Сушарина Стела Сергеевна

Дело № 11-7884/2019 Судья Черепанова О.Ю.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

02 июля 2019 года

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И.,

судей Швайдак Н.А., Козиной Н.М.,

при секретаре Уржумцевой С.Ю.,

с участием прокурора Соколовой Н.Ф.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в городе Челябинске гражданское дело по апелляционной жалобе Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Городская больница г. Южноуральск» на решение Южноуральского городского суда Челябинской области от 10 апреля 2019 года по иску Порохиной Татьяны Леонидовны к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Городская больница г. Южноуральск» о взыскании компенсации морального вреда, штрафа.

Заслушав доклад судьи Швайдак Н.А. об обстоятельствах дела и доводах апелляционной жалобы, объяснения истца Порохиной Т.Л., ее представителя Булгалина А.К., возражавших против удовлетворения апелляционной жалобы, прокурора, полагавшего решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Порохина Т.Л. обратилась в суд с иском к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Городская больница г.Южноуральск» (далее ГБУЗ «ГБ г.Южноуральск») о взыскании компенсации морального вреда в размере 750 000 руб., штрафа в размере 375 000 руб.

В обоснование исковых требований указала, что во время хирургической операции аппендэктомии, проводимой сотрудниками ответчика 29 апреля 2018 года, у нее произошла остановка дыхания, медицинскими работниками была выполнена интубация трахеи, после чего было обнаружено отсутствие пульса на сонных артериях, артериальное давление не определялось, был применен непрямой массаж сердца, электроимпульсная терапия (дефибрилляция) №3, на десятой минуте реанимационных мероприятий выполнялся прямой массаж сердца, повторная однократная дефибрилляция, в результате чего была восстановлена сердечная деятельность. Хирургическая операция была завершена удалением аппендикулярного отростка 29 апреля 2018 года. В течение трех суток она пребывала в медикаментозной коме, 08 мая 2018 выписана для наблюдения по месту жительства. 10 мая 2018 года врачом-неврологом ГБУЗ «Челябинская областная клиническая больница» ей выставлен диагноз «постгипоксическая энцефалопатия», 05 июня 2018 года неврологом ООО «Неврологическая клиника доктора Бубновой И.Д.» установлен диагноз «<данные изъяты>», 16 июня 2018 года кардиологом ООО «Неврологическая клиника док...

...тора Бубновой И.Д.» установлен диагноз «<данные изъяты> 25 июня 208 года в связи с жалобами на боли, тяжесть за грудиной, одышку при ходьбе, перебои в работе сердца, общую слабость она обратилась в ГБЗУ «Челябинский областной кардиологический диспансер», где врачом-кардиологом был установлен диагноз <данные изъяты>. Считает, что работниками ответчика не были надлежащим образом выполнены обязанности по своевременному и качественному оказанию медицинской помощи, по предоставлению надлежащей информации потребителю. Перед операцией ей был назначен общий наркоз (масочный наркоз), который противопоказан при заболеваниях сердца, связанных с нарушением ритма и проводимости. До настоящего времени ей не проведено исследование компьютерная томография, причины отказа в проведении данного исследования не разъяснены. После выписки из ГБУЗ «ГБ г.Южноуральск» ее продолжают беспокоить утомляемость, одышка, боли в грудной клетке, перебои в работе сердца, ухудшилась память, появились головокружения, трудно сосредоточиться выполнять прежнюю работу и бытовые дела, постоянно испытывает тревогу и страх за будущее троих малолетних детей.

В заседании суда первой инстанции истец на удовлетворении заявленных исковых требований настаивала.

Представитель ответчика Илатовская Л.М. в судебном заседании суда первой инстанции возражала против удовлетворения иска. Настаивала, что истцу была оказана медицинская помощь надлежащего качества. Своевременно и правильно постановлен диагноз, жалобы на тяжесть в груди, одышку, сердцебиение и перебои в работе сердца истец не предъявляла. Истец дала согласие на выполнение общего наркоза, на применение таких анестетиков, которые будут сочтены необходимыми, риск и возможные осложнения ей были разъяснены, она имела возможность задать любые вопросы. Противопоказаний для применения данного вида наркоза установлено было. Выявленные дефекты в оформлении медицинской документации не повлияли на ухудшение состояния здоровья, не привели к неблагоприятным последствиям. Полагала, что указание экспертов в заключении на ненадлежащее наблюдение за состоянием пациента во время операции не обоснованно. Врач анестезиолог-реаниматолог находилась в операционной и осуществляла контроль за состоянием пациентки, доказательств иного не установлено. Кроме того, указывают, что риск осложнений в виде остановки дыхания и наступления клинической смерти даже при должном наблюдении не был исключен на 100%. Проведение любого наркоза связано с риском развития ряда осложнений. Настаивала на отсутствии прямой причинно-следственной связи только между дефектами оказания медицинской помощи и наступлением клинической смерти без учета действия фторотана, угнетающего дыхание.

Третьи лица - врач анестезиолог – реаниматолог, заведующая отделением анестезиологии и реаниматологии Сушарина С.С., заведующий хирургическим отделением ГБУЗ «ГБ г. Южноуральска» Куровский А.Ю. в суде первой инстанции иск не признали, поддержав позицию ответчика.

Представители третьих лиц ГБУЗ «Челябинский областной кардиологический диспансер» и ООО «Неврологическая клиника доктора Бубновой Д.И.» участия в заседании суда первой инстанции не принимали.

Решением суда исковые требования Порохиной Т.Л. удовлетворены частично. С ГБУЗ «Городская больница г.Южноуральск» в пользу Порохиной Т.Л. взыскана компенсация морального вреда в размере 200 000 руб., штраф за несоблюдение в добровольном порядке требований потребителя в размере 100 000 руб. В удовлетворении остальной части исковых требований отказано. С ответчика в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 300 руб.

В апелляционной жалобе представитель ГБУЗ «Городская больница г.Южноуральск» просит решение суда изменить, уменьшить размер компенсации морального вреда и штрафа. Считает, что в материалах дела отсутствуют доказательства наличия причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившими негативными последствиями. Сам по себе факт оказания медицинских услуг с дефектом не является достаточным основанием для взыскания компенсации морального вреда. Судом не приняты во внимание Методические рекомендации о порядке проведения судебно-медицинской экспертизы и установления причинно-следственной связи по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи, в соответствии с которыми при отсутствии прямой причинной связи между недостатком оказанной медицинской помощи и наступившей клинической смертью пациента, отсутствуют основания для возложения ответственности. Кроме того, при определении размера компенсации морального вреда судом не учтена степень вины ответчика, фактические обстоятельства дела. Указывая в качестве дефекта оказания медицинской помощи недостаточную предоперационную подготовку, эксперты ссылаются на Клинические рекомендации по оказанию скорой медицинской помощи при остром аппендиците, утвержденные 23 января 2014 года, в то время как иные рекомендации указанных в заключении требований не предъявляют. Выявленные дефекты оформления документации не повлияли на ухудшение здоровья истца. Указание экспертов на ненадлежащее наблюдение за состоянием пациента во время операции не обоснованно и бездоказательно. Кроме того, эксперты указывают, что риск клинической смерти даже при должном наблюдении не может быть исключен. Выявленные дефекты не привели к ухудшению качества здоровья пациентки. Противопоказаний для применения общего наркоза и использования фторотана истица не имела. В связи с изложенным взысканная судом компенсация морального вреда чрезмерно завышена. Принимая во внимание доводы истца о снижении активности и изменении образа жизни, суд не учел, что истцом не представлено доказательств этих обстоятельств. Полагает, что заключения врачей, выданные частными центрами г. Челябинск вызывают сомнение. Неразумным считает взысканный судом размер неустойки, который не соответствует последствиям нарушения обязательств ответчиком, который оказывая медицинскую помощь, достиг главного результата – восстановление сердечной и дыхательной деятельности пациента. В связи с чем полагает, что размер взысканного штрафа должен быть снижен в соответствии со ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В возражениях на апелляционную жалобе Порохина Т.Л. просит оставить её без удовлетворения, полагая решение суда законным и обоснованным, а доводы жалобы - безосновательными.

Представитель ответчика, третьи лица о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции извещены, в суд не явились, причины неявки не сообщили, в связи с чем судебная коллегия на основании статей 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Заслушав участников процесса, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, заслушав заключение прокурора, судебная коллегия находит решение суда законным и обоснованным.

Судом установлено и следует из материалов дела, что 29 апреля 2018 года в 12-20 Порохина Т.Л. обратилась в стационар хирургического отделения ГБУЗ «ГБ г.Южноуральск» с жалобами на боли в правой подвздошной области, постоянные, без иррадиации, тошноту, где ей был поставлен диагноз <данные изъяты>, назначена антибиотикопрофилактика, исследования. В 14-20 проведена операция аппедэктомия под масочным наркозом. При проведении операции, в 14-50 зафиксирована остановка сердечной деятельности, проведены без эффекта реанимационные мероприятия, торакотомия, прямой массаж сердца, трижды электродефибрилляция, сердечная деятельность восстановлена.

После операции до 05 мая 2018 года находилась в отделении реанимации и интенсивной терапии, в том числе до 02 мая 2018 года без сознания, на искусственной вентиляции легких. 08 мая 2018 года выписана с сопутствующим диагнозом острая постгипоксическая энцефалопатия (л.д. 8-15 том 1).

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, при оказании сотрудниками ГБУЗ «ГБ г.Южноуральск» медицинской помощи Порохиной Т.Л. на стационарном этапе были допущены следующие дефекты: врачом-хирургом не выполнено определение псоас-симптома и симптома Воскресенского, не произведены ректальное исследование и оценка вероятности острого аппендицита по шкале Альворадо; Порохина Т.Л. не осмотрена врачом- гинекологом для исключения острой патологии со стороны урогенитального тракта; в предоперационном периоде пациентке не произведено опорожнение желудка через введенный зонд и мочевого пузыря (достоверных данных об их проведении в представленной медицинской карте экспертной комиссией не обнаружено); врачом-хирургом и анестезиологом в предоперационном периоде при объективном осмотре скудно описано состояние систем органов, в частности, сердечно-сосудистой системы (в минимальном объеме: уровень артериального давления, частота сердечных сокращений/пульс); врачом-хирургом при первичном осмотре в план обследования включены ЭКГ исследование и осмотр врачом-терапевтом, которые были выполнены только после операции. Согласно клиническим рекомендациям ЭКГ проводится тотально всем пациентам в возрасте старше 40 лет, а остальным - по показаниям. Истцу на момент госпитализации было 36 лет. Учитывая данные анамнеза и объективного осмотра пациентки, которые прописаны в стационарной карте, признаков наличия патологии сердечно-сосудистой системы у Порохиной Т.Л. не отмечалось.

Указанные дефекты диагностики на предоперационном этапе не привели к ухудшению состояния здоровья Порохиной Т.Л. во время проведения операции и не состоят с ним в причинно-следственной связи.

Так же имели место дефект оформления медицинской документации (протокола операции аппедэктомия). Согласно протоколу операция проводилась 29 апреля 2018 года с 14-20 до 14-50. Согласно записям врача -анестезиолога, выполнявшего наркоз, остановка дыхания и кровообращения произошла в 14-42, то есть за 8 минут до завершения операции, после этапа удаления червеобразного отростка, на этапе ушивания операционной раны. В рассматриваемом случае не была отражена операционная пауза на время проведения реанимационных мероприятий) либо хирургическая бригада выполняла ушивание раны в правой подвздошной области одновременно с проводимой сердечно-легочной реанимацией (массажем сердца и дефибрилляцией), что технически маловероятно.

Данный дефект не привел к ухудшению состояния здоровья Порохиной Т.Л. во время операции и не состоит с ним в причинно-следственной связи.

Имел место дефект диагностики и ненадлежащего наблюдения за состоянием пациента во время проведения операции со стороны врача анестезиолога-реаниматолога, недостаточный контроль за самостоятельным дыханием пациентки во время анестезиологического пособия, несвоевременное распознавание остановки дыхания, что привело к развитию глубокой гипоксии, которая уже в свою очередь стала причиной остановки кровообращения и наступления клинической смерти.

Из записей врача анестезиолога-реаниматолога следует, что пациентка во время наркоза находилась на самостоятельном дыхании при установленной ларингеальной маске. В 14-42 зафиксирован эпизод снижения уровня SрО2 до 78%. Диагностированная после этого остановка кровообращения произошла на фоне развившейся гипоксии. В соответствии с должностными обязанностями врача анестезиолога-реаниматолога последний осуществляет непрерывный контроль состояния больного во время анестезии, учитывая тот факт, что использовалась современная наркозно-дыхательная аппаратура. Если врачом анестезиологом-реаниматологом был выбран не самый оптимальный (но допустимый) способ наркоза, то следовало предельно внимательно отнестись к интраоперационному мониторингу.

Ухудшение состояния Порохиной Т.Л. во время проведения операции в виде наступления клинической смерти вследствие остановки сердечной деятельности на фоне развившейся гипоксии связано с совокупностью факторов: угнетающее действие наркозного препарата фторотан на дыхательную систему и дефект оказания медицинской помощи со стороны врача-анестезиолога – реаниматолога в виде недостаточного контроля самостоятельного дыхания пациентки во время анестезиологического пособия и несвоевременного распознавания остановки дыхания.

Объективных критериев, позволяющих определить степень влияния указанных факторов на развитие клинической смерти в процентах, долях и пр., не существует.

Комиссия экспертов отметила, что в данном случае при должном наблюдении со стороны врача – анестезиолога – реаниматолога за состоянием пациентки во время наркоза и выборе наиболее оптимального анестезиологического пособия риск развития осложнений в виде угнетения дыхания, остановки сердечной деятельности и наступления клинической смерти был бы снижен, но не исключен на 100 %. Это связано с тем, что проведение любого наркоза связано с риском осложнений, требующих проведение дополнительных мероприятий. Таким образом, отсутствует прямая причинно-следственная связь только между названным дефектом и наступлением клинической смерти Порохиной Т.Л. (л.д. 188-237 том 1).

Разрешая спор суд первой инстанции анализируя подробно диагноз истца во взаимосвязи с выполнением врачами своих обязанностей в совокупности доказательств, в том числе принимая во внимание заключения судебно-медицинских экспертиз, пришел к выводу о том, что действиями медицинских работников, выразившимися в оказании медицинской помощи ненадлежащего качества, истцу причинен моральный вред.

У судебной коллегии нет оснований не соглашаться с данными выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на объективной оценке доказательств по делу, правильном применении норм материального права и подтверждаются материалами дела.

Доводы апелляционной жалобы ГБУЗ «Городская больница г.Южноуральск» сводятся к несогласию с произведенной судом первой инстанции оценкой доказательств по делу в том числе экспертному заключению, поскольку судом в соответствии с положениями ст.67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дана надлежащая оценка всем доказательствам по делу, у судебной коллегии отсутствуют основания для их переоценки.

Так, статья 41 Конституции Российской Федерации гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Согласно ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» под здоровьем понимается состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

В соответствии с п.п. 3, 4 ст. 2 названного Федерального закона медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг, а медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение.

Статьей 4 данного Федерального закона предусмотрено, что основными принципами охраны здоровья являются соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий, приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи, приоритет охраны здоровья детей, ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, доступность и качество медицинской помощи.

Доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются возможностью выбора медицинской организации и врача в соответствии с настоящим Федеральным законом и применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи (п.п. 3, 4 ст. 10 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Пункт 21 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ определяет качество медицинской помощи как совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В силу подпункта 9 пункта 1 статьи 16 Федерального закона от 29 ноября 2010 года № 326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации» застрахованные лица имеют право на возмещение медицинской организацией ущерба, причиненного в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением ею обязанностей по организации и оказанию медицинской помощи, в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Согласно ст. 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

В пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по защите прав потребителей» разъяснено, что к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страхования, применяется законодательство о защите прав потребителей.

Положениями ст. 14 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» предусмотрено, что вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу потребителя вследствие недостатков товара услуги, подлежит возмещению в полном объеме исполнителем.

Жизнь и здоровье относятся к нематериальным благам и принадлежат человеку от рождения (ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В то же время, как разъяснено в пункте 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по защите прав потребителей», при решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя. Размер компенсации морального вреда определяется судом независимо от размера возмещения имущественного вреда, в связи с чем, размер денежной компенсации, взыскиваемой в возмещение морального вреда, не может быть поставлен в зависимость от стоимости товара (работы, услуги) или суммы подлежащей взысканию неустойки. Размер присуждаемой потребителю компенсации морального вреда в каждом конкретном случае должен определяться судом с учетом характера причиненных потребителю нравственных и физических страданий исходя из принципа разумности и справедливости.

Поскольку основанием иска Порохиной Т.Л. является факт перенесенных страданий, наступивших в результате оказания работниками ответчика медицинской помощи ненадлежащего качества, существенными для настоящего дела обстоятельствами являются определение характера отношений, возникших между истцом и ответчиком в процессе оказания последним медицинской помощи; качество исполнения ответчиком обязанностей при оказании медицинской помощи; наличие причинно-следственной связи между качеством медицинских услуг и наступившими последствиями; виновность работников медицинского учреждения в предоставлении услуг ненадлежащего качества и другие имеющие значение для дела обстоятельства.

Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на истце, ответчики, в случае несогласия с заявленными требованиями, обязаны доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии их вины и отсутствии причинно-следственной связи между оказанной медицинской помощью и наступившими последствиями.

Факт оказания медицинской помощи Порохиной Т.Л. подтвержден материалами дела и не опровергался стороной ответчика.

Для разрешения спора о качестве оказанной Порохиной Т.Л. медицинской помощи, с целью определения дефектов оказания медицинской помощи, наличия причинно-следственной связи между действиями медицинских работников и наступившими последствиями, судом первой инстанции обоснованно была назначена судебная медицинская экспертиза, которой были подтверждены, доводы истца о наличии дефектов оказания медицинских услуг.

Ссылки представителя ответчика относительно несогласия с выводами экспертов о наличии дефектов оказания медицинской помощи, судебной коллегией отклоняются ввиду необоснованности данных доводов.

В соответствии с положениями статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Согласно части 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с частями 3 и 4 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Таким образом, заключение судебной экспертизы оценивается судом по его внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании каждого отдельно взятого доказательства, собранного по делу, и их совокупности с характерными причинно-следственными связями между ними и их системными свойствами.

Суд оценивает экспертное заключение с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу.

Экспертиза проведена врачами- судебно-медицинскими экспертами ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Оренбургской области ФИО1., врачом-терапевтом, доктором медицинских наук, доцентом, заведующей кафедры внутренних болезней ФГБОУВО «Оренбургский государственный медицинский университет» Минздрава России ФИО2., врачом-хирургом высшей квалификационной категории ГБУЗ «Оренбургская районная больница», кандидатом медицинских наук ФИО3., врачом-анестезиологом-реаниматологом отделения реанимации и интенсивной терапии ГБУЗ «Оренбургская областная клиническая больница» высшей квалификационной категории ФИО4. Перед началом экспертизы эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу ложного заключения.

Экспертами даны полные и понятные ответы на все поставленные перед ними судом вопросам, выводы не взаимоисключают друг друга, основаны на непосредственном исследовании всех медицинских документов.

В связи с чем отсутствуют основания ставить под сомнение выводы экспертов, они полностью согласуются с иными доказательствами по делу, протоколом ведения операции, выписными эпикризами, историей болезни, пояснениями сторон.

Экспертами в ходе экспертизы был выявлен ряд дефектов в оказанной истцу медицинской помощи, это и дефекты на стационарном этапе выразившееся в не проведении исследований и оценке вероятности острого аппендицита по шкале Альворадо; истица не осмотривалась врачом- гинекологом; в предоперационном периоде пациентке не произведено опорожнение желудка и мочевого пузыря; при осмотре скудно описано состояние систем органов, в частности, сердечно-сосудистой системы; до проведения операции не проведено ЭКГ исследование и осмотр врачом-терапевтом. Имели место дефект оформления медицинской документации. Допущены дефекты диагностики и ненадлежащего наблюдения за состоянием пациента во время проведения операции со стороны врача анестезиолога-реаниматолога, что привело к развитию глубокой гипоксии, которая уже в свою очередь стала причиной остановки кровообращения и наступления клинической смерти.

При этом экспертами прямая причинно-следственная связь между названным дефектом и наступлением клинической смерти Порохиной Т.Л. и ухудшением здоровья не установлена (л.д. 188-237 том 1).

Однако выявленные дефекты говорят о том, что ответчик не исполнил свою обязанность по качественному и квалифицированному оказанию медицинских услуг, поскольку стандарты медицинской помощи, оказанной Порохиной Т.Л. не были соблюдены ответчиками в полном объеме.

Несмотря на отсутствие прямой причинно-следственная связи, судебная коллегия находит несостоятельными доводы ответчика об отсутствии у суда первой инстанции оснований для взыскания компенсации морального вреда, поскольку данные требования судом обоснованно удовлетворены исходя из требований о качестве оказания услуг, предъявляемых в рамках Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей».

Поскольку положение ст. 14 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» предусматривает, возмещение вреда причиненного жизни, здоровью вследствие недостатков оказанной услуги, а таковые недостатки были в ходе судебного разбирательства установлены, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о наличии оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда в следствии перенесенных страданий и физической боли от некачественно оказанных медицинских услуг.

При этом как верно отмечено судом отсутствие прямой причинно-следственной связи между утратой истцом здоровья и некачественным оказанием медицинских услуг не исключает гражданско-правовую ответственность за неполное и недостаточно эффективное лечение.

Что касается доводов жалобы о завышенном размере компенсации морального вреда, то судебная коллегия полагает, что жизнь и здоровье человека бесценны и не могут быть возвращены выплатой денег, действующее законодательство лишь в максимально возможной степени обеспечивает определенную компенсацию понесенных потерпевшим имущественных (неимущественных) потерь.

При определении размера компенсации морального вреда, судом первой инстанции учтены все заслуживающие внимания обстоятельства, а именно характер и степень физических и нравственных страданий истца, степень вины причинителя вреда, требования разумности и справедливости, в связи с чем оснований для изменения взысканной суммы не усматривается, судебная коллегия полагает взысканную судом первой инстанции сумму компенсации морального вреда в размере 200 000 рублей обоснованной.

Так, определяя размер компенсации морального вреда суд обоснованно указал на обстоятельства установленные в ходе проведения экспертизы, хоть и не находящимися в прямой причинно-следственной связи с ухудшением здоровья истца, а именно при оказании истцу медицинской помощи ответчиком применялись несовременные методы: ингаляционный мононаркоз фторотаном, давно устаревший, но разрешенный в настоящее время на территории Российской Федерации; работа с полуоткрытым контуром, приводящим к большому расходу ингаляционного анестетика и создающая риск его вдыхания медицинским персоналом; отсутствие аппаратного контроля апноэ. В медицинской документации Порохиной Т.Л. экспертами не обнаружено данных, свидетельствующих о проводимом кардиомониторинге при сердечно-легочной реанимации. Это не позволяет ретроспективно установить тип остановки кровообращения у Порохиной Т.Л. Для признания того факта, что развившееся нарушение ритма подлежало дефибрилляции, которую врач-анестезиолог –реаниматолог неоднократно выполнял. Отсутствовали показания к проведению торакотомии, прямого массажа сердца, дефибрилляции, ничего не мешало эффективно протезировать утраченную сократительную функцию сердца путем непрямого массажа. Во время подготовки к торакотомии, самой торакотомии делались остановки в непрямом массаже сердца, которые недопустимы при проведении сердечно-легочной реанимации и создают риски для дальнейшего прогноза.

Так же судом первой инстанции принято во внимание при определении размера компенсации морального вреда степень вины ответчика, характер и степень нравственных страданий истца, перенесенное состояние клинической смерти, период нахождения в реанимации в состоянии медикаментозной комы, индивидуальные особенности истца.

Учитывая изложенное, компенсация морального вреда в размере 200 000 руб., определенная судом первой инстанции, в наибольшей степени обеспечивает баланс прав и законных интересов сторон, компенсируя истцу в некоторой степени утрату здоровья, причиненные физические и нравственные страдания, возлагая на ответчика имущественную ответственность, определенную с учетом требований закона.

Ссылки апеллянта о снижении размера, определенного судом штрафа и применении к нему ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации не могут быть приняты судебной коллегией, по следующим основаниям.

В соответствии с п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.

Согласно разъяснений, содержащихся в пункте 45 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года №20 применение ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации возможно только в исключительных случаях, когда штраф, подлежащий уплате на основании п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей», явно несоразмерен последствиям нарушенного обязательства, и при наличии заявления ответчика. При этом суд обязан указать мотивы, по которым уменьшение размера штрафа признается допустимым.

Однако представителем ответчика в ходе рассмотрения спора суду первой инстанции не заявлялось о применении в отношении штрафа ст. 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, какие либо доказательства исключительности и необходимости для снижения штрафа суду не предоставлялись, в связи с чем данный вопрос судом первой инстанции на обсуждение сторон не выносился.

Учитывая изложенное, у судебной коллегии отсутствуют правовые основания для снижения, определенного судом первой инстанции ко взысканию штрафа за неисполнение в добровольном порядке требований потребителя.

Иные доводы апелляционной жалобы не содержат правовых оснований к отмене решения суда, по существу сводятся к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки суда первой инстанции, а также к выражению несогласия с произведённой судом оценкой представленных по делу доказательств, не содержат фактов, не проверенных и не учтённых судом первой инстанции при рассмотрении дела и имеющих юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияющих на обоснованность и законность судебного постановления, либо опровергающих выводы суда первой инстанции, в связи с чем являются несостоятельными и не могут служить основанием для отмены, либо изменения решения суда первой инстанции.

Нарушений норм процессуального права судом первой инстанции допущено не было, оснований для отмены или изменения решения суда по доводам апелляционных жалоб не имеется.

Руководствуясь статьями 327-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Южноуральского городского суда Челябинской области от 10 апреля 2019 оставить без изменения, апелляционную жалобу Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Городская больница г. Южноуральск» – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: