Суфянов Эскандер Виннерович

ВЕРХОВНЫЙ СУД РЕСПУБЛИКИ КРЫМ

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

22 мая 2018 года г. Симферополь

Верховный Суд Республики Крым в составе:

председательствующего судьи А.Ю. Овчинниковой,

при секретаре Д.А. Петровой,

с участием:

государственного обвинителя А.С. Туробовой,

защитника адвоката О.В. Антоняна,

обвиняемого ФИО1,

потерпевшей ФИО6,

представителя потерпевшей адвоката ФИО7,

рассмотрев в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению помощника прокурора г. Евпатории Панарина М.В. на постановление Евпаторийского городского суда Республики Крым от 01 марта 2018 года, которым уголовное дело в отношении

ФИО1, родившегося ДД.ММ.ГГГГ в г. <адрес>, <данные изъяты> зарегистрированного и проживающего по адресу: <адрес>, ранее не судимого, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ,

возращено прокурору г. Евпатории Республики Крым для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Заслушав доклад судьи Овчинниковой А.Ю., прокурора, потерпевшую, ее представителя, поддержавших доводы апелляционного представления, подсудимого и его защитника, полагавших необходимым постановление оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

У С Т А Н О В И Л :

Органами предварительного расследования ФИО1 обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 109 УК РФ, в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

По версии органов предварительного следствия преступление совершено при обстоятельствах, указ...

Показать ещё

...анных в обвинительном заключении 03.08.2017 года.

Постановлением Евпаторийского городского суда Республики Крым от 01 марта 2018 уголовное дело в отношении ФИО1 возвращено прокурору на основании ст. 237 УПК РФ в целях устранения препятствий для рассмотрения дела судом, в связи с тем, что обвинительное заключение составлено с нарушениями закона, не отвечает требованиям ст. 220 УПК РФ.

Как указал суд в постановлении о возвращении уголовного дела прокурору для устранения нарушений - в обвинительном заключении должностные инструкции ФИО1 перечислены формально, в нем отсутствуют ссылки на должностные инструкции, приказы, положения и иные нормы действующего законодательства, которые были нарушены ФИО1. В обвинении следствием не приведены нормы, которыми был бы закреплен порядок проведения операции трахеостомии, поскольку, следствием в обоснование обвинения имеется указание на «логически» верной и «адекватной» техникой проведения операции ФИО9 явилось бы проведение нижней трахеостомии, т. е. установление интубационной трубки ниже места рубцового разрастания тканей трахеи. Суд указал, что изложенное обвинение, является неконкретным и неопределенным, что создает преграды для защиты прав подсудимого, и ущемляет гарантированное п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ право обвиняемого возражать против обвинения.

Также указано судом о том, что согласно обвинения ФИО1 обвиняется в том, что причинил повреждение ФИО9 задней стенки трахеи интубационной трубкой, «что привело к поступлению воздуха в средостение, обе плевральные полости, подкожно - жировую клетчатку и жировую клетчатку брюшной полости, с развитием двустороннего напряженного «пневмоторакса», и, как следствие, смерти. В то время, как в заключениях судебно - медицинских экспертов, подтверждающих по мнению органов следствия вину подсудимого и основывающихся на данных, имеющихся в медицинской карте больного, в результате действий ФИО1 наступил левосторонний пневмоторакс и ателектаз левого легкого, при наличии которых ФИО9 находился в тяжелом состоянии, однако, был жив. В обвинительном заключении предварительное следствие ссылается на то, что в результате действий подсудимого при проведении операции, которые привели к перфорации задней стенки трахеи, в результате чего, воздух просачивался в плевральную полость и, спустя 9 часов после проведенной трахеотомии, у ФИО9 развивается клиника левостороннего пневмоторокса, что является скоплением воздуха в плевральной полости и ателектаза левого легкого, в связи с чем, состояние больного резко ухудшилось / том 3 л.д. 158 /. Сведений о проведенном рентгенологическом исследовании пациента ФИО9 в день поступления ДД.ММ.ГГГГ, которым зафиксирован ателектаз легкого на 2/3, и его результатах, полученных ДД.ММ.ГГГГ после его смерти, обвинительное заключение не содержит. Также не содержит и описательная часть обвинения информации о механизме попадания воздуха в средостение, плевральные полости, подкожно - жировую клетчатку и жировую клетчатку ФИО9, в результате чего наступила смерть ФИО9

Кроме того, основанием для возращения судом уголовного дела прокурору, послужило не выполненные следователем в полной мере положений ст.ст. 87, 88 УПК РФ, в частности, в обвинительном заключении не раскрыты и не приведены показания свидетелей ФИО10 и свидетеля ФИО11, а лишь имеется ссылка на их показания, с формулировкой, что они «в целом аналогичны» показаниям иных свидетелей. В связи с изложенным, суд пришел к выводу о том, что устранить приведенные нарушения в суде невозможно.

В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель - старший помощник прокурора г. Евпатории Республики Крым просит постановление суда отменить, материалы уголовного дела направить на новое судебное разбирательство.

Не соглашаясь с выводами суда о том, что предъявленное ФИО1 обвинение неконкретно и размыто, что нарушает его право знать, в чем он обвиняется, указывает, что согласно предъявленному обвинению ФИО1, в период времени с 21 часа 30 минут до 21 часа 55 минут ДД.ММ.ГГГГ, обязанный в соответствии с должностной инструкцией обеспечивать надлежащий уровень обследования и лечения пациентов, не надлежаще исполнил свои профессиональные обязанности по оказанию медицинской помощи ФИО9, не предвидя возможного наступления от своих действий общественно-опасных тяжких последствий в виде смерти последнего, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог их предвидеть, проявляя в этой части неосторожность в форме преступной небрежности, проигнорировав результаты эндоскопического исследования о невозможности прохождения у ФИО9 сужения трахеи каким-либо аппаратом или инструментом диаметром 0,6 см. предпринял попытку установить трахеостомическую трубку № (диаметром 0,8 см), при этом возникло сопротивление на уровне рубца, при попытке установить трахеостомическую трубку № (диаметром 0,7 см), также возникло сопротивление на уровне рубца. При попытке установить интубационную трубку № (диаметром 0,6 см), также возникло сопротивление на уровне рубца, при небольшом усилии, интубационная трубка проскочила сужение. В ходе проведения данной операции были допущена перфорация задней стенки трахеи, что подтверждается заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы №-к от ДД.ММ.ГГГГ. Таким образом, апеллянт указывает, что в результате именно своих неосторожных действий, ФИО12 допустил перфорацию задней стенки трахеи, что не предусматривается операцией трахеостомия. Апеллянт указывает, что данная процедура не регламентирована какой-либо нормативно-медицинской документацией. Врач в данном случае руководствуется общими бытовыми и медицинскими познаниями, а также здравым смыслом.

Согласно медицинской документации, при проведении ФИО1 операции трахеостомии, последний предпринимал 3 попытки установить как трахеостомические трубки, так и интубационную, следовательно, перфорация трахеи могла произойти при любой из указанных манипуляций. Достоверно установить какой именно трубкой ФИО1 перфорировал трахею ФИО9, не представляется возможным. При таких обстоятельствах, по мнению апеллянта, доводы суда о том, что в обвинении не указано, при установке какой именно из трубок ФИО1 допущена перфорация задней стенки трахеи, являются необоснованными и не влияют на суть предъявленного обвинения.

Указывает, что перед проведением операции трахеостомии, ФИО1 достоверно знал, что у больного имеется посттрахеостомический стеноз, который является результатом ранее проведенной трахеостомии, зная результаты эндоскопического исследования о резком сужении в средней трети трахеи и невозможности прохождения данного сужения аппаратом диаметром 0,6 см, поэтому в данном случае логически верной техникой проведения трахеостомии была бы нижняя трахеостомия.

Также считает необоснованным выводы суда об обязательном отражении в описании фабулы обвинения блока событий, связанного с проведенной ФИО13 повторной операции, поскольку согласно выводам комиссионной судебно-медицинской экспертизы №-к от ДД.ММ.ГГГГ, между действиями врача оториноларинголога ФИО1, наступлением неблагоприятного исхода (смерти) ФИО9, имеется прямая причинно-следственная связь. Действия врача ФИО13 при проведении повторной операции в причинной связи с наступлением смерти не состоят. В связи с этим, ход повторной операции, проведенной ДД.ММ.ГГГГ ФИО13 в описании фабулы обвинения не отражен. Давность образования повреждения - рана задней стенки трахеи (ятрогенная перфорация задней стенки трахеи интубационной трубкой), составляет не менее 12 часов до наступления смерти. То есть, данная гистологическая картина свидетельствует о том, что повреждение было причинено прижизненно, а согласно длительности протекающих процессов в тканях и активизация процессов заживления, позволяет судить о давности образования.

Безосновательным полагает и указание суда на отсутствие в обвинительном заключении сведений о проведенном ФИО9 ДД.ММ.ГГГГ рентгенологическом исследовании и его результатах, полученных ДД.ММ.ГГГГ, поскольку указанный снимок не несет в себе какой-либо доказательственной базы, в связи с чем, на него не делается ссылка в обвинительном заключении.

Считает, что ссылка в обвинительном заключении на показания свидетелей ФИО10 и ФИО11, что их показания в целом аналогичны показаниям ФИО13 и ФИО14, не нарушает требований, предусмотренных ст.ст.85, 86, 87 УПК РФ и не позволяют сделать вывод об их недопустимости, либо противоречивости.

По мнению апеллянта, суд первой инстанции имел возможность и располагал ею с учетом установленных обстоятельств и изученных материалов уголовного дела назначить соответствующую комплексную судебно-медицинскую экспертизу для устранения выявленных противоречий путем постановки советующих вопросов экспертам с использованием первичной информации полученной в ходе предварительного расследования и установленной в судебном заседании.

В возражениях на апелляционное представление ФИО1 указал, что не согласен с доводами апелляционного преставления, просит оставить постановление суда без изменения, признав его законными.

Проверив представленные материалы уголовного дела, изучив доводы апелляционного представления и поданные на него возражения, суд апелляционной инстанции приходит к следующему выводу.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ судья возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, если обвинительное заключение составлено с нарушением требований настоящего Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения или акта. В этой связи возвращение дела прокурору может иметь место, когда это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, если на досудебных стадиях допущены нарушения, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства.

Согласно положениям ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении должно быть указано существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела. В соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 220 УПК РФ обвинительное заключение должно содержать формулировку предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи УК РФ, предусматривающих ответственность за данное преступление.

Соблюдение указанных норм закона имеет значение для реализации прав обвиняемого на защиту.

Исходя из смысла приведенных выше положений закона в предъявленном обвинении, а равно в обвинительном заключении должны быть конкретно указаны обстоятельства совершенного преступления, конкретные действия и роль обвиняемого при его совершении, чтобы позволить суду при исследовании доказательств объективно разрешить вопрос о виновности или невиновности привлеченного к уголовной ответственности лица.

Так, согласно постановления суда первой инстанции указано, что ФИО1 обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, а именно, причинение смерти по неосторожности вследствие исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Излагая существо предъявленного обвинения, органы следствия делают ссылку на должностную инструкцию ФИО1, согласно которой он обязан оказывать квалифицированную медицинскую помощь по своей специальности, используя современные методы диагностики, лечения, профилактики и реабилитации, разрешенные для применения в медицинской практике; определять тактику ведения больного в соответствии с установленными правилами и стандартами. По смыслу ч. 2 ст. 109 УК РФ, под ненадлежащим исполнением профессиональных обязанностей виновным понимается поведение лица, полностью или частично не соответствующее официальным требованиям и предписаниям, предъявляемым к лицу, в результате чего наступает смерть потерпевшего. Суть такого поведения заключается в отношении лица к правовым предписаниям, выражающимся в неисполнении предъявляемых требований.

Однако, как верно отмечено судом первой инстанции, органами предварительного расследования, вопреки требованиям закона, не указано конкретно какие стандарты, а также методические рекомендации были нарушены ФИО1. Предъявленное в этой части ФИО1 обвинение не конкретизировано, также в обвинительном заключении не конкретизировано от каких действий ФИО1 наступил неблагоприятный, по версии следствия, исход операции: неверно выбранный размер трубок, которыми ФИО1 предпринимал попытки интубировать больного или неверно выбранная техника проведения операции, от каких конкретно действий подсудимого произошла перфорация задней стенки трахеи ФИО9. Данные обстоятельства нарушают его право знать, в чем он обвиняется, поскольку, не имея представления о характере обвинения, его объеме и содержании, он лишен возможности осуществить качественную и эффективную защиту.

С учетом установленных обстоятельств, апелляционная инстанция соглашается с выводами суда об отсутствии в обвинительном заключении указаний о том, какие требования законодательства относительно правил, методик и стандартов оказания медицинской помощи были нарушены ФИО1 при принятии решения о проведении операции - верхней трахеотомии, которые определяют уголовную противоправность совершаемых действий.

Указанные недостатки, как правильно установлено судом первой инстанции, касаются обстоятельств, подлежащих обязательному доказыванию в соответствии с ч. 1 ст. 73 УПК РФ, и изложению в обвинительном заключении в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ. Отсутствие в обвинительном заключении данных обстоятельств, является существенным нарушением требований уголовно-процессуального закона при составлении обвинительного заключения и не позволяет суду вынести законное и обоснованное решение на основании имеющегося обвинительного заключения, в связи с чем, доводы апелляционного представления о необоснованном возвращении судом уголовного дела прокурору нельзя признать состоятельными. При этом суд первой инстанции правильно отметил, что отсутствие указаний на порядки, стандарты, методики, которые были нарушены инкриминированными обвиняемому действиями, нарушает гарантированное ст. 47 Конституции РФ право обвиняемого на защиту, так как фактически лишают его возможности определить объем обвинения, от которого он вправе защищаться.

Вопреки доводам представления, указанные обстоятельства имеют существенное значение и не могли быть устранено судом самостоятельно, поскольку при рассмотрении дела в соответствии с положениями ч. 1 ст. 252 УПК РФ, определяющей пределы судебного разбирательства, суд не вправе выйти за рамки сформулированного в обвинительном заключении обвинения. В соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В соответствии с требованиями закона, определение существа обвинения и указание в нем всех фактических данных, подлежащих обязательному доказыванию на стадии досудебного производства, относится к исключительной компетенции следственных органов.

Кроме того, согласно ст. 220 УПК РФ, в обвинительном заключении следователь, наряду с другими обстоятельствами, обязан привести перечень доказательств, подтверждающих обвинение. В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

В ч. 2 ст. 74 УПК РФ перечисляются источники доказательств, к которым относятся показания подозреваемого и обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, заключение и показания эксперта, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, иные документы.

В ст. ст. 76 - 81 УПК РФ дается определение понятий каждого из доказательств. При таких обстоятельствах надлежит признать, что в соответствии со ст. 220 УПК РФ следователь обязан сослаться не только на источник доказательств, но и привести сами сведения, составляющие их содержание как доказательств.

Ссылка в обвинительном заключении лишь на источники доказательств без изложения содержащихся в них сведений, составляющих по закону сами конкретные доказательства, делает невозможным сопоставление доказательств, выполнение требований ст. 85 УПК РФ, в части проверки и оценки доказательств, ст. ст. 87 и 88 УПК РФ.

При этом, как верно отмечено судом, данные положения норм УПК РФ при составлении обвинительно заключения следователем в полной мере не выполнены, в частности, в обвинительном заключении не раскрыты и не приведены показания свидетелей ФИО10 и свидетеля ФИО11, а лишь имеется ссылка на их показания, с формулировкой, что они «в целом аналогичны» показаниям иных свидетелей (том 3 л.д. 169, 172 ).

Учитывая изложенное, вопреки утверждениям автора апелляционного представления, указанные нарушения уголовно-процессуального закона суд правильно признал существенными, неустранимыми в судебном заседании, исключающими возможность постановления приговора или вынесения иного решения на основе данного обвинительного заключения, и вернул уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

При таких обстоятельствах, решение о возвращении уголовного дела прокурору принято судьей в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и мотивированные выводы суда не опровергаются доводами, изложенными в апелляционном представлении.

Выводы суда, изложенные в обжалуемом постановлении, основаны на материалах дела и положениях действующего законодательства. Не согласиться с этими выводами у суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

Учитывая изложенное, решение о возвращении уголовного дела прокурору принято судьей в соответствии с требованиями закона и мотивированные выводы суда не опровергаются обстоятельствами, изложенными в апелляционном представлении.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд

П О С Т А Н О В И Л:

Постановление Евпаторийского городского суда Республики Крым от 01 марта 2018 года, которым уголовное дело в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 109 УК РФ возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя помощника прокурора г. Евпатории Республики Крым - без удовлетворения.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационную инстанцию Верховного Суда Республики Крым в порядке, установленном главой 47. 1 УПК Российской Федерации.

Судья А.Ю. Овчинникова

Свернуть