осуществлению контроля и, соответственно, выявлению противоправного деяния, иначе возникала бы возможность злоупотребления правом с целью избежать в связи с истечением срока давности неблагоприятных последствий противоправного поведения. Как следует из названного Постановления, недобросовестное поведение лица, совершившего деяния коррупционной направленности, должно лишать это лицо оснований рассчитывать на институт давности как средство защиты своих незаконных интересов. Данная правовая позиция, основанная на фундаментальных правовых предписаниях, сохраняет свою силу и применима в принципиальном плане и к антикоррупционным искам с учетом указанных особенностей противоправного поведения лиц, совершающих деяния коррупционной направленности.

Согласно пункту 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного и недобросовестного поведения. Вовлечение же в гражданский оборот коррупционных доходов или приобретенного на них имущества может ухудшать положение законопослушных хозяйствующих субъектов. Получение имущества коррупционным путем не предполагает возможности его легализации в гражданском обороте по прошествии времени. Оно продолжает создавать неконкурентное и несправедливое преимущество, направленное, по существу, против добросовестных участников рынка. В конечном счете данный подход будет дискредитировать гражданский оборот и правопорядок в целом, что само по себе противоречит целям установления исковой давности.

Как установлено судом, результатом согласованных и направленных на извлечение преимуществ действий ответчиков являлось получение Ковалевым В.С., Ярцевой О.Ю., Михайловым А.В., Малюшиным Н.И. имущества, как составляющая часть общего коррупционного сговора ответчиков, в связи с чем, выводы суда о наличии оснований для взыскания с данных ответчиков денежных средств в доход государства, полученных от продажи объектов недвижимого имущества, не противоречит положениям подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым, имущество, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, по решению суда подлежит обращению в доход Российской Федерации.

В этой связи доводы кассационных жалоб данных ответчиков не подлежат удовлетворению, как необоснованные.

Доводы кассационных жалоб Григорьева В.А. и ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» о добросовестности действий по реализации инвестиционного проекта, отсутствии доказательств осведомленности ответчиков о намерении Управделами и ЗАО «Волынское» уменьшить долю государства в объеме денежного требования, аффилированности с руководством Управделами, были опровергнуты совокупностью предоставленных и исследованных судом доказательств, а также последовательностью и согласованностью действий ответчиков, в результате которых перешли в собственность Григорьева В.А. и его родственников объекты недвижимого имущества, которые при соблюдении норм действующего законодательства и возведении детского отделения НИИ гематологии не могли поступить в собственность физических лиц в виде жилых помещений.

Ссылки подателей жалобы на злоупотребление Управделами своими правами, противодействие в подписании акта реализации, не нашли своего подтверждения, в связи с чем, не принимаются в качестве основания для отмены правильных по существу судебных постановлений.

Не подлежат удовлетворению, как несостоятельные, доводы кассационных жалоб Портновой Е.Г. и ООО «Селтис-Стройинвест», ООО СУ-11 «Липецкстрой-М» о том, что инвесторы не были осведомлены о планах Управделами, судом не исследовалось состояние здания детского корпуса, строительство которого остановлено в 1991 г.

Исследовав датированные летом 2000 г. договоры, заключенные Медцентром в лице Миронова С.П. с Файнштейном Л.М. (президентом ООО Фирма «СКФ-XXI») и Портновой Е.Г. (директором ЗАО «Селтис-Стройинвест») №, Шеляпиным Ю.Е. (директором ООО «Золотой ветер XX») №, Григорьевым В.А. (генеральным директором ЗАО СУ-11 «Липецкстрой») № и Портновой Е.Г. (директором ЗАО «Селтис-Стройинвест») №, суд первой инстанции установил, что стороны договорились построить по адресу: <адрес> многоквартирный жилой комплекс площадью <данные изъяты>, в которых Российская Федерация получит 30% площади квартир и 20% – нежилых помещений.

В качестве вклада в проект Медцентр предоставлял объект незавершенного строительства (детский корпус) и расположенный под ним земельный участок площадью 48319 кв.м. Инвесторы обязались вложить собственные средства и привлеченные инвестиции. Исполнение обязательств завершалось актом реализации.

Из указанного договора следует, что соглашение, к которому стороны пришли, противоречит целям и задачам деятельности Медцентра и Клинической больницы №, как подведомственных Управделами учреждений здравоохранения.

При установленных судом фактических обстоятельствах доводы кассационных жалоб данных ответчиков об отсутствии осведомленности инвесторов об условиях сделки не подлежат удовлетворению, как несостоятельные.

Доводы кассационных жалоб ответчика Ковалева С.В., лица, не привлеченного к участию в деле Ковалевой Р.О., действующей в своих интересах и в интересах <данные изъяты> Ковалевой А.В., о том, что в результате принятых обжалуемых судебных постановлений семья лишена единственного жилого помещения для проживания и машино-места, не подлежат удовлетворению, поскольку в данном случае судом установлено, что имущество приобретено данными лицами в результате незаконных и согласованных действий ответчиков.

Как следует из постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 26-П по делу о проверке конституционности подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» в связи с запросом Верховного Суда Республики Башкортостан, Закон о противодействии коррупции допускает различные виды ответственности за коррупционные правонарушения - уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную, которую лица, совершившие такие правонарушения, несут в соответствии с законодательством Российской Федерации (часть 1 статьи 13 Закона о противодействии коррупции).

Статья 17 Федерального закона от 3 декабря 2012 г. № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» во взаимосвязи с другими его положениями предполагает, что подлежащее изъятию имущество, в отношении которого государственным (муниципальным) служащим не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, может принадлежать как самому государственному (муниципальному) служащему, так и членам его семьи - супруге (супругу) и <данные изъяты> детям, которые тем самым претерпевают неблагоприятные последствия презюмируемого нарушения им антикоррупционного законодательства.

Такое правовое регулирование обусловлено налагаемыми на государственного (муниципального) служащего ограничениями, вытекающими из его правового статуса, и призвано минимизировать риск злоупотреблений при оформлении того или иного имущества в собственность, а потому не может рассматриваться как несоразмерное ограничение конституционных прав членов семьи государственного (муниципального) служащего, тем более что федеральный законодатель в целях соблюдения баланса публичных и частных интересов ограничил круг лиц, за чьими расходами осуществляется контроль.

Не подлежат удовлетворению доводы кассационной жалобы ООО «Селтис-Стройинвест» о том, что все права и обязанности по строительству и продаже объектов перешли к Управделами и ответственность юридического лица ограничивается административным наказанием, предусмотренным статьей 19.28 КоАП РФ, в виде штрафа, поскольку опровергаются установленными судом фактическими обстоятельствами участия данного юридического лица в получении ответчиками дохода незаконным путем и легализации объектов недвижимого имущества в нарушение законодательства о противодействии коррупции, что в соответствии с требованиями статей 235, 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации, является основанием для привлечения данного ответчика к солидарной ответственности. Кроме того, положения статьи 19.28 КоАП РФ не ограничивают суд в применении к сложившимся правоотношениям гражданского законодательства, предусматривающего ответственность в виде обращения в доход государства незаконно приобретенного имущества и дохода в виде стоимости отчужденного недвижимого имущества третьим лицам.

Доводы кассационных жалоб ответчиков о нарушении судами норм процессуального права, выразившееся в рассмотрении дела судом первой инстанции в течение месяца, не подлежат удовлетворению, поскольку действия суда согласуются с требованиями статьи 154 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которым, гражданские дела рассматриваются и разрешаются судом до истечения двух месяцев со дня поступления заявления в суд.

Ссылки в кассационной жалобе ООО «Селтис-Стройинвест» и других ответчиков на необоснованный отказ в привлечении к участию в деле Правительства города Москвы, приобщении судом апелляционной инстанции новых доказательств не принимаются в качестве основания для отмены правильных по существу судебных постановлений, поскольку состав лиц, участвующих в деле, определен судом первой инстанции в соответствии с положениями статьи 148 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и оснований для привлечения к участию в деле Правительства города Москвы на стадии рассмотрения дела судом апелляционной инстанции не имелось.

Право суда апелляционной инстанции по приобщению к материалам дела новых доказательств прямо предусмотрено положениями статьи 3271 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и реализовано судом. Вместе с тем, отказ суда апелляционной инстанции в приобщении к материалам дела сведений о наличии доходов Григорьева В.И. и иных лиц для приобретения объектов недвижимого имущества не повлекло принятия неверного решения, поскольку основанием для обращения в доход государства имущества являлось установление обстоятельств его приобретения вследствие нарушения требований и запретов, направленных на противодействие коррупции.

Доводы кассационной жалобы об отказе суда в удовлетворении ходатайства о приобщении к материалам дела заключения специалиста о стоимости спорных объектов недвижимости по состоянию на 2004г. не принимаются во внимание, поскольку стоимость объектов на указанную ответчиком дату не является определяющим для разрешения настоящего дела, так как при соблюдении требований действующего законодательства и возведении детского отделения НИИ гематологии вместо ЖК «Волынский» недвижимое имущество в виде квартир и машино-мест не могло поступить в собственность физических лиц, имущество реализовывалось ответчиками на протяжении длительного времени, обращение в доход государства осуществляется в соответствии с положениями статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции, действующей на момент разрешения спора.

Доводы лиц, не привлеченных к участию в деле, о том, что выводы судов о незаконности возведения ЖК «Волынский» могут повлиять на права добросовестных приобретателей жилых и нежилых помещений в данном ЖК, которые не были привлечены к участию в деле, не подлежат удовлетворению.

Как неоднократно подчеркивал Конституционный Суд Российской Федерации, федеральный законодатель призван обеспечивать правовую определенность, стабильность и предсказуемость в сфере гражданского оборота, поддерживая как можно более высокий уровень взаимного доверия между субъектами экономической деятельности и создавая все необходимые условия для эффективной защиты гарантированного статьей 35 Конституции Российской Федерации права собственности и иных имущественных прав (постановления от 14 мая 2012 г. № 11-П, от 21 мая 2021 г. № 20-П, от 26 апреля 2023 г. № 21-П и др.).

При обращении имущества в доход Российской Федерации по антикоррупционным искам необходимость обеспечения баланса конституционных ценностей, включая вышеуказанные, предполагает, что не должны нарушаться права и законные интересы добросовестных третьих лиц, не принимавших участия в организации и приведении в исполнение в целях незаконного обогащения коррупционных злоупотреблений, но являющихся участниками имущественных правоотношений с лицом, совершившим деяние коррупционной направленности, а также с подконтрольными ему или связанными с ним юридическими и физическими лицами (например, имеющих акции (доли) в тех же хозяйственных обществах или состоящих с ними в договорных отношениях).

Поддержание стабильности хозяйственных связей и правомерных ожиданий участников гражданского оборота в таком случае - обязанность государства, действующего в лице уполномоченных органов, осуществляющих управление имуществом, обращенным в доход государства, вытекающая как из принципа поддержания доверия к закону и действиям государства (статьи 1 и 75.1 Конституции Российской Федерации), предполагающего, что уполномоченные органы обязаны принимать решения исходя из внимательной и ответственной оценки фактических обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение, изменение и прекращение прав, так и из равных с иными субъектами гражданского права начал участия публично-правовых образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 2016 г. № 1-П, от 22 июня 2017 г. № 16-П, от 2 июля 2020 г. № 32-П, от 12 марта 2021 г. № 6-П, от 28 декабря 2022 г. № 59-П и др.). То есть имеются основания исходить из того, что интересы добросовестных участников правоотношений должны быть в результате обеспечены даже при обращении имущества лиц, совершивших деяние коррупционной направленности, в доход Российской Федерации.

Во всяком случае не предполагается обращение в доход Российской Федерации имущества, приобретенного вследствие нарушения требований и запретов, направленных на предотвращение коррупции, и затем отчужденного совершившим коррупционное деяние лицом лицу, которое, приобретая имущество, не знало, не могло и не должно было знать об источнике его происхождения, что не препятствует взысканию в доход Российской Федерации эквивалента этого имущества у такого отчуждателя, а также установлению сохранения фактической принадлежности данного имущества лицу, которое формально осуществило его отчуждение, и (или) членам его семьи с применением соответствующих правовых последствий. Это согласуется и с положениями Конвенции ООН против коррупции об определении последствий коррупционных деяний с надлежащим учетом добросовестно приобретенных прав третьих сторон (пункт 9 статьи 31 и статья 34).

Тем самым в рамках действующего правового регулирования может обеспечиваться баланс правомерного частного и публичного интересов и при неприменении положений Гражданского кодекса Российской Федерации к требованиям об обращении имущества - как приобретенного путем совершения деяний коррупционной направленности - в доход Российской Федерации.

Поскольку обжалуемым решением суда первой инстанции и апелляционным определением не были разрешены права лиц, не привлеченных к участию в деле, и не возложена на них обязанность по совершению определенных действий, податели жалобы не ограничены в праве предоставлять доказательства своей добросовестности при разрешении иных споров относительно прав на объекты недвижимого имущества, то выводы суда апелляционной инстанции об оставлении апелляционных жалоб таких лиц без рассмотрения не противоречат требованиям части 4 статьи 13 и части 3 статьи 320 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 июня 2021 г. № 16 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции».

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце 2 пункта 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. № 17 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», если по результатам рассмотрения дела кассационным судом общей юрисдикции будет установлено, что обжалуемым судебным постановлением не нарушены права и (или) законные интересы лица, не привлеченного к участию в деле, кассационный суд общей юрисдикции оставляет его кассационную жалобу без рассмотрения по существу применительно к пункту 6 части 1 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Учитывая, что права Ковалевой Р.О., действующей в своих интересах и в интересах <данные изъяты> Ковалевой А.В., обжалуемыми судебными актами не разрешены и не возложена на них обязанность по совершению определенных действий, то кассационная жалоба подлежит оставлению без рассмотрения по существу.

Вопреки остальным доводам кассационных жалоб всем представленным доказательствам судом дана оценка по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, доводы заявителей кассационных жалоб о несогласии с данной оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами не могут служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Принимая во внимание, что нарушений норм материального и процессуального права судами не допущено, оснований для удовлетворения кассационных жалоб об отмене решения суда первой инстанции и апелляционного определения не имеется.

Руководствуясь статьями 390 и 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от 13 декабря 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 11 декабря 2024 г. оставить без изменения, кассационные жалобы Малюшина И.Д., Малюшина Н.И., Михайлова А.В., Ковалева С.П., Ковалева В.С., Кондратова Н.И., Шеляпина Ю.Е., Герасимовой Т.П., Ярцевой О.Ю., Портновой Е.Г., Григорьева В.А., Авдаляна Г.Ж., общества с ограниченной ответственностью «Золотой ветер XX», общества с ограниченной ответственностью «Селтис-Стройинвест», общества с ограниченной ответственностью СУ-11 «Липецкстрой-М», а также лиц, не привлеченных к участию в деле: Мазура И.Б., Азаровой О., Баринова С.В., Барсегян Е.С., Брякина А.Н., ВеликоредчанинаО.Л., Евсюковой Н.В., Игнатюка Д.Н., Кажилоти З.С., Корец М.Л., Кузнецовой Н.Н., Пачосик Е.Н., Святец А.Н., Скрябиной Е.Р., Смоян Н.С., Танасийчук А.М., Танасийчук С.А., Танасийчук А.А., Хаматханова Т.М., Хаспекова М.В., Хилько М.Н., Чернышевой И.Ф., Шайхразиевой О.А. – без удовлетворения.

Кассационную жалобу Ковалевой Р.О., действующей в своих интересах и в интересах <данные изъяты> Ковалевой А.В., оставить без рассмотрения по существу.

Председательствующий

Судьи