Пегушин Михаил Иванович

Судья Якутова М.Р. Дело № 22-7/2025

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Пермь 10 января 2025 года

Судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда в составе: председательствующего Симонова В.В.,

судей Клементьевой О.Л., Салтыкова Д.С.,

при секретаре судебного заседания Чечкине А.С.,

с участием прокурора Костевич О.В., Соболева Ю.Ю.,

представителя потерпевшего ООО «***», ООО «***» – адвоката Тола С.В.,

гражданских истцов М1., П1., Г1., П2., С1., М2.,

представителей гражданских истцов Б1., К1.,

представителя заинтересованного лица П3. – адвоката Ежова В.А.,

осужденного П., его защитника - адвоката Базановой Ю.Г.,

рассмотрела в открытом судебном заседании с использованием систем видео-конференц-связи уголовное дело апелляционным жалобам осужденного П., адвоката Базановой Ю.Г. в защиту его интересов, заинтересованного лица П3., представителя заинтересованного лица – адвоката Ежова В.А., гражданских истцов С2., Б2., З1., К3., М3., Т1., Т2., О1., Ш4., Р1., Т3., Г2., Ш1., К2., Ш2., Ш3., Р2., Б4. на приговор Ленинского районного суда г. Перми от 1 августа 2024 года, которым

П., родившийся дата в ****, не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима со штрафом в размере 500000 рублей, с применением ч. 3 ст. 47 УК РФ с лишением права заниматься деятельностью, связанной с осуществлением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций в коммерческих организациях в сфере управления финансовыми рынками срок...

Показать ещё

...ом на 1 год 6 месяцев.

Постановлено взыскать с П. в счет возмещения материального ущерба в пользу ООО «***» 501557608 рублей 29 копеек, в пользу ООО «***» 3000000 рублей.

Исковые требования гражданских истцов оставлены без рассмотрения.

Залог в размере 5000000 рублей возвращен залогодателю Ш4..

В обеспечении исполнения приговора в части гражданских исков сохранен арест на облигации ПАО «***», принадлежащие П. в количестве 48506 штук общей стоимостью 48506000 рублей, а также на имущество, зарегистрированное на П3.:

- помещение, расположенное по адресу: ****

- 1/59 долю в праве на нежилое помещение, расположенное по адресу: ****.

Снят арест, наложенный на:

- транспортное средство Лексус ES 350, 2011 года выпуска, государственный регистрационный номер **, идентификационный номер (VIN) **, свидетельство о регистрации **, зарегистрированное на праве собственности за ООО «***»;

- долю в уставном капитале ООО «***», принадлежащую ПАО «***», номинальной стоимостью 144 158 682, 357 рублей, что составляет 43,56% уставного капитала ООО «***»;

- долю в уставном капитале ООО «*** (ранее ООО «***») ИНН **, адрес регистрации: ****, в размере 75 %, номинальной стоимостью 15 007 500 рублей;

- уставный капитал ООО «***» (ранее - ООО «***») ИНН **, адрес регистрации: ****, в размере 100 %, номинальной стоимостью 80 010 000 рублей;

- облигации ПАО «***», принадлежащие ООО «***» (ранее - ООО «***») в количестве 2 719 штук общей стоимостью 2 719 000 рублей;

- облигации ПАО «***», принадлежащие ООО «***» (ранее - ООО «***») в количестве 203 913 штук общей стоимостью 203 913 000 рублей.

Разрешены вопросы по мере пресечения, судьбе вещественных доказательств.

По апелляционной жалобе адвоката Базановой Ю.Г. в защиту интересов осужденного П. на постановление Ленинского районного суда г. Перми от 26 июля 2023 года об отказе в удовлетворении ходатайства о передаче уголовного дела по подсудности, по апелляционной жалобе адвоката Базановой Ю.Г. в защиту интересов осужденного П. на постановление Ленинского районного суда г. Перми от 7 ноября 2023 года об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении по уголовному делу судебно-медицинской экспертизы, по апелляционной жалобе адвоката Базановой Ю.Г. в защиту интересов осужденного П. на постановление Ленинского районного суда г. Перми от 21 мая 2024 года об отказе в удовлетворении ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору, по апелляционной жалобе адвоката Базановой Ю.Г. в защиту интересов осужденного П. на постановление Ленинского районного суда г. Перми от 21 мая 2024 года об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении судебной финансово-экономической экспертизы, а также по апелляционной жалобе представителя потерпевшего О2. на постановление Ленинского районного суда г. Перми от 1 апреля 2024 года, которым отменен арест, наложенный на имущество Ш4.:

помещение, расположенное по адресу: ****.;

помещение, расположенное по адресу: ****.;

помещение, расположенное по адресу: ****.;

машино-место, расположенное по адресу: ****.

Изложив содержание обжалуемого приговора и постановлений, существо апелляционных жалоб и возражений на них, выслушав выступление участвующих лиц, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

П. признан виновным в мошенничестве, то есть тайном хищении имущества ООО «***» и ООО «***» путем обмана и злоупотребления доверием, совершенном с использованием своего служебного положения в особо крупном размере.

Преступление совершено на территории г. Перми в период времени и при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней адвокат Базанова Ю.Г., выражая несогласие с приговором, считает, что выводы суда противоречат и не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, просит приговор отменить, П. оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В обоснование своей позиции защитник указывает, что уголовное дело было возбуждено по заявлениям граждан о хищении у них акций и денежных средств путем заключения договоров займа между ними и не имевшими лицензии для работы на фондовом рынке дочерними организациями ООО «***», которые подписывались сотрудниками ООО «***» по доверенностям, что было незаконно и уже после подписания договоров займа, преступление было окончено.

Обращает внимание, что до 2022 года граждане-заявители имели статус потерпевших, так как договоры подписывали в состоянии заблуждения, будучи обманутыми, поскольку при их подписании они теряли право собственности на переданные ими акции, о чем им не говорили, обманывая в части временного их заимствования.

Просит учесть, что такая незаконная практика заключения договоров займа существовала задолго до приобретения П. группы компаний «***», она была выявлена Уральским ГУ ЦБ РФ в первой половине 2018 года, но только в июне 2018 года П. стало известно об указанных договорах займа. Просит учесть, что после того как руководство ЦБ РФ потребовало расторгнуть договоры займа с гражданами и вернуть им акции, сотрудники ООО «***» стали по телефону сообщать гражданам об автоматической пролонгации договоров займа, не требующей визита в офис и подписания новых договоров. Считает, что такое одностороннее изменение порядка заключения договоров займа с гражданами означает намерение не возвращать им акции, так как договорами не была предусмотрена пролонгация. Приходит к выводу, что факт отсутствия на счетах акций граждан-займодавцев свидетельствует о направленности умысла на хищение их акций путем обмана и злоупотребления доверием под видом заключения договоров займа с выплатой процентов, а также о реализации умысла в действиях именно руководства и работников ООО «***».

Указывает, что поскольку граждане-займодавцы не знали П. и обманом он у них ничего не изымал, то следствием было вынесено постановление об отмене всех постановлений о признании граждан потерпевшими, как необоснованных, что является незаконным. Кроме того, по мнению автора апелляционной жалобы, впоследствии следствие незаконно признало потерпевшими дочерние организации ООО «***», то есть фактических похитителей акций у граждан. Таким образом, считает, что если обвинение было предъявлено в отношении новых событий, установленных в ходе расследования ранее возбужденного уголовного дела, по которым уголовное дело не возбуждалось, то оно образует самостоятельное событие преступления, по признакам которого должно быть возбуждено новое уголовное дело.

По мнению автора апелляционной жалобы, вопреки очевидным фактическим обстоятельствам, при которых со стороны П. не было и не могло быть обмана граждан-займодавцев, ему сначала предъявляют одно обвинение, потом другое, а в итоге по надуманным основаниям предъявляют окончательное обвинение в хищениях имущества у юридических лиц, причем, без возбуждения уголовного дела. При этом просит учесть, что иски граждан-заявителей следствие и обвинение адресуют за пределами предъявленного обвинения. Отмечает, что суд законно отказал гражданским истцам в рассмотрении предъявленных гражданских исков, но если бы суд дал надлежащую юридическую оценку установленным на следствии и в суде фактическим обстоятельствам, в результате которых иски были предъявлены, то был обязан вернуть дело прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ.

Кроме того, полагает, что следствие, сторона обвинения и суд обязаны были сопоставить содержание заявлений граждан-займодавцев, по которым было возбуждено уголовное дело с обвинением, которое предъявлено П. в совершении хищения у организаций, находясь в г. Москве и г. Калининграде. При этом, указывает, что согласно аудиторскому заключению, все ценные бумаги, переданные П. по договорам займа, были приобретены на бирже, соответственно, они не принадлежали заявителям. Считает, что преступление в отношении граждан-займодавцев, по заявлениям которых возбуждено уголовное дело, было совершено при иных обстоятельствах и в отношении каждого из них оно было окончено.

По мнению автора апелляционной жалобы, в деле имеется две группы правоотношений: между гражданами-займодавцами и организациями из ГК «***» в определенный период времени в городах Пермь, Соликамск, Березники, а также между П. и ГК «***» в иной период времени в городах Калининград и Москва по договорам займа ценных бумаг, которые никогда не принадлежали гражданам. Указывает, что постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении руководства и сотрудников ООО «***» следствие констатировало то, что между деяниями П. по заключению договоров займа и деяниями руководства сотрудников ООО «***» в отношении граждан-займодавцев нет ничего общего.

Обращает внимание, что 28 августа 2020 года по заявлениям граждан – займодавцев было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ; 28 декабря 2020 года по заявлению С3. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ; 28 декабря 2020 года по заявлению Г3. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Считает, что в ходе расследования уголовного дела установлено, что заключение договоров займа с гражданами осуществлялось сотрудниками «***», на имя которых от ООО «***» и ООО «***» были выданы доверенности. Указывает, что 25 января 2021 года данные уголовные дела были соединены в одно производство и следствие определило: круг субъектов преступления – руководство и сотрудники ООО «***», ООО «***», ООО «***»; период времени с 2016 по 2020 годы; место преступления: г. Пермь, ул. ****; способ совершения преступления – заключение договоров займа путем обмана и злоупотребления доверием граждан; наступление преступного результата – материальный ущерб на всю сумму похищенных акций. Однако, по мнению автора апелляционной жалобы, вопреки установленным признакам события преступления, в связи с которым возбуждали уголовные дела и соединяли их в одно производство, вопреки показаниям заимодавцев и свидетелей, следствие изначально осуществляло уголовное преследование в отношении П. Вместе с тем, просит учесть, что П. не находился по адресу: ****, не являлся руководителем и сотрудником, не имел отношения к заключению договоров займа путем обмана и злоупотребления доверием граждан, не был знаком ни с кем из сотрудников ООО «***». Приходит к выводу, что П. не имел никакого отношения к обстоятельствам хищений ценных бумаг, принадлежащих гражданам – заявителям, под видом заключения с ними договоров займа, но вопреки очевидным доказательствам о его непричастности к хищениям, следствие предъявило ему обвинение. Просит учесть, что объективным доказательством непричастности П. к этим преступлениям является аудиторское заключение от 24 января 2022 года, согласно которому, все полученные им акции были приобретены на торгах. Отмечает, что вопреки объективным доказательствам вины руководства и сотрудников ООО «***», игнорируя непричастность П. к хищениям акций и денежных средств граждан, вопреки их законным интересам, следствие незаконно, по надуманным основаниям предъявило обвинение П., грубо нарушив его права и права потерпевших.

По мнению автора апелляционной жалобы, сохранение гражданам-свидетелям статуса гражданских истцов для поддержания ими своих исковых требований в суде свидетельствует о расширении обвинения, предъявленного П., так как сумма гражданских исков значительна больше, чем сумма по предъявленному ему обвинению. Отмечает, что статус свидетелей и статус гражданских истцов являются взаимоисключающими, так как свидетель не наделен правом предъявления гражданского иска, а гражданский истец – это лицо, которому вред причинен непосредственно преступлением, то есть действиями обвиняемого, а такие обстоятельства по уголовному делу в отношении П. отсутствуют.

Считает, что судом незаконно и необоснованно отвергнуты доводы стороны защиты о незаконности предъявления обвинения П. по заявлениям конкурсных управляющих об иных фактах, по которым уголовное дело не возбуждено и о существенных нарушениях ст. 155 УПК РФ при выделении материалов уголовного дела.

Также автор апелляционной жалобы считает, что имеются существенные нарушения уголовно-процессуального закона и в части возбуждения дела по заявлениям граждан, так как отсутствуют постановления о возбуждении уголовного дела по каждому заявлению и дело фактически прекращено без процессуального решения. Считает незаконным вывод суда о том, что постановление о возбуждении уголовного дела не требуется, достаточно заявления инициатора. Отмечает, что высшие судебные инстанции отменяют такие приговоры, либо изменяют их, исключая эпизоды, по которым отсутствуют постановления о возбуждении уголовного дела.

Обращает внимание, что мошенничество в отношении граждан окончено Б3. и его подчиненными, когда ценные бумаги были зарегистрированы на заемщика-организацию, и она смогла распорядиться ими по своему усмотрению, следовательно, Б3. несет ответственность перед гражданами на всю сумму обманом изъятых акций. Считает, что у Б3. имеются мотивы для оговора П., чтобы самому избежать уголовной ответственности и продолжать использовать похищенное имущество в своих корыстных целях. Полагает, что недостоверны показания свидетеля Б3. о том, что вернуть гражданам ценные бумаги не смогли в связи с отзывом всех лицензий профессионального участника рынка ценных бумаг у ООО «***», а также невозвратом П. в ООО «***» и ООО «***» денежных средств и ценных бумаг, взятых ранее по договорам займа. Отмечает, что эти показания опровергаются доказательствами, указывающими, что причиной отзыва лицензии у ООО «***» были незаконные манипуляции на рынке ценных бумаг, совершенные Б3. в конце 2015 года, а также тем, что невозврат долгов П. не имеет отношения к причинам отзыва лицензии ООО «***», а стоимость невозвращённых гражданам ценных бумаг многократно превышает долги П. по договорам займа.

Кроме того, считает не достоверными показания Б3. о том, что П. не предпринял никаких мер и не дал поручений для оформления в залог акций РИА Банка по договорам займа между П. и ООО «***». Просит учесть, что показания об отсутствии реальных мер со стороны П. опровергаются наличием доверенности, выданной П. Б3. именно с этой целью. Договор займа является двусторонним, поэтому оформление мер обеспечения – это результат взаимодействия или его отсутствия двух сторон, поэтому принимать меры по дальнейшему оформлению залога мог и обязан был также Б3.

Также отмечает, что из показаний Б3. следует, что он занимал должность генерального директора ООО «***», являющегося профессиональным участником рынка ценных бумаг. Указывает, что приказ Банка России свидетельствует о том, что именно Б3., как генеральный директор неоднократно нарушал законодательство, а его нарушения послужили основанием для аннулирования Банком России лицензий профессионального участника рынка ценных бумаг.

Обращает внимание на показания свидетелей К4. и З2., которые указывали о том, что П. и Б3. друг другу не доверяли; все попытки П. контролировать Б3. оказались неэффективны; Б3. критически оценивал все бизнес-проекты П., иронично называя их «грандиозными идеями», «непродуманными», «неприбыльными». Просит учесть показания свидетеля К4., которому известно о том, что П. неоднократно требовал от Б3. предоставления управленческой и финансовой отчетности, которая Б3. предоставлена не была, либо предоставлена не в полном объеме. Приходит к выводу, что Б3., осознавая, что П. попытается его контролировать, предлагал З2. и К4. заработную плату лишь за присутствие в г. Перми только тогда, когда это потребуется ему самому.

Просит учесть показания Б3. о непродуманности П. и его «грандиозных планах», которые означают то, что Б3. лучше П. осознавал бесперспективность его планов, их неприбыльность, а значит, одобряя оформление договоров займа с П., заведомо знал, что он не сможет расплатиться по ним. Считает, что показания Б3. о том, что обман П. выражался в обещании создать инвестиционный холдинг, который он не создал, не доказывают обмана, так как эти обещания не ввели Б3. в заблуждение.

Считает, что интерес Б3. к отсутствию обеспечения по договорам займа свидетельствует о том, что при заключении этих договоров он не был в состоянии заблуждения, его сознание и воля не были фальсифицированы П., а заблуждение является обязательным элементом объективной стороны состава преступления – мошенничества. Также отмечает, что в приговоре не указано каким образом П. убеждал Б3., то есть не установлен способ совершения преступления – обстоятельство, подлежащее доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ. Полагает, что следствием и судом не установлена заведомая ложность обещаний П. вернуть долги, следовательно, в его действиях отсутствует состав преступления. Приходит к выводу, что, напротив, П., не предупрежденный Б3. о том, что за манипуляции рынком ценных бумаг в конце 2015 года ООО «***» ожидает лишение лицензии, на которую он рассчитывал, приобретая ГК «***» и организуя бизнес; не предупрежденный Б3. о том, что ИК «***» является «финансовой пирамидой», не имеющей возможности рассчитаться по договорам займа ввиду отсутствия необходимого имущества, П. сам был введен в заблуждение сокрытием от него этих фактов, означающих, что он никогда не заработает на покупке «ГК «***».

Ссылаясь на правовые позиции высших судебных инстанций, на ч. 3 ст. 14 УПК РФ, указывает, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены, толкуются в пользу обвиняемого. Однако, по мнению автора апелляционной жалобы, при постановлении приговора данный принцип был нарушен, то есть допущено существенное нарушение процессуального и материального права, взаимосвязанное с нарушением процедуры судопроизводства, повлиявшее на исход дела.

Кроме того, обращает внимание на многочисленные нарушения при проведении судебно-психиатрической экспертизы, поскольку экспертиза в отношении П. проведена по другому обвинению. Отмечает, что на период производства экспертизы около 400 граждан были признаны потерпевшими и явно вызывали сочувствие у экспертов, следовательно, имела место предвзятость к позиции и доводам П., а также к состоянию его здоровья. Считает, что экспертами проигнорировано заболевание – эпилепсия, имеющаяся у П., которая изменяет его личность и поведение, а именно грандиозность планов, непродуманность действий по созданию холдинга, нарушение психических механизмов целедостижения. Отмечает, что содержание заключения свидетельствует о том, что экспертами не были надлежаще изучены черты, свойственные лицам с эпилепсией, которые объективно раскрывают причины приобретения П. ГК «***», подписания им документов, возлагающих на него все финансовые обязательства и заключения, инкриминированных ему договоров займа, под влиянием иных лиц. Просит учесть, что в материалах дела имеются копии медицинских документов, содержащих сведения о наличии у П. прогрессирующих сердечно-сосудистых заболеваний и состояние после открытой черепно-мозговой травмы. Обращает внимание на пояснения врача, проводившего П. операцию в связи с огнестрельным ранением головы, наблюдающего его с того момента о том, что у П. происходит демиелинзация клеток головного мозга, имеется болезнь Паркинсона. Однако, в заключении экспертов отсутствуют сведения об исследовании снимков МРТ, эксперты недооценили данные об огнестрельном ранении головы П. Полагает, что если с учетом нового предъявленного П. обвинения, провести повторную судебно-психиатрическую экспертизу с вопросами о его сделкоспособности, то выводы экспертов в отношении П., страдающего тяжелым неврологическим заболеванием, могут быть равными ограниченной дееспособности или недееспособности, подтверждать отсутствие умысла П. на хищение ценных бумаг путем заключения договоров займа. Приходит к выводу, что судом дана неверная оценка заключению экспертов-психиатров, как достоверному, допустимому и относимому к обвинению П., в связи с чем приговор не может быть основан на таком заключении.

Обращает внимание на тест соглашения от 14 июля 2017 года о порядке перехода права собственности на ГК «***», в тексте которого у ООО «***» не указан ИНН, а также указано неверное название организации, должно быть ООО «***». Указывает, что неправильное название организации опровергает утверждения Х. и Б3. о том, что ООО «***» тоже входило в ГК «***» и П. его купил. Просит учесть, что Х. желал осведомлять П. про ООО «***», созданного ими в конце 2015 года специально для манипуляций рынком ценных бумаг, оформив его на А2.

Просит учесть личность свидетеля А1., который является мошенником, скупавшим различные мелкие банки, через которые легализовались денежные средства. По мнению автора апелляционной жалобы, фактически ООО «***» приобретали А1. и О3. для своих преступных целей, озвученных как создание полноценной инвестиционной платформы, а фактически, судя по результату, для хищения путем использования П., не осведомленного об их преступных планах. Приходит к выводу, что фактические обстоятельства заключения П. договоров займа свидетельствуют о том, что преступная группа А1. и О3. с одной стороны и сотрудники ООО «***» с другой стороны, на взаимовыгодных условиях использовали П., манипулируя его безотказностью, законным желанием заработать и его состоянием здоровья.

Обращает внимание, что Б3. неоднократно давал показания о том, что П. одалживал акции и денежные средства для создания банковского холдинга, чего не отрицал и сам П. Считает, что материалами дела доказано то, что не менее 370000000 рублей П. действительно вложил в «РИАБанк», причем по инициативе совладельцев данного банка, так как требовалось увеличить уставный капитал для получения разрешения на работу с банковскими гарантиями. Отмечает, что фактически П. были заключены инвестиционные договоры. Указывает, что договоры займа были изготовлены сотрудникам ООО «***» по указанию Б3., который знал, что учитывая инвестиционные цели, получаемого по данным договорам имущества, этими договорами не могут быть установлены личные обязательства П. и правовой режим возврата имущества. Однако, по мнению автора апелляционной жалобы, Б3. умышленно дал на подпись П. договоры займа вместо инвестиционных договоров, тем самым обманув его, поскольку по договорам займа иные последствия в части условий возврата долга. Обращает внимание, что законодателем предусмотрено ответственное отношение займодавца к имуществу, которое он одалживает или может одолжить заемщику, следовательно, Б3. мог и обязан был отказать П. в одалживании акций или денег по просроченной задолженности или невозврате долга, чем опровергается утверждение про обман П. для заключения договоров займа. Приходит к выводу, что судом неправильно применены нормы материального права, дана неправильная оценка доказательствам, опровергающим прямой умысел П.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный П. выражает несогласие с приговором, просит приговор отменить, его оправдать в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В обоснование своей позиции указывает, что одним из аргументов обвинения, принятых судом для постановления обвинительного приговора являются отношения собственности, а именно размер доли в уставном капитале ООО «***», принадлежащий ему на праве собственности, которые были незаконно истолкованы, как осуществление им административно-хозяйственных функций в ООО «***» и дочерних компаниях. Вместе с тем, просит учесть, что он не являлся лицом, осуществляющим финансово-хозяйственную деятельность в ООО «***» и дочерних компаниях ООО «***», ООО «***», ООО «***»; не имел доступа к счетам; не подавал заявлений в налоговые органы; не сдавал бухгалтерскую отчетность; не вел хозяйственную деятельность и не подписывал хозяйственные договоры.

Выражает несогласие с тем, что им были назначены лица, которые по его же указаниям осуществляли некие действия, но не финансово-хозяйственную деятельность. Однако, по мнению автора апелляционной жалобы, данные утверждения противоречат фактическим обстоятельствам, а именно финансово-хозяйственную деятельность в вышеназванных предприятиях осуществляли генеральный директор ООО «***» Б3., сотрудники, находившиеся в штате, действовали по доверенностям от имени дочерних организаций.

Утверждает, что предварительным и судебным следствием было установлено, что руководство ООО «***» осуществлялось Б3. и Т4. через А2. Всю отчетность по указанию Б3. готовили сотрудники ООО «***», они же по указанию последнего, осуществляли и все платежи, а Б3. не находился в его подчинении. Б3. до сих пор является генеральным директором ООО «***», участники которого те же, что и в 2018 году, он никакого отношения к данной организации не имеет.

Отмечает, что он не отрицал факта подписания соглашений о порядке перехода права собственности на ГК «***», а лишь утверждал, что подписание этих документов было не 14 июля 2016 года. Указывает, что суть соглашения в том, что Х. и П. договорились о порядке перехода собственности на ГК «***», а предметом соглашения является смена конечного бенефициара ГК «***», однако соглашение, по мнению автора апелляционной жалобы, было реализовано лишь в части.

Просит учесть, что соглашение о намерениях от 16 ноября 2016 года, которое устанавливает факт в соответствии, с которым доля в уставном капитале ООО «***» в размере 32,9 % будет принадлежать на праве собственности ему, 10,66 % О3., а конечным бенефициаром компаний – нерезидентов, являющихся участниками ООО «***» будет он, не доказывает его вины в хищениях. Указывает, что это соглашение было реализовано только в части, не были подписаны соглашения о смене бенефициара компаний-нерезидентов и никакие документы ему не передавались.

Выражает несогласие с тем, что у него были доверенности от обоих компаний-нерезидентов, так как это противоречит материалам дела, в которых имеются доверенности в разные периоды времени, но только от одной компании «***». Кроме того, полагает, что факт передачи ему доверенностей только от одной компании и игнорирование его в форме не предоставления доверенности от второй компании означает, что никто из сотрудников ГК «***» его не опасался, в том числе генеральный директор Б3. Учитывая изложенные выводы, считает, что Б3. вполне мог отказать ему в заключении договоров займа и утверждения последнего о том, что он не мог отказать в заключении договоров займа, являются лживыми.

Отмечает, что приложение № 1 к Соглашению о намерениях от 16 ноября 2016 года – «Анализ финансового состояния ООО «***» доказывает его невиновность, поскольку он не заказывал никаких аудиторских заключений, сторонние аудиторы не привлекались, в материалах дела аудиторские заключения отсутствуют. Обращает внимание, на отсутствие его подписи в данном анализе, которая доказывает то, что он не знал и не мог знать о принадлежности акций гражданам-займодавцам. Полагает, что этот анализ подтверждает факт его обмана при заключении соглашений на покупку ГК «***», так как ему продали «финансовую пирамиду» и обманывали в дальнейшем.

По мнению автора апелляционной жалобы, Б3. было выгодно заключать с ним договоры займа в связи с отсутствием у него возможности возвращения долга, потому что вместо возвращения акций гражданам он вывел их со счетов, то есть похитил почти все 100 % акций граждан-займодавцев.

Указывает, что материалами дела достоверно установлено, что ГК «***» управлял Б3., что подтверждено и показаниями свидетеля Х.

Кроме того, указывает на необоснованность утверждения о том, что он непосредственно руководил ИК «***», однако, данное утверждение опровергается свидетелем А2., который указал, что в судебном заседании видит его впервые. О том, что он управлял ООО «***» дали показания только заинтересованные свидетели Б3. и Т4., которые были осведомлены о хищениях акций граждан.

Отмечает, что многочисленные свидетели и документы указывают на то, что ни заседания Совета директоров, ни общие собрания не проводились в форме совместного присутствия, все протоколы были изготовлены сотрудниками ООО «***», а затем, по мере необходимости направлялись в г. Москву для подписания.

Просит отнестись критически к показаниям Б3. о том, что последний ничего не знает про ООО «***», знает лишь о том, что есть ООО «***», ООО «***», но ничего не знает об их хозяйственной деятельности.

Считает, что в его действиях отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, так как состояние заблуждения Б3. не имеет объективных доказательств. Обращает внимание, что Б3. сам рассказывал о том, что делал ему замечания о непродуманности и не прибыльности его планов, критически оценивал последствия получения займов для создания холдинга, а значит, никогда не был в состоянии заблуждения, он его не обманывал и не злоупотреблял его доверием.

Указывает, что все акции, подлежащие возврату гражданам, были выведены со счетов Б3. и его подчиненными, этому предшествовали указания последнего не вызывать граждан для подписания договоров займа, отвечать, что договоры стали пролонгироваться автоматически, что является ложью. Данные обстоятельства, по мнению автора жалобы, означают, что, будучи уже «бесправным генеральным диктором» и не подчиняясь ему, Б3. позволил себе не выполнять его законные указания о возврате гражданам акций в срок до 28 сентября 2018 года.

Полагает, что именно с целью ограждения Б3. и его соучастников от уголовной ответственности, граждан-займодавцев немотивированно лишили статуса потерпевших, сделав их свидетелями со статусом гражданских истцов. Данные действия считает незаконными, так как иски граждан выходили за пределы предъявленного ему обвинения, и было очевидно, что они не подлежат удовлетворению в рамках уголовного дела в его отношении, то есть будут нарушены их конституционные права.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что не требовалось возбуждать уголовное дело по заявлениям конкурсных управляющих, так как у граждан имеются правоотношения с ООО «***» и ее дочерними организациями и преступления было окончено, когда субъекты получили возможность распорядиться похищенными акциями. Указывает, что у него нет правоотношений с гражданами, по заявлениям которых возбудили основное уголовное дело, поэтому по заявлению конкурсных управляющих обязаны были выделить в отдельное производство материалы уголовного дела для принятия процессуального решения о возбуждении уголовного дела.

Считает, что судом проигнорированы показания нескольких сотен граждан о заключении договоров займа в состоянии заблуждения и сделан незаконный вывод об отсутствии процессуальных нарушений и несостоятельности доводов защиты о том, что ООО «***» с дочерними организациями являются «финансовой пирамидой», поскольку за ее организацию предусмотрена уголовная ответственность.

По мнению автора апелляционной жалобы, если суд апелляционной инстанции не отменит данный приговор, и он вступит в законную силу, то на основании его преюдициальности в арбитражном суде Б3. с соучастниками используют его для дальнейшего распоряжения похищенными у граждан акциями и деньгами, а их законные собственники не получат возмещения ущерба.

Считает, что материалами уголовного дела фактически доказано совершение преступления, но не им в отношении ООО «***» и ООО «***», а определенной организованной структурой в отношении граждан-займодавцев, у которых обманом, под видом договоров займа, незаконно изъяли акции и денежные средства. Полагает, что организованность данной структуры подтверждается материалами оперативно-розыскных мероприятий, а именно переговорами Б3. с его телефона и с телефона Т4. с А2. Кроме того, обращает внимание, что Ч. отчитывался Б3. о том, что был в полиции, сообщал, о чем его спрашивали, а при обыске в его автомобиле был найден проект объяснения с ответами на возможные вопросы полиции.

Просит учесть, что документы по сделке были изготовлены В., об этом свидетельствует содержание его почтовых отправлений.

Выражает несогласие с выводом о том, что он не хотел погашать займы. Считает, что данное утверждение имеет важное значение для оценки субъективной стороны состава преступления – мошенничества, которое может быть совершено только с прямым умыслом, при котором обязательное желание наступления общественно опасных последствий в виде имущественного ущерба. Отмечает, что показаниями самого Б3. подтверждено, что в 2018 году он ездил в Крым смотреть здание, которое после ремонта он предлагал Б3. забрать в счет погашения долга, но Б3. занял позицию, что возврат долга он примет только деньгами. Просит учесть, что отказать в выдаче займа Б3. ему не мог, а отказать принять имущество вместо возврата денег, он мог, ничего не опасаясь. Соответственно считает, что отказ Б3. принять возврат долга имуществом свидетельствует о том, что он не желал наступления общественно опасных последствий в виде причинения имущественного ущерба, следовательно, у него не было прямого умысла, а ввиду отсутствия субъективной стороны преступления, в его действиях нет и состава преступления.

Кроме того, указывает, что не понятно в чем состоял его обман Б3. и граждан, которых он вообще не знал. Обращает внимание на показания Б3., который пояснял, что его обман состоит в том, что П. обещал создать холдинг, но не сделал этого, но данное утверждение, по мнению автора апелляционной жалобы, является ложным, так как Б3. с первого дня было известно о целях, на которые он одалживает денежные средства. Просит учесть, что про ООО «***» он узнал, как о займодавце только в середине ноября 2016 года, когда Б3. привез договор займа, мотивировав привлечение данной компании удобством причисления денег. Отмечает, что Б3. знал, что первый займ берется на приобретение акций АО «РИА Банк» и только на это был израсходован. Таким образом, его вклад в уставной капитал АО «РИА Банк» являлся его укрупнением с целью создания холдинга, при этом указанные средства он не получал обманом, следовательно, не похищал и всегда использовал на оговоренные цели.

Указывает, что летом 2018 года он узнал от ЦБ РФ, что 100 % активов ГК «***» - это акции граждан, которые незаконно получены по договорам займа, поэтому их следует незамедлительно вернуть гражданам-займодавцам, о чем он распорядился, уведомив ЦБ РФ о возврате акций гражданам до 28 сентября 2019 года.

Таким образом, отмечает, что отзыв лицензии у АО «РИА Банк», несмотря на все его усилия по увеличению уставного капитала, обязанность вернуть гражданам-займодавцам акции и деньги, объективные независящие от него обстоятельства постепенно сделали фактически невозможным создание банковского холдинга. Приходит к выводу, что отсутствие инвестиционного банковского холдинга не результат обмана с его стороны и злоупотреблением доверием, то есть не преступление.

Просит учесть, что его долговые обязательства были изучены в Арбитражном суде Калининградской области в процессе по заявлению конкурсного управляющего о признании недействительным брачного договора заключенного между ним и его супругой П3. Отмечает, что брачный договор был признан действительным, никаких злоупотреблений правом с его стороны и стороны его супруги установлено не было, а определение Арбитражного суда имеет преюдициальное значение.

Обращает внимание, что кредитные договоры от 7 и 10 апреля 2017 года были только заключены, сроки исполнения обязательств в инкриминируемый ему период еще не наступили, поэтому выводы суда о наличии у него долговых обязательств, которые он не имел возможности выплачивать, не соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным в суде первой инстанции. Кроме того, его финансовое состояние неоднократно проверялось ЦБ РФ, и было установлено, что в инкриминируемый ему период, когда он заключал договоры займа, у него не было не исполненных долговых обязательств. Исполнение договоров займа, заключенных в этот период, зависело от создания инвестиционного банковского холдинга, что оказалось невозможным по объективным причинам, так как ГК «***» оказалась «финансовой пирамидой».

Считает, что следствием и судом не оценен тот факт, что в какой-то момент началась процедура банкротства компании, которая на его взгляд, осуществлялась и регулировалась одним заказчиком. Об этом свидетельствует попытка ликвидировать сначала ООО «***», потом ООО «***», банкротство ООО «***». При этом, отмечает, что ООО «***» рассчиталось со всеми своими клиентами, чьи деньги или ценные бумаги находились на его брокерских счетах или счетах доверительного управления.

Обращает внимание, что Б3. показал, что проценты по договорам займа с физическими лицами перестали выплачивать в связи с неисполнением П. финансовых обязательств по договорам займа. Напротив, свидетели показали, что сотрудники ООО «***» говорили им, что перестали выплачивать проценты из-за аннулирования лицензии.

Просит учесть, что изначально уголовное дело было возбуждено по заявлениям четырех граждан, вынесено три постановления о возбуждении уголовного дела, которые соединены в одно производство. Считает, что с 29 июня 2022 года уголовное дело, возбужденное по заявлениям граждан-займодавцев, фактически перестали расследовать – прекратили производство по делу без принятия процессуального решения.

Выражает несогласие с рядом процессуальных решений от 29 июня 2022 года, а именно: о выделении материала проверки, которые не расследуют ввиду незаконности выделения; о выделении материалов проверки в отношении А2., Ч., по которым также проверка не проводится; об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Б3., его подчиненных и других лиц, которых незаконно оградили от уголовной ответственности за хищение ценных бумаг и денег граждан. Также считает незаконным постановление об отмене постановлений о признании граждан потерпевшими от 10 октября 2022 года, поскольку их незаконно перевели из статуса потерпевших в статус свидетелей – гражданских истцов, проигнорировав показания об обмане, состоянии заблуждения при заключении договоров займа.

Отмечает, что в нарушение требований ст. 140-146 УПК РФ по заявлениям конкурсных управляющих ООО «***» и ООО «***» уголовное дело не возбуждено, а в их заявлениях указаны иные события. Считает, что отсутствие постановления о возбуждении уголовного дела по заявлениям конкурсных управляющих повлекло нарушение его права на защиту, так как в течение двух лет расследовались одни события, и он осуществлял защиту от обвинения по заявлениям граждан, а с 11 октября 2022 года расследовались иные события, не имея на это права без постановления о возбуждении уголовного дела по заявлениям конкурсных управляющих.

Просит учесть, что в отчете финансового управляющего ООО «***» говорится о том, что от него были поступления денежных средств в размере более 1000000 рублей, при этом не указаны основания поступления. Указывает, что стороной защиты неоднократно заявлялось о выплате им процентов по договорам займа, но судом данный факт учтен не был.

По мнению автора апелляционной жалобы, Верховный Суд РФ отказал в удовлетворении его ходатайства о рассмотрении уголовного дела в г. Москве или г. Калининграде на основании наличия в нем почти 400 свидетелей, проживающих в Пермском крае, которые не имеют никакого отношения к обвинению, рассмотренному в суде, что подтверждено приговором. Полагает, что совокупность указанных процессуальных нарушений привела к рассмотрению дела судом с нарушением территориальной подсудности и вынесению неправосудного приговора, судом который не вправе был рассматривать дело.

Кроме того, выражает несогласие с приговором в части сохранения ареста на имущество, зарегистрированное на его супругу П3., для обеспечения исполнения приговора в части гражданских исков. Указывает, что материалами уголовного дела доказано, а судом установлено, что средства от инкриминируемых ему договоров займа он потратил на создание инвестиционного банковского холдинга, а недвижимое имущество приобретено его супругой на ее личные денежные средства. Обращает внимание, что в ходе рассмотрения дела о банкротстве установлено, что в период времени с 5 по 10 апреля 2017 года его жена получила от него не более 4100000 рублей, которые уже выплачены его кредиторам за счет личных средств супруги. Иных перечислений от него супруге следствием и судом не установлено, вышеуказанные денежные средства были получены им от законной деятельности – продажи банкоматов. Просит учесть, что факт передачи от него супруге наличных денежных средств лишь надуманная версия, а приговор не может быть основан на предположениях, в том числе, в части сохранения ареста на имущество для обращения на него взыскания по удовлетворенным гражданским искам.

Указывает, что в ходе следствия и судебного разбирательства аналогично оценивали имущество Ш4. – отца его супруги, однако, суд отказал государственному обвинителю в продлении ареста, наложенного на имущество Ш4. Отмечает, что в ходе предварительного следствия и по назначению следователя было получено аудиторское заключение, в котором указано на что им были потрачены суммы, инкриминируемые ему, как похищенные, но аудиторами не установлены их затраты на его супругу. Просит учесть, что определением Арбитражного суда Калининградской области установлено и наличие личных денежных средств П3. и оплата ими недвижимого имущества. Приходит к выводу, что следствием и государственным обвинителем не опровергнуты доводы стороны защиты и его супруги о том, что имущество приобретено на ее личные денежные средства, оставшиеся от продажи принадлежащего ей дома.

В апелляционной жалобе заинтересованное лицо П3. выражает несогласие с приговором в части сохранения ареста на принадлежащее ей на праве собственности жилое помещение, а также на 1/59 долю в праве общедолевой собственности на нежилое помещение (автопарковку). В обоснование своей позиции указывает, что между ней и П. 2 октября 2013 году был зарегистрирован брак, на момент вступления в брак она владела на праве собственности земельным участком, жилым домом, автомобилями и правом аренды на размещение нестационарного торгового объекта. Обращает внимание, что в соответствии с договором купли-продажи земельного участка и жилого дома продала принадлежащие ей объекты 4 сентября 2012 года, автомобили также были проданы в 2009-2012 годах. Просит учесть, что она обладала личными денежными средствами для приобретения арестованного имущества.

Указывает, что с 13 февраля 2013 года она, будучи не в браке с П. арендовала для постоянного проживания жилое помещение, которое впоследствии 24 марта 2017 года вместе с парковочным местом приобрела в собственность на свои личные денежные средства. Обращает внимание, что для целей разграничения прав на личное имущество и прекращения режима совместно нажитого имущества между ней и П. 16 января 2016 года, то есть до приобретения спорных объектов и до периода, вменяемого П. в преступную деятельность был заключен брачный договор. В соответствии с брачным договором все движимое и недвижимое имущество, приобретенное сторонами, как до, так и после заключения брачного договора является собственностью того супруга, на чье имя оно зарегистрировано и в отношении данного имущества действует режим раздельной собственности. Таким образом, приходит к выводу, что с 16 января 2016 года она не является лицом, несущим материальную ответственность по обязательствам П.

Отмечает, что приговором не установлена ее осведомленность или участие в преступной деятельности П. Считает, что суд принял решение о фактически бессрочном сохранении ареста на ее имущество, но она осужденной или гражданским ответчиком по данному уголовному делу не является.

В апелляционной жалобе представитель заинтересованного лица – адвокат Ежов В.А. выражая несогласие с приговором, просит его изменить: отменить арест на имущество, зарегистрированное на П3. в части жилого помещения и 1/59 доли в праве на нежилое помещение.

Приводит доводы аналогичные, изложенным П3., дополняя тем, что в рамках арбитражного дела, рассматриваемого Арбитражным судом Калининградской области по банкротству П., финансовому управляющему П. было отказано в признании брачного договора, заключенного между П. и П3. недействительным. Данное обстоятельство указывает на то, что П3. приобрела имущество за счет личных сбережений, не нажитых в период брака, и сохранение на него ареста в рамках уголовного дела не может обеспечивать права гражданских истцов, а лишь накладывает незаконные ограничения на указанное имущество.

Отмечает, что впоследствии в рамках процедуры банкротства П. были заявлены требования кредиторов о взыскании задолженности, в числе прочих в реестр кредиторов включены требования гражданских истцов по уголовному делу. Обращает внимание, что в настоящее время процедура реализации имущества должника находится в стадии завершения, имеющееся у должника имущество реализовано, иного имущества у него нет. Полагает, что требования истцов по гражданскому иску не могут быть удовлетворены, поскольку они должны быть заявлены в рамках требований конкурсных кредиторов должника. Приходит к выводу, что поскольку в рамках арбитражного дела в признании недействительным брачного договора было отказано, так как судом было установлено, что

В апелляционной жалобе гражданские истцы С2., Б2., З1., К3., М3., Т1., Т2., О1., Ш4., Р1., Т3., Г2., Ш1., К2., Ш2., Ш3., Р2. и Б1. выражают несогласие с приговором в части мягкости назначенного П. наказания и оставления их исковых требований без рассмотрения.

В обоснование своей позиции они указывают, что оставление их исковых требований без рассмотрения означает, что по существу законность и обоснованность заявленных ими требований судом не проверялась, в связи с чем, вывод суда о том, что исковые требования заявлены пределами предъявленного обвинения, является необоснованным. Считают, что в случае оставления гражданских исков без рассмотрения, разъяснение о сохранении права гражданского истца на обращение с этим же иском в порядке гражданского судопроизводства должно содержаться в резолютивной части судебного решения.

Кроме того, выражают несогласие с решением суда в части отмены ареста на имущество. Обращают внимание, что суд мотивировал снятие ареста отсутствием правовых оснований для его сохранения, при этом не проанализировал, получено ли данное имущество от преступных действий П. и имелись ли другие основания для сохранения ареста.

Также считают несправедливым назначенное П. наказание, необоснованное признание ему смягчающих наказание обстоятельств – наличие несовершеннолетнего ребенка, его состояние здоровья.

Просят учесть, что они являются пенсионерами, имеют заболевания, многие из них под тяжестью переживаний из-за утраченных денежных средств к существованию, не дожили до приговора. Обращают внимание, что П. украл у них возможность лечиться и жить, не опасаясь за свое будущее, акции они заработали своим трудом, в настоящее время остались без дополнительного дохода и живут на пенсию.

В возражениях на апелляционную жалобу гражданских истцов адвокат Базанова Ю.Г. и осужденный П. не находят оснований для ее удовлетворения.

В возражениях на апелляционные жалобы адвоката Базановой Ю.Г., осужденного П., заинтересованного лица П., государственный обвинитель Костевич О.В., просит оставить обжалуемый приговор без изменений, не находя оснований для удовлетворения апелляционных жалоб.

В апелляционной жалобе адвокат Базанова Ю.Г. просит отменить постановление Ленинского районного суда г. Перми от 26 июля 2023 года об отказе в передаче уголовного дела в отношении П. по подсудности.

Приводя положения уголовно-процессуального закона, постановления Пленума ВС РФ № 22 «О применении судами норм УПК РФ, регламентирующих подсудность уголовного дела» указывает, что Конституцией РФ гарантируется право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

Обращает внимание на то, что отказ удовлетворения ходатайства о передаче уголовного дела по подсудности суд мотивировал лишь ссылкой на позицию органов следствия и прокуратуры.

Указывает, что из обвинительного заключения следует то, что местом совершения объективной стороны мошенничества и его окончания указан Ленинский район г. Перми, в связи с чем, по мнению суда, уголовное дело обоснованно направлено по подсудности в Ленинский районный суд г. Перми. Однако, по мнению автора апелляционной жалобы, из данной мотивировки суда не ясно, каким правилом руководствовались органы следствия, прокуратуры и суда, определяя территориальную подсудность, если в том же обвинительном заключении указано, что П. совершил свои действия, находясь в г. Москве и г. Калининграде, при этом в г. Перми П. приезжал лишь три раза. Обращает внимание, что период совершения преступления определен с 30 августа 2016 года по 3 октября 2019 года, что значительно шире дат прилета П. в г. Пермь и отлета из г. Перми в г. Москву.

Кроме того, обращает внимание, что на следующий день после утверждения обвинительного заключения, когда рассмотрение дела судом еще не было начато, и П. считался невиновным, в заголовках статей в средствах массовой информации уже однозначно утверждалось, что П. будет осужден за хищение ценных бумаг, принадлежащих более 300 гражданам.

Приходит к выводу, что публикации статей в средствах массовой информации, настраивающих общественное мнение против П., новое должностное положение бывшего начальника отделения СЧ ГСУ ГУ МВД России по Пермскому краю П4. – заместитель министра общественной безопасности Пермского края, могли повлиять на законность, беспристрастность и объективность при рассмотрении уголовного дела Ленинским районным судом г. Перми. Учитывая изложенное, считает, что суд был обязан проявить инициативу по передаче уголовного дела в другой регион, но не сделал этого.

В апелляционной жалобе адвокат Базанова Ю.Г. просит отменить постановление Ленинского районного суда г. Перми от 7 ноября 2023 года об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении по уголовному делу судебно-медицинской экспертизы в отношении подсудимого П.

В обоснование своей позиции защитник указывает, что незаконный отказ в проведении судебно-медицинской экспертизы в отношении П. повлек вынесение приговора с грубыми нарушениями его права на защиту, справедливую оценку данных о его личности, которые суд обязан учесть при назначении наказания, не допустив нахождения в местах лишения свободы лица, имеющего тяжелые заболевания, препятствующие содержанию под стражей.

Считает, что отказывая в удовлетворении ходатайства, суд незаконно самоустранился от установления подлежащих доказыванию обстоятельств, а именно: обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание и обстоятельства, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Приводя позиции Генеральной прокуратуры РФ, Конституционного и Верховного судов РФ, положения УПК РФ указывает на то, что обвиняемому и его защитнику не может быть отказано в производстве судебной экспертизы, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для уголовного дела. Обращает внимание, что П. был задержан и находился под стражей с 26 по 30 ноября 2020 года, однако медицинского освидетельствования в отношении него не проводили. Вместе с тем, указывает, что по инкриминируемому П. преступлению предусмотрено наказание в виде лишения свободы, поэтому до удаления суда в совещательную комнату для вынесения приговора в деле должны иметься сведения об отсутствии препятствий для назначения данного наказания в виде лишения свободы.

Кроме того, считает необоснованным решение суда о том, что данное постановление самостоятельному апелляционному обжалованию не подлежит, так как согласно разъяснениям Конституционного Суда РФ отсутствие итогового решения не должно препятствовать апелляционному обжалованию постановления суда об отказе в направлении лица, содержащегося под стражей на медицинское освидетельствование.

Обращает внимание на показания свидетеля врача-нейрохирурга О4., показавшего о процессе демиелинизации клеток головного мозга у П., тогда как демиелинизирующие заболевания включены в Перечень заболеваний, установленных постановлением Правительства № 54. Просит учесть, что сам П. указал, что страдает эпилепсией, приступы которой учащаются, лекарственные препараты не помогают, медицинские документы о данном заболевании были приобщены, но проигнорированы судом.

Выражает несогласие с выводом суда о том, что поскольку П. была проведена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, иные основания для обязательного проведения экспертного исследования, предусмотренного ст. 196 УПК РФ, по настоящему уголовному делу отсутствуют.

По мнению автора апелляционной жалобы, указание суда о том, что «сам факт наличия у подсудимого заболеваний, их конкретный вид, на который защитник ссылается в заявленном ходатайстве, не является основанием для проведения по делу судебно-медицинской экспертизы» означало отказ в проведении судебно-медицинской экспертизы даже при наличии заболеваний, то есть законных оснований.

В апелляционной жалобе адвокат Базанова Ю.Г. просит отменить постановление Ленинского районного суда г. Перми от 21 мая 2024 года, которым было отказано в удовлетворении ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору.

В обоснование своей позиции защитник указывает, что органами предварительного следствия искажен смысл фактических обстоятельств, по которым возбуждено уголовное дело, а именно незаконно признаны потерпевшими дочерние организации «финансовой пирамиды», за организацию которой установлена уголовная ответственность.

Считает незаконной отмену постановлений о признании потерпевшими граждан, так как это сделано с целью недопущения возмещения ущерба законным собственникам и ограждения от уголовной ответственности реальных субъектов, похитивших акции и денежные средства. Полагает, что расширение обвинения П. за счет сохранения свидетелям статуса гражданских истцов, является грубым нарушением закона.

По мнению автора апелляционной жалобы, отказывая в удовлетворении ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору без опровержения доводов защиты, суд лишил П. судебной защиты от возможных нарушений, допущенных на досудебной стадии, дав понять, что все действия и решения органов следствия и прокуратуры считает обоснованными, мотивированными, окончательными и неоспоримыми.

Отмечает, что суд, отказывая стороне защиты в удовлетворении ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору, не опроверг довод защиты о том, что обвинительное заключение как итоговый документ не может считаться составленным в соответствии с требованиями УПК РФ, если в ходе досудебного производства имели место нарушения уголовно-процессуального закона.

Приходит к выводу, что незаконное постановление суда об отказе в удовлетворении ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору повлекло постановление незаконного приговора, тем самым исказив саму суть правосудия и смысла судебного решения.

В апелляционной жалобе адвокат Базанова Ю.Г. просит отменить постановление Ленинского районного суда г. Перми от 21 мая 2024 года, которым было отказано в удовлетворении ходатайства о назначении судебной финансово-экономической экспертизы.

Полагает, что описание преступления инкриминируемого П. содержало формулировки, указывающие на иные составы преступления, по которым обвинение предъявлено не было.

Указывает, что в обоснование ходатайства сторона защиты ссылалась на соответствующие фрагменты в описании преступления, а именно на наступление вредных последствий в виде неплатежеспособности организаций, которые ничем не подтверждены. Однако, по мнению автора апелляционной жалобы, данный факт, будучи частью описания преступления, подлежал доказыванию в силу ст. 73 УПК РФ и сторона защиты пыталась восполнить этот недостаток, получив объективное доказательство – заключение экспертов. Просит учесть, что для доказывания вредных последствий в виде наступления неплатежеспособности были разработаны Методики для экспертов, проводящих финансово-экономические экспертизы, поскольку для установления факта неплатежеспособности и наличия прямой причинно-следственной связи между деянием лица и наступившей неплатежеспособностью требуются специальные познания в области финансов, бухгалтерского учета и экономики.

Полагает, что отказом в назначении экспертизы суд лишил П. возможности защищаться от предъявленного обвинения, что нарушило право на его защиту, так как одним из предлогов предъявления исков П. гражданами было наступление неплатежеспособности заемщиков-организаций от его действий.

Обращает внимание на вывод суда о том, что не имеет значения довод стороны защиты, что ООО «***» было «финансовой пирамидой», однако, именно судебная финансово-экономическая экспертиза позволила бы объективно судить о том, имеет ли значение организация работы по принципу «финансовой пирамиды».

Приходит к выводу, что незаконное постановление суда об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении судебной финансово-экономической экспертизы повлекло постановление незаконного приговора, тем самым исказив саму суть правосудия и смысла судебного решения.

В апелляционной жалобе представитель потерпевшего О2. просит отменить постановление Ленинского районного суда г. Перми от 1 апреля 2024 года, которым отменен арест, наложенный на имущество, находящееся в собственности Ш4.

По мнению автора апелляционной жалобы, имеются основания полагать, что имущество, зарегистрированное на праве собственности за Ш4., получено в результате преступных действий П., которому Ш4. является тестем. Обращает внимание, что имущество было приобретено на имя Ш4. в 2018 году, в котором имеются перечисления денежных средств П. в ходе совершения инкриминируемых ему деяний. Просит учесть, что при вынесении постановления суд не указал на конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых он принял решение об отмене ареста, не устанавливал, имеют ли финансовую возможность Ш4. либо П. приобрести имущество. Кроме того, отмечает, что Ш4. на момент оформления на него недвижимости являлся пенсионером по возрасту, наличие у него накоплений или иных доходов судом также не проверялось. Указывает, что судебным следствием установлено, что денежные средства, полученные П. по договорам займа, были потрачены на различные цели, в том числе на снятие наличных и личные нужды. Приходит к выводу, что при указанных обстоятельствах утверждение суда о том, что отсутствуют правовые основания для продления ареста на имущество, является необоснованным.

В возражениях на апелляционную жалобу представителя потерпевшего О2. осужденный П., адвокат Базанова Ю.Г., заинтересованное лицо Ш4. не находят оснований для удовлетворения апелляционной жалобы, считая постановление законным и обоснованным.

Проверив материалы уголовного дела, заслушав участников судебного заседания, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений на них, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных настоящим Кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Как следует из приговора, П. признан виновным и осужден за хищение в период с 30 августа 2016 по 3 октября 2019 года акций и денежных средств, принадлежащих ООО «Профит Плюс» (до 23 марта 2018 года - ООО «***») и ООО «***» (до 4 мая 2017 года - ООО «***») на общую сумму 504 557 608,29 рублей. Указанное хищение было П. совершено с использованием своего служебного положения путем обмана и злоупотребления доверием генерального директора ООО «***» Б3. при заключении П. договоров займа, при отсутствии намерений возвращать полученное по ним имущество.

Вместе с тем, из материалов уголовного дела следует, что решение о возбуждении уголовного дела в отношении П. по факту хищения им имущества ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***») не принималось, а инкриминируемое ему преступление, не являлось частью ранее возбужденного и расследуемого уголовного дела, поскольку данные преступления отличаются конкретными фактическими обстоятельствами, направленностью умысла осужденного при совершении в разное время различных преступлений.

Так, согласно материалам дела, 28 августа 2020 года было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, по факту того, что в период с 2016 по 2020 годы неустановленные лица из числа руководства ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***») в г. Перми по адресу: ****, имея умысел на хищение чужого имущества, путем обмана и злоупотребления доверием, заключили с физическими лицами, в том числе К5., Б5. и другими, договоры займа ценных бумаг в пользу ООО «***», ООО «***», которыми впоследствии распорядились по своему усмотрению без исполнения обязательств по заключенным договорам, причинив тем самым материальный ущерб К5., Б5. и другим физическим лицам в размере не менее 5000000 рублей, что является особо крупным размером.

Также 28 декабря 2020 года было возбуждено два уголовных дела в отношении неустановленных лиц по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ по факту того, что в период с 2016 по 2020 год, неустановленные лица из числа руководства ООО «***» в г. Перми по адресу: ул. ****, имея умысел на хищение чужого имущества, путем обмана и злоупотребления доверием С3. и Г3. заключили с последними договоры займа ценных бумаг на суммы в 1888480 рублей и 1061730 рублей соответственно, осуществив при этом действия по регистрации перехода права собственности на ценные бумаги в пользу ООО «***», которым впоследствии распорядились по своему усмотрению, не исполнив обязательства по заключенным с С3. и Г3. договорам и, не возвратив им ценные бумаги, тем самым похитили их.

Данные уголовные дела были соединены в одно производство, иных уголовных дел не возбуждалось.

Таким образом, органами предварительного следствия были возбуждены уголовные дела лишь по фактам хищений лицами из числа руководителей ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***») в г. Перми ценных бумаг у физических лиц путем их обмана и злоупотребления доверием при заключении с последними договоров займа без намерения их выполнять.

В последующем, в ходе всего предварительного следствия, именно по факту хищения имущества граждан П. неоднократно предъявлялось обвинение, в котором указывалось на хищение им имущества 342 граждан, заключивших договоры займа с ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***»), которые по делу были признаны и потерпевшими, а также ими были заявлены гражданские иски на сумму более миллиарда рублей.

Несмотря на это, 10 октября 2022 года руководителем следственного органа выносено постановление об отмене всех постановлений о признании граждан потерпевшими по данному уголовному делу в связи с тем, что органы предварительного следствия пришли к выводу о том, что умысел П. был направлен на хищение им активов компаний ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***»), состоящих из денежных средств и ценных бумаг, полученных от граждан.

После этого, 12 октября 2022 года, П. предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 159 УК РФ, по факту хищения имущества ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***») путем обмана и злоупотребления доверием в г. Москве и г. Калининграде генерального директора ООО ***» Б3. при заключении договоров займа, как денежных средств, так и ценных бумаг с ООО «***», ООО «***», ООО «***» без намерения исполнять взятые на себя обязательства с причинением указанным обществам ущерба на сумму 504557608 рублей.

При этом, в данном обвинении нет указания на обман, либо злоупотребление доверием кого-либо из 342 граждан, ранее являвшихся потерпевшими по уголовному делу, при заключении ими договоров займа ценных бумаг с ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***»), именно по фактам хищений имущества которых и возбуждались уголовные дела, а в обвинении указывается лишь на хищение П. имущества обществ при осуществлении им управленческих функций в ГК «***» бенефициарным владельцем которой он являлся.

Предъявленное 12 октября 2022 года П. обвинение в хищении имущества исключительно коммерческих организаций: ООО «***» и ООО «***» при управлении им группой компаний, в которые входят указанные компании, отличается как фактическими обстоятельствами вменяемых ему действий, так и самим порядком возбуждения уголовного дела, предусмотренным ч. 3 ст. 20 УПК РФ, для чего от конкурсных управляющих данных обществ были приняты соответствующие заявления о совершении в отношении имущества указанных обществ преступлений.

Вместе с тем, отдельного процессуального решения о возбуждении уголовного дела по факту хищения имущества ООО «***» и ООО «***» при обстоятельствах, изложенных в предъявленном П. в окончательной редакции 12 октября 2022 года обвинении, не принималось.

Наоборот, 29 июня 2022 года следователем было принято решение о выделении из уголовного дела материалов уголовного дела, по факту совершения неустановленными лицами из числа собственников, руководителей и сотрудников организаций, входящих в ГК «***», противоправных действий, содержащих отдельные признаки состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

При этом, как следует из описательной части данного постановления, в отдельное производство были выделены именно материалы уголовного дела по обстоятельствам хищения ценных бумаг и денег граждан, по которым и были возбуждены уголовные дела, а уголовное дело по обстоятельствам хищения П. денежных средств и ценных бумаг при заключении им договоров займа, не возбуждалось.

Таким образом, в ходе предварительного следствия произошла трансформация обвинения П. от хищения имущества граждан при заключении ими договоров займов при обращении их в ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***») в период с 2016 по 2020 годы в г. Перми, Соликамске, Березниках по которым были возбуждены уголовные дела, так как по версии органов предварительного следствия при их заключении граждан обманывали и вводили в заблуждение относительно временности передачи ими ценных бумаг, без намерения их возвращения, до хищения П. денег и ценных бумаг ООО «***», ООО «***» при заключении им с данными организациями заведомо неисполнимых с его стороны в г. Москве и Калининграде договоров займа путем обмана и злоупотребления доверием генерального директора ООО ***» Б3., по обстоятельствам чего уголовных дел не возбуждалось.

Между тем, в соответствии со ст. 156 УПК РФ предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель, орган дознания выносит соответствующее постановление.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, стадия возбуждения уголовного дела является обязательной; актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием, которое обеспечивает последующие процессуальные действия органов дознания, предварительного следствия и суда, и одновременно влечет необходимость обеспечения права на защиту лица, в отношении которого осуществляется обвинительная деятельность. Таким образом, возбуждение дела понимается как процедура официального начала предварительного расследования. Актом возбуждения дела создается условие для производства принудительных процессуальных действий, и обеспечиваются права заинтересованных лиц: заявителя, будущего потерпевшего и подозреваемого. При этом ч. 1 ст. 46, ч. 1 ст. 108, ст. ст. 171 и 172 УПК РФ не предполагают возможность привлечения лица в качестве подозреваемого или обвиняемого, и применения в отношении него меры пресечения в связи с подозрением (обвинением), уголовное дело по поводу которого не было возбуждено.

С учетом изложенного, вынесение постановления о возбуждении уголовного дела в соответствии с требованиями ст. ст. 140 - 146 УПК РФ является обязательным, поскольку именно этот процессуальный документ порождает правовые основания и последствия для осуществления уголовного преследования конкретного лица и возникновение у того соответствующих прав, в том числе и право на его обжалование прокурору, в суд с целью предупреждения необоснованного ограничения прав и свобод личности.

Таким образом, следователем предъявлено обвинение П. по ч. 4 ст. 159 УК РФ в отношении новых событий, установленных в ходе расследования ранее возбужденного уголовного дела, по которым уголовное дело не возбуждалось.

Вследствие вышеуказанных нарушений уголовно-процессуального закона, связанных с непринятием решения о возбуждении уголовного дела по обстоятельствам которые вменены П. в обвинении от 12 октября 2022 года, а также принятым 29 июня 2022 года решением о выделении в отдельное производство лишь материалов уголовного дела по хищениям ценных бумаг и денежных средств у граждан, а не уголовного дела по данным фактам, были нарушены права граждан, ранее признанных потерпевшими по уголовному делу, на доступ к правосудию.

К указанному выводу судебная коллегия приходит исходя из того, что уголовные дела были возбуждены именно по фактам хищений ценных бумаг у граждан при заключении ими договоров займа ООО «***» (ранее ООО «***») и ООО «***» (ранее ООО «***») по которым более 300 граждан были признаны потерпевшими, а также гражданскими истцами, с общей суммой причиненного им ущерба более 1 миллиарда рублей.

Несмотря на это, органом предварительного следствия на основании принятых решений: от 29 июня 2022 года о выделении в отдельное производство материалов уголовного дела, от 10 октября 2022 года об отмене постановлений о признании всех физических лиц потерпевшими, а также предъявленного П. 12 октября 2022 года обвинения в окончательной редакции, в котором ему не вменяется хищение ценных бумаг или денежных средств у граждан, данные граждане в силу положений ст. 252 УПК РФ, ограничивающего пределы судебного разбирательства, были лишены возможности защищать свои права и законные интересы в рамках данного уголовного дела, а какого-либо другого возбужденного уголовного дела не имеется, как не имеется и решения о полном или частичном прекращении ранее возбужденных уголовных дел по фактам хищений у граждан ценных бумаг.

С учетом вышеуказанных принятых решений лица, ранее являвшиеся как потерпевшими, так и гражданскими истцами по делу в отношении П. в рамках рассмотрения дела в отношении него в силу положений ст. 252 УПК РФ не могли в полной мере реализовать свои права потерпевших и гражданских истцов по делу, так как их требования выходят за рамки предъявленного обвинения, в том числе в случае несогласия с принятым решением об отмене постановлений о признании их потерпевшими, при отсутствии принятых решений о прекращении уголовного дела по их заявлениям полностью или в части, как не могут в полной мере реализовать свои права в рамках выделенных материалов уголовного дела, так как в его рамках они не имеют никакого уголовно-процессуального статуса.

Кроме того, согласно ч. 2 ст. 162 УПК РФ в срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела и до дня его направления прокурору с обвинительным заключением.

Таким образом, по смыслу указанных положений закона принимать какие-либо процессуальные решения следователь имеет право только в пределах срока предварительного следствия.

Составление обвинительного заключения после истечения установленного срока предварительного следствия является препятствием для рассмотрения уголовного дела судом, так как продление сроков предварительного следствия осуществляется только соответствующим руководителем следственного органа в соответствии со ст. 162 УПК РФ. Соблюдение этой процедуры призвано обеспечить гарантии прав участников уголовного судопроизводства на расследование уголовного дела в разумные сроки, не допустить возможность произвольного ограничения прав обвиняемого.

Из материалов уголовного дела следует, что уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, возбуждено 28 августа 2020 года.

Срок предварительного следствия неоднократно продлевался, последний раз руководителем следственного органа – врио заместителя начальника Следственного департамента МВД РФ до 24 месяцев, то есть до 19 ноября 2022 года, соответственно последним днем срока предварительного следствия являлось 18 ноября 2022 года - пятница (т. 102 л.д. 54-57).

В данном случае срок предварительного следствия определен не только месяцами, но и прямо - в календарном исчислении, до (а не по) определенной даты.

Без дальнейшего продления срока предварительного следствия, как установлено в ст. 162 УПК РФ, следователем за установленными по уголовному делу сроками предварительного следствия 19 ноября 2022 года составлено обвинительное заключение, которое в этот же день с согласия руководителя следственного органа с уголовным делом направлено прокурору Пермского края в соответствии с ч. 6 ст. 220 УПК РФ.

26 декабря 2022 года заместитель прокурора Пермского края принял решение об утверждении обвинительного заключения и направлении уголовного дела в суд для рассмотрения по существу.

Таким образом, процессуальные действия, в частности, в виде составления обвинительного заключения, органом предварительного следствия произведены вне срока предварительного следствия, что является нарушением требований ст. 162 УПК РФ и влечет недействительность процессуального документа.

Однако судом первой инстанции данные нарушения были оставлены без внимания, что привело к вынесению незаконного и необоснованного судебного решения.

При изложенных обстоятельствах судебная коллегия полагает, что вышеизложенные допущенные в ходе предварительного следствия нарушения закона являются существенными, поскольку касаются права на защиту осужденного, то есть влияют на исход дела, и служат основанием для отмены приговора с возвращением уголовного дела прокурору на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Постановлением Свердловского районного суда г. Перми от 20 апреля 2020 года был наложен арест на имущество обвиняемого П. в виде облигаций ПАО «***» в количестве 48506 штук, номинальной стоимостью 48506 000 рублей, который в связи с отменой приговора продолжает действовать.

Кроме того, с учетом принятого решения о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, судебная коллегия полагает необходимым продлить срок наложения ареста на имущество, зарегистрированное на П3., поскольку в настоящее время необходимость в указанной мере процессуального принуждения не отпала, а основания, послужившие причиной для наложения ареста на указанное имущество, не изменились, оно было приобретено в период вменяемый П., как время совершения преступления, в связи с чем могло быть получено в результате преступных действий.

Также, в связи с отменой приговора по процессуальным основаниям с возвращением уголовного дела прокурору, наличием по уголовному делу гражданских исков более чем на миллиард рублей, судебная коллегия приходит к выводу о незаконности и преждевременности принятого Ленинским районным судом г. Перми 1 апреля 2024 года решения об отмене ареста, наложенного на имущество Ш4., так как оно принималось, исходя из предъявленного П. обвинения, которым суд в соответствии с положениями ст. 252 УПК РФ был ограничен.

Вместе с тем, имущество, зарегистрированное на Ш4., являющегося родственником П.,: помещение, расположенное по адресу: ****., помещение, расположенное по адресу: ****, помещение, расположенное по адресу: ****, площадью 109,5 кв.м., машино-место, расположенное по адресу: ****, было приобретено в период вменяемый П., как время совершения преступления, в связи с чем могло быть получено в результате преступных действий, при отсутствии у Ш4. подтвержденных источников средств для приобретения данного имущества.

Представленные и исследованные в суде апелляционной инстанции документы, в том числе, копии свидетельств о регистрации права, договоры аренды, решения арбитражных судов, наличие брачного договора между П. и П3., не опровергают вышеизложенные выводы.

Кроме того, в связи с отменой приговора по процессуальным основаниям с возвращением уголовного дела прокурору, наличием по уголовному делу гражданских исков более чем на миллиард рублей, а также тем обстоятельством, что уголовное дело было возбуждено в отношении неустановленных лиц из числа руководства ООО «***» и ООО «***», которые совместно с ООО ИК «***» входят в ГК «***», владельцем которой согласно обвинению в период 2016 по 2019 годы фактически являлся П. судебная коллегия приходит к выводу о том, что имеются основания для наложения ареста на имущество, находящееся у третьих лиц: транспортное средство Лексус ES 350, зарегистрированные на праве собственности за ООО «***», долю в уставном капитале ООО «***», принадлежащую ПАО «***», номинальной стоимостью 144 158 682, 357 рублей; долю в уставном капитале ООО «*** (ранее ООО «***») в размере 75 %, номинальной стоимостью 15 007 500 рублей; уставный капитал ООО «***» (ранее - ООО «***») в размере 100%, номинальной стоимостью 80 010 000 рублей; облигации ПАО «***», принадлежащие ООО «***» (ранее - ООО «***») в количестве 2 719 штук общей стоимостью 2 719 000 рублей; облигации ПАО «***», принадлежащие ООО «***» (ранее - ООО «***») в количестве 203 913 штук общей стоимостью 203 913 000 рублей.

Срок, на который необходимо наложить, а также продлить арест на имущество третьих лиц, судебная коллегия определяет в три месяца.

В отношении П., исходя из данных о его личности, тяжести, предъявленного ему обвинения, его имущественного положения, судебная коллегия полагает возможным изменить меру пресечения в виде заключения под стражу на залог в размере 5000000 рублей, действовавший до вынесения приговора, так как сведений о ее нарушении в ходе предварительного следствия и судебного заседания не имеется, а сама указанная мера пресечения позволит предотвратить его возможность скрыться от следствия и суда, иным путем воспрепятствовать производству по делу. По указанным же основаниям судебная коллегия не находит оснований для применения к нему более мягкой меры пресечения.

Поскольку приговор Ленинского районного суда г. Перми от 1 августа 2024 года отменяется в связи с допущенными нарушениями уголовно-процессуального закона, доводы апелляционных жалоб подлежат проверке и оценке при новом рассмотрении уголовного дела.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389. 26, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

постановление Ленинского районного суда г. Перми от 1 апреля 2024 года, приговор Ленинского районного суда г. Перми от 1 августа 2024 года в отношении П. – отменить, уголовное дело возвратить прокурору Пермского края, на основании п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении П. изменить на залог в размере 5000000 рублей, П. - из-под стражи освободить.

Установить срок действия меры пресечения в виде залога 2 месяца, исчисляя его с 10 января 2025 года.

Наряду с избранной мерой пресечения в виде залога, в соответствии с п. 8.1 ст. 106 УПК РФ запретить П. до отмены или изменения меры пресечения в виде залога:

- общаться с лицами, являющимися по настоящему уголовному делу свидетелями, потерпевшими.

Контроль за соблюдением П. возложенных запретов возложить на федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний, в порядке, предусмотренном ч. 11 ст. 105.1 УПК РФ.

Продлить на 3 месяца, то есть до 10 апреля 2025 года арест, наложенный на имущество:

- помещение, зарегистрированное на П3., расположенное по адресу: ****;

- 1/59 доли в праве на нежилое помещение, зарегистрированное на П3., расположенное по адресу: ****.

Наложить арест на имущество, принадлежащее третьим лицам, на 3 месяца, то есть до 10 апреля 2025 года:

- транспортное средство Лексус ES 350, 2011 года выпуска, государственный регистрационный номер **, идентификационный номер (VIN) **, свидетельство о регистрации **, зарегистрированное на праве собственности за ООО «***»;

- долю в уставном капитале ООО «***», принадлежащую ПАО «***», номинальной стоимостью 144 158 682, 357 рублей, что составляет 43,56% уставного капитала ООО «***»;

- долю в уставном капитале ООО «*** (ранее ООО «***») ИНН **, адрес регистрации: ****, в размере 75 %, номинальной стоимостью 15 007 500 рублей;

- уставный капитал ООО «***» (ранее - ООО «***») ИНН **, адрес регистрации****, в размере 100%, номинальной стоимостью 80 010 000 рублей;

- облигации ПАО «***», принадлежащие ООО «***» (ранее - ООО «***») в количестве 2 719 штук общей стоимостью 2 719 000 рублей, зачисленные в НКО *** на счет номинальных держателей № **,

- облигации ПАО «***», принадлежащие ООО «***» (ранее - ООО «***») в количестве 203 913 штук общей стоимостью 203 913 000 рублей, зачисленные в НКО *** на счет номинальных держателей № **;

- помещение, зарегистрированное на Ш4., расположенное по адресу: **** кадастровый **;

- помещение, зарегистрированное на Ш4., расположенное по адресу: ****., кадастровый **;

- помещение, зарегистрированное Ш4., расположенное по адресу: ****., кадастровый **;

- машино-место, зарегистрированное на Ш4., расположенное по адресу: ****., кадастровый **.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке путем подачи кассационной жалобы, представления в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции, с соблюдением требований статьи 401.4 УПК РФ.

В случае передачи кассационной жалобы, представления с уголовным делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции лица, участвующие в деле, вправе заявить ходатайство о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий: подпись

Судьи подписи

Свернуть

Дело № 2-2271/2019

УИД 59RS0035-01-2019-003848-17

Р Е Ш Е Н И Е

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Соликамск 18 декабря 2019 года

Соликамский городской суд Пермского края в составе:

председательствующего судьи Крымских Т.В.,

при секретаре судебного заседания Сорокиной Е.В.,

с участием ответчика Пегушина М.И.,

ответчика Пегушиной Л.Г.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в помещении Соликамского городского суда гражданское дело по иску Государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края к Пегушиной Л.Г. и Пегушину М.И. о возложении обязанности в срок до 01 июля 2020 года провести работы по сохранению объекта культурного наследия регионального значения,

у с т а н о в и л :

представитель Государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края, действуя по доверенности (лд. 29), обратился в суд с иском к Пегушиной Л.Г. и Пегушину М.И. с требованием о возложении на ответчиков обязанности в срок до 01 июля 2020 года провести работы по сохранению объекта культурного наследия регионального значения – памятника «<данные изъяты>», расположенного по адресу: <...> в соответствии с положениями Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации».

В обоснование исковых требований указывает, что в общей совместной собственности ответчиков супругов Пегушиных находится здание – индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу: <...>, являющийся объектом культурного наследия регионального значения – памятником «<данные изъяты>». Объект поставлен на учет и охраняется государством в соответствии с Распоряжением Губернатора Пермской области от 05.12.2000 года № 713-р «О государственном учете недвижимых памятников истории и культуры Пермского края регионального значения», зарегистрирован в Едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации под регистрационным номером №. Приказом Министерства культуры Пермского края от 15.02.2017 года № СЭД027-01-10-80 утверждены границы территории объекта, особый режим использован...

Показать ещё

...ия территории объекта, предмет охраны объекта. Истцом на основании заданий на проведение мероприятий по контролю за состоянием объектов культурного наследия, систематическому наблюдению в отношении объектов культурного наследия, включенных в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России были проведены мероприятия по контролю за состоянием данного объекта. По итогам мероприятий составлены акты от <дата> № и от <дата> №. В соответствии с актами общее состояние объекта установлено как неудовлетворительное. Состояние отдельных элементов объекта оценивается как аварийное. Ответчики не исполняют возложенную на них обязанность обеспечивать надлежащее содержание объекта.

В судебное заседание представитель истца не явился. О рассмотрении дела извещался.

Дело рассмотрено в отсутствие представителя истца по правилам ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Ответчик Пегушин М.И. против удовлетворения исковых требований возражал, пояснил, что они с супругой являются собственниками жилого дома, расположенного по адресу <...>. Данный адрес иным зданиям не присвоен. Жилой дом они приобрели в собственность в 2001 году у иного физического лица из-за земельного участка, с намерением снести дом и возвести на его месте новый. В 2007 году они приобрели в собственность земельный участок под домом и прилегающий к нему. При заключении договора и регистрации права собственности на дом о наличии каких-либо обременений указано не было. О том, что данный дом является объектом культурного наследия, они не знали, данную информацию до них не доводили, о том, что дом поставлен на учет и охраняется государством, имеет статус памятника истории и культуры Пермского края регионального значения, зарегистрирован в Едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, им не сообщали. Сами они данную информацию не проверяли. Дом находится в плохом техническом состоянии, восстанавливать они его не намерены и не будут. Средств на восстановление данного дома и его содержание у них нет. Государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края в части указания на то, что дом относится к категории памятников истории и культуры он не доверяет, считает, что его дом необоснованно и незаконно включен в Единый государственный реестр объектов культурного наследия, вместе с тем, предполагает, что памятником истории и культуры является не принадлежащий ему дом, а иное здание, расположенное на расстоянии не менее 800 метров от принадлежащего ему дома. В сети Интернет имеется информация о памятнике истории и культуры, расположенном по адресу: <...>, «<данные изъяты>», где содержатся фотографии принадлежащего ему дома, но с описанием другого здания и иного места его расположения. Насколько достоверна данная информация, не знает, автор статей, источник сведений ему не известен. Полагает, что необходимо исходить из данной информации, содержащейся в сети Интернет.

Ответчик Пегушина Л.Г. в судебном заседании против исковых требований возражала. Пояснила, что ей и ее супругу от сотрудников истца только в 2019 году стало известно о том, что принадлежащий им (ответчикам) жилой дом по адресу <...> является памятником культурного наследия, их вызывали в инспекцию, знакомили с документами. О том, что истцом проводилась проверка состояния дома, они узнали так же в 2019 году. При проверке они (ответчики) не присутствовали. Дом находится в плохом состоянии, фактически он разрушен. Полагает, что его восстановление невозможно. Его можно только снести и возвести на его месте новый дом. Восстанавливать дом, проводить ремонтные работы они не желают и не будут.

Выслушав ответчиков, изучив доводы искового заявления, письменный отзыв ответчика Пегушина М.И., материалы дела, оценив представленные сторонами доказательства по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд приходит к следующему выводу.

В соответствии со ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане и юридические лица свободны в заключении договора.

Статьей 209 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.

В силу ч. 2 данной статьи собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц

Согласно ст. 213 Гражданского кодекса Российской Федерации в собственности граждан и юридических лиц может находиться любое имущество, за исключением отдельных видов имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать гражданам или юридическим лицам.

В соответствии со ст. 210 Гражданского кодекса Российской Федерации именно собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором.

Согласно ч. 1 ст. 244 Гражданского кодекса Российской Федерации имущество, находящееся в собственности двух или нескольких лиц, принадлежит им на праве общей собственности.

Федеральный закон от 25.06.2002 года № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» регулирует отношения в области сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации и направлен на реализацию конституционного права каждого на доступ к культурным ценностям и конституционной обязанности каждого заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры.

По смыслу ст. 3 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ к объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации в целях настоящего Федерального закона относятся объекты недвижимого имущества… и иные объекты с исторически связанными с ними территориями, произведениями живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, объектами науки и техники и иными предметами материальной культуры, возникшие в результате исторических событий, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры и являющиеся свидетельством эпох и цивилизаций, подлинными источниками информации о зарождении и развитии культуры.

Объекты культурного наследия в соответствии с настоящим Федеральным законом подразделяются на виды, в том числе, памятники - отдельные постройки, здания и сооружения с исторически сложившимися территориями.

На основании ст. 4 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ объекты культурного наследия подразделяются на следующие категории историко-культурного значения: объекты культурного наследия федерального значения - объекты, обладающие историко-архитектурной, художественной, научной и мемориальной ценностью, имеющие особое значение для истории и культуры Российской Федерации, а также объекты археологического наследия; объекты культурного наследия регионального значения - объекты, обладающие историко-архитектурной, художественной, научной и мемориальной ценностью, имеющие особое значение для истории и культуры субъекта Российской Федерации; объекты культурного наследия местного (муниципального) значения - объекты, обладающие историко-архитектурной, художественной, научной и мемориальной ценностью, имеющие особое значение для истории и культуры муниципального образования.

На основании ч. 1 ст. 48 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ объекты культурного наследия независимо от категории их историко-культурного значения могут находиться в федеральной собственности, собственности субъектов Российской Федерации, муниципальной собственности, частной собственности, а также в иных формах собственности, если иной порядок не установлен федеральным законом.

Статьей 47.1 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ установлено, что ограничениями (обременениями) права собственности, других вещных прав, а также иных имущественных прав на объекты культурного наследия, включенные в реестр, выявленные объекты культурного наследия, устанавливаемыми в целях обеспечения сохранности указанных объектов, обеспечения доступа граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства к объектам культурного наследия, включенным в реестр, являются установленные пунктами 1 - 3 статьи 47.3 настоящего Федерального закона требования к содержанию и использованию объектов культурного наследия, включенных в реестр, выявленных объектов культурного наследия, а также требования, установленные охранным обязательством в соответствии с пунктами 2 и 3 статьи 47.6 настоящего Федерального закона.

Часть 11 ст. 47.6 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ содержит положения о том, что, если иное не установлено настоящим пунктом, охранное обязательство подлежит выполнению физическим или юридическим лицом, которому объект культурного наследия, включенный в реестр, принадлежит на праве собственности, в том числе в случае, если указанный объект находится во владении или в пользовании третьего лица (третьих лиц) на основании гражданско-правового договора.

Сохранением объекта культурного наследия по смыслу ст. 40 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ являются меры, направленные на обеспечение физической сохранности и сохранение историко-культурной ценности объекта культурного наследия, предусматривающие консервацию, ремонт, реставрацию, приспособление объекта культурного наследия для современного использования и включающие в себя научно-исследовательские, изыскательские, проектные и производственные работы, научное руководство проведением работ по сохранению объекта культурного наследия, технический и авторский надзор за проведением этих работ.

Статья 45 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ установила, что работы по сохранению объекта культурного наследия, включенного в реестр, или выявленного объекта культурного наследия проводятся на основании задания на проведение указанных работ, разрешения на проведение указанных работ, выданных органом охраны объектов культурного наследия, указанным в пункте 2 настоящей статьи, проектной документации на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия, включенного в реестр, или выявленного объекта культурного наследия, согласованной соответствующим органом охраны объектов культурного наследия, указанным в пункте 2 настоящей статьи, а также при условии осуществления технического, авторского надзора и государственного надзора в области охраны объектов культурного наследия за их проведением (ч.1).

К проведению работ по сохранению объекта культурного наследия, включенного в реестр, или выявленного объекта культурного наследия допускаются юридические лица и индивидуальные предприниматели, имеющие лицензию на осуществление деятельности по сохранению объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в соответствии с законодательством Российской Федерации о лицензировании отдельных видов деятельности (ч. 6).

Требования к сохранению объекта культурного наследия, включенного в реестр, выявленного объекта культурного наследия регламентированы ст. 47.2 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ.

Требования к сохранению объекта культурного наследия, включенного в реестр, должны предусматривать консервацию, ремонт, реставрацию объекта культурного наследия, приспособление объекта культурного наследия для современного использования либо сочетание указанных мер (ч. 1).

Статьей 47.3 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ установлены требования к содержанию и использованию объекта культурного наследия, включенного в реестр. При содержании и использовании объекта культурного наследия, включенного в реестр, в целях поддержания в надлежащем техническом состоянии без ухудшения физического состояния и (или) изменения предмета охраны данного объекта культурного наследия лица, указанные в пункте 11 статьи 47.6 настоящего Федерального закона, лицо, которому земельный участок, в границах которого располагается объект археологического наследия, принадлежит на праве собственности или ином вещном праве, обязаны: 1) осуществлять расходы на содержание объекта культурного наследия и поддержание его в надлежащем техническом, санитарном и противопожарном состоянии,.. обеспечивать сохранность и неизменность облика выявленного объекта культурного наследия,.. незамедлительно извещать соответствующий орган охраны объектов культурного наследия обо всех известных ему повреждениях, авариях или об иных обстоятельствах, причинивших вред объекту культурного наследия, включая объект археологического наследия, земельному участку в границах территории объекта культурного наследия либо земельному участку, в границах которого располагается объект археологического наследия, или угрожающих причинением такого вреда, и безотлагательно принимать меры по предотвращению дальнейшего разрушения, в том числе проводить противоаварийные работы в порядке, установленном для проведения работ по сохранению объекта культурного наследия;.. не допускать ухудшения состояния территории объекта культурного наследия, включенного в реестр, поддерживать территорию объекта культурного наследия в благоустроенном состоянии.

В охранном обязательстве собственника или иного законного владельца объекта культурного наследия, включенного в реестр, указываются требования в отношении объекта культурного наследия, включенного в реестр, предусмотренные пунктами 1 - 3 статьи 47.3 настоящего Федерального закона (ст. 47.6).

Мероприятия по контролю за состоянием объектов культурного наследия и систематическое наблюдение в отношении объектов культурного наследия федерального значения, объектов культурного наследия регионального значения, объектов культурного наследия местного (муниципального) значения, выявленных объектов культурного наследия проводятся должностными лицами органов охраны объектов культурного наследия на основании заданий органа охраны объектов культурного наследия.

Региональный государственный надзор в области охраны объектов культурного наследия в силу ч. 3 ст. 11 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ осуществляется региональными органами охраны объектов культурного наследия согласно их компетенции в порядке, установленном высшим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации.

Предметом государственного надзора в области охраны объектов культурного наследия являются:.. выполнение требований к содержанию и использованию объекта культурного наследия, требований к сохранению объекта культурного наследия, требований к обеспечению доступа к объекту культурного наследия (ч.5).

Должностные лица органов охраны объектов культурного наследия в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, имеют право:.. предъявлять в суд иски о понуждении исполнить обязательства в области сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия в натуре (п. 6 ч. 6).

Из материалов дела и пояснений ответчиков установлено, и не оспаривается сторонами, что ответчики супруги Пегушины М.И. и Л.Г. на основании договора купли-продажи жилого дома без номера от <дата> приобрели за 15000 рублей в общую совместную собственность 2-х этажный кирпичный индивидуальный жилой дом, площадью 172,4 кв.м., расположенный по адресу: <...>. Право собственности ответчиков на указанный жилой дом зарегистрировано в Едином государственном реестре недвижимости (лд. 4-7).

Индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу: Пермский край, г. Соликамск, ул. Заречная, 72, является объектом культурного наследия регионального значения – памятником «<данные изъяты>».

Данный объект культурного наследия регионального значения поставлен на учет и охраняется государством в соответствии с Распоряжением Губернатора Пермской области от 05.12.2000 года №-р «О государственном учете недвижимых памятников истории и культуры Пермского края регионального значения», поименован под номером № в Списке памятников археологии Пермского края регионального значения.

Из Выписки из Единого государственного реестра недвижимости установлено, что указанный жилой дом зарегистрирован в Едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации (лд. 5).

Приказом Министерства культуры Пермского края от 15.02.2017 года № СЭД027-01-10-80 утверждены границы территории объекта, особый режим использования территории объекта бессрочно, предмет охраны объекта (лд. 8-11). На территории объекта культурного наследия регионального значения запрещается строительство объектов капитального строительства и увеличение объемно-пространственных характеристик существующих на территории памятника объектов капитального строительства, проведение земляных, строительных, мелиоративных и иных работ, за исключением работ по сохранению памятника или его отдельных элементов, сохранению историко-градостроительной или природной среды памятника. Мемориальной особенностью памятника истории и культуры является подлинность объекта материальной культуры, свидетельствующего о быте населения г. Соликамска начала 19 века, это один из старейших жилых домов г. Соликамска.

Истцом на основании заданий на проведение мероприятий по контролю за состоянием объектов культурного наследия, систематическому наблюдению в отношении объектов культурного наследия, включенных в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов России от 20.09.2018 года и от 14.06.2019 года (лд. 12-13, 17-18) были проведены мероприятия по контролю за состоянием данного объекта.

По итогам мероприятий составлены акты с приложением фотоматериала, соответственно, от <дата> № и от <дата> № (лд. 14-16, 18-22). Обнаружены дефекты внешних и внутренних архитектурно-конструктивных элементов объекта, декоративные элементы объекта отсутствуют, территория не огорожена, не благоустроена, заросла кустарником, замусорена.

В соответствии с указанными актами общее состояние объекта установлено как неудовлетворительное. Состояние отдельных элементов объекта оценивается как аварийное. Установлен факт нарушения требований п.1 ст. 47.2, пп.1 п.1 ст. 47.3 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ.

Судом установлено, что Распоряжение Губернатора Пермской области от 05.12.2000 года №-р «О государственном учете недвижимых памятников истории и культуры Пермского края регионального значения» и Приказ Министерства культуры Пермского края от 15.02.2017 года № СЭД027-01-10-80 являются действующими, не оспорены и не отменены, недействительными, незаконными не признаны.

Содержание актов Государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края от <дата> № и от <дата> № ответчики не оспаривают.

Из материалов дела и пояснений ответчиков установлено, что именно они в настоящее время являются собственниками жилого дома и прилегающего к нему земельного участка по адресу: <...>. О том, что жилой дом является памятником истории и культуры Государственной инспекцией по охране объектов культурного наследия Пермского края ответчики в известность поставлены. Следовательно, именно Пегушины являются лицами, на которых возложено бремя содержания принадлежащего им имущества. В порядке п. 1 ст. 47.3 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, при содержании и использовании объекта культурного наследия, включенного в реестр, в целях поддержания в надлежащем техническом состоянии без ухудшения физического состояния и (или) изменения предмета охраны данного объекта культурного наследия лица, указанные в пункте 11 статьи 47.6 настоящего Федерального закона, обязаны, в том числе, обеспечивать сохранность и неизменность облика выявленного объекта культурного наследия.

Ответчики признали, что указанный жилой дом находится в плохом техническом состоянии, фактически, он разрушается, при этом, пояснили, что приобрели дом с целью его сноса и восстанавливать его они не намерены.

Таким образом, судом с достоверностью установлено, что ответчики не исполняют возложенную на них обязанность обеспечивать надлежащее содержание объекта культурного наследия регионального значения – памятника «<данные изъяты>», что, несомненно, ведет к разрушению и исчезновению памятника культурного наследия.

В соответствии с положениями ст. 1 Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации представляют собой уникальную ценность для всего многонационального народа Российской Федерации и являются неотъемлемой частью всемирного культурного наследия.

Оснований для освобождения ответчиков от гражданско-правовой ответственности суд не усматривает. В целях защиты нарушенных прав и законных интересов, именно на них надлежит возложить обязанности по устранению допущенных нарушений.

Ссылки ответчиков на то, что им не было известно о том, что данный дом является объектом культурного наследия и поставлен на учет, охраняется государством, о том, что он имеет статус памятника истории и культуры Пермского края регионального значения, зарегистрирован в Едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, правового значения не имеет.

Так, согласно ч. 3 ст. 44 Конституции Российской Федерации каждый обязан заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры.

На основании ч. 1 ст. 33 Федерального закона от <дата> № 73-ФЗ объекты культурного наследия, включенные в реестр, выявленные объекты культурного наследия подлежат государственной охране в целях предотвращения их повреждения, разрушения или уничтожения, изменения облика и интерьера (в случае, если интерьер объекта культурного наследия относится к его предмету охраны), нарушения установленного порядка их использования, незаконного перемещения и предотвращения других действий, могущих причинить вред объектам культурного наследия, а также в целях их защиты от неблагоприятного воздействия окружающей среды и от иных негативных воздействий.

Собственник или иной законный владелец выявленного объекта культурного наследия обязан выполнять определенные пунктами 1 - 3 статьи 47.3 настоящего Федерального закона требования к содержанию и использованию выявленного объекта культурного наследия (п. 9 ст. 16.1 Федерального закона № 73-ФЗ).

Ответчики пояснили, что в 2019 году были приглашены в Государственную инспекцию по охране объектов культурного наследия Пермского края и уведомлены о том, что индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу: <...>, является объектом культурного наследия регионального значения – памятником «<данные изъяты>», поставлен на учет и охраняется государством в соответствии с Распоряжением Губернатора Пермской области от 05.12.2000 года №-р «О государственном учете недвижимых памятников истории и культуры Пермского края регионального значения», Приказом Министерства культуры Пермского края от 15.02.2017 года № СЭД027-01-10-80 утверждены границы территории объекта, особый режим использования территории объекта, предмет охраны объекта, и ссылались на эти обстоятельства. Таким образом, у собственников данного объекта (ответчиков) возникла обязанность по выполнению определенных пунктами 1 - 3 статьи 47.3 Федерального закона № 73-ФЗ требований к содержанию и использованию выявленного объекта культурного наследия.

Ответчики пояснили, что не намерены проводить работы по сохранению объекта культурного наследия, таким образом, судом установлено наличие между сторонами спора.

Доводы ответчиков о том, что на момент приобретения жилого дома в собственность Пегушиным не было известно о том, что дом включен в число объектов культурного наследия, не могут быть приняты во внимание, поскольку отсутствие сведений об указанном обременении права собственности на выявленный объект культурного наследия, само по себе не влечет освобождение ни собственника, ни государства от обязанностей обеспечить его сохранность.

То обстоятельство, что к договору купли-продажи жилого дома не приложено охранное свидетельство, основанием к отказу в удовлетворении исковых требований не является.

В соответствии с ч. 9 ст. 48 того же Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, в случае, если к моменту заключения договора, предусматривающего передачу права собственности на объект культурного наследия, включенный в реестр, в отношении объекта культурного наследия, включенного в реестр, являющегося объектом сделки, не оформлены охранные документы, предусмотренные статьей 47.6 указанного Федерального закона или пунктом 8 указанной статьи, лицо, у которого на основании указанных договоров возникает право собственности на объект культурного наследия, включенный в реестр, обязано выполнять требования в отношении объекта культурного наследия, включенного в реестр, предусмотренные пунктами 1 - 3 статьи 47.3 указанного Федерального закона, соблюдать установленный статьей 5.1 указанного Федерального закона особый режим использования земельного участка, в границах которого располагается объект археологического наследия, до момента вручения такому лицу охранного обязательства, предусмотренного статьей 47.6 указанного Федерального закона.

Учитывая приведенные нормы, а также тот факт, что отнесенный к объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации регионального значения индивидуальный жилой дом, расположенный по адресу: <...>, «<данные изъяты>», находится в собственности ответчиков, отсутствие охранного обязательства не освобождает их от обязанности по его сохранению как объекта культурного наследия, в связи с чем, они обязаны проводить работы по сохранности объекта культурного наследия.

Предусмотренных специальных мер по сохранению объекта культурного наследия ответчики не принимают, в связи с чем, суд с учетом особой культурной и общественной значимости спорных правоотношений, приходит к выводу о том, что бездействием ответчиков создается угроза утраты данного объекта культурного наследия.

Обстоятельства, на которые ссылаются ответчики, не исключают конституционной обязанности последних по сохранению и содержанию объекта культурного наследия как его законных владельцев.

Доводы ответчиков о том, что объектом культурного наследия является другой дом, судом отклоняются, поскольку, они голословны, носят предположительный характер, совокупностью достоверных и допустимых доказательств не подтверждены и опровергаются материалами дела. Доказательств того, что адрес: <...> присвоен не только дому, принадлежащему ответчикам, но и иному зданию, строению, ими не представлено. Ссылки на статьи Интернет не могут быть положены в основу судебного решения, поскольку, не опровергают поступившие от истца и исследованные судом доказательства, представленные ответчиками скриншоты из сети Интернет не обладают признаками относимости и допустимости.

Ссылки на то, что в технической инвентаризационной карточке домовладения год постройки дома указан как №, что, по мнению ответчиков, свидетельствует о том, что принадлежащий им дом не является объектом культурного наследия, основанием к отказу в удовлетворении исковых требований не является, поскольку, материалами дела не подтверждено, что указанная в технической инвентаризационной карточке информация является достоверной, из карточки видно, что составлена она <дата>, т.е., спустя значительное время после постройки дома, в ней не приведены и к ней не приложены документы-основания, она опровергается исследованными в судебном заседании доказательствами, из которых следует, что годом постройки дома является начало 19 века, 1807 год.

Отсутствие финансовой возможности для проведения работ по сохранению объекта культурного наследия основанием к освобождению ответчиков от гражданско-правовой ответственности не является.

С учетом изложенного суд признает требования истца к ответчикам обоснованными и подлежащими удовлетворению в полном объеме.

Статьей 206 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что при принятии решения суда, обязывающего ответчика совершить определенные действия, не связанные с передачей имущества или денежных сумм, суд в том же решении может указать, что, если ответчик не исполнит решение в течение установленного срока, истец вправе совершить эти действия за счет ответчика с взысканием с него необходимых расходов (ч. 1). В случае, если указанные действия могут быть совершены только ответчиком, суд устанавливает в решении срок, в течение которого решение суда должно быть исполнено (ч.2).

В нарушение положений ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации Пегушиными не представлено информации об иных сроках устранения нарушений, не приведено доказательств того, что заявленные истцом сроки являются недостаточными для проведения соответствующих работ.

Заявленный истцом срок для исполнения обязанностей - до 01.07.2019 года, принимая во внимание особую культурную и общественную значимость спорных правоотношений, с учетом обстоятельств дела, характера спора, суд признает разумным, достаточным и соразмерным для своевременного устранения выявленных нарушений, и обеспечит соблюдение баланса интересов сторон, поскольку в отсутствие необходимых мер по провести работ по сохранению объекта культурного наследия регионального значения создается угроза уничтожения памятника истории культуры.

При возникновении исключительных обстоятельств, объективно препятствующих своевременному исполнению судебного решения, ответчики вправе обратиться в суд с заявлением о предоставлении отсрочки исполнения решения суда в порядке ст. 203 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Руководствуясь ст. ст. 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

р е ш и л :

исковые требования Государственной инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края к Пегушиной Л.Г. и Пегушину М.И. о возложении обязанности удовлетворить.

Возложить обязанность на Пегушину Л.Г. и Пегушина М.И. в срок до 01 июля 2020 года провести работы по сохранению объекта культурного наследия регионального значения – памятника «<данные изъяты>», расположенного по адресу: <...> в соответствии с положениями Федерального закона от 25.06.2002 года № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации».

Решение может быть обжаловано в Пермский краевой суд через Соликамский городской суд в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме - 23.12.2019 года (понедельник).

Судья Т.В. Крымских

Свернуть

Дело № 5-587/2019

УИД 59RS0035-01-2019-002563-89

П О С Т А Н О В Л Е Н И Е

г. Соликамск 11 сентября 2019 года

Судья Соликамского городского суда Пермского края Пантилеева Е.В.,

при секретаре судебного заседания Безрукавниковой Е.А.,

с участием лица, привлекаемого к административной ответственности Пегушина М.И.,

рассмотрев в помещении Соликамского городского суда Пермского края по адресу: г.Соликамск ул.20-летия Победы, 155 дело об административном правонарушении, предусмотренном ч.1 ст.7.13 КоАП РФ, в отношении:

Пегушина М.И., <дата> года рождения, уроженца <...>, <данные изъяты>, зарегистрированного по адресу: <...>, <данные изъяты>, ранее к административной ответственности не привлекавшегося,

у с т а н о в и л :

Согласно протоколу об административном правонарушении от 29.07.2019 года Пегушин М.И., являясь собственником объекта культурного наследия (наименование), расположенного по адресу: <...>, нарушил требования законодательства об охране объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации.

В судебном заседании Пегушин М.И. с протоколом об административном правонарушении не согласился, пояснил, что в 2001 году он совместно со своей супругой приобрел жилой дом по <...>. О том, что жилой дом является объектом культурного наследия, ему стало известно, когда в отношении него составлялся протокол об административном правонарушении по ч.1 ст. 7.13 КоАП РФ.

Должностное лицо, составившее протокол об административном правонарушении о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом, в судебное заседание не я...

Показать ещё

...вился, представил письменное ходатайство о рассмотрении дела в свое отсутствие.

Заслушав Пегушина М.И., исследовав материалы дела, судья приходит к следующим выводам.

Частью 1 ст. 7.13 КоАП РФ установлено, что нарушение требований сохранения, использования и государственной охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, за исключением выявленных объектов культурного наследия, нарушение режима использования земель в границах территорий объектов культурного наследия, за исключением выявленных объектов культурного наследия, либо несоблюдение ограничений, установленных в границах зон охраны объектов культурного наследия, за исключением выявленных объектов культурного наследия.

Объективная сторона правонарушения состоит в невыполнении или нарушении тех предписаний, которые содержатся в нормативных правовых актах, регулирующих вопросы охраны и использования объектов культурного наследия.

В соответствии с ч. 1 ст. 33 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», объекты культурного наследия, включенные в реестр, выявленные объекты культурного наследия подлежат государственной охране в целях предотвращения их повреждения, разрушения или уничтожения, изменения облика и интерьера (в случае, если интерьер объекта культурного наследия относится к его предмету охраны), нарушения установленного порядка их использования, незаконного перемещения и предотвращения других действий, могущих причинить вред объектам культурного наследия, а также в целях их защиты от неблагоприятного воздействия окружающей среды и от иных негативных воздействий.

В силу ч. 1 ст. 40 того же Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, сохранение объекта культурного наследия - меры, направленные на обеспечение физической сохранности и сохранение историко-культурной ценности объекта культурного наследия, предусматривающие консервацию, ремонт, реставрацию, приспособление объекта культурного наследия для современного использования и включающие в себя научно-исследовательские, изыскательские, проектные и производственные работы, научное руководство проведением работ по сохранению объекта культурного наследия, технический и авторский надзор за проведением этих работ.

Согласно ч. 1 ст. 45 названного Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, работы по сохранению объекта культурного наследия проводятся на основании письменного разрешения и задания по проведение указанных работ, выданных соответствующим органом охраны объектов культурного наследия, и в соответствии с документацией, согласованной с соответствующим органом охраны объектов культурного наследия и при условии осуществления указанным органом контроля за проведением работ.

По смыслу ч. 1 ст. 47.3 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации», при содержании и использовании объекта культурного наследия, включенного в реестр, выявленного объекта культурного наследия в целях поддержания в надлежащем техническом состоянии без ухудшения физического состояния и (или) изменения предмета охраны данного объекта культурного наследия лица, указанные в пункте 11 статьи 47.6 настоящего Федерального закона, лицо, которому земельный участок, в границах которого располагается объект археологического наследия, принадлежит на праве собственности или ином вещном праве, обязаны: осуществлять расходы на содержание объекта культурного наследия и поддержание его в надлежащем техническом, санитарном и противопожарном состоянии; не проводить работы, изменяющие предмет охраны объекта культурного наследия либо ухудшающие условия, необходимые для сохранности объекта культурного наследия; не проводить работы, изменяющие облик, объемно-планировочные и конструктивные решения и структуры, интерьер выявленного объекта культурного наследия, объекта культурного наследия, включенного в реестр, в случае, если предмет охраны объекта культурного наследия не определен.

Положения статьи 48 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ предусматривают, что собственник объекта культурного наследия несет бремя содержания принадлежащего ему объекта культурного наследия, включенного в реестр, или выявленного объекта культурного наследия с учетом требований настоящего Федерального закона, если иное не установлено договором между собственником и пользователем данным объектом культурного наследия; при государственной регистрации права собственности на объект культурного наследия собственник принимает на себя являющиеся ограничениями (обременениями) права собственности на данный объект и указываемые в охранном обязательстве собственника объекта культурного наследия обязательства по содержанию объекта культурного наследия, по его сохранению (включая требования к порядку и срокам проведения реставрационных, ремонтных и иных работ), требования к условиям доступа к нему граждан, иные обеспечивающие его сохранность требования.

Из содержания части 1 статьи 61 того же Федерального закона № 73-ФЗ следует, что за нарушение настоящего Федерального закона должностные лица, физические и юридические лица несут уголовную, административную и иную юридическую ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

В силу статьи 64 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, памятники истории и культуры местного значения, принятые на государственную охрану в соответствии с Законом РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры», относятся к объектам культурного наследия регионального значения, включенным в реестр, за исключением случаев отнесения указанных памятников истории и культуры к объектам исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения, с последующей регистрацией данных объектов в реестре в соответствии с требованиями настоящего Федерального закона.

Как следует из протокола об административном правонарушении от 29 июля 2019 года, 24 июня 2019 года в рамках мероприятий по контролю за состоянием объекта культурного наследия регионального значения должностными лицами инспекции по охране объектов культурного наследия Пермского края проведен осмотр взятого под государственную охрану распоряжением губернатора Пермской области от 05 декабря 2000 года №-р «О государственном учете недвижимых памятников истории культуры Пермского края регионального значения», а также Приказа Министерства культуры Пермского края от 15 февраля 2017 года № объект (наименование), расположенный по адресу: <...>, в период времени с 2001 года по 2019 года, в ходе которого установлено, что Пегушин М.И. не производит работы по сохранению объекта культурного наследия, что приводит к ухудшению технического состояния памятника и будующем приведет к разрушению памятника, о чем составлен акт осмотра с фотофиксацией объекта.

В ходе рассмотрения настоящего дела на основании представленных доказательств судьей установлено, что П.Л.Г., Пегушину М.И. принадлежит на праве совместной собственности <данные изъяты>. Данный жилой дом принадлежит П.Л.Г. и Пегушину М.И. на основании договора купли-продажи от 24 августа 2001 года.

Согласно свидетельства о государственно регистрации права от 18 сентября 2001 года существующие ограничения (обременения) права не зарегистрированы.

Согласно градостроительного плана, утвержденного постановлением главы местного самоуправления г.Соликамска от 21 июля 2006 года №, жилой дом по адресу: <...>, не включен как объект культурного наследия.

Приказом Министерства культуры Пермского края от 15 февраля 2017 года № утверждены границы территории, предмета охраны, режима использования территории объекта культурного наследия регионального значения – памятника (наименование)

В силу положений ч. 1 и 4 ст. 1.5 КоАП РФ, лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица.

Статьей 24.1 КоАП РФ определены задачи производства по делам об административных правонарушениях, которыми являются всестороннее, полное, объективное и своевременное выяснение обстоятельств каждого дела, разрешение его в соответствии с законом, обеспечение исполнения вынесенного постановления, а также выявление причин и условий, способствовавших совершению административных правонарушений.

На основании ст. 26.1 КоАП РФ, по делу об административном правонарушении подлежит выяснению наличие события административного правонарушения, лицо, его совершившее, наличие вины в совершении того или иного правонарушения, а также причины и условия совершения административного правонарушения.

Согласно ст. ст. 26.2, 26.11, 29.10 КоАП РФ, судья устанавливает наличие или отсутствие события административного правонарушения, виновность лица в его совершении на основании доказательств, оценка которых производится на основании всестороннего, полного и объективного исследования всех обстоятельств дела в совокупности. При этом использование доказательств, полученных с нарушением требований закона, не допускается.

Исходя из положений п. 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ, производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при отсутствии состава административного правонарушения.

Судьей установлено, что перешедшее в собственность Пегушину М.И. и П.Л.Г. домовладение под государственную охрану взято спустя более десяти лет после заключения договора купли-продажи, в связи с чем в нем не содержалось ссылок на то, что передаваемое имущество является объектом культурного наследия, не включено условие о необходимости новым собственникам принятия мер по содержанию и сохранению объекта в соответствии с требованиями законодательства об охране памятников культуры; после принятия решения о включении объекта, обладающего признаками объекта культурного наследия, в перечень выявленных объектов культурного наследия региональный орган охраны объектов культурного наследия не провел государственную историко-культурную экспертизу, не позднее трех рабочих дней со дня принятия решения о включении принадлежащего ему на праве собственности домовладения в реестр объектов культурного наследия не направил в адрес собственника письменное уведомление об этом, не выдал паспорт объекта культурного наследия, не заключил с ним охранный договор (обязательство) в отношении объекта недвижимости по адресу: <...>, на объекте культурного наследия не установили охранную доску, содержащую краткую характеристику памятника и указание на то, что памятник охраняется государством.

Кроме того, само по себе официальное опубликование перечня объектов культурного наследия, не подменяет собой инспекции обязанность, как органа охраны объектов культурного наследия, письменно уведомить собственника такого объекта о состоявшемся факте включения объекта в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, а также заключить с ним охранный договор (обязательство), установить на объекте культурного наследия охранную доску и выдать собственнику объекта культурного наследия паспорт объекта культурного наследия.

Из положений ч. 3 ст. 15 и ст. 16 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» следует, что сведения, содержащиеся в реестре, являются основными источниками информации об объектах культурного наследия и их территориях, а также о зонах охраны объектов культурного наследия при формировании и ведении информационных систем обеспечения градостроительной деятельности, иных информационных систем или банков данных, использующих (учитывающих) данную информацию; реестр формируется посредством включения в него объектов культурного наследия, в отношении которых было принято решение о включении их в реестр, а также посредством исключения из реестра объектов культурного наследия, в отношении которых было принято решение об исключении их из реестра, в порядке, установленном настоящим Федеральным законом.

В соответствии с п. 8 ст. 16.1 того же Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, региональный орган охраны объектов культурного наследия не позднее трех рабочих дней со дня получения информации от органа кадастрового учета уведомляет собственника и (или) иного законного владельца объекта, обладающего признаками объекта культурного наследия, о включении указанного объекта в перечень выявленных объектов культурного наследия с приложением копии решения о включении объекта в указанный перечень, а также о необходимости выполнять требования к содержанию и использованию выявленного объекта культурного наследия, определенные пунктами 1 - 3 статьи 47.3 настоящего Федерального закона.

В случае угрозы ухудшения состояния выявленного объекта культурного наследия, региональным органом охраны объектов культурного наследия могут быть установлены требования к содержанию и использованию указанного объекта в соответствии с пунктом 4 статьи 47.3 настоящего Федерального закона. Данные требования, а также иные меры по обеспечению сохранности выявленного объекта культурного наследия указываются в предписании, направляемом региональным органом охраны объектов культурного наследия собственнику или иному законному владельцу выявленного объекта культурного наследия.

В случае несогласия собственника или иного законного владельца выявленного объекта культурного наследия с требованиями, установленными предписанием регионального органа охраны объектов культурного наследия, собственник или иной законный владелец выявленного объекта культурного наследия может обжаловать указанные требования в суд.

Собственник или иной законный владелец выявленного объекта культурного наследия обязан выполнять определенные пунктами 1 - 3 статьи 47.3 настоящего Федерального закона требования к содержанию и использованию выявленного объекта культурного наследия, на что прямо указано в п. 9 ст. 16.1 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ.

На основании ч. 2 ст. 47.3 Федерального закона от 25 июня 2002 года № 73-ФЗ, собственник жилого помещения, являющегося объектом культурного наследия, включенным в реестр, или частью такого объекта, обязан выполнять требования к сохранению объекта культурного наследия в части, предусматривающей обеспечение поддержания объекта культурного наследия или части объекта культурного наследия в надлежащем техническом состоянии без ухудшения физического состояния и изменения предмета охраны объекта культурного наследия.

Учитывая вышеизложенные нормы, тот факт, что при переходе 24 августа 2001 года права собственности на объект недвижимости по адресу: <...>, ограничений (обременений) права на указанный объект не имелось, зарегистрировано не было, сведения об обременении указанного объекта отсутствуют и в договоре купли-продажи от 24 августа 2001 года, в деле не имеется сведений о том, что инспекцией по охране объектов культурного наследия Пермского края в период времени с момента принятия решения о включении объекта в перечень выявленных объектов культурного наследия и до составления протокола об административном правонарушении, предпринимались какие-либо меры, направленные на организацию получения Пегушиным М.И. охранного свидетельства на объект культурного наследия, а также, принимая во внимание отсутствие в деле информации о том, что собственнику данного объекта как о направлении паспорта на объект культурного наследия и уведомления о включении жилого дома в реестр объектов культурного наследия, о содержании и использовании выявленного объекта культурного наследия, так и о получении им данных документов, установить состояние памятника на момент его включения объекта культурного наследия в перечень выявленных объектов культурного наследия не представляется возможным, судья приходит к выводу о том, что вина Пегушина М.И. в инкриминируемом ему административном правонарушении по ч. 1 ст. 7.13 КоАП РФ не установлена, объективная сторона правонарушения не подтверждена представленными доказательствами.

Изложенное свидетельствует об отсутствии в действиях Пегушина М.И. состава административного правонарушения, предусмотренного ч.1 ст.7.13 КоАП РФ.

В силу п.2 ч.1 ст.24.5 КоАП РФ отсутствие состава административного правонарушения является одним из обстоятельств, при наличии которого производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению.

Руководствуясь п.1 ч.1 ст.29.9, 29.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, судья

П О С Т А Н О В И Л:

Прекратить производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 7.13 КоАП РФ, в отношении Пегушина М.И., на основании п. 2 ч. 1 ст. 24.5 КоАП РФ в связи с отсутствием состава правонарушения.

Постановление может быть обжаловано в течение 10 суток в Пермский краевой суд через Соликамский городской суд.

Судья Е.В. Пантилеева

Свернуть